Жил-был на белом свете человек, мечтавший сделать белый свет красным. Он родился подданным государства, которое люто ненавидел. Любил он вообще только партийную бессовестную возню, охоту на зайцев, мечту о новом мире и свое место в этой мечте. Он грассировал «р», большие пальцы рук любил закладывать за обрезы жилета, в спорах был зол, в деятельности - неуемно активен, в жизни - беспринципен, и совсем не переживал о том, что для полноты образа ему не хватает только рожек на лысине.
Его планы в значительной доле исполнились. Люто ненавидимое им государство таки рухнуло наземь всей тяжестью своего колоссального организма, а на его месте возникло новое, возглавленное упомянутым человеком. Оно не стало лучше прежнего, это новое государство. Напротив, оно потребовало оплатить свое появление ограблением одних граждан, убийством других, бегством третьих, и забитым молчанием всех оставшихся. Лысый человек не считал все это кошмарными случайностями, поскольку изначала планировал процесс именно так и не иначе. Любимый соратниками, он был справедливо ненавидим миллионами других людей, и вскоре получил пару отравленных пуль, так и неизвестно от кого. Кланом партийцев-подельников он намеренно был превращен в символ, в легенду, в «портрет на флаге» еще до наступления физической смерти. Ненужный по факту, он стал нужен, как идол. И когда (как утверждали) под музыку Бетховена его душа ушла из тела, над гниющей плотью человека, которому не хватало одних лишь рожек, стали сразу колдовать и шаманить специалисты.
Поскольку идеи картавого человека были названы вечными, подобало соделать вечным и труп его, дабы вечностью трупа подтвердить вечность трупных идей. Так и лег он с тех пор в нарочито построенном капище посреди оскверненной страны в самом сердце униженной древней столицы. А страна продолжала страдать, и всякое новое беззаконие, словно мантрой и заклинанием, освящалось именем человека, превращенного в идола. Страна чуть не умерла, но выжила, если можно назвать это жизнью. Она довольно долго воевала, строила, умывалась кровью, билась в конвульсиях, съедала сама себя, боялась собственной тени, себе на себя писала доносы, кого-то кормила из личного скудного пайка, против кого-то вооружалась, а он лежал на своем месте, охраняемый стройными воинами, красиво менявшими караул. По лестницам над его алхимически сохраненным трупом регулярно восходили и нисходили люди вначале - в фуражках, затем - в папахах. Они называли себя его верными последователями и учениками, и делали знаки ручкой людям, марширующим внизу, как в древности в Колизее - Римские императоры. А он лежал в холодной полутьме и продолжал влиять на массовое сознание граждан страны, которую создал, и никакая сложная система вентиляции не могла воспретить этому тонкому яду смешиваться с воздухом, распространяясь на север, на юг, на восток и на запад. Но в сказках нечисть гуляет, пока петух не пропел. А в жизни она свистит и пляшет, пока Бог не запретит. Было ясно, что не вечно чеканить шаг возле трупа стройным воинам с примкнутыми к карабинам штыками. Уйдет страна, рожденная злым гением, погибнет с шумом и память о самом гении. И вот случилось - та страна ушла. А вождь и ныне там. Почему? В чем причина? Причина в том, что не добром, как ожидали, стала очередная смена государств, а тем же злом, но лишь по-модному одетым. Хаос террора сменился хаосом разврата, а ни ума, ни честности, ни благородства не прибавилось. И мумия в холодном Мавзолее улыбнулась. Уж кому-кому, а ей известно, что ни ее не вынесут, ни жизнь не наладится, пока стыдом, трудом и покаянием народная душа сама к себе из многолетнего плена не возвратится. Вытрезвится, образумится народ, кроме хлеба ситного и ржаного возжаждет хлеба иного - Слова Божия, и тогда только выметет за порог идолов старых и новых. До тех пор ничего не изменится. Мумия может беззвучно смеяться.
Но, что это? Что-то меняется в жизни. То там, то здесь больше света в глазах, больше ума в речах. Имя Христово слышится чаще. Грязи много, как прежде, но цветов прорастает все больше. Неужели выедет, выберется из бездорожья на твердый грунт птица-тройка? Дай Бог! Помогай, Пресвятая Богородица!
Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра, нужно отдать земле насильно лишенное погребения тело. Только, выкопав могилу, нужно будет у земли прощения попросить: «Прости, землица-матушка, что мы нынче того тебе отдаем, кого ты так долго принимать не желала»
