Вся
беда князя Дмитрия Михайловича Пожарского состояла в том, что он был человеком
скромным. Увы! Жизнь ежечасно учит нас: ежели сам себя не похвалишь, никто тебя
хвалить не станет, даже и в голову никому такое не придёт, несмотря на все твои
заслуги и достоинства. Вот и князь Дмитрий Михайлович: в сознании миллионов вся
его заслуга в том, что он согласился последовать за Кузьмой Мининым и вместе с
великим нижегородцем бил в Москве поляков. Огромная фигура Кузьмы Минина
заслоняет от нас скромного князя; это и на знаменитом московском памятнике
видно: Кузьма зовёт - князь Дмитрий соглашается, Кузьма охвачен боевым порывом -
князь Дмитрий только полон сочувствия...
Ни в коем случае не пытаясь принизить Минина, которому равных в русской истории не много, хотел бы возвысить в глазах читателей Пожарского. Прежде всего - несколько слов о его скромности. В те времена высокопоставленный, родовитый человек не утруждал себя общением не только с простолюдинами, но и со своими же собратьями, если они стояли несколько ниже него на иерархической лестнице. Таков был порядок вещей: чем выше забирался человек, тем более он должен был блюсти своё величие. Дмитрий же Михайлович славился тем, что одинаково вежливо мог говорить и с боярином, и с дворянином, и с мещанином, и с крестьянином, - случай, кажется, неповторимый для той эпохи. Именно зная такое свойство князя, земский староста, мясник Кузьма Минин, и пришёл к Пожарскому безбоязненно, прося его возглавить ополчение. Потом, уже у стен Москвы, когда вся Россия славила Дмитрия Михайловича как своего спасителя, Пожарский нехотя отговаривался: «Вот, мол, был бы у нас такой славный человек, как князь Василий Васильевич Голицын, - все бы его держались, а меня-то просто приневолили бояре и вся земля». А этот князь В.В.Голицын в то время занимался прямой государственной изменой: звал на русский престол католического польского королевича Владислава...
И так далее, и так далее. Будучи по сути руководящей и направляющей силой Земского собора 1612-1613 гг., Пожарский числится там, однако, вторым лицом после некоего Феодора Мстиславского, ибо сей Мстиславский был породовитее спасителя Отечества. И подпись Пожарского под документами Земского собора стоит аж на десятом месте: знай, сверчок, свой шесток!..
Но добро бы только тогда, в XVII веке, когда многие искренне верили, что родовитость важнее личных заслуг!.. Но ведь и в более поздние времена говорили о Пожарском как о малозначащей личности, посредственном военачальнике... Не прошло и ста лет со дня смерти князя, как усыпальница его рухнула, сровнялась с землёй, и никто не поспешил её восстановить... А в XIX веке официальная версия событий 1612 года была выражена фразой: «Рука Всевышнего Отечество спасла», - т.е. никакие люди, в том числе и Пожарский, к спасению Отечества отношения не имели.
Что с того, что князь Дмитрий Михайлович дважды бил поляков в Москве - в Первом и во Втором ополчении?.. Оба раза он показал себя отличным воеводой и отчаянно храбрым человеком; мог бы и с Первым ополчением взять Москву, но был жестоко ранен в сече, унесён с поля боя без памяти и долго оправлялся от раны в Троице-Сергиевом монастыре. И не успев как следует встать на ноги, принял предложение Кузьмы Минина, возглавил Второе ополчение, вошёл в Москву и разгромил интервентов. Пустяк! Экая малость! А его роль на соборе? Именно он как руководитель внёс судьбоносное предложение избирать царя из ближайших родственников Иоанна Грозного. И какое решение принял бы Земский собор, если бы им не руководил Пожарский? Вопрос... Мы-то, насмотревшиеся на всевозможные говорильни, хорошо знаем, что «народные избранники» способны порой не по-хорошему удивлять соотечественников...
Нельзя сказать, чтобы при новом царе, Михаиле Феодоровиче, Пожарский руководил государством. Нет. Но его непременно посылали во всякий прорыв, в самые горячие точки, на самые трудные участки: он ведёт переговоры с Англией, он отражает новые польские набеги - сначала в Калуге, затем в Можайске, он возглавляет важнейшие приказы (сиречь министерства) - Ямской («путей сообщения»), Разбойный («внутренних дел»), Судный («юстиции») и, наконец, Поместный (ведавший вопросами землевладения), - он готовится к походу на Крым (поход не состоялся по причине смерти Пожарского), он состоит воеводой в Новгороде Великом, наместником в Суздале, заключает договоры с Польшей... Вся труднейшая работа восстановления разрушенной Смутой России лежала на его плечах.
Молодой царь его отличал. На коронации Пожарский, в обход более значительных бояр, подавал Михаилу Феодоровичу один из атрибутов царской власти - державу (и это справедливо, ведь именно он поднёс Русскую державу 16-летнему Михаилу Романову). Его приглашали к праздничным царским столам и сажали впереди родовитых. Когда у царя умирали дети, Пожарский неизменно стоял в почётном карауле у гроба - привилегия, доступная не многим!.. Верно, не один боярин, в своё время лебезивший и перед поляками, и перед самозванцами, скрежетал зубами, глядя, как царь отличает «этого выскочку».
Когда же Дмитрий Михайлович, едва дотянув до 65 лет, преставился от болезней и переутомления, царь лично провожал его гроб и «почтил оный слезами своими». Пожарского схоронили в особой усыпальнице - и тотчас забыли о нём. Забыли настолько прочно, что сейчас даже историки толком не знают, где он похоронен: в столичном ли монастыре Николы Зарайского, в Казанском ли московском соборе или в суздальской Спасо-Евфимиевой обители (сейчас учёные склоняются к последней версии). В дореволюционной энциклопедии Брокгауза и Ефрона он выставлен заурядным, незначительным лицом, советские же историки всегда больше любили выходца из народа Кузьму Минина, чем Дмитрия Пожарского, который как-никак был князем, представителем «эксплуататорского класса».
Не думаю, чтобы сам Дмитрий Михайлович очень огорчился бы, узнав про такое пренебрежение к нему историков. Он за славой - ни прижизненной, ни посмертной - никогда не гнался. Он просто делал своё русское дело - спасал попавшее в беду Отечество, и Божией милостью сделал это дело отменно, разом очистив Родину от врагов и поставив её на правильный путь. И выполнив всё, что от него требовалось, лёг на покой в укромном, тихом уголке, подальше от медных труб и выспренних славословий. Да будет ему Русская земля пухом!
Алексей БАКУЛИН
