Выдающийся идеолог панславизма, социолог и естествоиспытатель Николай Яковлевич Данилевский родился 10 декабря 1822 года в селе Оберце Орловской губернии. Сын заслуженного русского генерала, Данилевский воспитывался в Александровском лицее, затем был вольным слушателем на факультете естественных наук в Санкт-Петербургском университете. В юности, как и Достоевский, он увлёкся социалистическими идеями Фурье. В 1849 году был арестован по делу Петрашевского.
Проведя 100 дней в Петропавловской крепости, Данилевский написал оправдательную записку, в которой доказал свою политическую невинность, был освобождён от суда, но выслан из Петербурга и определён в канцелярию сначала вологодского, а потом самарского губернатора. В 1853 году Николай Яковлевич был командирован в научную экспедицию для исследования рыболовства по Волге и Каспийскому морю, а в 1857 году был отправлен для таких же исследований на Белое море и Ледовитый океан. После этих экспедиций Данилевский создал действовавшее до 1917 года законодательство, касающееся состояния рыболовства во всех водах европейской России.
Главное историко-философское сочинение Данилевского «Россия и Европа» вышло в 1871 году. Одну из центральных его идей он выразил следующим образом: «Для всякого славянина: русского, чеха, серба, хорвата, словенца, болгара (желал бы прибавить, и поляка), - после Бога и Его святой Церкви, - идея Славянства должна быть высшею идеей, выше свободы, выше науки, выше просвещения, выше всякого земного блага».
Данилевский считал Россию и славянство особым культурно-историческим типом, однако наиболее широким и полным. Оспаривая общепринятые деления: географическое (по частям света) и историческое (Древняя, Средняя и Новая история), Данилевский, как и немецкий историк Генрих Рюккерт, выставлял в качестве действительных носителей исторической жизни некие обособленные «естественные группы», которые, также, как и Рюккерт, обозначал термином «культурно-исторические типы».
Всякое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным языком или группой языков, довольно близких между собой, так, чтобы родство их ощущалось непосредственно, без глубоких филологических изысканий, составляет самобытный культурно-исторический тип, если оно по своим духовным задаткам способно к историческому развитию. Таких типов - до зарождения славянского - Данилевский насчитывал 10: египетский, китайский, ассиро-вавилоно-финикийский (он же халдейский, или древне-семитический), индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, ново-семитический, или аравийский, и германо-романский, или европейский. Россия и славянство образуют новый культурно-исторический тип, совершенно отличный и отдельный от Европы.
Все культурно-исторические типы одинаково самобытны и из себя самих черпают содержание своей исторической жизни, но не все осуществляют это содержание с одинаковой полнотой и многосторонностью. И Данилевский, и Рюккерт (хотя в несколько ином распределении), признавали четыре общих разряда культурно-исторической деятельности: деятельность религиозная, культурная (наука, искусство, промышленность), политическая и социально-экономическая.
Только России и славянству, по Данилевскому, дано равномерно развить все четыре сферы человеческой деятельности и осуществить полную «четырёхосновную культуру». Данилевский доказал это на собственном примере. Он был прекрасным специалистом не только в области истории, культуры, философии, политики, экономики, но и создал выдающийся естественнонаучный труд «Дарвинизм» (1885), который до сих пор является одним из главных опровержений теории Дарвина.
Данилевский видел в культурно-историческом типе высшее и окончательное выражение социального единства. Если этот тип, писал он, и не есть абсолютно высшая группа человечества, то она, во всяком случае, высшая из всех тех, интересы которых могут быть сознательными для человека, и составляет, следовательно, последний предел, до которого может и должно простираться подчинение низших интересов высшим, пожертвование частных целей общим. Но установление всемiрного господства одного культурно-исторического типа, по мнению Данилевского, было бы гибельным для человечества, так как господство одной цивилизации, одной культуры лишило бы человеческий род необходимого условия совершенствования - элемента разнообразия.
Считая, что самое большое зло - это потеря «нравственной народной самобытности», Данилевский решительно осуждал Запад за навязывание им своей культуры всему остальному мiру. Раньше большинства своих современников русский мыслитель понял, что ради того, чтобы «культурородная сила» не иссякла в человечестве вообще, необходимо противостоять власти одного культурно-исторического типа, необходимо «переменить направление» культурного развития.
«В продолжение этой книги, - писал Данилевский, - мы постоянно проводим мысль, что Европа не только нечто нам чуждое, но даже враждебное, что её интересы не только не могут быть нашими интересами, но в большинстве случаев прямо им противоположны... Если невозможно и вредно устранить себя от европейских дел, то весьма возможно, полезно и даже необходимо смотреть на эти дела всегда и постоянно с нашей особой русской точки зрения, применяя к ним как единственный критериум оценки: какое отношение может иметь то или другое событие, направление умов, та или другая деятельность влиятельных личностей к нашим особенным русско-славянским целям; какое они могут оказать препятствие или содействие им?»
В России, по убеждению Данилевского, необходимы сильная власть и строгая централизация, т. к «цель государства состоит главнейше в защите и охране жизни, чести и свободы народной».
Данилевский считал, что степень централизованности государства во многом зависит от степени опасности, угрожающей национальной чести и свободе, которые государство должно защищать. Конституция и парламент, с точки зрения Данилевского, возможны в России «только как мистификации, как комедия». Даже если политическая система со временем потребует изменений, эти изменения должны вноситься постепенно.
Вместе с тем, верный традиции славянофилов, Данилевский считал, что ограничивать свободу в обществе из страха перед революцией абсурдно, поскольку это может вызвать лишь ещё большее противодействие. По его мнению, разумным является сочетание реформ и сильной государственной политики, а сужение общественных свобод приносит больше вреда, чем пользы.
Ключевым моментом в концепции Данилевского, который и по сей день включают в курсы истории социологии во всём мiре, является цикличность цивилизационного процесса. В отличие от Тойнби и Шпенглера, Данилевский не сосредоточивает своё внимание на признаках упадка или прогресса, но собирает обширный фактологический материал, позволяющий за множеством исторических особенностей увидеть повторяемость социальных порядков.
«Россия и Европа» содержит немало мыслей, ценность которых ощутимо возросла в начале XXI столетия. Одна из них - это предостережение Николая Яковлевича Данилевского об опасности денационализации культуры и политики, которая вовсю процветает в современной России.
