"Да испытывает же себя человек, и, таким
образом, пусть ест от хлеба сего и пьет от чаши сей. Ибо кто ест и пьет
недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле
Господнем. От того многие из вас немощны и больны."
(1 Коринф. 11 гл. 28-30 ст.)
По изображению евангелистов Матфея, Марка и Луки,
Господь Иисус Христос на Тайной Вечере так сподобил св. апостолов
вкусить Своего Тела и Крови:
"Когда они ели (по Матфею и Марку), Иисус взял хлеб, благословил,
преломил и, раздавая ученикам, сказал: "Приимите, ядите: сие есть Тело
Мое (Ев. Матф. 26 гл. 26 ст.; Марка 14, 22; Луки 22, 19) - и взяв чашу и
благодарив, подал им и сказал - пейте из нее все" (Матф. 27 ст.); или,
как повествует св. Лука, - "Приимите ее (чашу) и разделите между собою
(17 ст. Луки) - и пили от нее все" (Марк 23 ст.)". Из этого
повествования евангелистов открывается, во-первых, что апостолы вкусили
Тела и Крови Господа во время трапезы и, можно думать, по окончании еды,
так как вслед за причащением последовало благодарение и выход апостолов
из горницы (Матф. 30 ст.; Марка 26 ст.). Во-вторых, Господь взял хлеб, а
не хлебы, а после благословения и преломления стал Сам раздавать его
ученикам. В-третьих, Господь взял чашу (одну) и после благодарения подал
апостолам и велел ее разделить- между собою (Лука). Можно заключить,
что Господь уже не Сам каждому апостолу давал пить из чаши, как это было
сделано с Телом, а вообще передал чашу апостолам и велел им самим
разделить ее между собою. В-четвертых, наконец, Господь причастил
апостолов в горнице, нарочито пред этим приготовленной и убранной (Марк
15 ст.; Лука 12 ст).
На основании некоторых указаний книги Деяний и Посланий ап. Павла мы
удостоверяемся, что и причащение первых христиан весьма походило на
причащение апостолов Иисусом Христом. Прежде всего, хлеб евхаристический
после благословения преломлялся - отсюда самое таинство причащения Тела
и Крови Господа называлось "преломлением хлеба" (Деян. 2 гл. 42, 46 ст.
20, гл. 7 и 11 ст.; Коринф. 10 гл. 17 ст.). Все причащались от одного
хлеба и чаши (Коринф. 10 гл. 17 ст.). Преломляли хлеб по домам в
горницах (Деян. 2 гл. 46 ст., 20 гл. 8 ст.). Наконец, преломление хлеба
соединялось с вечерею, и причащение происходило после еды (Коринф. 11
гл. 21 ст. и 34 ст.). Но такое соединение уже во времена св. апостола
Павла вызывало много злоупотреблений среди коринфских христиан, за что и
обличает их апостол. Самое вкушение пищи пред причащением ап. Павел,
однако, не считает явлением необычным, он заботится только о водворении
благочиния на вечерях Господних и ради этого благочиния советует
голодным дома подкрепляться пищею, прежде чем идти на преломление хлеба
(Коринф. 11 гл. 20-34 ст.). Апостольская практика причащения
существовала до начала II в., что подтверждается памятником в"Capella
greca"* (* Под "Capella greca" известна открытая камера в катакомбах св.
Прискиллы.) происхождение которого ученый исследователь Вильперт
относит к первому десятилетию второго столетия. Сюжет этого памятника
следующий. Изображается вечеря. Участники вечери, числом шесть, возлежат
за полукруглым столом. На правом конце стола, на каком-то отдельном
предмете, восседает мужчина с бородой; он преломляет хлеб. Это,
очевидно, предстоятель. Близко к нему стоит чаша, затем две тарелки с
двумя рыбами и пятью хлебами и, кроме того, по обеим сторонам мы видим
коробы, до края наполненные хлебом: слева четыре, справа пять. Что
касается этих коробов, тарелок с хлебами и рыбами, то они, несомненно,
указывают на чудо насыщения народа Христом, а в этом чуде вся
христианская древность видела образ евхаристической вечери, что
подтверждается как письменными свидетельствами, так и самими
монументами. Ориген, например, в своем комментарии на евангелие Матфея,
чудесное насыщение народа Спасителем ставит в связь с евхаристией
(Comment, in Matth. tom. X, §25 - Migne Р. Р. graec. XIII, соl. 902
sg.). Евхаристию древние христиане называли преломлением хлеба (см.
Деян. 2, 42 и 46 ст. 20, 7 ст.; учение 12 апостолов и послания св.
Игнатия Богоносца) и это потому, что акт преломления останавливал
особенное внимание верующих. После мы еще некоторое время встречаем в
письменных памятниках указание на преломление хлеба, например, в
творениях св. Иринея, Феофила Александрийского, Кирилла Ал., Златоуста,
Григория Назианзина и др., а также в древних литургиях Иакова (1 вып.
189-192 стр.), св. ап. Фадея (4 вып. 26-30). Но если в первобытную эпоху
христианской жизни преломление хлеба имело практический смысл,
преломленные части раздавались верующим, то в последующее время
преломление служило лишь воспоминанием преломления хлеба, совершенного
Спасителем на Тайной Вечере, что так ясно открывается из чина древних
литургий, где преломление хлеба различается уже от самого его дробления
на части для причащения. Преломление хлеба есть форма причащения,
исключительно принадлежащая первохристианскому времени. Со II в.
практика причащения начинает осложняться и разнообразиться.
ПРИЧAЩЕНИЕ В ХРАМЕ
Кто преподавал верующим Святые Дары
Не только епископы и пресвитеры, но и диаконы в начале христианской эры могли раздавать причастникам как св. хлеб, так и чашу. Такая практика существовала во времена св. Иустина мученика (1 апология, 97 стр.) и нужно думать долго после него. Так, в чине литургии Иакова Иерусалимского мы читаем:" Священник преподает причастие клиру, затем диаконы берут дискосы и чаши для преподавания народу" (1 вып. лит. 189-192 стр.). Восемнадцатое правило первого Вселенского Собора ограничивает право диаконов преподавать евхаристию только тем, что запрещает им причащать пресвитеров, а Лаодикийский собор правилом двадцать пятым не позволяет лишь иподиакону раздавать хлеб или благословлять чашу. Значит, когда был Лаодикийский собор (364 г.), в некоторых местах даже иподиаконы преподавали причастие, не говоря уже о диаконах. Указание на то, что диаконы вообще раздавали верующим евхаристические Дары, мы встречаем даже в начале VII в. у Иоанна Мосха (Луг Духовный, 48 и 49 главы). Но гораздо определеннее с III в. выступает такая практика. Епископ или пресвитер раздавал хлеб, а чашу - диакон. Так, в постановлениях апостольских повелевается: "Епископ преподает приношение (Тело Христово), диакон же пусть держит чашу и подает ее" (1 вып. лит. 133-135 стр.). По чинопоследованию ефиопской литургии священник раздает причастие народу, говоря: "Сей есть хлеб... Диакон же преподает чашу"" (3 вып. лит. ПО стр.). Тот же порядок мы встречаем в Галликанской литургии, господствовавшей в Галлии от IV до конца VII вв. Мабилльон и за ним Даниель приводят нам чин причащения по этой литургии: "После благословения и причащения верующие и женщины подходили к алтарю, брали частицу евхаристии от священника, а чаша преподавалась диаконом"(4 вып. лит. 111-113 стр). Что чашу для приобщения подносили диаконы, указания относительно этого мы находим у св. отцов - Киприана (Книга о падших, 161 стр.), Иоанна Мосха (118 глава Луга Духовного) и у других. Описанная нами практика, по всей вероятности, была вызвана тем обстоятельством, что Тело и Кровь преподавались верующим в раздельных видах и вот, предстоятель раздавал св. хлеб, а диакон чашу. Впоследствии, когда причастие стали давать посредством лжицы, роль диаконов ограничивалась лишь тем, что они поддерживали чашу у священника. Так, по литургии св. Григория, просветителя Армении, а эта литургия окончательно сложилась около VII в., священник причащает желающих, диакон же берет с престола покров чаши и, поместившись с левой стороны священника, поддерживает чашу, спустивши конец покрова (2 вып. литургий, 225-229 стр.). Таким образом, со временем право преподавать причастие отошло от диаконов, и осталось это право только за епископами и пресвитерами, каковое право всегда и прежде всего им принадлежало. Так, по Дионисию Ареопагиту, иерарх, приобщившись сам, преподает богоначальное причастие другим (О церковной иерархии, гл. III, 72 стр. - Писания св. отцов... том 1-й). Тертуллиан пишет: "Таинство евхаристии мы принимаем не иначе, как из руки председательствующих" (De corona militis cap. III et IV - 1 вып. литург. 53-54 стр.). По сирской литургии св. ап. Иакова, предстоятель раздает евхаристию священникам, диаконам, затем мирянам (2 вып. лит. 41-43 стр.). Св. Василий Великий и другие отцы говорят о получении евхаристических даров из рук священника (письмо 89 к Кесарии), то же и другие. С VIII в., точнее со времени Трульского собора (691 г.), право преподавать Св. Дары стало исключительно принадлежать епископам и пресвитерам, так что уже названный собор знает только епископов и пресвитеров, преподающих св. причастие, почему и узаконивает, "кто из епископов или пресвитеров требует за преподавание св. причастия денег или чего иного, тот должен быть извержен" (Шест. 23 пр.).
