«Что
приняла и облобызала Святая Церковь - всё для сердца христианина должно
быть любезно» - говаривал светоносный батюшка Серафим Саровский. К
сожалению, в последнее время просматривается недобрая тенденция
подвержения критике церковного предания и богослужебных традиций Русской
Православной Церкви, освященных молитвами и практикой сонма святых и
новомучеников. Церковнославянский язык богослужения, традиционное
символическое понимание определённых моментов литургии, жития отдельных
святых, общепринятые нормы православной аскетики (прежде всего
дисциплины поста), нравственное учение Церкви - безжалостно подвергаются
пересмотру и ревизии некоторыми церковными реформаторами.
В частности, снова поднимается вопрос о смысле и сущности литургии Преждеосвященных Даров (ЛПД). Со своей стороны попытаемся с Божией помощью обозначить проблему и акцентировать внимание на отдельных моментах Преждеосвященной литургии для усвоения традиционного взгляда, в надежде на то, что эта тема будет впоследствии более подробно раскрыта на страницах журнала «Благодатный Огонь».
Тема отнюдь не нова. В ХХ веке этот вопрос рассматривался такими богословами, как проф. Н.Д. Успенский «Коллизия двух богословий в исправлении русских богослужебных книг в XVII веке» и проф. И.А. Карабинов «Св. Чаша на Литургии Преждеосвященных Даров». Различие богослужебных практик, описываемые в этих работах, на протяжении веков является ни чем иным, как литургическим отражением разных богословских взглядов на сам предмет пресуществления Святых Даров.
Итак, главный вопрос состоит в том:
можно ли считать, что вино, через погружение в него Святого Агнца,
пресуществляется в Кровь Христову? Возможно ли пресуществление только
лишь от соприкосновения с Телом Христовым?
Согласно
существующей православной литургической практике, если взять простую
воду, то освящение её возможно совершить без молитв просто вливанием в
неё святой воды, но... здесь никакого пресуществления (т.е. изменения
сущности) не происходит, вода остается водою. Освящение в православном
понимании - это не пресуществление. Так же можно поступить и с елеем.
Пресуществление же хлеба и вина в Тело и Кровь Христову, именно как
изменение сущности, происходит только
во время Евхаристического канона на полной литургии после
соответствующих молитв Церкви через призывание Святого Духа (эпиклезис).
К сожалению, появились либеральные богословы, которые в принципе отрицают пресуществление
Святых Даров, как таковое. Действительно, идея претворения в Кровь
влитого в Чашу вина от соприкосновения его с освящённым Агнцем получает
свою «лигитимность» только при отрицании пресуществления (изменение
сущности) хлеба и вина в Тело и Кровь Христову. Полная несостоятельность
этого мнения, т.н. «воипостазирования», была показана в богословских
статьях прот. Вадима Леонова и свящ. Даниила Сысоева в прошлых номерах журнала «Благодатный огонь» (№ 14, 15).
В церковном Предании нет ни одного соборного определения, утверждающего, что вино становится Кровью Христовой от соприкосновения с
Агнцем. Если бы подобная идея была истинной, то можно было бы положить
простой хлеб в Чашу с Кровью Христовой, и он стал бы Телом Христа без
каких-либо молитв. Тогда получается, что и частички, вынутые за здравие и
упокоение, которые священник ссыпает в Чашу в конце полной литургии,
тоже становятся Телом Христовым. Странное богословие, не правда ли?
Зачем тогда их ссыпать после причащения мирян, а не до? Ведь можно было
бы тогда ими и причащать. Это уже напоминает какую-то магию. Все
получается как в сказке про Золушку или какого-нибудь Гарри Поттера -
прикосновение волшебной палочкой превращает тыкву в карету и т.д. А если
случайно муха попадёт в Чашу (такие ведь случаи оговариваются
«Известием учительным») тогда что?... это тоже станет Телом Христовым?
В
Служебнике ясно говорится: «Известно также будет тебе, иерей, что если
случится быть большому количеству причастников, то никак не дерзай (по
недостатку в святой чаше Божественной Крови или Тела) доливать вино или
всыпать простой хлеб в чашу, иначе тяжко согрешишь и подпадешь
извержению из сана. В таком случае повели не причастившимся подождать до
следующего утра и, отслужив утром, причасти их. Или, взяв из кивота
Божественные Таины, хранящиеся ради больных, всыпь их в святую чашу и
причасти по обычаю» («Известие учительное»).
