Это слово у человека на войне всегда вызывает особую реакцию. На передовой его неизменно сопровождает выдох облегчения - слава Богу, сегодня не убьют. В штабах и более высоких инстанциях тут же начинают соображать - надолго ли, что это дает, к чему приведет. Перемирие, заключенное осенью 1918 года между Антантой и странами Четверного союза, означало конец первой мировой войны, конец многомесячным страданиям, миллионам жертв первой всемирной трагедии 20-го века. Перемирие, в конечном счете, основывалось на полном военном поражении Германии и ее союзников в борьбе с Антантой, о котором в начале года не было и разговора по обе стороны фронта.
Германия, не решив в весенне-летних наступательных операциях главной стратегической задачи по разгрому армий Антанты на Западном фронте, перешла к обороне. Хотя в тактическом плане наступала весьма успешно. Но кто мог предположить, что в обороне на прекрасных позициях германские войска не устоят? Армии Антанты, несмотря на чувствительные поражения, выстояли, и для них это было главным, ибо свою победу и конец войны в столицах союзников переносили на следующий год.
И все же, внимательный аналитик текущих событий не мог не заметить наметившейся тенденции к возможному поражению германский войск, в случае наступления армий союзников, буде такое возможно. И первый звоночек прозвучал после уже отмеченной нами победной контратаки 4-х французских дивизий, усиленных танками и авиацией против победоносной 18-й германской армии генерала-победителя Гутьера, атакующего Компьен. А уж контрнаступление французов через месяц под Марной в тот самый момент, когда германцы готовились к атаке во Фландрии и перебрасывали туда войска и артиллерию, прозвучало не трелью колокольчика, а полновесным колокольным звоном. Это контрнаступление окончательно остановило наступательные действия германских войск до конца войны. Справедливости ради, надо отметить еще один звоночек, который мог насторожить, но не насторожил германских полководцев - неудачное наступление австрийских войск в Италии с 15 по 23 июня. Конечно, Гинденбургу с Людендорфом в тот момент было не до Италии и не до союзников австрийцев. От австрийцев они уже давно не ждали ничего толкового. Но понять хотя бы то, что теперь перед армиями всего Четверного союза, и в первую очередь Германии, стоит совершенно другой, боле сильный, более организованный и лучше оснащенный противник могли и должны были. Но, увы.
Вообще военные операции второй половины 1918 года, конца войны на различных театрах военных действий так тесно взаимосвязаны, что их анализ целесообразно проводить, отступив о ранее принятого нами алгоритма, сначала главный Западный ТВД, потом остальные. За исключением, может быть Восточного фронта, которого, в сущности, уже не существовало, но были-таки события, влиявшие на ход и исход войны. Так и поступим.
Австрийцы, получив в начале года из Берлина «карт-бланш» на самостоятельные действия, совсем не хотели наступать в Италии. Им вполне хватало дел на Украине и в России. Все-таки грабить беззащитных обывателей, и вывозить в голодающую империю тысячи тонн продовольствия и материальных ценностей было несравнимо полезней и приятней, чем ползать в болотах под Венецией и в альпийских ущельях. Но окрик из Берлина, как раз успешно наступающего во Франции, в Вене услышали. Собственно говоря, что мы теряем, рассудили в австрийском генштабе и при дворе молодого императора Карла. Мир с Россией хоть и немного, но поддержал слабеющую империю, вдохнул в войска забытую уверенность. Да и итальянцы вряд ли отошли от недавнего разгрома. Так что, ударить по ним надо, до Венеции и Вероны - всего-то ничего. Сказано - сделано. Операцию назначили на 15 июня. У австрийцев было 60 дивизий, 7500 орудий и 580 самолетов. Но и противостояла им фактически новая итальянская армия в составе 58 дивизий с 7800 орудиями 2300 минометами и 648 самолетами. Итальянские войска разбавлялись 3-мя английскими, 2-мя французскими и одной чешской дивизиями. 19 дивизий находились в подвижном резерве, обеспеченным 1800 грузовиками. Вообще итальянская армия после поражения под Капаретто с помощью союзников преобразилась в мощную боевую единицу, хорошо снабженную и достаточно обученную. К тому же итальянская разведка была полностью осведомлена о планах австрийцев, вплоть до точного срока начала наступления. Австрийцам предстояло атаковать практически равного по силам противника, знавшего об их планах, при этом не имея главной пробивной силы - германских дивизий. Затея явно бесперспективная. Так оно и произошло. Ранним утром 15 июня по старому рецепту, после короткой и мощной артподготовки австрийцы перешли в наступление на фронте от реки Астико до Адриатического моря. Но итальянцы воевали по-новому. Они отошли с первой позиции из-под артиллерийского обстрела, даже позволили врагу захватить несколько плацдармов на правом берегу реки Пьява, но сразу контратаковали, и австрийцы встали. Через неделю вялотекущих боев они окончательно истощили свои силы и в ночь на 23 июня начали отход на исходные позиции. Наступление провалилось.
Но эхо событий на реке Пьяво до Берлина не долетело. Гинденбург и Людендорф упивались своими тактическими успехами в Пикардии, на реках Эн и Марна. А между тем, первые указания о подготовке контрудара из района леса Виллер-Котеррэ силами 10-й французской армии Фош отдал уже 14 июня, за месяц до начала наступления. За это время план получил дальнейшее развитие. Идея заключалась в нанесении ударов по обоим фасам Марненского выступа на фронте от Суассона до Реймса. Теперь наступать должны были 10-я, 5-я и 6-я армии, главный удар по-прежнему наносила 10-я армия, но все три армии должны были концентрическим наступлением в направлении на Фер-ан-Тарденуа «вынудить противника очистить весь мешок у Шато-Тьерри».
Несмотря на тяжелейшие оборонительные бои французы готовились к контрнаступлению, к которому привлекалась еще и 9-я армия, образовав Центральную группу армий под командованием командующего 10-й армией генерала Мэстра, сменившего Франсе де Эспре. Все передвижения в район леса Виллер-Коттерэ совершались ночью, хорошо развитая система железных и шоссейных дорог обеспечивала бесперебойное снабжение войск. Союзная авиация не подпускала к лесу германские самолеты. Мы уже говорили, что германцы узнали о передвижение войск противника всего за сутки до начала атаки. А о самой атаке так и не ведали. Начало наступления 10-й армии и левого крыла 6-й армии Фош назначил на 18 июля. 10-я армия для достижения наибольшей внезапности должна была атаковать без артиллерийской подготовки под прикрытием огневого вала большой плотности. 6-й армии разрешалось провести перед атакой только полуторачасовую артподготовку. Правый фланг 6-й армии, 9-я и 5-я армии наступали на следующий день, а до этого должны были вести разведку боем и артобстрел германских частей.
На направлении главного удара 10-й и 6-й армий Фош сосредоточил 25 пехотных и 3 кавалерийских дивизии, 2103 орудий, 1100 самолетов и более 500 танков. Танкам при отсутствии артподготовки отводилась особая роль. Мы уже говорили об английских и германских танках. Скажем несколько слов и об французских. Французы в 1918 году выпускали легкие, средние и тяжелые танки. Легкие «Рено» имели вес -6,7 т, экипаж - 2 чел, вооружение - одна 37-мм пушка или один пулемет, скорость на поле боя -8 кмв час. Средние «Шнейдер» имели вес - 13,5 т, экипаж - 6 чел, вооружение - одна 75-мм пушка и 2 пулемета, скорость на поле боя -4 кмв час. Тяжелые «Сен-Шамон» имели вес - 23 т, экипаж - 9 чел, вооружение - одна 75-мм пушка и 4 пулемета, скорость на поле боя -4 кмв час. Танки вполне соответствовали уровню развития танковой промышленности и ничем не уступали лучшим, как считалось, английским танкам. Противостояли французам дивизии 9-й и правого фланга 7-й германских армий. Это 18 пехотных дивизий, 918 орудий и около 800 самолетов. Они только-только прекратили атаки, понесли большие потери и, конечно, не успели создать сносные оборонительные позиции. Сплошной линии окопов не было, имелись лишь наскоро оборудованные одиночные узлы сопротивления, дорожные канавы, скаты промоины, отдельные дома и фермы. К тому же наиболее боеспособные части, большая часть артиллерии начали перебрасываться на север во Фландрию. Ну, кто же думал, что практически разбитые французы начнут наступать такими крупными силами. Войска Мэстра превосходили противника по личному составу и самолетам в полтора раза, по артиллерии, более чем в два раза. И об этом не ведали германские военачальники. Отметим только самые примечательные моменты французского наступления.
18 июля в 4 часа 35 минут французы начали наступление по строго намеченной методике. 10-я армия без всякой артподготовки под прикрытием огневого вала и поддержке сразу 213 танков атаковала германские позиции по всему фронту. 6-я армия пошла вперед после полуторачасовой подготовки. Удар оказался для германцев настолько неожиданным и ошеломляющим, что пока штаб 9-й армии разбирался с обстановкой войска оставили первую линию обороны. Французы одним броском захватили слабее узлы сопротивления германцев и за 3 часа продвинулись на5 километров. Так союзники еще не наступали никогда.
Вторым примечательным моментом стало решение генерала Мэстра ввести в дело крупные авиационные силы. В 7 часов 50 минут для оказания содействия пехоты он приказал поднять в воздух сразу 400 самолетов. Самолеты разделились на три группы, действующие на разных «этажах». Первый «этаж» на высоте2000 ми выше вел борьбу с германскими истребителями, второй «этаж» ниже2000 мборолся с самолетами разведчикам, и третий «этаж» ниже1000 мштурмовал наземные цели и атаковал германские штурмовики и бомбардировщики. Через час французы были полными хозяевами в воздухе, а их ударные самолеты буквально смели с лица земли остатки германской обороны. Это была первая в истории военно-воздушных сил полноценная тактическая операция.
Сражение 10-й армии впервые с начала войны окончательно принимает характер общевойскового. Важнейшая деталь! К концу дня войска 10-й армии продвинулись вперед на 10, а 6-й армии на6 км.