Как древние христиане принимали Тело и Кровь Господа
Мужчины получали Тело прямо в руки, крестообразно
сложенные и обнаженные, т. е. так, как сейчас принимают
священнослужители. Женщины же должны были представлять чистые пелены
(см. Августина serm 142-de tempore и правило 42 Антисидорского собора;
Луг Духовный, 40 стр. издание Тр. Серг. Лавры). Эти пелены носили
название "dominicale". Шмидт в своем лексиконе говорит следующее о
"dominicale": Это были пелены, в которые причащающиеся женщины полагали
жертву (евхаристическую), так как им не было разрешено получать ее голою
рукою, что, однако, позволялось мужам (Siegel, 23 стр.). Но обычай
принимать причастие в "dominicale" был, собственно, западный, так как ни
у одного из отцов и учителей Церкви Востока мы не находим о нем
упоминания (Chardon, 261 стр.). Практика принимать Тело в руки на
Востоке существовала, как можно проследить по письменным памятникам, до
VIII в. Это явствует из писаний: Климента Александрийского (Строматы кн.
1. гл. 1), Тертуллиана (De oratione cap. VI - 1 вып. лит. 59-60 стр.,
также см. о идолопокл. гл. 7), Оригена (In Exod hom XIII. сар. 3-1 вып.
лит. 6 стр.), Киприана (книга о падших 162 стр. и 56-е письмо); Дионисия
Александрийского (Ц. История Евсевия, кн.VI, гл. 43 и кн.VII, гл. 9),
Кирилла Иерусалимского (5 тайновод. слово), Амвросия (у Феодорита кн. 5
гл. 18), Августина (contra Parmen 1, 11, с. 7), Иоанна Златоустого
(Беседа 21 к Антиох. народу, Беседа 6 против иудеев, Беседа 3 на
послание к Ефесян, Беседа 24 на 1 Кор.). Созомен в восьмой книге
рассказывает, как одна женщина из последовательниц Македония, по
уважению к своему мужу православному, получила в руки от Иоанна
Златоустого евхаристическую частицу, и как затем в руках этой женщины
простой хлеб, которым она лукаво заменила полученные Св. Дары, обратился
в камень. Бл. Феодорит, изъясняя слова 27 ст. 9 гл. Коринф.: "Повинен
будет Телу и Крови", говорит, что этими словами апостол дает разуметь,
что как предал Его (Христа) Иуда и поругались над Ним иудеи, так
бесчестят Его и те, которые всесвятое Тело Его приемлют нечистыми руками
и влагают в скверные уста (часть 7,249 стр. творений Феодорита). В
семьдесят восьмой главе Луга Духовного Иоанна Мосха мы встречаем
выражение: "Как с такими руками (разумеется оскверненными преступлением)
ты приступишь к принятию святейших тайн Тела и Крови Господа нашего
Иисуса Христа!" Наконец, сто первое правило шестого, так называемого
Трульского, собора (691 г.) повелевает приступать к причастию, сложив
руки во образ креста, и вместо руки ничего не иметь для принятия
божественного дара. Некоторые исследователи еще думают, что Иоанн
Дамаскин также разумел практику принятия Тела в руки, когда писал: "Да
приступим к нему (таинству евхаристии) со жгучею любовию и, сложив руки в
форму креста (буквально крестовидно изобразив руки), примем в себя Тело
Распятого" (223 стр. -Точное изложение прав. веры). Но, однако, как
понимать выражение Иоанна Дамаскина: крестовидно изобразив руки?
Разумеется ли здесь последующая практика скрещевания рук на груди при
причащении или же та практика, о которой ясно говорит Кирилл
Иерусалимский: "Сделать левую руку престолом для правой?". Скорее, можно
предполагать, что Иоанн Дамаскин говорит о последующей практике, именно
скрещивании рук на груди, так как он не говорит о том, что следует
брать Тело скрещенными руками, дабы потом принять Его в себя, внутрь, а
просто указывает, в каком положении должны находиться руки при принятии
св. Тела в себя, а это положение может быть - скрещение рук на груди.
Можно указать и памятник искусства, говорящий о том, что Тело древние
христиане принимали в руки. Мы разумеем Автунскую надпись, найденную в
1839 г. во Франции и относимую ко временам св. Иринея Лионского (+202).
Она гласит: "Сын небесной Рыбы! Принимай медовую пищу Спасителя Святых;
ешь, пей, имея в руках Рыбу". Чтобы понять смысл этой надписи, нужно
знать, о какой здесь рыбе говорится. Рыбой древние христиане обозначали и
называли Христа Спасителя. Это хорошо поясняется другой надгробной
надписью, принадлежащей Аверкию, епископу Иераполя во Фригии, жившему во
время Марка Аврелия. Аверкий написал: "Вера предложила в пищу Рыбу,
превеликую, чистую, которую зачала непорочная Дева; эту Рыбу вера
предложила в снед верным, предложивши вино доброе вместе с хлебом"
(Бердников, 348 стр.). Если Рыба означает Христа, то выражение Автунской
надписи: "...ешь, держа в руках Рыбу' можно передать другими словами:
ешь, держа в руках Тело Христа Спасителя.
Практика принимать Тело в руки существовала до VIII в. С этого времени
на Востоке утверждается обычай причащать мирян Тела и Крови посредством
лжицы. Но, несомненно, лжица по местам употреблялась и в древности. Так
Софроний (1-636), патриарх Иерусалимский, изъясняет символический смысл
лжицы. "Лжица, - говорит он, - напоминает слова пророка Исайи: "Послан
бысть ко мне един от серафимов" (Ис. 6, 6), а также знаменуем и Деву..."
(О божественном священнодействии 270 стр. - писания св. отцов том 1-й).
Ученый исследователь Пассиод опубликовал очень древний греческий
диптих, в котором изображен старец Зосима, приобщающий св. Марию
Египетскую (+521) посредством лжицы (Corblet, 278 стр.). Некоторые
исследователи введение обычая на Востоке причащать посредством лжицы
относят ко времени Ефесского собора на том основании, что неправославные
общества, которые отделились от Церкви в эту эпоху, дают причастие
лжицею (Corblet, 178 стр.). О лжице мы встречаем далее указание в
чинопоследовании Сирской литургии ап. Иакова (2 вып. лит. 42-43 стр.).
Здесь прямо говорится, что причащение совершается посредством лжицы.
Герман (1740), Константинопольский Патриарх, в Тайн. зрен. вещей церк.
также изъясняет смысл лжицы и, подобно Софронию, сравнивает ее с клещами
серафима (Дмитревский, 99 стр. § 87 Предуведение). Наконец, Никифор
(+818) в Церковной Истории (кн. 13 гл. 7) считает изобретателем лжицы
св. Златоуста, с чем, однако, трудно согласиться, так как Иоанн Златоуст
в своих беседах не раз говорит о преподании Тела Христова в руки
верующим. Во всяком случае, свидетельство Никифора важно для нас в том
отношении, что оно нам дает возможность заключать, что в IX в. лжица
пользовалась уже правом давности и была, следовательно, общеизвестным
церковным предметом. Из всего же сказанного о лжице можно сделать такой
вывод: употребление лжицы древнего происхождения. До VIII в. она
употреблялась по местам, но VIII в. был временем, когда лжица уже
вводится во всеобщее употребление, так что с IX в., можно сказать, на
Востоке повсюду стали причащать мирян посредством лжицы. Но если в
Греции лжица имела выше указанное употребление и назначение, то на
Западе совершенно иное. Здесь, во-первых, лжица употреблялась для того,
чтобы черпать из сосуда воду, которую нужно было наливать в потир.
