В эту среду на круглом столе с участием президента Европейской народной партии Вильфреда Мартенса глава Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Кирилл сказал, что "Будущее Европы небезразлично Русской православной церкви. Наш долг - заявить о том, что отсутствие в публичной сфере проверенных веками образцов правильной жизни приводит к искоренению достоинства человека".
В самом деле, общество нуждается не только в законах, но и в четких представлениях о добре и зле. Существует зазор между "уголовно ненаказуемым" и "морально допустимым". Некоторые, несомненно дурные вещи - как, например, супружеская измена - уголовно ненаказуемы, и должны таковыми оставаться, поскольку наделение государства полномочиями контролировать личную жизнь граждан немедленно приведет к самым тяжким злоупотреблениям. Человек, который, запершись в своей квартире, напивается до потери сознания, поступает несомненно дурно - но государство не должно врываться в его квартиру, чтобы пресечь это. Не потому, что напиваться хорошо, а потому, что наделение государства - состоящего из таких же грешных людей - полномочиями в любой момент входить в квартиры граждан и проверять, чем они занимаются, несомненно приведет к злоупотреблениям. Как отметил один богослов, "зло заражает всякий скальпель, которым его пытаются вырезать". Сдерживание зла, таким образом, в значительной степени ложится на негосударственные культурные и общественные механизмы - на убеждение, что делать некоторые вещи стыдно, неприлично, неуместно, на то, что это вредит репутации и разрушает доверие. У нас смеялись над тем, какой скандал в США вызвало то обстоятельство, что президент изменял жене; однако нам уместнее было бы печалиться, что у нас репутация политиков мало кого интересует.
В современном мире существуют две тенденции, которые, каждая со своей стороны, стремятся к сужению этого зазора. В мусульманских странах государству усваивается миссия "насаждения добродетели и искоренения порока"; на улицах Тегерана полиция арестовывает женщин, у которых неправильно, и, по местным представлениям, нескромно, повязан головной платок, а недавно парень, уличенный в употреблении алкоголя, был приговорен к смерти. При том, что женская скромность прекрасна, а воздержание от алкоголя похвально, насаждать добродетель свирепыми карами и неуместно, и вряд ли эффективно - анализ интернета показывает, что мусульманские страны являются одними из наиболее активных потребителей онлайн-порнографии.
С другой стороны, мы имеем дело с "либеральным" подходом, который склонен объявлять морально приемлемым все, что не воспрещено законом. Общие представления о "стыдном", "неприличном", сформированные христианской культурой, объявляются "устаревшими" и "репрессивными". Любой личный выбор объявляется приемлемым, даже похвальным, проявлением человеческой свободы. Фактически, общество отказывается от общих моральных ценностей и полагает юридический закон единственным средством поддержания порядка. Однако закон неизбежно оказывается бессильным там, где нет общей всем веры в абсолютное добро и зло; он один не может удержать общество от распада. Как сказал наш замечательный ученый Юрий Лотман, "Культура начинается с запретов". Сохранение любого общества - особенно сохранение его перед лицом трудностей - требует самообуздания; и любая работающая этика, начиная с античных времен, есть этика самообуздания. Бесконтрольно следуя своим желаниям, люди неизбежно будут причинять вред себе и друг другу. Там, где люди не хотят слышать слова "нельзя" едва ли возможна свобода. И вот об этом обществу - и российскому, и европейскому - напоминает Церковь.
Тем временем ревностные противники ОПК составили очередное письмо, распространяемое в интернете. Появилось оно как ответ на Обращение 227 докторов и кандидатов наук к президенту РФ в связи с введением ученых степеней по теологии и преподаванием в школах дисциплин о религиях, авторы которого призвали Президента поддержать введение ОПК и факультетов Теологии в ВУЗах. Противники ОПК предсказывают различные беды - рост экстремизма, межконфессиональной разобщенности, притеснения учащихся, не принадлежащих к преобладающему исповеданию, и тому подобное. Первый вопрос, который при этом возникает - почему в большинстве европейских стран существует и религиозное образование, и кафедры теологии в ВУЗах, и многое другое, что у нас рассматривается как признак злостного клерикализма - а никаких бедствий и ужасов, о которых пишут авторы письма, не происходит? Более того, в течении большей части ХХ века Россия была куда как далека от всякого клерикализма, а атеистические идеалы борцов с ОПК были обязательной частью государственной идеологии - принесло ли это нашей стране большую пользу?
На прошедшей неделе была опубликована статья Святейшего Патриарха Московского и вся Руси Алексия II в "Церковь, общество, политика: взгляд из Москвы". Святейший Патриарх отметил, что Русская Православная Церковь не стремится быть государственной:
"Иногда говорят, что Православная Церковь хочет стать государственной. Но нужно ли это самой Церкви? Синодальный период истории Церкви Русской, которая тогда испытывала сильное давление государственного аппарата, нельзя назвать временем расцвета всех сторон церковной жизни. Предшествовавшие и сопутствующие этому периоду акты изъятия церковного имущества вели епископов и пастырей к унизительной зависимости от светской власти. Конечно, императоры и императрицы не посягали на чистоту вероучения, не вмешивались в догматические вопросы. Но тесные объятия государственной власти мешали нашей свободе. Не хотел бы такого будущего для Русского Православия. "Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков" (1 Кор. 7. 23) - говорит Священное Писание. В этом смысле Церковь должна быть отделена от государства."
