О том, почему я не ношу свой крестильный крестик
Я не помню, в какой из коробок дома пылится сейчас крестик, некогда подаренный мне крестившим меня батюшкой - старенькая, очень простенькая эмалевая вещица, которую я толком и не носила. Не носила, потому что не понимала - ни того, для чего нужно было ее носить, ни того, почему мама с бабушкой, не спросив нас, детей, однажды повели меня с братом в какое-то страшное и непонятное место под названием «церковь»...
Мне
кажется, родители сами толком не отдавали себе отчета в том, зачем они
это делают, руководствуясь туманными богобоязненными представлениями из
разряда «так надо, а то Бог накажет». Самое печальное, что никто даже не
потрудился объяснить нам, кто такой этот Бог, и почему он обязательно
должен наказывать...
Детская память - штука в высшей степени избирательная и очень хрупкая, но я как сейчас помню свой отчаянный рев перед порогом храма, куда мама втаскивала меня за руку, и неподдельный ужас, охвативший меня, пятилетнего ребенка, в полумраке незнакомого места при виде свечей, воды и священника с кадилом. Надо ли говорить, что этот эпизод вызвал во мне только внутреннее отторжение и протест, но никак не способствовал прививанию в неокрепшем организме представлений о вере или любви к Богу. К счастью, с возрастом негативное отношение к Церкви, вызванное пережитым в детстве потрясением, ушло, впечатления со временем сгладились, но неприятный осадок все-таки остался.
А вот другой пример, взятый, опять же, из моей собственной семьи. Мой родной дядя, с малых лет впитавший в себя атеизм советского времени, крестился в сорок лет. Это был его осознанный выбор, продиктованный душевной потребностью. С тех пор прошли годы, но полученный от батюшки крестик дядя носит по сей день.
Разумеется, для православного человека естественно «жить во Христе», то есть, быть крещеным. Вот только, в каком возрасте уместнее всего проходить через обряд Крещения? Многие родители, ревностно старающиеся окрестить своих чад едва ли не с пеленок, руководствуются самыми благими намерениями - главным образом, идеей о том, что ребенку с юных лет следует находиться под защитой Бога, иметь своего Ангела-Хранителя. Понять и принять такую позицию можно, но не смахивает ли она на суеверия, особенно, когда под формулировкой «Бог» «условно» верующие люди подразумевают некий абстрактный набор высших сил, о котором в точно таких же словах сообщается и ребенку? Не правильнее ли было бы исключить это важное церковное таинство из разряда добровольно-принудительных? Ведь принимая Крещение в сознательном возрасте, повинуясь внутреннему порыву, человек получает возможность через осмысление действительно приблизиться к Богу, для него этот обряд становится не мероприятием «для галочки», а приобретает важный сакральный смысл. Иначе как можно объяснить появление в последнее время людей, всерьез желающих «откреститься» от религии, которую им, по их мнению, навязали?
Екатерина Вельт
Протоиерей Михаил Воробьев: «Говорить о насилии несерьезно»
Чем на самом деле является таинство Крещения?
Из опыта приходского священника знаю, что не стоит так уж бояться каких-то психологических травм, которые будто бы получит насмерть перепугавшийся ребенок. Его, активно осваивающего окружающий мир, любопытного ко всему, стремящемуся засунуть свой нос куда нужно и куда не нужно, трудно чем-то так уж смертельно перепугать. Да и что в интерьере наших храмов может вызвать страх: мерцающие оклады икон, горящие свечи? Купель, наполненная водой? Но разве ребенок никогда не видел ванну? Да и при виде бородатого и странно одетого священника современное дитя вряд ли удивится...
Ну,
а кадило? Да что может быть привлекательнее для ребенка, чем кадило -
сверкающая игрушка, наполненная огнем и дымом; нужно видеть счастливые
глаза мальчишки, когда на молебне дьякон или священник даст ему
подержать это самое кадило! Так что, мнение насчет смертельного ужаса
несколько преувеличено. Сопротивление вызвано не страхом, а естественным
для ребенка такого возраста протестом: не хочу и не буду!