Людендорф немедленно прекратил переброску войск и артиллерии во Фландрию, но первые подкрепления подошли в район Суассона только утром следующего дня, когда в наступление включились 5-я и 9-я французские армии. Фош потом запишет: «Завязавшееся сражение должно иметь целью уничтожение сил противника к югу от рек Эна и Вель. Оно должно вестись чрезвычайно активно и с предельной энергией, без потерь времени, чтобы использовать достигнутую внезапность». Оно так и велось. Германцы отходили на линию реки Урк и далее на реки Эна и Вель. Французские войска 2 августа заняли Суассон, 3 августа вышли на реку Вель. 4 августа, выполнив поставленную задачу, Фош останавливает наступление. Рисковать больше он просто не мог. Германцы наладили взаимодействие и отходили уже в полном порядке. К тому же, даже в таких неблагоприятных условиях они очень успешно боролись с танками. Только за 18 июля и только в 10-й армии они вывели из строя 102 французских танка, а на следующий день еще 50.
Но главное было сделано. Союзники срезали Марненский мешок, и вышли на линию реки Вель, отбросив германцев сразу на40 км. Примерно, на столько же километров сократилась линия фронта, и Париж избавился от нависшей угрозы. Гинденбург с сожалением отметит: «Мы потеряли инициативу и не располагали силами, чтобы восстановить ее в ближайшее время. Отпала возможность дать решительную битву английским войскам». Я не случайно сказал о союзниках. В сражении в той или иной мере участвовали 8 американских, 4 английских и 1 итальянская дивизия, но главное дело сделали французы, а вот союзники, особенно американцы, несли огромные непредвиденные потери. Необстрелянные янки шли на редкие германские укрепления в полный рост цепями. Немцы стреляли редко, но метко, уничтожая цепь за цепью. Не удивительно, что германцы потеряли в этих неутешительных боях 60 тыс. человек, а союзники - 101 тысячу. Это еще одна ложка дегтя к сотням сожженных танков. Но не будем забывать и то, что только 10-я армия взяла в плен более 10 тыс. человек и 2000 орудий. Так что это была блестящая победа, опять же на Марне, как и в сентябре 1914 года. Союзники увидели в ней предвестницу возможной скорой победы. Стратегическая инициатива 4 августа 1918 года перешла окончательно в их руки. Через два дня 6 августа французское правительство вручило Фошу маршальский жезл. Он заслужил его по праву!
Союзники еще продолжали вытеснять германцев из Марненского выступа на реки Эн и Эль, а Фош уже 24 июля собрал в ставке в Бомбоне совещание командующих союзными армиями Петэна, Хейга и Першинга, на котором изложил свой план дальнейших боевых действий. Суть его сводилась к ряду разделенных короткими промежутками времени наступательных операций для ликвидации выступов германских войск в оборону союзников в центре, на севере и на юге, и спрямлении линии фронта. Главное - не давать противнику времени на маневр резервами. Наступать и наступать. Кроме того, Фош предполагал в случае успеха перейти в общее решительное наступление, сокрушить германский фронт, не позволить немцам отойти организованно на заранее подготовленные позиции, как это случилось год назад. Уместным было бы и наступление союзных войск на других театрах военных действий, в частности на Салоникском фронте и в Палестине. Силы для этого имелись, хотя и противник был достаточно силен. По данным французского генерального штаба на Западном фронте к этому времени союзники имели: 200 пехотных дивизий и 10 кавалерийских, 11481 полевых и 8323 тяжелых орудий, 5400 самолетов и 1500 танков. Общая численность личного состава всех родов войск - 3 592 242 человека, из них 2 009 404 - в пехоте, 1 014 090 - в артиллерии, 319 401 - в инженерных войсках, 90 369 - в кавалерии и 68 978 - в авиации. Численность личного состава всех родов войск французской армии (командующий генерал Анри Петэн) - 1 675 481 человек, английской армии (командующий фельдмаршал Дуглас Хейг) - 1 166 395, бельгийской армии (командующий бельгийский король Альберт, а фактически начальник штаба генерал Жилен) - 131 978 и американских армий (командующий генерал Джон Першинг) - 618 388. Франция имела 10 армий, объединенных в три группы армий, Англия - 5 армий. Противостоящие им германские войска по тем же данным имели 209 пехотных дивизий, 18100 артиллерийских орудий (в том числе 7300 большой и особой мощности), 3000 самолетов и 3 273 000 человек. При таком соотношении сил наступать было можно и должно.
Важно отметить и то, что Фош даже не заикался о полном разгроме Германии и окончании войны. Он лишь предлагал продолжать наступательные операции в случае успеха. План был более чем осторожен. Фош явно переоценивал силы и потенциал противника. Что уж тут говорить о Петэне? Тот согласился лишь с первой частью плана - ликвидацией выступов. Хейг не возражал по существу всех предложений, как и Першинг. С американцами возникла другая неувязка. Только что прошедшие бои показали слабую подготовку практически всех эшелонов американской армии. Но Першинг в самой категорической форме выступил против намерения вводить поступившие американские дивизии в состав англо-французских армий, имевших многолетний, боевой опыт борьбы. Он также с возмущением отвергнул предложение Фоша прикомандировать к нему в качестве консультанта и помощника французского генерала Дегута. Как мы помним, французы предлагали нечто подобное и нам 1916 году, когда добились направления на их фронт русских бригад. Мы им вполне справедливо отказали. С американцами другая история. Все-таки русский экспедиционный корпус состоял из опытных, обстрелянных солдат и офицеров. Американцы же пока представляли абсолютно сырой по-настоящему не нюхавший пороху материал. Так что предложение Фоша вполне оправдано, хотя он на нем и не настаивал. Американцы, точнее их командование, хотели воевать самостоятельно - ради Бога. Дорого будет им стоить эта самостоятельность.
А что же германцы? Они действительно не успевали отойти от неожиданного французского контрудара на Марне. Людендорф чувствовал, что убывают последние надежды и возможности решить судьбу кампании в наступательных сражениях, но был уже заложником высокой политики. Он с горечью отметит: «Каким образом нам удастся и удастся ли вообще вновь захватить инициативу после занятия позиции по реке Вель, я тогда еще не отдавал себе отчета» А на предложение начальника штаба 4-й армии генерала Лоссберга отвести войска на старые оборудованные позиции, спрямить линию фронта и избежать лишних потерь ответил прямо: «Я считаю Ваши предложения правильными, но не могу следовать им по политическим соображениям». Он и представить себе нее мог, как будет убеждать кайзера отвести войска и перейти к обороне. Ведь не прошло еще недели, как они с Гинденбургом уверяли Вильгельма и правительство в скорой победе над англичанами. Вот и пришлось лицемерить. 2 августа он подписывает директиву командующим групп армий, где заявляет: «Обстановка требует, чтобы мы, с одной стороны, перешли к обороне, а с другой - как только представится возможность, вновь предприняли бы наступление». И ведь знал первый генерал-квартирмейстер, что такой возможности не представится. На что надеялся? На чудо? Его патрон и покровитель Гиндебург шел дальше, приказывая спланировать ряд наступательных операций для улучшения тактического положения германских войск все в той же Фландрии, на реке Уаза около Реймса и далее на юг. Тоже, думается, надеялся на чудо. Они до конца войны будут надеяться на чудо, возможные распри в стане союзников, возможные революции и пр. Как это напоминает последние дни гитлеровского рейха. Германские политики и военачальники неисправимы
Фош для начала подготовил две последовательные операции - Амьенскую и Сен-Миельскую. Любопытно, что в обеих операциях, как и в остальных до конца войны, на направлении главных ударов атаковали не французы, а англичане или американцы. Позже в специальной, особенно мемуарной литературе ему будут приписывать попытки вывести из-под опасных ударов французские войска и спасти к концу войны жизнь как можно больше французских солдат. Думаю, такие обвинения несправедливы, хотя как настоящий француз и талантливый полководец, он не мог не думать об этом. Французы несли самые большие потери среди союзников на Западном ТВД. На самом деле стратегическая обстановка сложилась таким образом, что на самых перспективных направлениях возможных главных ударов располагались как раз английские или американские, 6ельгийские войска, командование которых, особенно американцев, кстати, совсем не желало отдавать эти позиции кому-нибудь другому. Да и французские войска принимали самое активное участие во всех без исключения операциях последней военной кампании 1918 года.
Итак, Амьенская операция. В приказе Фоша говорилось, что целью операции является: «ликвидировать угрозу Амьену и железной дороге Париж-Амьен, а также разбить и отбросить противника между реками Сомма и Авр». К наступлению привлекались 4-я английская, 1-я и 3-я французские армии под общим командованием фельдмаршала Хейга. Англичанам отводилась главная роль. 8 августа на фронте в25 кмот Альбера до Морейля при поддержке левофлангового 31-го корпуса 1-й французской армии они переходили в наступление главными силами. Затем в сражение вступали остальные силы 1-й и 3-й французских армий. Хейг развернул группировку в составе 17-и пехотных и 3-х кавалерийских дивизий, 2684 артиллерийских орудий, 511 танков в основном новейших тяжелых марки «МV» и «MV звезда», 16 бронеавтомобилей и 1000 самолетов. Новые тяжелые танки имели: экипаж из 8 человек, вооружение две 57-мм пушки и 4 пулемета, лобовую броню 15мм и скорость около10 кмв час. Более мощных и быстрых танков на тот момент не было. Противостояла Хейгу 2-я германская армия, имевшая всего-то 7 пехотных дивизий, 840 орудий и 106 самолетов и, конечно, без танков. К тому же это были понесшие тяжелые потери «позиционные дивизии, не имевшие в своем составе средств передвижения». Некоторые батальоны не насчитывали и половины своего штатного состава. Уже эти цифры говорят о подавляющем преимуществе союзников.
К тому же, англичане, в отличие от немцев, готовились к боям долго и основательно. С конца апреля месяца они вели бои местного значения, для улучшения своего тактического положения выбив германцев почти полностью из полосы боевого охранения. Германские войска оборонялись на основных, недостаточно развитых в глубину после наступления позициях, да и те были полностью просчитаны англичанами на основании аэрофотосъемки и данных фронтовой разведки. Весь район сосредоточения войск прикрывался союзной авиацией, господствующей в воздухе так, что германцы не заметили прибытия 230 воинских эшелонов и более 60 поездов с боеприпасами.