Подобное назначение лжицы и доселе существует в Италии, в Испании, в
Бельгии, Эльзасе. Другое назначение лжицы на Западе было следующее: ею
брали частицы хлеба и клали на дискос, вот почему мы встречаем в разных
описях упоминание о лжицах рядом с упоминанием о дискосах (Corblet, 278,
280 стр). И когда на Востоке причащали уже мирян посредством лжицы, на
Западе продолжали преподавать Тело в руки верующим. О подобном способе
причащения свидетельствует Беда Достопочтенный (+735), описывающий
смерть инока Цельнона. Чувствуя приближение кончины, Цельной просил
принести ему евхаристию, и когда просьба была исполнена, он принял Св.
Дары своими руками (Chardon, 260 стр.). Первая эпоха, в которой мы видим
уклонение на Западе от порядка получать Тело в руки, - это собор
Ровенский (сап. 2), созванный Императором Людовиком Кротким. Этот собор
приказал всем священникам не полагать хлеба на руки, а прямо в рот, как
женщинам, так и мужчинам. (Chardon, 261 стр.).
Что касается преподания Крови, то вначале приобщающиеся приближали
прямо свои губы к краю чаши. Некоторые при этом высказывают мнение, что
чаши, изображенные на стенах катакомб, суть памятники тех чаш, в которые
диаконы капали несколько Крови для каждого верующего в отдельности. В
древних литургиях мы также встречаем указание на много чаш. В литургии
ап. и ев. Марка священник молится: "Обрати лице Твое на хлеб сей и на
чаши сии"(3 вып. лит. 30 стр.). Быть может, существовала и такая
практика. Части освященного Тела и Крови распределяли по многим чашам,
по числу причастников и, таким образом, каждому верующему давали
отдельную чашу. По крайней мере некоторый намек на это можно усмотреть в
чине литургии Иакова, где мы читаем: "... (предстоятель) начинает
раздроблять (хлеб) и прежде всего влагать в каждую чашу по частице" (1
вып. лит. 189-192 стр.). Смотри также литургии Василия Великого и Иоанна
Златоуста (2 вып. 78 стр. 131-132 стр.). В Риме принимали Кровь из чаши
с помощью особого рода трубки из золота или серебра. Кардинал Бона
описывает самый ритуал, как происходило подобное причащение в
торжественных мессах, заимствуя это из древнего римского правила,
определяющего этот папский церемониал. Взяв Тело, папа садился. Епископ
кардинал приносил ему золотую трубку, которою он брал часть вина,
оставляя также диакону и подиякону. Народ приобщался таким же образом,
после служителей алтаря, как это можно видеть из некоторых правил
(Chardon, 264 стр.). Существовал на Западе в некоторых местах еще своего
рода обычай, который, быть может, постепенно привел к причащению там
под одним видом, - это обычай причащать мирян в церкви посредством Тела,
напоенного Кровию. Бургард основывает подобную практику на
постановлении Турского собора. Но Турский собор говорил лишь о
причащении больных. Уже третий Бракарский собор (675 г.) первым правилом
своим запрещал священникам давать хлеб, напоенный вином. Но, несмотря
на это запрещение, способ причащения указанным образом на Западе все
более и более развивался, так что состоявшийся в 1095 году Клермонский
собор должен был снова узаконить, чтобы каждый причащался от алтаря,
раздельно приемля Тело и Кровь; приобщение же под видом хлеба,
напоенного вином, дозволено было лишь в случаях крайней необходимости,
например, в болезни (правило 28). Однако в последующее время, в XIII и
XIV вв., на Западе не прекращался вышеобозначенный обычай причащения
мирян, а вместе с тем пролагал себе путь новый обычай - причащать мирян
под видом одного хлеба, несмотря на заявления и протест как
ученых-теологов, так и целых народных масс. В XV в. Константский собор
одобрил этот новый обычай, Базельский подтвердил и, наконец, Тридентский
окончательно узаконил и закрепил, предоставив, впрочем, римскому
епископу право делать исключения ввиду каких-либо уважительных
обстоятельств (Догмат. Сильв., 537 стр. IV т.).
Что произносили верующие, получая Тело и Кровь
Обыкновенно, принимая Тело и Кровь, древние христиане говорили "Аминь". Намек на это мы находим уже у ап. Павла (Коринф. 14 гл. 16 ст.). В чинопоследовании литургии постановлений апостольских мы читаем: "Епископ пусть преподает приношение говоря: Тело Христово... Принимающий должен сказать аминь. Диакон же пусть держит чашу и, подавая ее, пусть говорит: Кровь Христова, чаша жизни. Пьющий также должен сказать - аминь" (1 вып. 13-135 стр.). О формуле "аминь" говорят многие отцы и учители Церкви. Бл. Августин, например, в своем сочинении против Фавста говорит следующее: "Кровь Иисуса Христа вызывает большой крик на земле, когда по получении ее отвечают аминь, так как это употребляется во всех нациях" (Chardon, 253 стр.).
Преподающие причастие также произносили известную формулу
Сначала эта формула была весьма кратка. Преподающий говорил: "Тело Христово... Кровь Христова" (См. литургию постановл. апост. 1 вып. 133-135 стр.). Со времени Григория Великого стали употреблять такую формулу: "Тело Господа нашего Иисуса Христа да сохранит твою душу". С девятого столетия формула выражалась: "Преподается тебе Тело... в отпущение грехов и в жизнь вечную". Вообще нужно сказать, что формула менялась и в различных местах была не одна и та же. Немало влияния в этом отношении имели частные обстоятельства и догматические взгляды. Новациан, например, преподавая Тело, говорил: "Клянись мне Телом и Кровию Господа нашего Иисуса Христа, что ты никогда меня не оставишь и не обратишься к Корнелию" (Из послания Корнелия, епископа римского, к епископу антиохийскому Фабию, Церк. Истории Евсевия кн.VI гл. 43). На Западе, когда там еще не входило в употребление причащение под одним видом, а преподавалось Тело, напоенное Кровию, существовала следующая формула: "Corpus Domini nostri Iesu Christi sanguine suo intinctuni conservit animam tuam in vitam aeternam. Amen" ("Тело Господа нашего Иисуса Христа, напоенное Его Кровию, да сохранит твою душу в жизнь вечную". Siegel,12 стр.).