Говорить о насилии в таком случае несерьезно. Ведь с этим «не хочу и не буду» родители сталкиваются и тогда, когда в лютый холод заставляют ребенка надеть теплую одежду, принять невкусное лекарство, сесть за фортепьяно или начать, наконец, учиться читать... Что касается совсем уж младенцев, то самостоятельно они способны лишь сосать материнскую грудь и пачкать пеленки. Все остальное, уж такова жизнь, совершается в принудительном порядке.
Не следует забывать, что после Крещения вступают в силу права и обязанности крестных (или родителей, если крестных нет или они живут далеко). Они должны объяснить крестнику, что же с ним произошло, какие возможности у него теперь появились, чего он не должен делать ни при каких обстоятельствах и почему крестик следует носить, а не прятать его в коробке.
Да, в древней Церкви таинство Крещения, как правило, совершалось над взрослыми людьми. Но уже апостолы крестили народ целыми семействами, не исключая, конечно же, детей.
Противники младенческого Крещения считают, что только для взрослого человека оно может стать свидетельством осознанного принятия христианской веры. Но ведь Крещение не просто обряд, выражающий добровольное принятие христианской веры, но таинство, в котором действует не одна только свободная человеческая воля, но и Божественная благодать, распространяющаяся не только на бессмысленных младенцев, но даже и на безбожников. А осознание себя христианином может произойти (при соответствующем внимании взрослых) и позже, например, во время первой исповеди, которая происходит, как правило, в семилетнем возрасте.
Поклонники либеральных ценностей (часто не замечающие, что сами-то они незаметно для себя становятся настоящими рабами идеи всеобщего либерализма) считают, что «насильственное» крещение в младенческом возрасте - не что иное, как покушение на свободу совести, нарушение права на свободный выбор религиозной веры. Это заблуждение происходит от незнания того, чем же на самом деле является Крещение.
В действительности таинство Крещения никак не ущемляет личную свободу человека, нимало не вторгается в его душевное устройство, нисколько не предопределяет ни его мировоззрение, ни поведение, ни, по большому счету, судьбу. По учению Православной Церкви Крещение - это таинство, освобождающее человека от первородного греха. При этом сам первородный грех понимается как повреждение человеческой природы, делающее его не способным противостоять личному греху. Первородный грех, как, впрочем, и всякий личный грех, лишает человека духовной свободы. Лучше всего об этом состоянии говорит апостол Павел: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7,19).
Таким образом, Крещение не нарушает, а, напротив, возвращает человеку духовную свободу, подлинную и полную свободу выбора, включая право на выбор веры и самое оголтелое безбожие.
При таком понимании Крещения, становится совершенно очевидным, что крещенный в младенчестве человек приобретает дополнительное преимущество. Он свободнее некрещеного, его душа, характер, мировоззрение формируются в условиях максимальной свободы от зла, которое, как мы видим, принимает все более и более изощренные и замаскированные формы. Некрещеный ребенок оказывается менее защищенным от ошибок жизненного пути. И повзрослев, он может просто не найти дорогу к храму. Или не найти душевных сил, чтобы по этой дороге пойти.
Конечно, бывает и так, что у крещеного ребенка не оказывается заботливых, верующих и внимательных к духовной жизни крестных. Это тот самый случай, когда крестик кладут в коробку, а о самом Крещении не то чтобы забывают, но просто никак не связывают его с повседневной жизнью. Чтобы такого не случилось, в большинстве наших приходов перед Крещением священник старается хотя бы раз, а лучше два или три раза, встретиться с восприемниками и родителями ребенка, стараясь объяснить им суть православной веры и азы церковной жизни.
Однако если и крестные уклоняются от духовного воспитания крестников, и родители не могут, не хотят этим заниматься - это не смертельно. Хотим мы этого или не хотим, но в жизни каждого человека наступает момент, когда он слышит зов Божий и хочет быть ближе к Богу. И самым естественным в этом случаем было бы вспомнить о крестике, томящемся в коробке, надеть его на себя и придти в храм. Беда только в том, что в церковной жизни у нас не все обстоит блестяще, и первые впечатления от встречи с, казалось бы, церковными людьми могут оказаться очень тяжелыми.
