Статные военные, идеально сшитые и чистые костюмы, изящество, с которым наши герои побеждают врага, иногда сами падают побежденными, но все-таки не теряя изящества, - такой празднично-парадной, героической виделась война художникам до Василия Верещагина.
Нападают врасплох. 1871
В их работах она представала «в виде занятного, приглаженного и розового праздника, какой-то веселой с приключениями потехи, что никому и в голову не приходило, что на самом деле дело выглядит не так. Толстой в своем «Севастополе» и в «Войне и мире» разрушил эти иллюзии, а Верещагин повторил затем в живописи то, что было сделано Толстым в литературе. Естественно, что когда вместо чистоплотных картинок Виллевальде русская публика увидала картины Верещагина, вдруг так просто, цинично разоблачившего войну и показавшего ее грязным, отвратительным, мрачным и колоссальным злодейством, что публика завопила на все лады и принялась всеми силами ненавидеть и любить такого смельчака», - напишет позднее Александр Бенуа.Да, Верещагин в своих работах показал, что война - это смерть, причем далеко не всегда прекрасно-героическая, «выдержанная в духе классицизма», а чаще всего страшная и отвратительная. И сопоставить его художественную мысль можно даже не с произведениями Льва Толстого, а с романом «Огонь» Анри Барбюса, который появится в 1916 году, спустя восемь лет после гибели Верещагина и расскажет о другой войне, еще более ужасной. А ведь русский художник задолго до ужасов Первой мировой прочувствовал суть войны и понял, что здесь все может развиваться лишь в сторону еще более масштабной катастрофы.
Гардемарин, не ставший профессором
Победители. 1878-1879
В 1864 году Василий Верещагин отправляется в Париж, чтобы вновь учиться мастерству художника. Теперь - в Академии изящных искусств, в мастерской Жерома. «Верещагин считал, что художнику нужны знания, получения мастерства, а не формальный диплом, и незачем его дожидаться, - рассказывает Лидия Иовлева, заместитель генерального директора Третьяковской галереи по научной работе. - Правда, в оставленной им петербургской Академии художеств Верещагин в 1874 году, уже будучи известным, получил звание профессора, от которого публично отказался. Поскольку утверждал, что все чины и отличия в искусстве ничего не значат и даже вредны».
Оборона Самарканда
В Иерусалиме. Царские гробницы. 1884-1885
Неслучайно Нестеров называет Верещагина и этнографом. В его набросках, этюдах, картинах можно увидеть и почувствовать все особенности, неповторимый колорит тех мест, тех стран, в которых побывал художник в течение своей жизни. Освещенная солнцем, пыльная дорога в Алатау, закутанная в черное одеяние узбекская женщина, бухарский солдат в красном халате, еврейские бородатые старцы, индийский факир, буддийский монастырь, изящные японки, - все это, с одной стороны, подробно показывало тогдашним зрителям, «как у них, в дальних странах...», а с другой - поражало яркостью и живостью красок...
Сам по себе
Позднее этюды, наброски, сделанные в Средней Азии, станут основой картин его знаменитой «Туркестанской серии».
«Манифестом "Туркестанской серии" можно назвать картину «Апофеоз войны», - говорит Лидия Иовлева. - Наблюдая за войной глазами очевидца, художник пришел к выводу, что это - варварство. Что приносит война? Разоренный город, сожженный сад, пирамида из человеческих черепов. На раме картины - посвящение: «Посвящается всем великим завоевателям прошедшего, настоящего и будущего».
У Верещагина, как человека второй половины XIX века, была сильна тяга к нравоучению. Ему было важно, чтобы в его картинах присутствовала лишь правда, которой он был свидетелем, чтобы ее населяли реальные люди. Он, как и другие представители своего времени, верил в науку, в прогресс. Ему нужна была точность в отображении действительности.
Однако при всем своем позитивизме художник все-таки оставался немного романтиком, поскольку верил, что своим искусством может изменить мир».
Идеи творчества Верещагина, его художественный метод - все это было созвучно тому, что делали художники, входившие в Товарищество передвижных художественных выставок. Однако он стоял особняком от передвижников. В том числе и потому, что просто не мог на их выставках разместить много своих картин. А показывать публике одну-две он считал бессмысленным делом. «Он мыслил свое искусство серийно, - говорит Лидия Иовлева, - и хотел, чтобы та или иная серия картин показывалась целиком. Это была его концепция, говоря сегодняшним языком. Его идею должна была выразить не одна какая-то картина, а именно вся серия. Это понял Третьяков и приобрел сразу всю "Туркестанскую серию"».
«Самой громкой славой среди представителей "реалистического" и "обличительного" направления пользовался художник, стоявший совсем в стороне от всех кружков и партий, никогда не участвовавший на передвижных выставках, отказавшийся от каких-либо связей с художественным миром и шедший вполне самостоятельным путем, - писал Александр Бенуа. - То был Василий Верещагин - самое одно время популярное во всем русском искусстве лицо - не только в России, но во всем мире, заставившее волноваться и горячиться до одурения не только Петербург и Москву, но и Берлин, Париж, Лондон и Америку».
Война не простила Верещагину его пацифизма. 31 марта 1904 года, под Порт-Артуром, в ходе русско-японской войны он погиб на подорвавшемся на мине броненосце «Петропавловск»...
Позитивист, во многом сын своего времени, Верещагин в своем творчестве переступил за рамки того самого «обличительного» пафоса. Как всякое настоящее искусство, оно остается значимым, несмотря на меняющееся время. Хотя, если вдуматься, меняется далеко не все: недаром же «Апофеоз войны» художник посвятил и полководцам будущего...
Благодарим издательство «Белый Город» за предоставленные материалы
http://www.foma.ru/xudozhnik-i-vojna.html