Причащение детей
Дети никогда в древней Церкви не лишались причастия. В книге о церковной иерархии Дионисия Ареопагита (гл. 7, §11, 235 стр. 1 т. Писаний отцов...) говорится, что дети также сподоблялись после св. крещения св. причащения, на что некоторые смотрели с сомнением. По чинопоследованию литургии постановлений апостольских, они приобщались прежде народа, вслед за девственницами и вдовицами (1 вып. лит. 133-135 стр.). Что младенцы после крещения допускались к св. причащению, об этом говорит св. Киприан. В своей книге о падших он повествует об одной девочке, которая без ведома матери была кормилицею накормлена идоложертвенным. Когда затем мать принесла к Божественной службе свою маленькую дочь, последняя стала метаться, а когда диакон подал чашу и насильно ей влил в уста, девочка извергала принятую евхаристию (Книга о падших, 160-161 стр.). О причащении детей мы находим также свидетельства у бл. Августина, Василия Киликийского, Евагрия, папы Инокентия первого, Григория Великого, Геннадия Массалийского и др. отцов церкви. Евагрий (Н. Е. IV с. 36), между прочим, повествует о существовавшем в Константинополе обычае остатками Св. Даров приобщать детей. "Издревле в Константинополе, - пишет он, - есть обычай останками от пречистого Тела Христа нашего Бога приобщать детей, ходящих в училище грамматиков, которые оттуда и приглашаются к причащению". И далее Евагрий повествует об одном мальчике иудее, который ходил в школу и, возвращаясь оттуда, вместе с другими мальчиками заходил в церковь причащаться. Отец еврей, узнав об этом, бросил сына в раскаленную печь, но отрок остался невредим. Почти такой же обычай причащения детей существовал во Франции, как это можно заключить из шестого правила второго собора Масанского (585 г.). По этому правилу повелевалось по средам и пятницам приводить в церковь детей после предварительного их пощения и здесь давать им остатки св. хлеба, пропитанного вином. Этот обычай продолжал существовать на Западе до Карла Великого, так как третий Турский собор, собранный Карлом в 813 году, правилом девятнадцатым постановил с особенною осторожностью относиться к подобному раздаянию евхаристии (Chardon, 255 стр.). В церкви дети обыкновенно становились впереди, пред святилищем (алтарем), и так как некоторые священники имели обыкновение громко произносить молитвы св. возношения, то дети могли их постоянно слышать и легко заучивать наизусть. Этим хорошо объясняется то обстоятельство, что дети в играх нередко совершали литургию по установленному церковному чину. Иоанн Мосх в Луге Духовном повествует, как однажды мальчики-пастушки в поле совершали литургию и как после слов св. возношения, произнесенных над хлебом, ниспал с неба огонь и попалил вещество (196 глава Луга Духовного). Обычай причащать детей никогда не прекращался на Востоке. Не так обстояло дело на Западе. К концу VIII в. обычай приобщать младенцев здесь стал оставляться, на что обратил внимание третий Турский собор (813 г.), который восстановил во всей силе древний обычай причащения детей (Догмат. Сильв. 527 стр. IV т.). Причащение детей после этого продолжало существовать в Церкви Римской в IX в. (См. ordo Romanis, составленный в IX в.) и вплоть до XII в. (Сильв. 527 стр. IV т.).
C какими чувствами и в каком положении
древние христиане приступали к святому причащенню
Древние христиане принимали Св. Дары с благоговением и осторожностью. Тертуллиан говорит: "Мы заботливо бережемся, как бы из чаши или хлеба нашего не оборонить чего-нибудь наземь" (De corona mieitis cap. Ill et IV. 1 вып. лит. 53-54 стр.). О такой же осторожности говорит Ориген (In Exod. horn XIII сар. 3-1 вып. лит. 61 стр.). В постановлениях апостольских повелевается: "Когда будет вознесена жертва, тогда каждый разряд, один за другим, пусть причащается Тела Господня и драгоценной Крови в порядке, с почтением и благоговением приступая к Телу Царя" (1 вып. лит. 93 стр.). Более подробно о внешнем поведении при принятии Св. Даров говорит св. Кирилл Иерусалимский в пятом тайноводственном поучении. "Приступая к принятию евхаристии, - пишет он, - подходи не с протянутыми кистями рук и не с разведенными пальцами, но сделав левую руку престолом для правой, как имеющей принять царя, и, согнув ладонь, прими Тело Христово. И так с опасением, освятив очи твои прикосновением Святого Тела, причастися, остерегаясь, чтобы не обронить от него чего-нибудь... Затем подходи к чаше Крови, не поднимая вверх рук, но сложив их, как бы с видом поклона, почтительно говоря: аминь. Когда влага еще чувствуется на устах твоих, коснись ее руками и освяти ею глаза, чело и прочие чувства". После того как перестали давать Тело в руки, верующие стали подходить за получением причастия, скрестивши руки на груди. Во французском издании литургии св. Григория просветителя Армении мы читаем: "Верующие приближаются (к принятию Св. Даров), скрестив руки на груди, делая несколько земных поклонов" (2 вып. лит. 225-229 стр.). Такая практика продолжает существовать у нас на Руси и доселе. Что касается вообще положения тела во время причастия, то древние христиане принимали Св. Дары или стоя (Дионисий Ал., у Евсевия кн. 7, гл. 9), или наклонившись (св. Кирилл Иерусалимский 5 тайн, слово), или, наконец, падая ниц (Иоанн Златоуст - Беседа 31 на Р. Хр.). Оттон Глюнийский свидетельствует еще, что древние для того, чтобы показать большее уважение к евхаристии, приближались к ней босыми ногами. Но это был обычай исключительный; он употреблялся лишь в некоторых монастырях. Папы в торжественных мессах причащались сидя. По словам Боны, этот обычай причащения папы утверждался на одном древнем римском правиле, которое Бона сам читал (Chardon, 259 стр.).
В каком месте храма древние христиане причащались
и когда произошло отделение
причащения священнослужителей от мирян
Определенным местом в церковном здании, где
совершалась евхаристия, был вначале стол, позднее украшенный (престол).
По свидетельству Евсевия (Цер. Ист. кн. 7, гл. 9), вначале весь народ
без исключения, как мужчины, так и женщины могли получать причастие при
престоле. Это открывается также из послания Дионисия Александрийского к
епископу Василиду (прав. 21), где мы читаем: "Я почитаю излишним вопрос о
женах, находящихся в течении крови, должно ли им в этом состоянии
входить в дом Божий; потому что если они верны и благоговейны, то, я
думаю, они в таком положении не могут дерзнуть приступить к святой
трапезе или прикоснуться к Телу и Крови Христовой". Тот же Дионисий
(+264) в письме к Сиксту, епископу Римскому, повествуя о некоем
человеке, принявшем крещение от еретиков, говорит, что он не решился
другой раз крестить этого человека, так как он долгое время находился в
общении с Церковию, вместе с другими приступал к трапезам, простирал
руки для принятия св. пищи и приобщался Тела и Крови Господа нашего
Иисуса Христа (1 вып. лит. 69 стр.). Практика причащать мирян у
престола, нужно думать, существовала на Востоке до IV в., т. е. до того
времени, пока алтарь не стали отделять от церкви. Евсевий, епископ
Кесарии Палестинской (Ц. Ист. кн. 10, гл. 4), первый говорит о преградах
в описании построенного в Тире епископом Павлином храма, и эти преграды
Евсевий именует деревянными сетями. С этого времени на Востоке
постепенно утвердился обычай отделять алтарь от среднего храма. А вместе
с устройством алтарей последовало правило о невхождении туда мирян для
причащения. Правило девятнадцатое Лаодикийского собора 364 г. Исключение
в этом отношении было сделано лишь для императора. Впоследствии
Трульский собор подтвердил эту привилегию царской особы (69 пр.). Что
касается Западной Церкви, то здесь мы можем проследить следующую
практику. Тогда как на Востоке стали отделять перегородкою алтарь от
храма, на Западе престол и клироса начали устраивать довольно высоко, и
мирянам посещать эту часть храма запрещалось. Так было во времена св.
Амвросия (+397), (Феодорита Ц. ист. IV, 18. Созомена, VII, 27). С
этого-то возвышенного места и подавалось причастие верующим. Бл. Иероним
(+419) в разговоре против Люцифериана говорит: "Епископ евхаристию с
возвышенного места преподает людям" (Дмитриевский, §64, 71 стр.). Ко
времени Толедского собора (663 г.) в Испанской церкви у престола
причащались исключительно священники и диаконы. Низшие клирики
причащались во внутренностях хора, а народ - вне хора (пр. 17). В
Римской церкви* (* Разумеем церковь г. Рима.) все верующие причащались
на своих местах. Предстоятель раздавал им хлеб, а диакон вино и, таким
образом, во время причащения не было никакого шума в собраниях. В
некоторых местах Запада верующие подходили получать Св. Дары к решетке,
которая отделяла алтарь от остальной части церкви. На это, нам кажется,
указывают следующие слова бл. Августина: "Те, которые чувствуют, что я
знаю их грехи, пусть не подходят для того, чтобы не быть изгнанными от
решетки" (Chardon, 257 стр). Совершенно иной обычай относительно места
причащения утвердился у галлов. Именно второй Турский собор (567 г.),
запретивший народу причащаться на клиросе певчих, открыл мирянам и даже
женщинам, по древнему обычаю, святая святых, т. е. алтарь, для молитвы и
причащения (Martigny, 167 стр.). Этот самый обычай ясно выступает у
Григория Турского в его десятой книге истории Франции, когда он приводит
рассказ об отлучении Котэном, епископом Овернским, некоего Евлария.
Григорий Турский повествует: "Когда Евларий приблизился к престолу,
епископ ему сказал: "Молва обвиняет тебя в отцеубийстве. Я о нем не знаю
и потому представляю суд над тобою Богу и св. Иулианию". (Chardon, 257
стр.).