Часто именно сегодняшние впечатления от Церкви, в которой человеку хотелось бы чувствовать себя своим, да вот что-то не получается, переносятся на первую встречу с Церковью, которая произошла в детстве. Совсем равнодушный к вере человек вряд ли бы вспомнил о детских страхах при совершении Крещения, давно и прочно забыл бы о хранящемся где-то нательном кресте. В самом этом упоминании крестике, который пылится в неведомой коробке, звучит некоторое уважение: ведь, если в коробке, то уж точно не пылится, а, скорее, хранится. Ну и, слава Богу, что хранится!
Что до якобы имеющего места «раскрещивания» людей, то тут в памяти всплывает классический исторический пример. После известного постановления Синода об отлучении от Церкви Льва Толстого некоторые поклонники великого русского писателя, не разобравшись толком в том, что же произошло, в знак солидарности с писателем и протеста против Церкви просили Синод о таком же отлучении. Вот и сейчас где-то в Подмосковье некий проходимец, объявивший себя верховным жрецом не то Велеса, не то славянской богини Мокошь, проводит процедуру «раскрещивания» над людьми, разочаровавшимися в православной вере. Клиентов, конечно, немного, и это совсем не те люди, которые были «насильственно» крещены в детстве, большинство пришли в Церковь взрослыми, в здравом уме и твердой памяти. Абсурдность этого деяния можно сравнить лишь с глупостью воинствующих безбожников 1920-х годов, воздевающих к небу известную фигуру из трех пальцев или грозящих кулаком якобы несуществующему Богу.
Можно было бы над этим посмеяться, но есть в таком вызове что-то глубоко неприличное, как будто бы человек отказывается от своего имени, от матери и отца. И не просто отказывается - ну, потерял веру, так и ищи что-нибудь взамен - а намеренно оскорбляет то, что когда-то было дорого и остается дорогим для тех, кто живет рядом.
Религиозный опыт многообразен. Существует великое множество людей, крещенных в детстве, которые, повзрослев, так и не обрели веры, потеряли ее или вообще не задумываются о вере. Что ж, можно только пожалеть о человеке, жизнь которого проходит в суровых границах мира, лишенного духовной полноты и многомерности. Но к счастью, человек изменчив, и недоступное сегодня может открыться в будущем.
Господь милостив - детский испуг не отвратил Екатерину от Церкви. Даст Бог, придет время, когда именно Церковь станет для нее единственно возможной средой обитания. И, несмотря на все нестроения, на неизбежные вкрапления греха и человеческого несовершенства, явственно зазвучит тихая радость от ощущения постоянного присутствия в ней Иисуса Христа. Тогда промыслительно сохранившийся крестильный крестик будет вынут из коробки и помещен на грудь, туда, где ему и надлежит быть.
Не надо никого обманывать!
О вреде двойных стандартов
Отвечая на вопрос о крещении детей, батюшка, видимо по доброте душевной и, не желая никого обидеть, обошел стороной одну очень важную тему - тему суеверного отношения к таинству Крещения со стороны родителей крещаемых детей. Таинству, которое они совершают из страха, что Бог их накажет - то, о чем говорит в своей статье Екатерина. Есть ощущение, что именно такое языческое отношение родителей и стало причиной подобного взгляда на Церковь и для самой Екатерины, сформировало ее собственный страх, и обойти этот аспект проблемы стороной никак нельзя.
Катя
абсолютно права - когда ребенка именно что втаскивают в храм за руку,
вместо того, чтобы поговорить с ним, как с взрослым, и объяснить, какое
важное событие с ним сейчас происходит, ничего хорошего из этого
получиться не может. Родителям нецерковным, не понимающим, что такое
таинство Крещения и вообще церковная жизнь, проще заставить ребенка,
применив свою родительскую власть, нежели на своем примере, самим своим
образом жизни привить ребенку вкус к церковной жизни. Фактически это
проявление лицемерия, отсюда отчаянный рев, отторжение, протест и прочие
последствия родительских «двойных стандартов». И если у ребенка в
памяти остается страх и ощущение того, что с ним сделали что-то
непонятное, то ответственность за это лежит не на Церкви, и не на
таинстве Крещения, а на родителях.