Хейг внимательно отнесся к опыту французского контрнаступления 18 июля. Имея огромное превосходство в артиллерии, особенно в танках, он отказывается от огневой подготовки на направлении главного удара, ограничиваясь атакой танков и пехоты под прикрытием огневого вала. На других участках артподготовка предусматривалась, но не дольше 45 минут. Весьма жестко до минуты спланировал и порядок всего последующего наступления в глубину германской обороны. Оно предусматривало приостановку наступления на 2 часа для подтягивания артиллерии. Вообще английский план прорыва отличался крайней методичностью, а в целом он практически полностью копировал план французского контрнаступления месячной давности на Марне. При этом противостоял англичанам несравнимо более слабый противник. Не удивительно, что Амьенская операция прошла по такому же сценарию и с такими же результатами. Поэтому остановимся только на ключевых ее моментах.
8 августа в 4 часа 20 минут передовые дивизии английской 4-й армии одновременно с открытием артиллерийского огня по позициям, командным и наблюдательным пунктам, узлам связи и тыловым объектам 2-й германской армии под прикрытием огневого вала пошли в атаку. Впереди шли сразу 415 танков. Сплошной туман и массовые разрывы химических и дымовых снарядов закрыли все, что видела германская пехота дальше10 метровот своих позиций. Германцы не успели и головы поднять, как мимо них пронеслись тучи танков, расстреливающих все на своем пути. Добивала поднявшихся германских пехотинцев английская пехота. Что там передовые позиции. «Штабы дивизий, - запишет потом Людендорф, - были захвачены врасплох на своих стоянках неприятельскими танками». В 5 часов 05 минут после 45-минутной артподготовки в сражение вступил 31-й левофланговый корпус 1-й французской армии, и прорыв союзников расширился по фронту и в глубину. Союзная авиация поднялась в воздух в 7 часов 30 минут после того как рассеялся туман и сразу сбила 62 германских самолета. Господство в воздухе было обеспечено. Хейг наступал в соответствии со своей методикой, останавливаясь сначала на час, потом на 2 часа для подтягивания артиллерии, хотя обстановка совсем этого не требовала и можно было гнать деморализованного врага без всяких остановок. Впрочем, к концу дня войска выполнили свою задачу, продвинувшись сразу на11 км. Германцы потеряли за день 27 тыс. человек и 400 орудий. Половину, из имевшихся к началу наступления.
На следующий день в наступление перешли остальные корпуса 1-й французской армии, а 10 августа и 3-я французская армия, охватив весь задуманный фронт наступления. Ошеломленные германцы отступали, и уже 13 августа союзники выполнили свою задачу, вытеснив германские войска из выступа на18 кмв глубину и на75 кмпо фронту, ликвидировали угрозу Амьену и железной дороге Париж-Амьен. Германцы потеряли 48 тысяч человек, в основном 30 тысяч пленными. Потери союзников составили 60 тысяч человек. Больше, так же, как на Марне. А могли потерять и меньше, если бы не упертость Хейга с его ненужными остановками, позволявшими германцам подтягивать резервы и организовывать какие-то очаги сопротивления. Даже в отчаянном положении отдельные германские части сражались отменно, особенно артиллеристы. Именно они в первый день наступления союзников сожгли сразу 100 танков, а во второй еще 35. С 12 августа танки больше не участвовали в боях и были выведены в тыл.
Но это отдельные эпизоды. Основная часть германских войск, пожалуй, впервые с начала войны надорвалась и потеряла боевую устойчивость. Дело дошло до того, что отступающие германские солдаты встречали подходившие к ним на помощь подкрепления не восторгом, а криками: «Штрейкбрехеры!». «Вам еще мало войны!» Известный немецкий писатель Карл Роснер писал: «Конец...Гигантская мрачная пропасть открылась перед нами. Ужас, только ужас маячил впереди: армии, которые уже бегут врассыпную домой, страшное разочарование масс, истерзанных нуждой и лишениями...Ужас, спущенный с цепи. Гибель миллионов людей, доведенных до бешенства, людей, которых обманули, пообещав им победу, которую они ждали так долго». Это, скажем так, эмоциональный беллетрист. Но ему вторит почтенный военный историк Бозе: « на поле сражения 2-й армии наступил вечер, небывалое с самого начала войны тяжелое поражение германской армии стало свершившимся фактом». Наконец, сам Людендорф признает день 8 августа 1918 года, как «самый черный день германской армии в истории мировой войны». Он с горечью констатирует: «Германский боевой механизм утратил свою полноценность. Надежда на победу окончательно рухнула. Надо было кончать войну». Казалось бы все, конец фантазиям и призрачным надеждам. Но не тут-то было.
13 августа в ставке германского верховного командования на знаменитом бельгийском курорте Спа срочно собирается военно-политическая верхушка Германии - П. Гинденбург, Э. Людендорф, канцлер Г. Тертлинг и статс-секретарь ведомства иностранных дел П. Гинце. Атмосфера тяжелая, все подавлены, никто не решается говорить первым. Наконец, Людендорф, кратко, но точно обрисовывает состояние вооруженных сил Германии и союзников, положение дел на театрах военных действий и как всегда убедительно заключает, что германская армия более не в состоянии сломить противника наступлением, не в состоянии добиться мира оборонительными сражениями, несмотря на подводную войну, и поэтому для окончания войны необходимо перейти к минным переговорам. Мне кажется, все присутствующие на совещании вздохнули с облегчением, так как никаких возражений не последовало. Утром следующего дня на заседании коронного совета под председательством кайзера Вильгельма решено начать мирные переговоры с Антантой через нидерландскую королеву. К концу дня в Спа добрался главный союзник - император Австро-Венгрии Карл с министром иностранных дел Бурианом и начальником генерального штаба генералом фон Штрауссенбергом. Австрийцы с удовольствием приняли предложение Вильгельма присоединиться к его инициативам. Любопытно другое. Будущие переговорщики все еще надеялись на какое-то чудо. Иначе как можно понять разработанные ими условия мира, которые включали подчинение Польши германскому господству и оккупацию Бельгии германскими войсками. Фантазеры.
Пока фантазеры разрабатывали заведомо неприемлемые условия будущего мира, новоявленный маршал Фош отдает приказ на расширение фронта наступления на флангах продвинувшихся вперед 4-й английской, 1-й и 3-й французских армий и вытеснения германцев на линию Зигфрида. Людендорф ответил на это своим приказом: «Ни пяди земли не оставлять без ожесточенной борьбы». Но союзники наступали при подавляющем превосходстве сил и технических средств, с массовым применением танков авиации, маневра мощных артиллерийских группировок. 20 августа начинает наступать 10-я французская армия на участке от Рек Уазы до Эны против 9-й германской армии. На следующий день переходит в наступление 3-я английская армия. 26 августа в наступление включается 1-я английская армия на фронте севернее Краузиля. Под напором шести армий союзников противостоящие им четыре германские 2-я, 9-я,17-я и 18-я армии с 27 августа по 9 сентября отходят на позиции, с которых начали свое весеннее наступление. Они также очистили и выступ на реке Лис. А значит, фронт между реками Скарп и Вель протяженностью в160 кмпродвинулся на восток на глубину до35 км, и германцы опять очутились на линии Зигфрида, как и в прошлом году. Правда теперь об организованном отходе никто и не мечтал. В течение августа германцы потеряли более 228 тысяч человек, из них примерно 100 тысяч пленными. Да и союзники, судя по всему, не намеривались остановиться на этом. В Берлине воцарилась растерянность. А тут еще 30 августа австро-венгерский посол известил германское правительство, что Австро-Венгрия будет вынуждена предпринять самостоятельные шаги для заключения мира. Австрийцы поняли первыми, что ни о каком «почетном мире» не может быть и речи, если даже германский фронт трещит по швам.
Он действительно трещал, и Фоша беспокоили лишь американцы, которые никак не могли начать операцию по вытеснению противника из Сен-Миельского выступа образовавшегося южнее Вердена еще четыре года назад в сентябре 1914 года. Выступ этот беспокоил союзников всю войну, так как не позволял им использовать стратегическую железную дорогу Париж-Верден-Нанси и наоборот обеспечивал стратегическое сообщение германских войск южнее Арденн. К тому же, Фош никак не хотел терять стратегическую инициативу и набранный темп наступления. Еще в конце августа он начал разрабатывать план дальнейшего общего наступления уже по всему Западному фронту, и 3 сентября это план в общих чертах директивой был направлен Петэну, Хейгу и Першингу. Но американцам еще нужно было срезать Сен-Миельский выступ.
Организовать американцев оказалось непросто. К началу сентября в Европе находилось уже 30 американских дивизий. Кстати, одна дивизия - негритянская. В то время черные и белые американцы не соприкасались нигде и никогда. Интересно, помнит ли об этом нынешний американский президент Обама. Ну, это к слову. Мы же можем сказать, что 1 млн. 550 тыс. американских солдат по численности вполне могли соперничать с англичанами и даже французами. Но только по численности. Участие отдельных американских частей и соединений в предыдущих операциях показали их полную профнепригодность, что на войне чревато большими жертвами. Мы уже говорили, как Фош безуспешно пытался разбавить ими боевые соединения французов. В результате в начале августа незадолго до Амьенской операции была сформирована 1-я американская армия в составе 14 американских дивизий, которые и заняли выступ германского фронта у Сен-Миеля. Единственно чего добился Фош, это прикомандирование к отдельным американским подразделениям и частям французских офицеров-консультантов и включения в состав американской армии Колониального корпуса - одного из лучшего во французских войсках. Какое-то время ушло на разработку плана операции. И здесь американцы потребовали своего участия, хотя оно и имело чисто символический характер. По плану предусматривалось нанесение двух ударов по сходящимся направлениям под основание выступа и окружение находившихся там германских войск. Ничего оригинального в этом не было. Сама конфигурация фронта наталкивала на такое решение любого профессионального военачальника. Главный удар наносился по южному фасу выступа, вспомогательный удар по западному фасу. Центр обеспечивал сдерживание. Собственно Першинг при обсуждении плана настаивал только на том, чтобы главный и вспомогательный удар наносили американские войска. Фош и не возражал, ибо сил у Першинга было более чем достаточно для проведения классической операции на окружение. Смущала только подготовка американских солдат и особенно офицеров. Все-таки один - два месяца учебы и полное отсутствие боевого опыта для такой войны и для такого противника, как германцы чревато.