Что касается священнослужителей, то они всегда причащались у престола и
при этом прежде мирян. В книге о Церковной иерархии Дионисия Ареопагита
мы читаем: "Причащение (священника) предваряет преподание (даров
другим), а принятие таинств (им самим) совершается прежде таинственного
разделения (народу); потому что таков вселенский чин и порядок, чтобы
прежде священноначальствующий приобщился и преисполнился (даров), а
потом уже преподается другим". О таком же порядке причащения мы узнаем
из чинопоследования литургии постановлений апостольских и из чина всех
древних литургий. Но вопрос, когда священнослужители стали особенным
образом причащаться, сравнительно с мирянами? Почти во всех древних
литургиях, а эти литургии образовались до VIII в., мы не можем заметить
разницы между способом причащения священнослужителей и мирян. См. чины
литургий Иакова (1 в. 189-192 стр.), Василия Великого (2 в. 57 стр.),
Иоанна Златоустого (2 в. 131-132 стр.), св. Марка (3 в. 30 стр.),
ефиопскую литургию (3 в. 110 стр.), Галликанскую (4 вып. 111-113 стр.),
Масарабскую (5 в. 31-32 стр.). Только в литургии св. Григория,
просветителя Армении, говорится: "Священник причащается отдельно Тела и
Крови, а для мирян выносится чаша" (2 вып. 225-229 стр.). Отсюда, таким
образом, можно сделать предположение, что до VIII в., т. е. до тех
времен, пока миряне не стали получать причастие посредством лжицы,
совместно Тела и Крови, способ причащения священнослужителей и мирян был
одинаков с той только разницей, что священнослужители причащались у
престола, а мирянам, после устройства алтарей, причастие выносилось. Мы
сказали до VIII в. Это подтверждается следующими словами Германа,
патриарха Константинопольского: "А что священник причащается сначала
одного божественного Хлеба и потом уже приобщается и божественной Крови,
- этим выражается то, что божественный Агнец после божественного и
живоносного жрения и мысленного жертвоприношения, которое иерей совершил
таинственно в предложении, еще проникнут Кровию". (Последов, излож.
церковных служб, 1 т. Писания отцов.., 423 стр.). Из этих слов Германа
(+740) видно, что способ раздельного причащения Тела и Крови являлся в
его время как бы привилегией и особенностью причащения священников и что
были, следовательно, лица, которые не таким способом причащались, а
совместно Тела и Крови, и это, конечно, простые верующие.
В подтверждение того, что поначалу древние христиане причащались у
престола и притом в раздельных видах Тела и Крови Господней, можно
указать на следующий памятник искусства. На кладбище св. Марцеллины и
Петра де-Росси открыли усыпальницу, в которой изображена вечеря с
особенной, таинственной обстановкой. Изображен стол продолговатой формы,
покрытый скатертью, на котором положено три хлеба и три чашки. Пред
столом сидит женщина в простой тунике и короне. Правою своею рукою она
делает жест приглашения, а левой прикасается к краю подноса, указывая
этим на питье в чашах. У каждого края стола стоит служитель. Первый
служитель дает куб приближающемуся человеку, имеющему короткую одежду и
посох в руках - два признака путешественника. Другой служитель своей
рукой также призывает человека, совершенно похожего по одежде и
телодвижениям на первого. Образ описанной вечери взят из 9 гл. книги
Премудрости Соломона. "Премудрость создала себе дом" В этих словах
христианская древность усматривала изображение евхаристической вечери.
Премудрость (женщина в короне) - это воплощенное Слово. Служители - суть
священнослужители. Хлеб и вино - чудесная евхаристия под обоими видами.
Наконец, приглашаемые, которые на рисунке изображены как
путешественники, - суть верующие, путешествующие по стезям этой земной
жизни (Martigny, 248 стр.). В этом памятнике, таким образом, выступают
главные черты древней практики причащения, а именно - причащение
происходит у престола и в раздельных видах.
А что священнослужащие всегда причащались в раздельных видах, об этом
свидетельствуют многие памятники искусства. Укажем на следующие.
Миниатюра Россанского кодекса VI в. По ту и другую сторону престола мы
видим Иисуса Христа. С одной стороны Он подает шести подходящим к нему
ученикам хлеб, с другой - чашу. Двукратное изображение Спасителя часто
встречается в памятниках как византийских, так и русских, например, в
парижском греческом Четвероевангелии (XI в.), в гелатском Евангелии, в
Киево-Софийском соборе (XI в.), в Киево-Михайловском монастыре, в
Спасо-Мирожском соборе в Пскове, в Успенском Владимирском соборе (XII
в.). Апостолы подходят не группами, но один за другим. В их наклонном
положении отражается древний обычай подходить к св. чаше в согбенном
положении, с наклонением, сложив руки точно так, как слагают их
православные христиане для благословения. Заметим при этом, что если
художник думал в миниатюре Россанского кодекса изобразить образ
причащения священнослужителей, то значит в его время (в VI в.) епископ
сам преподавал служащим как хлеб, так и чашу. За получением Св. Даров
подходили один за другим и при этом с одной стороны престола получали
Тело, а с другой - Кровь.* (* "Труды археологического Съезда" проф.
Покровского.)
Укажем еще на миниатюру псалтири Лобкова (IX в.). Здесь Иисус Христос
стоит под киворием престола. В левой руке Он держит св. хлеб, а правой
подает частицу апостолу, стоящему в группе наклоненных апостолов.
Направо другая группа апостолов в таком же положении, при этом передний
держит в руках чашу и пьет из нее. Подобное изображение мы находим во
многих других псалтирях и лицевых изображениях Евангелий. В
рассматриваемом нами памятнике-миниатюре Лобкова выступает другая
практика причащения священнослужителей, если действительно художник
думал ее здесь в точности представить, а именно, хлеб святой
преподавался предстоятелем (епископом), а чашу каждый брал в руки и
причащался, иначе говоря, чаша передавалась от одного к другому для
причащения.* (*Ibid)
КАК часто древние христиане причащались?
