Слава Богу, хорошо прожили начало Великого поста. Утихла боль в мышцах от поклонов, при которых многократно просили молитвой Ефрема Сирина: «Господи и Владыка живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему. Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь». Приходит стойкое понимание, от каких духов мы должны оградиться с помощью Божией и каких духов и даров попросить у их Подателя.
Постимся, молимся, между службами хожу на лыжах, колю дрова - стараюсь по полтора-два часа быть на свежем воздухе. Вечером с монахиней Марией читаем Псалтырь (остальные братья и сёстры прочитывают кафизмы по домам), с поминанием: полторы тысячи имён о здравии и примерно столько же за упокой. От такой правильной, размеренной жизни душа наполняется радостью и благодарностью к Богу, ликует: «Слава Богу за всё!» Снижается артериальное давление, пульс, сахар и, конечно, вес. Понимаешь, что грешил, ел не по потребности, а по велению «любезного для всех и лукавого владыки, чрева», рабом которого действительно являюсь. Господи, прости, спаси и сохрани от этого рабства! И Господь явно помогает, пятнадцать дней живу в радостном воздержании, хорошо бы так прожить до конца земных дней своих.
Заехала повидаться монахиня, которую очень уважаю, люблю, дорожу её мнением. Стал говорить, как мне радостно жить, что у нас достаток. Есть два храма, книги, батюшки, прихожане. Вижу, мрачнеет: «Батюшка, но ведь это неправильно, нужно, чтобы не тебе было хорошо, а людям вокруг тебя». Я начал упорствовать: «Если мне будет плохо, то и людям вокруг меня не будет от этого хорошо». Это как любовь. Она тоже начинается с себя. Матушка запротестовала: «Что ты говоришь, нужно любить Бога!» «Матушка, - отвечаю, - если я не люблю себя, нерадостен, то как я могу полюбить ближнего и Бога?» Она попрощалась и уехала.
После её отъезда я несколько дней размышлял, как вдруг мне позвонил старый знакомый, близкий человек, попросил о встрече. Я за него молюсь каждый день, утром и вечером. Он впадает иногда в ужасную депрессию, страдает ею много лет. Иногда даже просит, чтобы я помолился и Господь его забрал к Себе. Разговор очень тяжёлый, я с трудом поддерживаю беседу. Говорю: «Ты не умирай, когда плохо, всё пройдёт, только причину нужно найти, почему тебе плохо». Стал приводить примеры. Он ответил, что слышал это не раз, и попросил вызвать такси. Я сам отвёз в город, чтобы по пути поговорить.
Ночью плохо спал, хотелось понять, что с этим человеком происходит, поставить диагноз. Проснулся в начале четвёртого, сел на кровать и подумал с горечью: «синдром, синдром... одинокого полена». Он просто очень одинок, хотя есть семья, дети, внуки. А полено тут при том, что даже в печи одно не горит. Он не чувствует себя частичкой целого. Пришёл на ум Березовский: он тоже был одиноким поленом, хотя имел все блага, которые можно купить за деньги. На следующий день на коленях помолился; надо этого человека исцелить от одиночества. Он позвонил, согласился, наконец, приехать пособороваться вместе с другом - прежде отказывался, мол, что толку. А на следующий день они причастились. После службы за трапезой передо мной сидели сияющие, радостные люди, среди них тот близкий мне человек, что ещё недавно мечтал о смерти. Вдруг произносит: «Давно мне не было так хорошо!» И ко мне вернулась радость.
На неделе зашёл в магазин. В это время позвонил дорогой наш прихожанин Георгий: «Батюшка, ты можешь говорить?» Отвечаю: «Я могу слушать, говорить мне трудно, вокруг люди». - «Знаете, в Интернете прочитал, что отец Дмитрий Смирнов обратился в Госдуму с предложением, чтобы в школе преподавали предмет о смысле жизни». У меня ноги подкосились от волнения. Вот это главное, что может изменить нашу страну в лучшую, нормальную сторону. Даже если один процент людей будет знать, зачем живёт, они повернут страну к Богу. А Георгий продолжает: «Батюшка, я вот думаю: а как школа без этого предмета может вообще существовать?»
А в чём смысл жизни? Спрашивает меня знакомый, которому тяжко на душе, нет ли знакомого старца, который бы разрешил все его проблемы. Я пытался объяснить, что нет на свете старца, у которого Бог в послушании, на побегушках. Меняться нужно самому. Это так просто, и в то же время нет понимания этого. Все эти революционеры, выходящие на митинги, - их можно понять, у них нехорошо на душе, дискомфортно, они верят, что, если изменить мир, им станет лучше. Это, конечно, наивно, я сам через это прошёл, пребывал в мятежном, беспокойном состоянии, натыкаясь на превосходящие силы противника. Потом понял, что Бог этот мир почему-то терпит, а мои планы переустройства сводятся к переливанию из пустого в порожнее, при этом на сердце легче не станет. Никому не станет.
Чему нужно учить на уроках о смысле жизни? Предвижу крики: «Опять попы лезут в школу!» Нет, это не так. На этих уроках я предлагаю человеку просто поразмышлять, ради чего он живёт, что такое совесть, научить думать о таких вещах, мимо которых он сейчас на пути ЕГЭ пробегает, не оборачиваясь. Одноклассница недавно говорит мне: «Саша, ты же с высшим образованием! Неужели ты веришь во всю эту чушь - загробную жизнь и прочее?» Стала загораться. «Ты знаешь, - говорю, - сегодня на службе было человек сто пятьдесят. Из них треть причастилась. Они оставили свои дела, приехали в храм, потеряли около четырёх часов времени. Чем-то пожертвовали. И что? Они глупее тебя? С высшим образованием там, кстати, добрая половина. Смотрю по телевизору про Байконур, где я служил когда-то, отец Сергий освящал там космический корабль. Ни один космонавт сегодня не улетает в космос, не исповедавшись и не причастившись. Ты думаешь, они тоже темнота? Это как к академику Павлову, который сидел перед храмом - ждал, когда откроют, - подошли матросы и предложили: "Пойдём с нами, темнота"».
Человек, который ищет смысл жизни, вряд ли предпочтёт пойти на дискотеку вместо храма, не выберет героин вместо Тела Христова. Все беды наши в том, что двадцать лет назад объявила дьявольская инженерия: нет смысла, всё пустое, живи для себя. Не получилось. Люди начали умирать миллионами, вместо того чтобы жить. Нельзя без смысла.
Игумен Игнатий (Бакаев)