К началу наступления Першинг сосредоточил по фронту всего в64 км17 пехотных дивизий, 2900 орудий, 273 танка и 1100 самолетов. Вся боевая техника, за исключением нескольких десятков самолетов французская. На главных фланговых направлениях плотность войск была еще выше. На южном фасе выступа18 кмпо фронту - 7 американских дивизий, на западном10 кмпо фронту - 3 дивизии. 36-километровый участок в центре занимала 2 дивизии французского Колониального корпуса. В резерве у американского главкома оставалось 5 американских дивизий. Сил более чем достаточно, если исходить из того, что противостояла американцам армейская группа «С» генерала Гальвица. 7 сильно потрепанных дивизий держал он на передовой и 3 дивизии в резерве. Только 560 орудий и около 200 самолетов, считая и авиацию соседних участков фронта. К тому же американские дивизии по численности намного превосходили дивизии французов и англичан, не говоря уж о сильно сокращенных германских соединениях. Одним словом, на направлении главного удара у Гельвица было примерно 30 тысяч человек, а у Першинга около 240 тысяч. Восьмикратное превосходство в людях и многократное в боевой технике. Ну, о чем еще говорить?
Но Фош нервничал, так как время начала операции - первые числа сентября, непрерывно откладывалось. Сначала из-за согласования планов, потом из-за того, что некоторые американские дивизии не успевали занять свои участки, потом американцы долго возились с размещением на позициях французской тяжелой артиллерии. Так прошел срок 5 сентября, 10 сентября, а воздушная разведка докладывала о начавшемся движении германских войск. Германцы так и не узнали срок начала операции, но догадаться, что она скоро начнется, большого ума не требовалось. Поэтому 8 сентября Гальвиц отдает приказ отвести основную часть войск и тяжелую артиллерию на давно подготовленную и за четыре года прекрасно обустроенную тыловую позицию. Так что к 12 августа - последнему окончательному сроку начала американского наступления, германские войска, и в первую очередь тяжелая артиллерия, ушли с передовой. Так это еще лучше для американцев. Атаковать войска противника на марше - это ли ни везение? Но «Канн» у Першинга не получилось.
12 сентября в 1 час ночи началась артиллерийская подготовка. Целых 4 часа американцы долбили германские позиции. « Большая часть артиллерии, находившейся в распоряжении американской армии, била впустую, поражая брошенные противником окопы и артиллерийские позиции, часть дальнобойных орудий все же на некоторых дорогах накрыла отступавших германцев», - отметит уже знакомый нам Лиддел Гарт. В 5 часов утра при поддержке танков началась атака на главном южном фасе выступа, в 8 часов - на западном фасе. Немцам, собственно говоря, обороняться было не кем и не чем. Они отходили, сдерживая американскую пехоту пулеметными заслонами. Уже на следующий день Сен-Миельский выступ оказался ликвидирован, а 15 сентября американские войска вступили в соприкосновение с новой, точнее старой германской позицией «Михаэль» и встали. Потом союзники будут долго сетовать, что «Канны» не получились. Будут обвинять даже Фоша за то, что он якобы ограничивал действия американцев только ликвидацией выступа. Но Фош изначально не думал прорывать тыловую позицию. Это входило в его дальнейший план общего наступления по всему Западному фронту. А вот Першинг хотел «не просто выпрямлять дугу, но прорвать ее основание, где проходила позиция «Михаэль» - внутренняя преграда, устроенная германцами против всякого внезапного прорыва фронта». Впрочем сам Першинг не переживал, считая себя безусловным победителем. Как же, за трое суток он отодвинул фронт на24 км, взяв в плен 16 тысяч человек и более 400 орудий. Почти всю германскую артиллерию. С этого момента Першинг стал национальным героем и первым полководцем Америки.
Если же внимательно присмотреться к первой самостоятельной операции американской армии, нетрудно заметить грубейшие просчеты командиров всех звеньев и очень слабую подготовку солдат. Американцы потеряли всего 7 тысяч человек, но в сложившейся обстановке они должны были провести эту операцию вообще без потерь. Американские солдаты опять бесстрашно в полный рост волнами шли на немногочисленные пулеметные заслоны германцев и выкашивались ими безжалостно. О малой эффективности артиллерийской подготовки мы уже говорили. Применение огромной массы людей и техники требовало четкого планирования и практического опыта. Штаб американской армии не справился с такими задачами. Не смог организовать взаимодействие пехоты с танками, артиллерией, авиацией и наладить работу тыла. Все дороги были забиты чем угодно. К примеру, американские офицеры-регулировщики в ряде случаев отдавали предпочтение в движении к фронту тыловым обозам - американцы всегда, вплоть до наших дней, предпочитают воевать с комфортом. Резиновые ванны шли вперед, а танки и артиллерия стояли. Вот и атаковали с резиновыми ваннами, а не с танками. «Пока выступ был стянут встречей обоих американских корпусов... из 40000 - 50000 отступавших германцев из мешка окружения выскользнули почти все», - запишет тот же Лиддел Гарт. И это большая ложка дегтя в небольшой американской бочке меда.
Фош, конечно, все замечал, но критика союзника-победителя в тот момент, казалась ему неуместной. Это уводило в область большой политики, на которую у него не было ни желания, ни времени. Предстояло готовить новое общее наступление по всему Западному фронту - теперь уже главное наступление всей кампании 1918 года. Обстановка благоприятствовала, как никогда.
Союзникам удалось достичь решительного превосходства в силах над Германией. В сентябре 1918 года Антанта имела на Западном фронте 211 пехотных и 10 кавалерийских дивизий, в том числе 12 бельгийских, 61 английская, 101 французская, 34 американская, 2 итальянская и 1 польская. А противостояли им 187 сильно ослабленных германских дивизий, в том числе 4 австро-венгерских, прибывших на Западный фронт в начале сентября 1918 года. Многие германские дивизии, не сменяясь, участвовали в боях по 2 - 3 раза и были попросту обескровлены, в ротах насчитывалось по 40- 80 бойцов, в батальонах не боль 500 штыков. В вооружении и военной техники, особенно танках и самолетах преимущество союзников стало тоже весьма ощутимым. Вообще говоря, говоря германская армия для оборонительных сражений не испытывала недостатка в вооружении и боеприпасах, кроме танков и противотанковых средств. Войска сидели на глубоко эшелонированной до7 кмв глубину обороне линии «Зигфрида». В тылу германцы спешно возводили еще три укрепленные позиции. Первая - Герман - Кримгитльда, вторая Антверпен - Маас, и третья вдоль германской границы. А, вот людей, как для войск, так и для строительства, не хватало катастрофически, и пополнять их было неоткуда. Да и имевшиеся в наличии кадры желали быть лучшими. Германскую армию поразил тот же недуг, что и русскую год назад - нежелание воевать. Особенно это касалось войск, срочно перебрасываемых из России и Украины. Обстановка внутри страны накалилась до предела, Гинденбург отдал приказ об эвакуации военного имущества и основательному разрушению железных дорог и населенных пунктов Франции и Бельгии. Правда, отказался от бомбардировки Лондона зажигательными бомбами. Растерянность царила во всех штабах и министерствах. Еще больше ее подстегнули разгром союзников на других театрах военных действий и откровенное предательство, казалось, верных соратников.
Началось все с того, что 14 сентября в день триумфа американцев Австро-Венгрия, не предупреждая Германию, обратилась к союзникам с призывом о мире и предложила создать на нейтральной территории конференцию, на которой выработать условия мирных переговоров. Из Лондона и Парижа ответили отказом. 16 сентября министр иностранных дел Англии лорд Бальфур заявил: «Я не могу заставить себя поверить, что неприятель честно предлагает нам перейти к соглашению на условиях, которые мы могли бы принять. Это не попытка договориться о мире, это попытка ослабить наши силы, которые они не могут сломить на полях сражений» 17 сентября еще более категорично выступает Клемансо, заявив, что преступления, совершенные центральными державами, не могут остаться безнаказанными: они должны быть оплачены так же, как и наросший на них счет. Да и к чему было говорить с ничего не решающей Австрией, когда как раз в этот момент германцы отступали по всему фронту, а на периферийных театрах военных действий начались операции по разгрому их союзников.
Первым зашевелился Салоникский фронт. Союзники давно превосходили здесь противника в силах и средствах, а после ухода германских дивизий на Западный фронт им противостояла самая слабая в Четверном союзе болгарская армия, да вдоль Адриатического моря небольшой австрийский корпус из двух пехотных и одной кавалерийской дивизии. В болгарских войсках 11-я армия считалась германской, только потому в ней германских имелось 3 пехотных батальона и 10 отрядов горных пулеметчиков. Всего же на застывшем и деморализованном фронте вместе с австрийцами оборонялось около 200 тысяч активных штыков, несколько сотен орудий и всего 7 авиационных эскадрилий. Под командованием недавно прибывшего из Франции победоносного боевого французского генерала Франша д,Эспера имелась полновесная боеготовая союзная группа армий из 28 пехотных ( 18 французских, 6 сербских, 9 греческих, 4 английские, 1 итальянская) дивизий и французская кавалерийская бригада - всего 670 тысяч человек с 2070 орудиями и 1000 самолетами. Болгары знали о готовящемся наступлении, но не ожидали, что союзники ударят по самому их уязвимому месту между реками Черна и Вардар на Наготин, где сходились главные стратегические дороги и располагались их основные склады. В этом направлении труднопреодолимая горная местность с глубокими ущельями и ограниченной сетью дорого на высоте 1800-2500 метров и укрепленная полоса их обороны казались им непреодолимыми. Но у союзников было достаточное преимущество в силах, огромное стремление сербов вырвать страну из оккупации, так что все препятствия для них ничего не значили. После артподготовки продолжавшейся более суток и полностью уничтожившей болгарские укрепления в 5 часов 30 минут 15 сентября началось наступление. Две французские и одна сербская дивизия сразу прорвали фронт на всю его глубину. Остальные сербские дивизии быстро развивали успех. К вечеру того же дня начали наступление на остальных участках англичане, французы и итальянцы. Болгары, потеряв только за первый час сражения около 5 тысяч пленными и 50 орудий, побежали, и больше не останавливались.