Основной смысл ЛПД - не
в претворении вина в Кровь Христову вложением Агнца, а совершенно в
другом. Блж. Симеон Солунский пишет в 57-м ответе: «Преждеосвященные
святейшие дары через молитвы ничего не получают, ибо освящены; ибо это
доказывают сами молитвы, читаемые на преждеосвященной литургии, потому
что оне содержат в себе моления и ходатайство о нас через предлежащие
страшныя таинства: тело и кровь Единородного, (моления), умилостивляющия
Бога Отца и делающие нас способными к причащению общения Христова... из
входов один вечерний (т.е. означающий тоже, что и на вечерни), другой -
когда дары переносятся на трапезу, чтобы мы, смотря на них и покланяясь
им, освятились через воззрение на Христа благодатию Его».
Так же очевидно, что кульминация литургии никак не может происходить после возгласа «Преждеосвященная Святая святым». В этот момент литургии уже предлагается верным приступить к причащению. По сути это уже конец литургии.
Проф. Успенский пишет, что раньше во многих местах Агнец не напоялся Кровью. Вопрос: тогда как может «жертва тайная совершена дориноситься», когда Агнец Кровью не напоен, а в Чаше простое вино? Как может входить Царь Славы, когда в руках у священника только одно Тело Христа? И как после этого диакон может возглашать «прием я (т.е. Преждеосвященные Дары) во святый и пренебесный и мысленный Свой Жертвенник», когда Крови Христовой вообще нет? Утверждение, что «где Тело - там и Кровь», никак не может быть принято в рассмотрение, как имеющее позднее латинское происхождение, и будучи совершено бездоказательным. Зачем, спрашивается, тогда вообще использовать в литургии вино? И тогда почему бы не сказать, что где Тело, там и Кровь, там и Кости? Однако Костей нет, и прп. Максим Исповедник объясняет почему. Естественно, что впоследствии стали везде напоять Агнец Святой Кровию, исправив при этом вкравшиеся литургические ошибки, каковых, как известно, в истории было не мало. Уже сам факт напоения Агнца Кровью говорит о том, что в Чаше простое вино, иначе для чего тогда вообще его напоять? В чем тогда смысл приготовления Ангца на полной литургии, если на ЛПД совершается претворение?
Можно, конечно, предположить, что
Святая Кровь, которой напоен Агнец, растворяется в вине. Но тогда речь
может идти лишь о концентрации Крови в вине, но не о претворении самого
вина в Кровь. Молекулы Св. Крови, испаряясь, присутствуют и в воздухе в
некоторой концентрации. Но разве этого достаточно для причащения? Ясно,
что нет.
Под
«освященным вином» в Чаше в «Изъявлении о неких исправлениих в служении
Преждеосвященныя литургии» подразумевается просто благословленное вино.
Также и у блж. Симеона Солунского, находящееся в Чаше вино нигде не называется Кровью, как пытаются в этом упорно убедить нас либеральные литургисты, но только освященным вином.
Об этом говорится и в Служебнике, в котором строго запрещается потреблять вино из святой Чаши до потребления Святых Даров: «Диакон же тогда из Чаши не пиет, но по заамвонной молитве и по потреблении оставшихся частиц Святых Таин (Аще же служит един иерей без диакона, и той, по причащении Святых Таин, из Чаши не пиет, но по совершении литургии и по потреблении Святых Таин. Ибо аще и освященно есть вложением Частицы, но не пресущественно в Кровь божественную, понеже над ним словеса священия не чтошася зде, яко бывает в литургиях Василия Великого и Иоанна Златоустаго)» («Изъявление о некиих исправлениих в служении Преждеосвященныя литургии»).
Отсюда - и проблема причащения
младенцев до 7 лет, которым частичка Тела Христова не преподается. Если в
Чаше только освященное вино, то разве будет это являться причащением
для младенцев? Разумеется, нет. И нет никаких проблем причастить
младенца в субботу или воскресенье, когда совершается полная литургия.
Тогда
для чего вообще нужна Чаша в ЛПД, задают вопрос либеральные мыслители?
Ответ: для того, чтобы затвердевшие Святые Дары могли размокнуть в вине и
стать приемлемыми для причащения, а также для удобства причащения по
аналогии с полной литургией: «Егда же от чаши пиеши, или диакону
подаваеши, ничтоже глаголи: ибо тамо простое есть вино, а не Владычняя
Кровь, точию церимониялнаго ради обиходу употребляема бывает, вместо полоскания уст» (Требник свт. Петра Могилы).
Поэтому,
если кто-либо когда-либо и считал, не имея на это соборных определений,
на уровне личного мнения или местного обычая, что в Чаше вино
автоматически становится Кровью от соприкосновения с Агнцем,
то это является не свидетельством коллизий богословских мнений, а
скорее напоминает самый настоящий коллапс литургического богословия.
http://www.blagogon.ru/digest/163/
