В последнее время стало модно говорить о том, что люди уходят из Церкви. Друзья и знакомые меняют паломнические поездки по монастырям на отдых у моря, а размышления о смысле жизни на разговоры о покупке квартиры или устройстве на новую работу.
В храмы православные в лучшем случае приходят, чтобы причастить своих детей, а в остальное время предаются мирским заботам. К Богу их могут вернуть лишь скорби и болезни.
Прекрасная колонка Владимира Берхина, содержание которой я пересказал выше, - лишь часть картины. На самом деле уйти из Церкви невозможно.
Бывает, что человек на время прекращает молиться в храме, оставляет в социальных сетях критические записи о духовенстве и мирянах, начинает есть сосиски в Великий пост. Он может даже говорить о том, что «Бог у него в душе», но при этом он все равно остается членом Церкви.
По себе знаю, что у христианина иногда возникает подростковое желание доказать Богу свою взрослость и самодостаточность. Это состояние очень похоже на то, как ребенок 10 -12 лет начинает один ездить в общественном транспорте, чрезвычайно этим гордится и думает, что стал взрослым.
Умные родители не возражают против таких проявлений самостоятельности, но стараются защитить своего сына или дочь на расстоянии: объясняют им правила поведения, просят звонить из школы или после прогулки с друзьями, но при этом не контролируют каждый его шаг и не подтыкают по ночам одеяло своему чаду.
Лет в 20 я тоже считал, что стал достаточно умным и попытался решить проблемы Церкви простыми методами. На время я перестал ходить в храм, начал читать ужасно смелые книжки о том, что богослужение можно совершать на русском языке, а епископов выбирать на собрании клириков и мирян. Стал бороться с Православием, под которым понимал безудержный патриотизм, почитание монархии и стремление заставить всех жить по «Домострою».
Пару лет я чувствовал себя настоящим героем и всячески подчеркивал свою свободу от этого «кондового православия», а потом встретил очень хорошего священника, повзрослел и понял, что боролся я не с Церковью, а с той карикатурой на нее, которую создал в своей голове.
Бог сумел обратить мой критицизм на пользу и в буквальном смысле слова заставил изучать историю Церкви. Стремясь доказать свою правоту, я неожиданно понял, что ломлюсь в открытую дверь. В начале прошлого столетия все те проблемы, что пришли мне в голову, открыто обсуждались на Предсоборных слушаниях и Поместном соборе 1917-1918 годов.
Иными словами, я так и не смог уйти из Церкви. Я хлопнул дверью, а затем крадучись вернулся через другой вход, перестал помогать в алтаре и петь на клиросе, но зато стал читать научные монографии, а затем писать и собственные статьи.
Все наши споры о достойных и недостойных священниках и епископах, все наши уходы из Церкви и возвращения в нее были описаны в начале 90-х годов прошлого столетия Сергеем Аверинцевым, сказавшим, что наши новые православные очень похожи на детей и подростков. Сперва они видят святого в каждом епископе с окладистой бородой, а затем с самозабвением рассказывают друг другу о том, как встретили в храме грубоватую старушку или раздражительного батюшку.
Такие «уходы» из храмов происходят постоянно, и Бог находит способы вернуть людей обратно.
Скорби, кстати, самый простой способ воздействия, а потому Христос часто напоминает человеку о Себе более мягкими способами: кто-то получает верующую жену, другому попадается в руки интересная книга или хорошие друзья, способные рассказать о настоящем христианстве. В результате человек вновь возвращается в Церковь.
Другое дело, что мы часто увязываем меру церковности человека с частотой посещения им богослужения. Это очень простой подход, с помощью которого можно легко найти толпы покинувших Церковь. Если раньше Вася ходил в храм раз в две недели, а теперь делает это 10 раз в год, то с помощью простейшего измерителя православности я могу просчитать даже степень его отдаленности от Христа.
Беда лишь в том, что мера любви не всегда связана с частотой встреч. Дети, живущие в другом городе, любят своих маму и папу не меньше тех, кто живет в одной квартире с родителями.
Наши споры о том, кто ушел из Церкви, лишь доказывают обратное - перестать быть христианином очень сложно. Если человек не предан анафеме, если он публично не отрекся от Христа и не перешел в другую веру, то говорить о его расцерковлении рано, как нельзя называть сиротами или людьми, потерявшими родителей, тех, кто не живет с ними водном доме.
http://www.foma.ru/mozhno-li-ujti-iz-czerkvi.html