Примерно в это же время 19 сентября началось наступление союзников в Палестине в общем направлении на Дамаск. Турки имели здесь три армии - 4-ю, 7-ю, и 8-ю. Командовал группировкой, после хорошо нам известного фельдмаршала Фалькенгайна, тоже давний знакомый германский генерал Лиман фон Сандерс, опекавший турок и безвылазно находившийся в их армии еще с довоенных времен. Но, во-первых, его способности не превышали таланта Фалькенгайна, скорее наоборот. А, во-вторых, к этому времени каждая турецкая армия состояла из нескольких дивизий такого слабого состава, что численность армии едва превышала одну довоенную дивизию полного штата. Всего у турок было чуть больше 30 тыс. человек, в том числе около 2 тысяч кавалерии, около 400 орудий малого и среднего калибра и всего 25 самолетов. У английского главнокомандующего генерала Алленби на Палестинском фронте имелось 211 тысяч человек, в том числе 12 тысяч кавалеристов, 540 орудий и более 100 самолетов. Преимущество более чем ощутимое.
В 4 часа 30 минут 19 сентября после 15-минутной мощнейшей артподготовки под прикрытием огневого вала пять английских полнокровных пехотных дивизий легко опрокинули две турецкие дивизии, по численности личного состава не превышающие одного полка - всего 2500 штыков, и в прорыв сразу вошел кавалерийский корпус. Кстати, в этот корпус входила бригада на верблюдах и туземный отряд Чайтора. Но не верблюды и туземцы решили исход дела, а английская авиация, которая без труда разогнав малочисленные турецкие самолеты, бомбардировала турецкие войска, штабы и лини связи на всю глубину обороны. Собственно, турки и не оборонялись, а начали отступление с первыми ударами английской артиллерии. Через два часа они уже бежали по направлению на Дамаск, бросая артиллерию, обозы по всей Галилеи. Путь на восток им перекрыла Арабская армия шейха Фейсала, фактически руководимая полковником Лоуренсом Аравийским. Операция англичан развивалась настолько успешно, что уже на следующий день их кавалерия достигла Назарета, оттуда срочно эвакуировался штаб Лимана фон Сандерса.
В этих условиях Людендорф готовился принять последнее сражение, а Фош планировал общее наступление армий союзников. Вообще говоря, на мой взгляд, и подготовка последней операции кампании 1918 года, и сама операция проводились без того особого энтузиазма, рвения как можно быстрее разгромить врага и прекратить эту чудовищную многолетнюю бойню последним, отчаянным и все сокрушающим ударом. У Фоша было много оппонентов, не желающих вообще предпринимать каких-то активных действий в ближайшее время. Он решил наносить главный удар американцами с юга в направлении на Мезьер, чтобы обойти линию Зигфрида и уничтожить связь центра германского фронта с германской группировкой южнее Арденн, но сразу столкнулся с нежеланием Першинга участвовать в главной операции. Хейг предложил одновременно с американцами атаковать противника своими войсками в центре у Камбрэ в направлении на Мобеж, чтобы сковать германские резервы, прорвать позицию Зигфрида и выйти на главные рокадные пути германцев. Но Хейг получил окрик из Лондона от правительства. Ллойд Джордж вообще предлагал отложить наступление союзников до весны 1919 года, полагая, что пока еще Германия сильна, а через полгода она сама развалится. Ну и о какой полноценной подготовке можно вести речь в таких условиях? Англичане, а особенно американцы, никуда не спешили, боевые действия шли за тысячи миль от их территории, и обыватели, особенно в Америке, практически не чувствовали дыхания войны. Французы четыре года терпели врага на своих землях, понесли самые значительные потери не только в войсках, но среди мирного населения, просто не могли больше затягивать войну, испытывая в целом лишения ничуть не меньшие, чем побеждаемая Германия.
Неожиданно Фоша поддержал Хейг, который уперся и предупредил Ллойд Джорджа, что «будет наступать, чего бы ему это не стоило». А когда в дело включился «не знающий поражений Старый Тигр Клемансо», проект английского правительства о переносе сроков наступления на полгода был решительно отклонен. Ллойд Джордж только по привычке поворчал, а американец Першинг и ворчать не стал, наверно рассчитывал прославиться еще больше. Принятый со скрипом план наступления предусматривал нанесение главного удара на западном берегу Мааса в направлении на Мезьер силами 1-й американской армии (15 пехотных и 1 французская кавалерийская дивизия) и 4-й французской армией (27 пехотных, 2 кавалерийские дивизии). Второй удар намечался у Камбрэ силами 1-й, 3-й и 4-й английских армий (45 пехотных и 3 кавалерийские дивизии), при поддержке 1-й французской армии (14 пехотных дивизий) в направлении на Мобеж. На северном фланге в направлении Брюгге и Гента переходили в наступление 29 пехотных и 4 кавалерийские дивизии Фландрской группы армий. 22 сентября руководство Антанты утвердило сроки начала операции на всем 420-км. участке фронта от Северного моря до Мааса. 26 сентября начинает наступление франко-американские войска. На следующий день переходят в наступление 1-я и 3-я английские армии, 28 сентября - Фландрская группа армий, и 29 сентября - 4-я английская и 1-я французская армии. Силы привлекались для этого немереные - 169 пехотных и 10 кавалерийских дивизий, 1500 танков и 5000 самолетов. У германцев не было и половины таких сил.
Все эти наступления прошли по плану, организованно, но право слово, не представляли ничего особенного. Не внесли ничего нового в теорию и практику сражений первой мировой войны. Более того, на мой взгляд, они грешили многими забытыми, снятыми с вооружения методами и способами ведения боев и сражений. А если к этому прибавить еще и отсутствие настоящего боевого порыва, самозабвения, то картина представится довольно скучная. Если бы не одно но - жертвы, потери, порой неоправданные именно из-за этой с трудом скрываемой пассивности. Конечно, война приближалась к победоносному концу. Никто не хотел погибать. Но тогда уж не следовало затевать наступление. Война не терпит половинчатости. Поэтому позволю себе остановиться на последних операциях кампании очень поверхностно, опираясь только на самые важные моменты
26 сентября в 5 часов 30 минут после десятичасовой артподготовки 2500 орудий в наступление пошла 4-я французская армия. Через пять минут поднялась и американская пехота при поддержке огневого вала и самолетов. И здесь действовало 2400 орудий и 840 самолетов. Пехоту обоих армий сопровождало 790 танков. Казалось бы, что могли сделать с такой силищей в 42 дивизии 13 германских дивизий слабо обеспеченных даже артиллерией (до 20 орудий на 1км фронта)? Ничего. Действительно в первый же день французы прорвали германскую оборону на9 км, а американцы на4 км. Но дальше можно было наблюдать обычную для первой мировой войны картину. Германцы выдвигали подкрепления, постепенно усиливали сопротивление и переходили в контратаки. Германцы отходили, но такими темпами можно было отступать месяцы и годы. До 15 октября американская армия и французы продвигались медленно, с большими потерями. Взяли 18 тыс. пленных, 300 орудий города Реймс, Лаон, Ла-фер но в сущности задачи наступления не выполнили. О прорыве в центр германских тылов нечего было и думать. Казалось, вернулся назад 1916 год.
Особенно огорчили американцы. Наверно не случайно Першинг с неохотой шел на эту операцию. Полностью повторилась картина Сен-Миельской операции, только теперь германцы стояли на своих позициях. Опять те же самые забитые тыловые дороги, отсутствие управления, взаимодействия и губительный огонь германских пулеметов. Фош, щадя авторитет Першинга, скромно отметит: «Вследствие отсутствия достаточного руководства завязавшееся сражение носило несколько несвязный характер. Командование, находившееся слишком далеко от поля сражения, не вело его с полной уверенностью». Французские историки не стеснялись. Рене Турнес: «Американское командование не сумело организовать взаимодействие войск, их снабжение и установить порядок в тылу. Снаряды и продовольствие не подавались в войска. Были случаи, когда в продолжение четырех дней не подвозилась пища». Дело вообще едва не кончилось скандалом на самом высоком уровне. Возмутился Тигр Клемансо: «Эти американцы провалят наш шанс на крупную победу еще до зимы». Он немедленно направляет Фошу телеграмму, в которой, считая Першинга неспособным руководить крупными операциями, предлагает просить президента США В. Вильсона сменить американского главнокомандующего. Фош благоразумно отказывается. Он не хотел в разгар наступления вступать в конфликт с американцами и вносить разлад в стан союзников. Может быть он и прав. Но прав был и Клемансо, справедливо оценив способности американского главнокомандующего. Американцы будут до конца войны повторять свои ошибки. Это, тем не менее, не помешает американским журналистам вылепить из Першинга великого полководца всех времен и народов, каковым в США он остается до настоящего времени. Его именем названы, корабли, учреждения, даже ракета оперативно-тактического комплекса. Того самого из-за которого нобелевский лауреат, любимец Запада Горбачев, уничтожил без всяких на то оснований наш, лучший в мире комплекс «Ока». Да разве только «Оку»? Уничтожил великую державу, нашу родину. Десятки тысяч хорошо ухоженных могил храбрых американских солдат на полях Франции до сих пор служат немым укором Першингу, но никто и никогда в США не обвинил его, как обвиняют наши российские общечеловеки, к примеру, маршала Жукова в неумении воевать малой кровью. Для американцев, чего бы не вытворяли их соотечественники - все хорошо, и только хорошо.
21 сентября в 5 часов 20 минут после ночной бомбардировки и артобстрела начали наступление 1-я и 3-я английские армии в направлении на Камбрэ и сразу прорвали германские позиции, взяв 10 тыс. пленных и 200 орудий. На следующий день они форсировали Шельду и 29 сентября достигли окраин Камбрэ, тем самым отбросив германцев за линию Зигфрида. Это вам не американское «топтание на месте». Но в целом, наступление шло вяловато.
28 сентября в 5 часов 30 минут после трехчасовой артподготовки, при поддержке танков, штурмовой авиации и английского флота, обстреливающего побережье в Остенде, атаковала Фландрская группа армий. Бельгийцы, англичане и французы не имели проблем, ибо противостояли им германские дивизии 4-й армии, в ротах которых насчитывалось не более 70 штыков. Уже сразу союзники захватили 9 тыс. пленных и 200 орудий. Все, как и у англичан, с той лишь разницей, что приостановилось движение на Гент из-за сильно заболоченной местности, сплошь изрытой воронками от снарядов. Боеприпасы и продовольствие приходилось доставлять даже самолетами. Это был первый опыт применения авиации для снабжения войск. Несколько километров автомобильных дорог построили из сплошных деревянных настилов на сваях. Вот и вся особенность операции, которая привела-таки к тому, что 2 октября на этом направлении германцы тоже начали отход с линии Зигфрида.