Господь установил таинство евхаристии, главный пункт которого был причащение Тела и Крови, и велел св. апостолам, а в лице их всем верующим, всегда совершать это таинство в Его воспоминание и вместе с тем всегда вкушать Его Тела и Крови. На первых порах так и было. Все, сподобившиеся крещения, не только допускались к причащению, но и обязаны были приступать к нему под опасением духовного наказания. Так и в апостольских правилах (пр. 10) говорится, что "верные, не пребывающие во святом общении, должны быть отлучаемы, как вводящие беспорядок в церкви". Тертуллиан пишет: "Многие думают, что во дни стояний не следует ходить к обедне, потому что стояние (пост) будто бы уже должно быть прекращено с принятием Тела Господня... Но ты приими Тело Господне и прибереги Его до времени: тогда у тебя и то, и другое исправно (будет), и участвовал в жертвоприношении и служебный долг исполнил" (De oratione cap. VI, ХI-ХIХ. 1 вып. лит. 59-60 стр.). Из этих слов Тертуллиана ясно следует, что в его время присутствовавшие при совершении евхаристии каждый раз получали причастие. Св. Киприан, объясняя слова "Хлеб наш насущный даждь нам днесь", - под хлебом разумеет прежде всего хлеб евхаристический. "И мы просим, - говорит он, - чтобы этот хлеб был подаваем нам ежедневно, молясь, таким образом, чтобы нам, сущим во Христе и ежедневно принимающим евхаристию в пищу спасения, не совершить какого-либо тяжкого греха, за который мы должны бы были подвергнуться отлучению и лишению при общения сего небесного хлеба и чрез то отделиться от Тела Христова" (Книга о молитве Господней, 205 стр.). Св. Иоанн говорит: "Кто не приобщается, присутствуя на литургии, тот этим самым обнаруживает свою принадлежность к разряду кающихся, ибо не причащающиеся - суть кающиеся" (Бес. 3 на поел, к Ефес). И как позванный на пир бесчестит пригласившего, если сядет за трапезу и не приобщится ее, так и присутствующий на литургии бесчестит божественную трапезу, удаляясь от нее (Ibid.). Ясно, что и во времена св. Златоуста всякий верующий, присутствуя на литургии, мог всякий раз приступать к причащению. О ежедневном причащении говорят: бл. Августин (письмо 118; слово 26 на Иоанна), Иероним (письмо 50 к Паммахею), св. Амвросий. Последний пишет: "Принимай всякий день (евхаристический хлеб), который всякий день тебя пользует. Так живи, чтобы всегда ты был достоин его принимать" (Дмитриевский, 55-56 стр. §52). Св. Василий Великий говорит: "Приобщаться каждый день и воспринимать Тело святое и Кровь Христову добро есть и полезно" (Письмо к Кесарии). Нил Синайский (1-450) дает такой совет: "Воздерживайся от всякого растления и каждый день причащайся таинственной вечери; таким образом тело наше сделается телом Христовым" (Твор. Нила Син., 2 ч. 242 стр.). Из всех правил, запрещающих причащаться кающимся, также можно заключить, что все прочие верные в древнее время приступали к причащению (Собор. Ник., 11 и 13 пр.). Что касается, в частности, совершителей таинства евхаристии, то они при совершении приношения должны были причащаться непременно под страхом отлучения от общения церковного. И только представившие благословную причину непричащения извинялись (апост. прав. 8 и 9). Однако, нужно сказать, ежедневное причащение на практике существовало недолго. С IV в. и даже ранее этого оно стало лишь идеалом христианской жизни.Уже у Иустина Философа мы читаем, что особенным днем, когда все верующие собирались для причащения, был день воскресный или, как называет его св. Иустин, "день солнца" (Аполог., 1-92 стр.). Еженедельное причащение в воскресные дни сделалось потом обычаем, имевшим место в продолжении многих последующих веков. Самый день воскресный назывался днем хлеба, ибо в сей день, изъясняет св. Иоанн Златоуст, во всем христианском мире был преломляем хлеб (Бес. 5 о воскресении). Из Луга Духовного Иоанна Мосха (+622) можно усмотреть, что и в его время был еще в силе обычай причащаться в воскресные дни (См. 86 гл. 106 гл. и 161). Кроме воскресного дня, временем, когда христиане все старались принять Св. Дары, были дни памяти святых мучеников и день Пятидесятницы (Ветринский, стр. 264). В Каппадокийской церкви при Василии Великом христиане причащались четыре раза в неделю: в день воскресный, среду, пяток и субботу (письмо к Кесарии 89 Василия Великого). А из правила сорок девятого Лаодикийского собора видно, что верующие во время поста каждую неделю дважды приобщались Св. Тайн, во всякое же другое время - чаще. Временем, когда древние христиане, по преимуществу, духовно наслаждались Святыми Тайнами, была также седмица Воскресения Христова. Во всю эту седмицу, как это можно видеть из шестьдесят шестого правила шестого Собора, верующие каждодневно причащались. Но и этого частого причащения, нужно думать, придерживались опять-таки не все христиане, а лишь лучшая часть их. По крайней мере св. Иоанн Златоуст (Бес. 5 на 1 поел, к Тимоф.) и св. Амвросий (см. кн. 5 о таинствах, гл. 4) обличают тех, которые однажды в год причащались. К таинству евхаристии, впрочем, говорит Златоуст, можно приступать недостойно, хотя бы и однажды в год. Чистота совести должна делать для нас время благоприятным к тому, чтобы приступать к св. трапезе. Из этих слов Иоанна Златоуста можно заключить, что уже в его время христиане уклонялись от причащения под предлогом недостоинства. Вопрос о достойном и недостойном принятии Св. Тайн выступил на первых же порах христианской эры. Св. ап. Павел писал: "Да испытывает же себя человек, и, таким образом, пусть ест от хлеба сего и пьет от чаши сей. Ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. От того многие из вас немощны и больны и немало умирает" (1 Коринф. 11 гл. 28-30 ст.). Из этого наставления апостола, по всей вероятности, постепенно развилась в сознании верующих мысль, что не во всяком состоянии нравственном можно приступать к божественной трапезе - грех есть препятствие к этому. Уже сама Церковь рано стала предоставлять право самим христианам испытывать свое достоинство и годность для причащения. Так, Климент Александрийский в Строматах, кн. 1 гл. 1, говорит: "Некоторые предлагают каждому брать частицу евхаристии, ибо каждому лучший судья его совесть - приступить ли к евхаристии, или же уклониться". Или вот, например, правило: "Имевший нечистое сновидение, да испытывает свою совесть и, если искушение от сатаны, должен причаститься (Дион. Алек. 4.Тимоф. 12). С другой стороны, при развитии жизни церкви и церковной дисциплины, появились церковные правила, запрещающие верующим в тех или других случаях приступать к причащению. За различные грехи полагались различные сроки отлучения от причащения - 2, 3, 6, 7, 10 и более лет (см. правила Анкирского собора 5, 6, 7, 8, 9,16, 21. Василия 61, 64, 82, 73. Первого Всел. Собора 12 пр. Петра Ал. 8 пр. Дионисия 2 и 4, Тимофея 5 и 7 пр.). Только умирающих никогда не лишали св. причастия, хотя бы они были величайшие грешники. (См. прав. 13 Первого собора, Карфагенского 7 пр., Григория Нисского 5 и 2 пр. и рассказ о старце Серапионе в Ц. Ист. Евсевия кн. VI. гл. ХLIV.) Клирики, согрешившие грехом смертным, низводились со своей степени, но не лишались причастия Св. Тайн (Васил. 32, 51). Женам, находящимся в очищении, запрещалось причащаться (канон, послание св. Дионисия Алек, к епископу Василиду пр. 2. Тимоф. пр. 7). Двоеженцы отлучались от св. причащения на один или два года (Неокесар. пр. 7, Лаодик. 1 прав., Василия Великого 4 пр.). Вышедшие замуж без согласия отца или господина отлучались на 3 года от причащения (Васил. 38 пр.). Вдовица 60-летняя, если бы захотела выйти замуж, должна была лишаться св. причастия, доколе не оставляла страстной нечистоты (Васил. 24). Верные, одержимые бесом, ежели не нарушали тайны и не хулили, могли причащаться по временам (Тимоф. 3 пр.). Муж и жена, преспавшие ночью, по утру не должны были причащаться (Тимоф. 5). Готовящийся к причащению и нечаянно проглотивший воду мог причаститься (Тимоф. 16). Кто не ходил в церковь три недели, тот лишался св. причастия (Шест. 80 стр.).
Когда принимали древние христиане Святые Дары:
прежде пищи или после нее?