Даже маленького ребенка трудно обмануть. Как видим из текста, автор делает вывод, что «родители и сами толком не отдавали себе отчета в том, зачем они это делают». Вот это «неотдавание отчета» и есть ключ к проблеме. Дети понимают гораздо больше, чем нам порой кажется, и это понимание готовы пронести сквозь годы. Поэтому не надо никого обманывать. Желание, чтобы ребенок через Крещение получил в защиту ангела - мотив, безусловно, благой, более того, именно так в Крещении и происходит. Но это ведь тоже в каком-то смысле утилитарный подход к таинству, единственная настоящая цель которого - быть с Христом и жить в Нем, как правильно заметила автор, с той лишь разницей, что быть крещеным и жить во Христе это порой две разные вещи. И даже тот факт, что дядя Кати крестик с груди после Крещения не снимает, еще не значит, что он во Христе живет. Конечно, есть большая разница между крестиком в коробке и на шее, но все же не это главный показатель.
Это беда наша - в том, что мы подчас именно что «условно верующие». Так быть не должно. Мы должны более ответственно подходить к судьбам наших детей и к своим собственным судьбам. И ответсвенность эта должна проявляться не в том, чтобы ждать, когда ребенок вырастет и сделает пресловутый самостоятельный выбор, а в том, чтобы самим жить в Боге и в Церкви. Наши дети связаны с нами генетически и духовно. Они не могут не впитать в себя наши ошибки и страхи - в истории Кати это легко проследить.
Единственное, в чем автор ошибается, так это в выводе. Надо не исключать Крещение из разряда добровольно-принудительных, тем более, что оно таковым и не является. Надо подходить к этому более ответственно и осознанно, надо разговаривать с ребенком, если он уже находится в сознательном возрасте, причем разговаривать максимально серьезно и просто, не пытаясь «впарить» ему сказку про Боженьку, который покропит его водичкой непонятно зачем. И уж тем более не надо тащить его за руку. Не надо, чтобы храм ассоциировался с насилием. Даже Господь не насилует нас, Он разговаривает с нами на языке любви, и именно на таком языке мы должны говорить с ребенком перед Крещением (если мы крестим его не в младенчестве). Какие слова для этого найти - любящее сердце подскажет. В любом случае можно посоветоваться со священником.
Прав и батюшка - не все в жизни человека определяется вот этим детским испугом. Автор вопроса находится уже во взрослом возрасте и сама способна разобраться, что к чему. И если не делает шаг навстречу Христу, то вовсе не потому, что родители ее как-то неправильно, неосознанно окрестили, а потому что она и сама этого, по всей видимости, пока не хочет.
Что до людей желающих откреститься от религии, то тут все гораздо сложнее, чем кажется. Такие люди, конечно, есть, но их количество явно преувеличено. И их желание уйти из Церкви связано совсем не с тем, что их крестили в младенчестве, а с тем, что у человека просто нет сил жить со Христом и нести свой собственный крест и он с этого креста сходит -выбирает более простой и легкий путь. И это всегда выбор каждого отдельного человека, родители тут не причем.
Детей крестить не то, что нужно, это просто необходимо, и чем раньше, тем лучше. Все рассуждения о свободе выбора в данном контексте - это просто смешно. Послушайте, ну мы же не говорим ребенку - пусть сует два пальца в розетку, потом повзрослеет - разберется, почему этого делать было нельзя. Придет момент и осенит его порыв... Да он при таком либеральном подходе до этого счастья может просто не дожить. Нам и в голову не придет подвергать опасности его жизнь и никакие рассуждения про свободу тут не срабатывают. То же самое и с Крещением, это вопрос духовной безопасности ребенка, это вопрос жизни и смерти, если хотите - но не одного лишь физического тела, о котором мы так печемся, а его бессмертной души.
И этот шаг - давайте уж будем до конца честными - совсем не помешает человеку в сознательном возрасте с религиозным выбором родителей не согласиться, если такой позыв у него вдруг возникнет. Это будет, безусловно, драма, безусловно, боль, но это будет его выбор. Он имеет на него право. Однако чем более осознанной церковной жизнью живут родители, чем больше в доме любви, тем меньше шансов, что это произойдет.
Елена Балаян
Фото Алексея Леонтьева и из открытых интернет-источников
Газета «Саратовская панорама» №31 (908)
http://www.eparhia-saratov.ru/pages/2013-08-21-02-03-21-kreshenie