29 сентября переходят в наступление 4-я английская и 1-я французская армии. Уже 30 сентября германская полоса обороны оказалась прорванной на ширину30 кмпо фронту, и в глубину на11 км. Только англичане взяли в плен 36800 человек и 380 орудий.
Союзники, не спеша, но уверенно двигались вперед, а германцы также не спеша отступали. Нельзя сказать, что в германских войсках царила паника, но они уже не представляли славный монолит германской воли, порядка, твердости. Германская армия начала разлагаться, росло число перебежчиков, дезертиров, самострелов. Заколебался офицерский и генеральский корпус. Впервые среди командующих армиями раздаются голоса о немедленном заключении мира. Наконец, и генерал Людендорф признался: «Война была проиграна, ничто не могло этого изменить. Если бы имелись силы изменить положение на Западе, тогда, разумеется, еще ничего не было бы потеряно. Но для этого у нас уже не было сил. Если вспомнить, как были истощены наши войска на Западном фронте, можно было предвидеть, что нас будут бить еще и еще. Наше положение могло только ухудшиться, улучшиться оно не могло. Независимо друг от друга фельдмаршал (Гинденбург - С.К.) и я пришли к выводу, что войну надо кончать». 29 сентября Гинденбург и Людендорф официально заявили о необходимости заключения перемирия и создания нового правительства, с которым могла бы считаться Антанта. В это день кайзер Вильгельм понял, что его сдаст в любой момент даже самое верноподданное окружение. В военную составляющую событий уверенно вклинивается политика.
1 октября уходит в отставку правительство Гертлинга. 3 октября формируется кабинет во главе с принцем Максом Баденским. Этот до мозга костей Гогенцоллерн, почему считался в юнкерских и буржуазных кругах либералом и пацифистом. Впрочем, ему добавили для большего миротворчества социал-демократических демагогов Шейдемана и Бауэра. После бурных совещаний с участием самого Вильгельма II, в ночь на 4 октября через германского посланника в Швейцарии президенту США Вильсону была отправлена телеграмма с просьбой о начале мирных переговоров на основе тех самых «Четырнадцати пунктов», о которых мы уже говорили. Такое же предложение немедленно поступило и из Вены. И началась закулисная возня. Американцы тянули время. 8 октября госсекретарь США Р. Лансинг от имени президента направил германскому правительству телеграмму, в которой вроде бы соглашался на переговоры, но намекал на необходимость ухода наиболее одиозных личностей типа Людендорфа и Гинденбурга. 12 октября Макс Баденский отправляет в США вторую ноту, в которой обещает, что Германия примет все предварительные условия. Ответ Вильсона выдвигает новые требования, в том числе отречение Вильгельма, и обмен нотами продолжился. Любопытно, но Вудро Вильсон пока не ставил в известность Лондон и Париж, а должен был. Запомним это, как начало будущих споров и разногласий союзников - победителей. А боевые действия продолжались.
14 октября по приказу Фоша союзные войска возобновили наступление по всему фронту от Северного моря до Мааса. Наступление Антанты и отступление германцев шло все в том же невысоком темпе. С той лишь разницей, что отступая, германские войска разрушали все, что только могли. Впрочем, ничего нового в этом не было. Так они поступали всегда со времен непонятно за что прославляемого Фридриха Барбароссы, и будут поступать далее во всех войнах, даже гордиться своим варварством. Особенно доставалось мостам, железным и шоссейным дорогам, туннелям, которые в некоторых случаях не подлежали восстановлению. Во многом из-за этого все чаще и чаще союзники теряли соприкосновение с отходящим противником. Но к 20 октября германские войска отошли уже на вторую позицию - линию Герман, Гундинг, Брунгильда, Кримгильда.
К этому времени, американцы известили союзников о мирных инициативах Берлина, и переговорный процесс начал набирать темп. Чтобы сделать Антанту более уступчивой 26 октября Вильгельм отправляет в отставку Людендорфа и назначает первым квартирмейстером генерала В. Гренера, считавшегося на Западе трезвым профессионалом. Да и сам кайзер, как говорится, паковал чемоданы. Судьба недавно расстрелянного брата Ники его не прельщала. Собственно Германии не на что было опереться. Кайзеровской армии, как боевой силы больше не существовало. 17 октября кронпринц Рупрехт в обход своего императора докладывал принцу Максу Баденскому: «Наши войска истомлены, дух войск серьезно пострадал. Солдаты сдаются толпами при каждой атаке неприятеля, и тысячи мародеров шатаются поблизости от военных баз. Чего бы это ни стоило, мы должны добиться мира, прежде чем неприятель прорвется в пределы Германии, если это случится горе нам». Прекращал существование и сам Четверной союз как раз в эти дни.
Первой отвалился самый слабый союзник - Болгария, последним, как и полагалось, родственная Австрия. 20 сентября болгарская оборона была прорвана на Салоникском фронте на45 кмпо фронту и на 40 в глубину, а еще через сутки наступление союзников охватило фронт в150 кмот Дойран до Монастира. Болгары бежали, оставляя тысячи пленных, сотни орудий, все обозы и склады. 26 сентября сербы находились уже в районе Велеса. Правее англичане двигались на болгарскую столицу Софию. На западе итальянцы рвались вдоль моря в Черногорию. Болгарский фронт рухнул. Так называемая 11-я германская армия, прижатая к горному хребту, капитулировала. В плен сдалось 77 тыс. солдат, 16 тыс. офицеров, 5 генералов. 500 орудий, 10 тыс. лошадей, все вооружение, боеприпасы и продовольствие попало к союзникам. Дело кончилось тем, что оставшиеся болгарские войска взбунтовались и двинулись на Софию, требуя немедленного мира. В Софии началась паника, царь Фердинанд и правительство кинулись было в бега, но в столицу 30 сентября вошла посланная для помощи 217-я германская дивизия, которая не пустила болгарских мятежников в город. Однако Болгарию она не спасла. Болгарское правительство еще сутки назад подписало с союзниками перемирие, которое вступило в силу как раз в 12 часов 30 сентября. Болгария капитулировала, ее армия распускалась, за исключением трех пехотных дивизия и четырех кавалерийских полков, оставленных для поддержания общего порядка в стране. Вообще говоря, на Балканы подтягивались самые боеспособные германские и австрийские дивизии, солдаты которых по тем или иным причинам не хотели перемирия и готовы были воевать до конца. Но с выходом из войны Болгарии прерывалась связь между центральными державами и Турцией, а, главное союзники теперь непосредственно угрожали германским войскам в Румынии и готовились атаковать южные границы Австрии и Германии. Приближающаяся катастрофа Западного фронта не могла не повлиять на боеспособность австро-германских войск на Балканах.
Сербы рвались вперед, и не было силы способной их остановить. 4 октября 1-я сербская армия разбила 9-ю австрийскую дивизию, прикрывавшую развертывание германских резервов, и эти резервы, не вступая в бой, прямо на марше повернули назад. 12 октября сербы заняли Ниш, а 1 ноября без боя вступили в многострадальный Белград, пройдя за 45 суток наступления500 км. Две французские и одна английская дивизия переправились через Дунай у Рущука, Систово, Никополя. Румыния немедленно объявила мобилизацию и вступила вновь в войну на стороне Антанты. Стыд и срам, но что взять с таких союзников. Германская армия героя фельдмаршала Макензена начала откатываться к своим границам. А что оставалось делать. Союзные же войска добрались до линии Эдирне (Адрианополь), то есть подошли вплотную к Константинополю, что для турок стало последней каплей, наполнившей чашу поражения.
Турки отступали везде. После падения 1 октября Дамаска, а 26 октября Алеппо и угрозе Константинополю турецкое правительство обратилось к президенту США с предложением мира. Собственно, обратились они еще 5 октября, но союзники не отвечали до тех пор, пока не взяли Алеппо. Переговоры начались 27 октября и уже 30 октября в порту Мудрос острова Лемнос на борту английского линкора «Агамемнон» Турция подписала тяжелейшие условия перемирия, фактически условия полной капитуляции. Она открывала все проливы, полностью выдавала свой военно-морской флот союзникам, прерывала отношения с Германией и Австро-Венгрией, сухопутная армия распускалась, за исключением небольшой силы для поддержания общего порядка. Само собой, турки уходили отовсюду из Европы, Месопотамии, Палестины и Кавказа. В полдень 31 октября военные действия на сирийско-палестинском и Месопотамском фронтах прекратились.
Наконец, рухнул и Итальянский фронт, после чего пошла ни перемирие Австро-Венгрия - последний и самый верный союзник Германии. Итальянцы, имея громадное преимущество, с наступлением тянули до последнего, отбиваясь от Лондона и Парижа ссылками на плохую погоду, проливные дожди, непроходимую горную местность. Сами же внимательно следили за боями во Франции и Бельгии. Уж очень не хотелось воевать серьезно, когда победа сама приближалась так неумолимо. Наступление переносили сначала на 10, потом на 24 октября. На Итальянском фронте набралось к тому времени 57 дивизий, (в том числе 3 английские, 2 французские и 1 чехословацкая) около 9000 орудий и минометов 1500 самолетов. У австрийского главкома эрцгерцога Иосифа сил было примерно в два раза меньше, да и силы эти также с нетерпением ждали мира. Так что, начатое 24 октября наступление союзников (операция «Витторио Венето») проходило в каком-то вялотекущем режиме. Итальянцы медленно с остановками наступали, а австрийцы также медленно отступали. Через двое суток австрийцам стало совсем невмоготу, так как реально держали фронт лишь несколько австрийских дивизий. Чешские и хорватские части отказались воевать. Венгерские дивизии еще 25 октября ушли с фронта, якобы для защиты венгерских границ. Но к счастью в борьбу уже вступили политики. Как мы помним, австро-венгерское правительство одновременно с Германией еще 5 октября направило президенту Вильсону предложение о перемирие. 27 октября оно обращается уже ко всем правительствам стран Антанты, а на следующий день соглашается принять все их условия, то есть капитулировать. 31 октября для ведения переговоров в городок Вилла-Джусти близ Падуи прибыла австрийская делегация во главе с генералом Вебером. В тот же день Высший военный совет Антанты утверждает условия перемирия, и 3 ноября оно было заключено. Огонь на итальянском фронте прекратился в 15 часов 4 ноября. В плен к итальянцам попало 387тыс. солдат и офицеров, 2300 орудий. По условиям перемирия австро-венгерская армия демобилизовалась, за исключением 20 дивизий, военно-морской флот разоружался и передавался Антанте. Все военнопленные немедленно отпускались на родину. Союзники изготовились двигать войска из Италии на север, для удара по Германии через территорию Австрии на новом стратегическом направлении. Но этого не потребовалось. Действительно, какое уж тут новое стратегическое направление. Трещало все, и по всем направлениям.