Относительно апостольского времени с несомненностью нужно сказать, что Св. Дары принимались не натощак, как это можно заключить из речи ап. Павла к Коринфским христианам (Коринф. 11 гл. 20-34 ст.). Но уже со II в. идут свидетельства другого рода. Так, Тертуллиан, имея в виду причащение на дому, говорит жене (кн. 2): "Не узнает ли супруг, что ты тайно прежде всякой пищи вкушаешь." У св. Златоуста в беседе 27 на 1 Кор. мы читаем: "Ты постишься пред причащением, дабы всячески быть оного достойным" Св. Киприан (письмо 63), Василий Великий (беседа 1 о посте), св. Григорий Наз. (слово 40) и другие отцы представляют эту практику как результат традиции, сохраняемой везде. А бл. Августин даже видит благодать Св. Духа в этом общем единении церквей. Угодно было Св. Духу, пишет бл. Августин, почтить великое таинство (евхаристии), чтобы Тело Господне входило в рот христианина прежде всякой пищи (epist ad Januar. Из Martigny 168 стр.). Однако были и исключения из этого общего порядка. Так, например, из истории Сократа мы узнаем, что египтяне, соседи Александрии, жители Фиваиды, собирались в субботу и вместо того, чтобы принимать Св. Тайны натощак, как и другие христиане это делали, они приобщались только вечером, поев. Но это был обычай, исключительно принадлежавший названным народам (Martigny, 168 стр.). Кроме этого, в некоторых церквях было еще убеждение, что должно, по крайней мере, в Великий Четверг, вечерять прежде причащения. Такой обычай, нужно думать, существовал в Африке, потому что Карфагенский собор (397 г.) правилом сорок третьим, запрещая вообще причащаться после еды, делает из этого правила исключение для Великого Четверга. Вместе с установившейся практикой принимать Св. Дары прежде принятия пищи появились и церковные правила, касающиеся священнослужителей, дабы и они совершали литургию не поев (Карф. 50, 58, 48, 81). Но опять-таки в тех местах, где в Великий Четверг причащались после вечери, и священнослужители могли совершать в этот день литургию поев (см. те же вышеобознач. правила Карф. собора). Рядом с этим некоторые священники и епископы, основываясь, по всей вероятности, на обычае Великого Четверга, позволяли себе служить литургию после принятия пищи, когда им нужно было совершать похороны вечером. На такую своеобразную практику обратил внимание тот же Карфагенский собор и своими правилами, восьмым и пятьдесят восьмым, признал ее незаконною: "Аще память будет некиих в вечернее время скончавшихся, епископов или прочих, то да совершится она молитвами токмо, когда совершающие оную окажутся обедавшими" (Карф. прав. 8). Кроме Африканской церкви, практика причащения после еды в Великий Четверг существовала еще в Галлии и, что замечательно - так это то, что здесь указанная практика долго подтверждалась и узаконивалась соборами. Так, второй собор в Массоне (пр. 6-585 г.), запрещая во всякое другое время священнослужителям принимать Св. Тайны после еды под угрозою отлучения, исключил Великий Четверг. Собор Оксерский (578 г.), не позволяя священникам, диаконам и иподьяконам даже присутствовать на литургии в той церкви, где совершалась литургия после еды, опять делает исключение для Великого Четверга. Впоследствии обычай приобщаться в Великий Четверг после пищи был единодушно и совершенно уничтожен. Мы имеем постановление шестого Вселенского Собора, по которому отменялась вышеуказанная практика причащения. Значит, до этого собора причащение в Великий Четверг не натощак в некоторых местах продолжало существовать. Постановление шестого Собора, на которое мы указали, читается так: "Правило отцов Карфагенского собора повелевает, дабы священнодействие алтаря (разумеется божественная литургия) совершалось не иначе, разве людьми не ядшими, кроме единого в году дня, в который вечеря Господня совершается. Св. отцы оные, может быть, по некоторым местным причинам, полезным для Церкви, учинили такое распоряжение. А понеже нас ничто не побуждает оставити благоговейную строгость: то, последуя апостольским и отеческим преданиям, в четверток последней седмицы разрешати пощение и тем всю четверодесятницу бесчествовати" (Шест. 29 прав.).
Для евхаристии употреблялся квасный хлеб, а не опресноки
Это прежде всего можно усмотреть из того обстоятельства, что Спаситель совершил первую евхаристию прежде иудейской пасхи, до наступления которой употреблялся обыкновенный хлеб. Св. евангелист Иоанн повествует, что прежде праздника пасхи... вечери бывшей (Иоанна 13, 1-2 ст.) и на другой день иудеи, ведшие Иисуса утром от Каиафы к Пилату, не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху (Иоанна 18, 28 ст.). Евангелист Марк обозначает время страданий и смерти Спасителя пятницей, то есть днем пред субботой (Мк. 15, 42 ст.). Господь Спаситель не нарушал ни на йоту закона еврейского, а потому и на Тайной Вечере не употреблял опресноков, так как не пришло для этого время. Тайная Вечеря, правда, как повествует св. Матфей, тоже была пасхой, но пасхой Новозаветной, на которой было предложено и новое вещество для пасхи, обыкновенный квасный хлеб и вино, тогда как в Ветхозаветной употреблялись опресноки с горькими травами. Новозаветная Пасха - это было новое установление. Здесь было предложено в снед апостолам, а затем и всем верующим во Христа, истинное Тело и истинная Кровь Его под видом обыкновенного хлеба и вина. Что на Тайной Вечере был употреблен обыкновенный хлеб, это видно и из наименования евангелистами сего хлеба; (хлеб поднявшийся, вскисший), а не собственно, хлеб пресный. В первенствующей христианской Церкви для евхаристии употреблялся обыкновенный квасный хлеб. Есть еще одно замечание в книге Деяний, которым опровергается возможность употребления на евхаристии в начале христианской эры опресноков, именно в двадцатой главе повествуется о том, что апостолы вместе со своими учениками в Троаде преломляли хлеб, т. е. совершали евхаристию, и это было спустя семь дней после дней опресночных, иначе, по прошествии времени, когда по закону еврейскому полагалось вкушать опресноки. По оставшимся памятникам искусства мы также можем заключать, что для евхаристии употреблялись обыкновенные хлебы, скисшие, о чем говорит их форма - это хлебы круглые с поднявшимся тестом, а не плоские в виде лепешки, опресноки. Смотри, например, изображение совершения евхаристии в "Capella greca" - камеры в катакомбах св. Прискиллы. Вся христианская древность в насыщении Спасителем пятью хлебами пяти тысяч народа - также прообраз новозаветной евхаристии, а это насыщение опять было обыкновенными хлебами, а не опресноками. В период вселенских соборов мы видим хлеб, каковым он всегда именуется, и не встречается нигде упоминания об опресноках. И если, далее, за этот период мы не встречаем запрещения квасного хлеба, то, наоборот, против употребления опресноков встречается возражение. Так, св. Епифаний, свидетельствуя об еретиках, евионитах, говорит, между прочим, о той их особенности, что они допускают в евхаристии опресноки и этим, таким образом, показывает, что евиониты допускают нечто необычное при совершении евхаристии в Церкви, а именно - опресноки. Итак, на Востоке всегда употреблялся квасный хлеб для евхаристии. Не так обстояло дело на Западе. Там по местам уже в довольно раннюю эпоху стали употреблять для евхаристии опресноки: в некоторых испанских церквах в VII в. (Собор Толедский XVI пр. 693 г.), в английских VIII в., в германских IX в. Много содействовал укоренению этого обычая на Западе папа Лев IX (в XI в.). Однако долго еще после него не было на Западе определенного на это узаконения. Например, Флорентийский собор, бывший в XV в., еще продолжает считать безразличным - совершается ли евхаристия на пресном или квасном хлебе. И только после Тридентского собора обычай совершать евхаристию на опресноках окончательно утвердился на Западе.
ПРИЧАЩЕНИЯ ВНЕ ХРАМА
1) Св. Дары на первых порах посылались на дом всем
тем христианам, которые не присутствовали в собрании. Так св. Иустин
мученик свидетельствует: "После приобщения всех верующих в собрании,
диаконы относят причастие тем, которые не были" (Аполог. 1-97 стр.).
Позднее стали посылать Св. Дары, главным образом заключенным в темницах,
исповедникам и больным. Таковы свидетельства об этом отцов - Киприана
(письмо 54), Златоуста (о священстве VI, 4) и постановления соборов -
Никейского (пр. 13) и Карфагенского (пр. 76,77,78). И если в храме
причастие преподавали только священнослужители, то, с другой стороны,
миссию доставлять Св. Дары на дом верующим исполняли иногда низшие
клирики и даже простые миряне. Так, известен рассказ о священноносце
Тарсиусе, который был замучен язычниками за то, что не хотел отдать тело
Спасителя, которое нес (Martyrol. Rom die aug. XVIII. Martigny - 168
стр.). А что Св. Дары пересылались на дом верующим в случае нужды через
простых верующих, это видно из рассказа о причащении старца Серапиона.
Серапион, отлученный от причащения, при кончине своей просил внука
позвать местного пресвитера. Пресвитер отказался идти по болезни, но дал
мальчику маленькую частицу евхаристии, приказал ее по приходе домой
размочить и положить в уста старцу. Так мальчик и сделал. Придя домой,
он размочил частицу и влил евхаристию в уста умирающему старцу (св.
Дионисия Алек. еп. Из письма его к Фабию, епископу антиохийскому, в
Церковной истории Евсевия кн.VI, гл. XLIV).
