Тридцать два человека из 118 членов экипажа «Курска» похоронили в Санкт-Петербурге. В тот самый день, когда СМИ оповестили о катастрофе, десятки людей, многие из которых не только не были моряками, но и вообще не имели никакого отношения к флоту, звонили или приходили в клуб и предлагали свою помощь. В том числе денежную, что было совсем не лишним: офицеры наши и их семьи никогда не были миллионерами - так мягко скажем... Именно тогда, без всякого указания сверху, появился Общественный фонд памяти АПРК «Курск». На эти деньги клуб организовал отправку родственников моряков в Видяево - пункт базирования «Курска». А самый первый взнос в фонд сделали журналисты - работники корпункта ОРТ. Через несколько дней тогдашний премьер Касьянов объявил, что государство поможет семьям погибших: выделит то ли 25, то ли 30 тысяч рублей. А у нас к этому времени было собрано несколько миллионов. Приносили все - и старые, и молодые, и военные, и гражданские. От предприятий и бизнесменов были взносы. Даже иностранные консульства помогали. Например, английский военно-морской атташе капитан 1-го ранга Джефф Макриди привёз достаточно крупную сумму. Многие, видя, в каком состоянии находились родственники подводников, приносили лекарства, в основном сердечные. Они очень пригодились - спасибо всем жертвователям.
Надо сказать, что тогдашний Смольный не остался в стороне. Когда стало совершенно ясно, что экипаж подлодки погиб, городские власти предложили похоронить моряков на Серафимовском кладбище. Поздней осенью 2000 года в Санкт-Петербург доставили тело капитана-лейтенанта Дмитрия Колесникова. Прощались мы с ним в актовом зале Адмиралтейства, где располагается Высшее военно-морское училище имени Дзержинского: Дмитрий был его выпускником. На похоронах присутствовали тогдашний губернатор Санкт-Петербурга Владимир Яковлев, командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов, генеральный директор ЦКБ «Рубин» Игорь Спасский. Сменяя друг друга, они стояли в почетном карауле. Настоятель Николо-Богоявленского Морского собора отец Богдан Сойко провёл отпевание.
Вот любопытный факт для вашей газеты. Я уже говорил, что тела троих членов экипажа так и не были найдены. Видимо, они находились непосредственно в эпицентре взрыва боезапаса и их, попросту говоря, разметало на молекулы. Нечего хоронить. А каково это родственникам знать? Нет даже могилки, куда можно было бы прийти помянуть дорогого усопшего. Мы подошли с таким вопросом к отцу Богдану Сойко. Он нам сказал следующее:
- Не в первый раз в России моряки гибнут в море. Как поступали раньше? Писали имена погибших на мемориальных досках и устанавливали эти доски в храмах. К такой доске можно прийти, как на могилу: и вспомнить покойного, и помолиться за него, и помянуть добрым словом. Был такой храм в Петербурге - Спас-на-Водах, в котором висели доски с именами всех погибших в Цусимском сражении: это была настоящая святыня для петербуржцев. Ведь сколько семей осиротело после той битвы!.. И люди ходили к Спасу-на-Водах, как на кладбище, где похоронены их близкие.
Вполне достойный ответ! Но мы подошли с тем же вопросом ещё к одному известному петербургскому батюшке, ныне покойному отцу Василию Ермакову. Он сказал так:
- Наберите в капсулу воды с того места, где затонул «Курск». Пусть в этой воде будет одна миллионная частица тела погибших, - всё-таки она там будет. Положите эту капсулу в гроб - и так хороните.
И вот теперь на Серафимовском кладбище в трёх из 25 могил подводников лежат не тела, а капсулы с морской водой. В своё время подобным образом похоронили командира подводной лодки «Комсомолец» капитана Евгения Ванина...
Погибших моряков хоронили в восемь этапов, по мере того как шла разборка обломков поднятой со дна моря подлодки. Самые многолюдные похороны прошли через год - 17 ноября 2001 года, когда хоронили сразу 11 человек. Хорошо помню этот день. Мне тогда кольнули душу слова одного из выступавших: «Эта трагедия заставила нас на многое смотреть честнее и глубже». Верно сказано... Помню, как завыли, заплакали в голос женщины... Ловкие могильщики умело опускают гробы. Рядом курсанты - учатся невесёлому ремеслу. Вертится мысль: «Неужели им пригодится?..»
Достойные героев похороны! Я уверен, что в Петербурге как ни в каком другом городе в этом отношении сделано все возможное и даже невозможное. Быстро решены все вопросы с участком для захоронения, выделены немалые деньги из городского бюджета, найдены средства для проведения изыскательских работ, инженерной подготовки территории. Заблаговременно были смонтированы бетонные короба-саркофаги, проведены переговоры с родственниками и учтены их пожелания. Решены десятки, если не сотни больших и маленьких организационных вопросов. Позднее Смольным был проведен конкурс на лучший проект мемориала морякам-подводникам, который выиграл известный петербургский архитектор Геннадий Пейчев. В августе 2003 года - к третьей годовщине гибели подводного крейсера - В.И.Матвиенко сняла покрывало с бронзового буревестника, парящего над черным кубом...
Наш клуб и сегодня помогает семьям погибших подводников. Кого в школу устраиваем, кого в больницу. Мало ли кому какая помощь нужна. Бывает, просто доброе слово необходимо. Всем помогаем и будем помогать.
...А ведь я довольно хорошо знал двоих с «Курска». Старшим на борту во время учений был зам.командира дивизии капитан 1-го ранга Владимир Тихонович Багрянцев. Для гражданских поясню: «старший на борту» - это что-то вроде капитана-наставника. Был командир лодки - Геннадий Грачин, и был его старший товарищ - Владимир Багрянцев. Командир учит экипаж, а командира учит старший на борту. С Владимиром Тихоновичем я познакомился не где-нибудь, а в Серафимовской церкви, у отца Василия. Не то чтобы мы близкими друзьями были: он был членом нашего клуба, не раз заезжал сюда...
А второй мой знакомый с «Курска» - молодой лейтенант Ярослав Буднев, младший штурман подводного крейсера... Тут история ещё более трагичная. Буднев учился на штурмана в Морском корпусе им. Петра Великого - это неподалёку от нас... Как-то, за год до окончания училища, он пришёл к нам в клуб, мы с ним разговорились... Хороший такой паренёк, интересный. Потом он часто приходил, помогал в работе, интересовался историей подводного плавания... И однажды сказал: «У меня нет папы-адмирала, а сейчас без протекции невероятно трудно поступить на службу на лодку. Помогите мне, пожалуйста!» Ну как не помочь такому славному парню!.. Через своих знакомых, через бывших подчинённых, я устроил Ярославу вызов - именно на «Курск»... Его взяли туда штурманом. Думаю, что среди молодых «курских» лейтенантов не он один был таким хорошим человеком, честным офицером...
...Потом, спустя год после трагедии, приехал сюда его отец. Приехал убивать меня. «Если бы, - говорит, - не ты, он бы туда не попал!» Ну, вроде бы так оно и есть... Чем оправдаться? Тут уж у кого какая судьба.
...Похоронили мы их хорошо; я горд, что в этом есть и моя заслуга... А всё-таки лучше было бы не иметь причины для таких заслуг. Пусть бы они жили, пусть бы «Курск» служил на страх врагам... Ну, да всё в руке Божией.