Позволю себе сказать несколько слов о борьбе на море. Она к осени 1918 года закончилась, хотя кое о чем следует напомнить. Прежде всего, о последней попытке выхода германского флота в открытое море. В конце октября германское военно-морское командование приказывает флоту выйти в полном составе в море и решительно атаковать английский флот, не считаясь ни с какими жертвам. Фактически бессмысленно на убой отправлялись 80 тысяч германских моряков. 28 октября флот сосредоточился в Вильгельмсхафене, чтобы на следующий день начать операцию с символическим названием «Поход смерти». Но моряки перед снятием с якорей отказались выполнять приказ. Волнение на кораблях могло закончиться плохо, если бы не вспыхнувшее восстание моряков в Киле, которое не только похоронило так и не начавшийся «Поход смерти», но весь кайзеровский военно-морской флот. Впрочем, 9 ноября, когда германская делегация уже готовилась подписать капитуляцию, германская подводная лодка у юго-западных берегов Испании потопила английский дредноут «Британия». Вот какие казусы случаются иногда. Союзники тоже отличились там и тогда, когда от них этого никто не ожидал. В ночь на 1 ноября два итальянских офицера - боевые пловцы, на самодвижущихся торпедах прошли через боно-сетевые заграждения на стоянку австрийского флота в гавани Палеместа и заминировали минами с часовым механизмом линкор «Вирибус Уитис». Пловцов австрийцы заметили и взяли в плен, но о минировании те ничего не сказали, и утром 1 ноября в результате взрыва линкор перевернулся и затонул. Диверсантов помешало расстрелять перемирие.
На Западном фронте после снятия с должности Людендорфа события развивались с лавинообразной быстротой. Войска союзников продолжали наносить удар за ударом по всему фронту и к 3 ноября в центре и на участке 1-й американской армии прорвали германские укрепления второй позиции. 6 ноября германское командование отдает приказ об отводе войск на следующую Антверпен-Мааскую позицию, куда войска отходили уже и без всякого приказа. Сменивший Людендорфа генерал Гренер в самой категорической форме потребовал от правительства мира, дабы «во что бы то ни стало избежать окончательного поражения армии и не допустить врага на германскую землю». Правительство и не нужно было подгонять, так как начавшийся бунт военных моряков на базе в Киле грозил вылиться в самую настоящую революцию. В тот же день была образована комиссия по перемирию во главе со статс-секретарем министерства иностранных дел М. Эрцбергером, которая шлет срочную телеграмму в Вашингтон. Ответ Вудро Вильсона положительный. Комиссия даже не ставит в известность кайзера Вильгельма. Да и к чему? Мятежная волна из Киля прокатилась по всей Германии и докатилась до Берлина вместе с неведомыми советами рабочих, солдатских и матросских депутатов. Тут уже пахло революцией. Пока германская делегация во Франции налаживала переговоры о мире, в Берлине Германия была объявлена республикой, и в ночь с 9 на 10 ноября Вильгельму, скажем так, разрешили бежать в Голландию. Рухнула еще одна империя, но участи брата Ники, последний император Германии благополучно избежал. У.Черчилль точно отметил: «Он надеялся войти в историю вторым Фридрихом Великим, но в нем не было великолепия ни ума, ни духа...Отрекшийся император вел спокойную, удобную жизнь без малейшего налета романтизма». Но ведь умер свой смертью, а не расстрелян вместе с горячо любимой семьей, где-нибудь в подвале! Его коллега австрийский император Карл продержался на 3 дня дольше и также благополучно покинул страну.
« 7 ноября вечером автомобиль германской делегации под белым флагом пересек фронт. Эрцбергер вместе со спутниками сел в вагон со спущенными занавесками и утром прибыл на станцию Ретонд, в Компьенском лесу, где стоял штабной вагон маршала Фоша. В то же утро делегация была принята Фошем. Не подав руки немцам, маршал спросил:
« Что вас привело сюда, господа, чего вы желаете от меня? - «Мы хотим получить ваши предложения о перемирии, - ответил ему Эрцбергер. «О, у нас нет предложений о перемирии, - ответил Фош, - нам очень нравится продолжать войну». Германские делегаты растерянно посмотрели друг на друга. «Но нам нужны ваши условия, - убеждали они, - мы не можем продолжать борьбу».
«Ах, так вы пришли, значит, просить о перемирии? Это другое дело». Фош передал немцам условия перемирия и заявил, что германской делегации представляется 72 часа - до 11 часов утра 11 ноября для подписания условий. Когда оглашались условия перемирия, Фош стоял спиной к немцам, а генерал Вейган намеренно медленно зачитывал германским делегатам вынесенный союзниками приговор».
Условия перемирия предусматривали прекращение боевых действий, очищение в течение 14 дней всех территорий, захваченных во Франции, Бельгии, Люксембурге, Эльзас-Лотарингии, вывод войск из Австро-Венгрии, Румынии, Турции и из африканских владений. Войска Антанты занимают левый берег Рейна (содержание оккупационной армии целиком возлагалось на Германию), а на правом берегу на глубину10 км. создавалась демилитаризованная зона. Германия немедленно отпускает на родину всех военнопленных, а также эвакуирует свои войска с территорий стран, входивших ранее в состав Австро-Венгрии. Блокада Германии сохранялась вплоть до окончательного подписания мирного договора. Брестский и Бухарестский договоры аннулировались. Германия должна была выдать Антанте 5000 артиллерийских орудий, 30 000 тысяч пулеметов, 3000 минометов, 5000 паровозов, 150 000 вагонов, 2000 самолетов, 10 000 грузовых автомобилей, 6 дредноутов, 8 тяжелых крейсеров, 10 легких крейсеров, 50 эсминцев и 160 подводных лодок. Остальные корабли германского военно-морского флота разоружались и интернировались союзниками. Это, по сути, означало полную капитуляцию Германии.
Условия перемирия были сообщены в Берлин, и германцы сразу же начали торговаться, но в Берлине к власти пришли демократы - союз правых и независимых социал-демократов, сформировавшие правительство во главе с известными уже нам соглашателями Ф.Эбертом и Ф.Шейдеманом. Их более всего беспокоили не мирные переговоры, а борьба за власть с вдруг возникшими советами. Эрцбергер на свой страх и риск выторговал у союзников несколько тысяч пулеметов и 300 самолетов, чем весьма удивил Фоша. Эрцбергер совершенно равнодушно приняли условия, например, о полной сдаче флота и оккупации левого берега Рейна. А Лондон и Париж более беспокоили гарантии соблюдения условий перемирия. «Земля Гогенцоллернов, - писал Клемансо Ллойд Джорджу, - растворяется в анархии и коммунизме, так же как земля Габсбургов уже распалась на враждующие друг с другом национальности». Им нужен был гарант, и такой гарант нашелся в лице самого популярного на тот момент в Германии человека - фельдмаршала Гинденбурга. Тот дал команду на подписание договора от лица германского правительства. Правда, по привычке, рекомендовал германской делегации попытаться увеличить сроки вывода германских войск, но на это уже никто не обратил внимания.
11 ноября 1918 года, за пять часов до истечения срока ультиматума, в 5 часов 05 минут перемирие подписывается. В 11 часов по французскому времени прекращаются военные действия по всему Западному фронту и раздаются первые выстрелы артиллерийского салюта наций в 101 залп победы. Париж ликовал, а в Лондоне, выступая в палате общин, Ллойд Джордж возвестил: «Сегодня в одиннадцать часов утра закончилась самая жестокая и самая страшная война, какая когда-либо обрушивалась на человечество. Я надеюсь, что мы можем также сказать, что сегодня в это историческое утро закончились все войны. Сейчас не время слов. Наши сердца переполнены благодарностью, которую не может изъяснить никакой язык. Я поэтому вношу на обсуждение палаты резолюцию: палата постановила отложить заседание до одиннадцати утра и проследовать в полном составе как палата общин в церковь святой Маргариты, дабы воздать Всевышнему смиренную почтительную благодарность за избавление мира от великой опасности». Все правильно, только «конец всем войнам» так и не наступил!
Теперь позволю себе слегка коснуться событий конца 1918 года на бывшем Восточном фронте. Масштабных боевых действий на оккупированной территории к тому времени не происходило. Германцы и австрийцы более чем успешно выкачивали ресурсы из оккупированных земель. Вооружение и военная техника побежденной России их не волновали, своего девать было некуда. Интересовал лишь флот, но тут пришлось разочароваться. Балтийский флот еще весной в условиях тяжелой ледовой обстановки ускользнул из Гельсинфорса в Кронштадт. 233 корабля, в том числе 6 линкоров, 5 крейсеров, 54 эсминца, 12 подводных лодок и другие корабли обосновались в Кронштадте, став основой будущего флота советской России. Черноморский флот тоже сбежал из главной базы Севастополя в Новороссийск, но здесь германцы потребовали его возвращения. Вернулись только линкор «Воля» и 6 миноносцев. Остальные корабли моряки затопили в Цемесской бухте. Впрочем, о потерянном флоте германцы особенно не жалели. Осенью 1918 года им предстояло выводить из зон оккупации остатки своих войск. А остатков оставалось немало - около 50 дивизий, то есть более 500 тысяч человек, около 10 тысяч орудий, 12 тысяч пулеметов, 20 самолетов и масса всевозможного имущества. Сколько они оставили убитых и пропавших без вести на полях России и Украины в 1918 году, статистика до сих пор умалчивает, но, думаю, отряды Красной Армии и всевозможных батек набили не один десяток тысяч незваных пришельцев. Нам важно отметить, что до конца войны германцы держали на Востоке значительные силы, отсутствие которых на Западном фронте, без всякого сомнения, приблизило срок крушения германской военной машины и ее союзников, а значит, приблизило общую победу Антанты. В противном случае воевать бы пришлось и в 1919 году. И это ли не существенный, пусть и косвенный, вклад России в победу Антанты в первой мировой войне? Но ее просто выбросили из стана победителей. Не только лишили справедливо, кровью нескольких миллионов бойцов завоеванных трофеев, но и не вернули значительных кредитных средств, оставшихся в банках Европы и Америки. А ведь это были личные деньги государя императора, царского двора, и государственные займы, часть золотого государственного запаса, то есть деньги трудового народа, обывателя, всего населения бывшей Российской империи. Об этом, к сожалению, на Западе до сих пор предпочитают помалкивать, при всей так называемой демократической прозрачности и правах человека. А нам - то забывать не следует!