2) Более того, самим верующим, присутствующим на литургии, позволялось
брать Св. Дары в дома и там ежедневно причащаться. На этот обычай
указывает Тертуллиан (к жене, кн. 2 гл. 5), Киприан (книга о падших,
стр. 161), Григорий Назианз. (слово XI о Горгонии), Кирилл
Александрийский (Малиновский, 17-18 стр.), Иероним (письмо 50 к
Паммахию). Общую же мысль всех этих свидетельств выражает Василий
Великий в письме восемьдесят первом к Кесарии. "А что ни мало не
опасно", читаем мы здесь, "если кто, во время гонений, за отсутствием
священника или служащего, бывает в необходимости принимать причастие
собственною своею рукою, излишним было это и доказывать; потому что
долговременнный обычай удостоверяет в этом самим делом. Ибо все монахи,
живущие в пустынях, где нет иерея, храня причастие в доме, сами себя
приобщают. А в Александрии и Египте и каждый крещенный мирянин, по
большей части, имеет причастие у себя в доме и сам собою причащается,
когда хочет. Ибо, когда иерей единожды совершил и преподал Жертву,
принявший ее как всецелую, причащаясь ежедневно, справедливо должен
веровать, что принимает и причащается от самого преподавшего. Ибо и в
церкви иерей преподает часть, и приемлющий с полным правом держит ее и,
таким образом, собственною своею рукою подносит к устам. Потому одну
имеет силу, приемлет ли кто от иерея одну часть, или вдруг многие части
(Письмо к Кесарии 89). В житии св. Луки пустынника описывается самый
церемониал домашнего причащения. Он состоял в следующем. Если в доме
была молельня, то сосуд, содержащий в себе евхаристию, клали на алтарь,
если же не было молельни - на простом, но чистом столе. Далее
развертывали чистый плат и клали св. частицы. После этого курили
ладаном, пели символ, делали три земных поклона в знак благоговения и,
наконец, брали св. тело Иисуса Христа (Martigny, 168 стр.). Но не всегда
возможен был такой порядок. Часто верующие жили в одних домах с
язычниками - женщины нередко имели язычников мужей, и наоборот. Тогда
домашнее причащение совершалось в глубокой тайне без всяких внешних
церемоний. Тертуллиан, например, преподает такой совет жене, у которой
муж язычник: "...чтобы твой муж не знал того, что ты вкушаешь тайно
раньше всякой пищи" (К жене, 11, 5). В домах св. евхаристию хранили в
особых сосудах, ценность которых была различна, смотря по состоянию
верующих. Св. Киприан первый говорит о домашних дарохранительницах; он
называет их "аrса" - ковчег (О падших, 161 стр.). Этот св. отец
рассказывает историю одной женщины, которая желала открыть нечистыми
руками свой ковчег, где находилось тело Господне, но была удержана
вышедшим из него пламенем (О падших, 161 стр.). Как долго существовал
обычай брать на дом Св. Дары для причащения, мы не можем с точностью
указать. Во всяком случае он имел место в VI в., ибо мы видим пустынника
Зосиму, причащающим преподобную Марию Египетскую (1~521); и даже в VII
в., о чем узнаем из Луга Духовного Иоанна Мосха (+622). (См. 30 и 79 гл.
Луга Духовного.)
3) Св. Дары, далее, верующие нередко брали с собою в путешествия. Об
этом говорит св. Амвросий (йе туз1:ег. с. 8 п 48) и Григорий Великий
(Собесед. о жизни итал. отцов, кн. 3 гл. 36). При этом бывали случаи,
когда путешественники имели евхаристические элементы под обоими видами.
(У. Барония Dialoog. III c. 36. Annal eccl. Loc. cit. - Макария
догматик. 223 стр.).
4) Св. Дарами даже обменивались верующие в знак приветствия. В этом
отношении особенно был распространен обычай такого рода: епископы в
праздник Пасхи посылали Св. Дары подчиненным обществам, дабы
засвидетельствовать единение с ними. И хотя собор Лаодикийский (361 г.)
четырнадцатым правилом запрещал подобную практику словами: "В праздник
Пасхи не должно посылать Св. Тайны в иные приходы для благословения"
(пр. 14), однако, из Луга Духовного Иоанна Мосха мы узнаем, что
указанная практика существовала и в его время (29 гл. Луга Духовного).
5) Еще оригинальнее был обычай преподавать в некоторых местах причастие
умершим. Точно неизвестно, нужно ли понимать это в том смысле, что хлеб
и вино действительно давались и вливались в уста умершим, или же только
священные элементы евхаристии полагались в гроб. Можно принять первое,
если обратить внимание на характер выражения соборных определений,
запрещающих подобную практику (Карф. 26 пр. и Шест. 83)."Никто телам
умерших евхаристии да не преподает, ибо писано есть: приимите, ядите. Но
тела мертвых ни приимати, ни ясти не могут" (26 пр. Карф.). Но,
несомненно, был и другого рода обычай - полагать Св. Дары в особых
ящичках с мертвыми во гроб. Blackmore в своих христианских древностях
свидетельствует, что в епископской церкви в Сальсбурге было откопано
несколько гробов, в которых возле мертвых тел найдены были еще элементы
евхаристии (Seigel - 19 стр).
Хранение Святых Даров
Уже в глубокой христианской древности после каждой литургии некоторая часть св. хлеба и вина отлагалась и сохранялась в церкви. Так, в постановлении апостолов говорится: "После приобщения всех мужей и жен, диаконы возьмут остатки и отнесут в дарохранительницу" (Пост. ап. кн. 8, гл. 13). Собор Никейский в шестьдесят четвертом правиле предписывает иметь попечение о тех местах, где хранятся Св. Дары. Св. Иоанн Златоуст, жалуясь Иннокентию на возмущение, происшедшее в его церкви, говорит, что воины ворвались в то место, где хранились Св. Дары (Письмо к Иннокентию). О сосудах, в которых хранились евхаристические элементы, мы можем составить себе понятие по одной коробке в форме маленького круга с голубем наверху, изображенном в одной молельне над саркофагом в Ватиканском кладбище (Martigny, 168 стр.). Василий же Великий сохранял Св. Дары в золотом изображении голубя, висевшем над престолом, как свидетельствует об этом Амфилогий (Малиновский, 20 стр.). Кроме церкви Св. Дары могли сохраняться в домах простых верующих (см. выше о домашнем причащении и особенно 79 главу Луга Духовного) и в кельях иноков. Так, Палладий в жизнеописании св. Златоуста рассказывает, что Феофил Александрийский велел поджечь кельи Нитрийских пустынников и с жилищами их истребил хранившиеся там книги и св. евхаристию (Малиновский, 17-18 стр.). Наконец, Св. Дары держали у себя на дому священники. Это можно заключить из рассказа о причащении старца Серапиона (см. выше). Священнослужители даже носили с собою евхаристические элементы и при первой же необходимости предлагали их христианам. Так, в 36 главе Луга Духовного Иоанн Мосх рассказывает, что патриарх антиохийский Ефрем обратил в православие одного стольника, последователя Севера, вслед за этим причастил его Дарами, которые имел при себе. Носили причастие обыкновенно привешанным к шеям шнурком, называемым св. Амвросием "oraria" или в сосудах из золота, серебра и глины. Следующие слова бл. Иеронима (Epist. Ad. Rustic с. XX) - "нет богаче того, кто носит Тело Господа в ивовой коробке и Его Кровь в стеклянном сосуде" - показывают, что иногда для несения тела Господа пользовались маленькими ивовыми коробками и стеклянками для несения драгоценной Крови. И, быть может, носили с собою евхаристические элементы не только священнослужители, но и простые верующие. Иллюстрацией к словам бл. Иеронима могут служить найденные в Риме, в усыпальнице св. Калиста, изображения плетеных корзин с хлебами наверху; в средине этих корзин видны стеклянные сосуды с жидкостью красноватого цвета. (Бердников.) Нам остается сказать, как долго могли сохраняться Св. Дары? В семьдесят девятой главе Луга Духовного Иоанн Мосх рассказывает следующее: один слуга антиохийского купца, державшегося ереси Севера, по обычаю страны получил в церкви в св. Четверток Св. Дары. Завернув в чистое полотно, слуга положил их в свой шкаф. После Пасхи купцу понадобилось по торговым делам послать слугу в Константинополь. Тот отправился, позабыв про спрятанные в шкаф Св. Дары. Между тем, наступал новый Великий Четверток, а слуги не было. Тогда хозяин, зная о существовании Св. Даров слуги, решился пред указанным днем предать их огню, но когда хозяин отворил шкаф, то увидел, что Св. Дары произрастили стебли и колос. Из этого рассказа Иоанна Мосха можно заключить, что, во-первых, в его время еще существовал обычай причащаться на дому, во-вторых, верующие запасались Св. Дарами в Великий Четверг и, в-третьих, наконец, что Св. Дары могли храниться в продолжение года - от одного Великого Четверга до другого, и никак не долее этого.http://www.portal-slovo.ru/theology/46027.php
.jpg)