Что касается сравнительной характеристики последних кампаний первой и второй мировых войн, то следует отметить, в сущности, вяло текущий процесс завершения боевых действий в конце 1918 года, и стремительный, полный и окончательный разгром последнего союзника Гитлера императорской Японии. И здесь западные историография и пропаганда действуют в привычном русле - роль СССР (России) в разгроме Японии невозможно не признавать, но возможно и должно принизить. Главным на Западе, особенно в США, считаются сражения в Тихом океане и, конечно, удар атомными бомбами по Хиросиме и Нагасаки. И не замечается, в лучшем случае едва поминается разгром миллионной Квантунской японской армии советскими войсками. Атомная бомба - это, конечно, страшная сила, но осенью 19145 года она все-таки не смогла бы поставить Японию на колени. Никто тогда толком не понимал последствий атомной бомбардировки, а вот наличие мощной японской сухопутной группировки гарантировало американцам долгую борьбу за Китай и собственно японские острова. Кстати, это прекрасно понимали тогдашние американские политики и военачальники. Безусловно, жалко и обидно, что осенью 1918 года уже исчезнувшая русская армия не смогла с честью встретить день победы над врагом в мировой войне. Но уж осенью 19145 года Красная Армия (на 80% русская) провела, на мой взгляд, самую блестящую стратегическую наступательную операцию за всю историю войн, в том числе и второй мировой войны, разгромив меньше чем за месяц вторую по силе после вермахта Квантунскую японскую армию. Такой удар не снился и знаменитым гитлеровским полководцам в годы их триумфа, не говоря уж о наших союзниках. В мировой военной истории не было и, наверно, больше не будет подобных примеров. Вот так!
Пора подвести итоги всей кампании 1918 года.
Главный итог - полная и безоговорочная капитуляция войск кайзеровской Германии и ее союзников на Западном фронте, при полном отсутствии боевых действий на Восточном фронте, и ограниченных сражениях на других театрах военных действий.
Судьба кампании и всей войны решалась в боевых действиях на Западном фронте. Они продолжались практически непрерывно 235 дней, с 21 марта по 11 ноября. На фронте более400 кмборолись примерно 6 млн. человек. 254 германские дивизии проводили пять наступательных операций в течение 119 дней с 21 марта по 17 июля. 272 союзные дивизии наступали 116 дней, с 18 июля по 11 ноября. Наступление германских войск так и не привело их к желанной цели - разгрому армий союзников, или почетному миру. Наступление союзников обеспечило им победу в войне. На момент заключения мира союзные войска имели 210 пехотных дивизий (102 французские, 60 английских, 31 американская, 12 бельгийских, 2 итальянские, 2 португальские, 1 польская) и 10 кавалерийских дивизий, 22 000 орудий, 6800 самолетов, 2000 танков, 178 000 автомобилей. Всего в строю насчитывалось 6 477 600 человек. Германская армия имела 186 дивизий, в том числе 3 австрийские, 16 200 орудий, 1700 самолетов, 45 танков, 40 000 автомобилей. Всего - 3 527 000 человек. Соотношение сил понятно. Обе стороны понесли большие потери. Германия потеряла 1млн. 600 тыс. человек и имела в запасе не более 100 тыс. резервистов. Армии Антанты потеряли почти 2 млн. человек. Пополнения, например, у Франции оставалось тоже не более 260 тыс. бойцов. Оба противника были невероятно измотаны, инфраструктура разрушена, транспорт либо пришел в полную негодность, либо требовал ремонта. Достаточно сказать, что, например, английские войска начали занимать освобождаемую германцами территорию только через неделю после подписания перемирия.
В стратегическом плане обе стороны пытались уйти от позиционной войны и перейти к широким маневренным наступательным действиям, но не преуспели в этом. Стратегический прорыв фронта не удался ни одной из сторон. После некоторого, иногда глубокого тактического успеха и вдавливания фронта (германцы в Пикардии весной продвинулись на60 км.) наступающие останавливались из-за недостатка сил, или согласно ранее принятым планам. Тем не менее, и германцы, и союзники искали победы именно в наступлении.
Германцы проводили наступательные операции с большими паузами между ними, часто меняя стратегический замысел. Это позволяло армиям союзников приводить себя в порядок, подтягивать резервы и изготавливаться к следующему удару. У германцев просто не хватало достаточных резервов для наращивания успешного наступления. Союзники тоже проводили последовательные наступательные операции, но они следовали практически непрерывно, одна за другой, порой уже на следующий день. Им тоже не удался стратегический прорыв, не удалось провести ни одной операции по сходящимся направлениям с целью отрезать германскую армию от путей снабжения, или окружения. Все операции союзников приводили лишь к фронтальному вытеснению противника, а не к его уничтожению.
Большое значение уделялось всестороннему обеспечению операций материальными средствами и внезапности для достижения успеха. Одним из условий достижения внезапности стал отказ в 1918 году от продолжительных, многосуточных артиллерийских подготовок. Германцы успешно применяли свою методику огня без предварительной пристрелки при высочайшей плотности огня. Союзники, особенно англичане, успешно атаковали зачастую вообще без заблаговременной артиллерийской подготовки, но при поддержке пехоты большим количеством танков.
Привлечение большого количества артиллерии, использование авиации, химических средств, танков потребовало непосредственно вмешательства высшего командования не только в стратегическую, но и оперативно-тактическую обстановку. Высшие штабы, с начала войны находившиеся глубоко в тылу и отдававшие общие директивы, в 1918 году переместились в полосу действия войск для непосредственного управления боем.
Продолжает усовершенствоваться тактика наступательных операций и боев. Пехота из волнового порядка окончательно переходит к групповому боевому порядку. Увеличивается глубина боевого порядка всех частей и соединений. От батальона до корпуса они теперь наступают в два эшелона. Изменился и порядок обороны, который теперь включает обязательный маневр силами в тактической полосе, с отводом их с передовых позиций, оставляя оборону предполья на опорные огневые пункты и группы. Главным же оперативно-тактическим новшеством кампании 1918 года является совместное применение в бою различных родов войск. Наступление пехоты и оборона теперь обязательно поддерживается артиллерией, танками, авиацией, саперами. ОБЩЕВОЙСКОВОЙ характер боя определяет отныне всякое действие на полях сражений.
Наряду с изменением тактики пехоты продолжала совершенствоваться и тактика родов войск. Резко увеличивается число орудий большой мощности и использование химических боеприпасов (до 60% от общего числа). Артиллерия впервые получает механические средства тяги. Совершенствуется система управления огнем, применением огневого вала, маневром в боевых рядах пехоты. Танки получили полноправное место в бою. С августа месяца и до конца войны постоянно в действии находилось только английских танков более 2 тысяч, которые сводятся в отдельные танковые соединения для решения различных задач. Правда, тактико-технические характеристики танков, пока не позволяли использовать их с высокой эффективностью. Это вынудило изыскивать новые средства борьбы с танками, и особое развитие получают противотанковые средства. К концу года это противотанковая артиллерия, мины, станковые пулеметы с бронебойными патронами. В германской армии появились 13-мм противотанковые ружья.
Кампания 1918 года характеризуется массовыми действиями авиации. Германский историк Г. Арндт отмечает: «Стаи неприятельской авиации, сопровождавшие наступление противника, становились все более густыми». Авиация сводится в мощные авиационные группы по 200 - 500 самолетов для выполнения задач завоевания господства в воздухе и непосредственной поддержке войск бомбардировками и штурмовками, как объектов тыла, так и боевых порядков противника на поле боя. О масштабности применения авиации говорят хотя бы такие цифры. В 1918 году только англичане сбросили 5800 тонн авиабомб, французы сбили огнем с земли 220 германских самолетов, а истребители - около 700. Германцы сбили с земли 748 самолетов, а в воздушных боях более 1000. Германская авиация бомбила Париж и Лондон, правда из 485 бомбардировщиков летавших в 1918 году на Париж до цели добрались и сбросили бомбы всего 37, но начало зарождения стратегической авиации было положено.
Продолжает развиваться химическое оружие и противохимическая оборона, выделенные в отдельный род войск, как и войска ПВО, получившие на вооружение специальные зенитные орудия, пулеметы и средства обнаружения самолетов - акустические и радио. Связь все больше переходит на быстродействующие системы, особенно радио. Но еще очень эффективно применяются голуби. Анахронизм, к которому можно относит и остатки кавалерийских частей и соединений, которые в конце войны перестали применяться даже для преследования противника. Зато исключительное значение в 1918 году приобретает автомобильный транспорт, особенно для перевозки войск и грузов. В течение 1918 года только французы перевезли на автомобилях более 4 млн. человек. Автомобилей для перевозки личного состава у союзников на фронте к концу войны насчитывалось более 200 тысяч против 40 тысяч германских, и это стало одним из важнейших факторов для достижения победы.
Можно было бы еще долго и более подробно говорить об особенностях кампании 1918 года, но главной ее особенностью стало окончание боевых действий, первой мировой войны! Что касается русских героев, то их в 1918 году не было. Герои, как писал поэт: «рубили и в Мать и Христа» друг друга на полях гражданской войны к концу 1918 года, полыхавшей по всем просторам бывшей Российской империи.
* Сергей Куличкин. ПЕРВАЯ МИРОВАЯ. Очерки военной истории. / Союз писателей России. - М.: ИИПК «ИХТИОС», 2013. - 512 с. - (серия «Национальная безопасность»: Приложение к журналу «Новая книга России».
Полковник Сергей Куличкин