В самом деле, хотя многим может казаться, что тесные отношения с государством помогут Церкви, в реальности дело может оказаться наоборот - государство получит рычаги давления, которые помешают Церкви исполнять ее миссию. Об этом напоминает немного курьезный случай, о котором сообщает интернет журнал "Новая Политика". Депутат Государственной Думы зампред комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Сергей Марков предложил отцу Кириллу Каледе начать дискуссию о пересмотре моральных норм. "Жизнь изменилась, и теперь нужно понимать, что добрачный секс - это не аморально, - заявил Марков. - Перед тем, как создать семью, нужно осознать друг друга. Развод тоже не аморален, ведь в современном обществе почти каждый человек проживает несколько семейных жизней". Государственные деятели, увы, оказались столь же отторгнуты от православной культуры, как и все остальные - иначе депутату не пришло бы в голову предлагать переиначить заповеди Божии, и отказаться от честности и верности по отношению к близким людям потому, что "жизнь изменилась". Представители государства также нуждаются в пастырском попечении, как и все остальные миряне, а положение государственной Церкви этому бы только помешало. Довольно жалкое состояние государственных церквей в Англии и скандинавских странах показывает, что государственный статус Церкви образом не угрожает общественной свободе - зато крайне неполезен для самой Церкви.
http://www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=2647
В самом деле, общество нуждается не только в законах, но и в четких представлениях о добре и зле. Существует зазор между "уголовно ненаказуемым" и "морально допустимым". Некоторые, несомненно дурные вещи - как, например, супружеская измена - уголовно ненаказуемы, и должны таковыми оставаться, поскольку наделение государства полномочиями контролировать личную жизнь граждан немедленно приведет к самым тяжким злоупотреблениям. Человек, который, запершись в своей квартире, напивается до потери сознания, поступает несомненно дурно - но государство не должно врываться в его квартиру, чтобы пресечь это. Не потому, что напиваться хорошо, а потому, что наделение государства - состоящего из таких же грешных людей - полномочиями в любой момент входить в квартиры граждан и проверять, чем они занимаются, несомненно приведет к злоупотреблениям. Как отметил один богослов, "зло заражает всякий скальпель, которым его пытаются вырезать". Сдерживание зла, таким образом, в значительной степени ложится на негосударственные культурные и общественные механизмы - на убеждение, что делать некоторые вещи стыдно, неприлично, неуместно, на то, что это вредит репутации и разрушает доверие. У нас смеялись над тем, какой скандал в США вызвало то обстоятельство, что президент изменял жене; однако нам уместнее было бы печалиться, что у нас репутация политиков мало кого интересует.
В современном мире существуют две тенденции, которые, каждая со своей стороны, стремятся к сужению этого зазора. В мусульманских странах государству усваивается миссия "насаждения добродетели и искоренения порока"; на улицах Тегерана полиция арестовывает женщин, у которых неправильно, и, по местным представлениям, нескромно, повязан головной платок, а недавно парень, уличенный в употреблении алкоголя, был приговорен к смерти. При том, что женская скромность прекрасна, а воздержание от алкоголя похвально, насаждать добродетель свирепыми карами и неуместно, и вряд ли эффективно - анализ интернета показывает, что мусульманские страны являются одними из наиболее активных потребителей онлайн-порнографии.
С другой стороны, мы имеем дело с "либеральным" подходом, который склонен объявлять морально приемлемым все, что не воспрещено законом. Общие представления о "стыдном", "неприличном", сформированные христианской культурой, объявляются "устаревшими" и "репрессивными". Любой личный выбор объявляется приемлемым, даже похвальным, проявлением человеческой свободы. Фактически, общество отказывается от общих моральных ценностей и полагает юридический закон единственным средством поддержания порядка. Однако закон неизбежно оказывается бессильным там, где нет общей всем веры в абсолютное добро и зло; он один не может удержать общество от распада. Как сказал наш замечательный ученый Юрий Лотман, "Культура начинается с запретов". Сохранение любого общества - особенно сохранение его перед лицом трудностей - требует самообуздания; и любая работающая этика, начиная с античных времен, есть этика самообуздания. Бесконтрольно следуя своим желаниям, люди неизбежно будут причинять вред себе и друг другу. Там, где люди не хотят слышать слова "нельзя" едва ли возможна свобода. И вот об этом обществу - и российскому, и европейскому - напоминает Церковь.
Тем временем ревностные противники ОПК составили очередное письмо, распространяемое в интернете. Появилось оно как ответ на Обращение 227 докторов и кандидатов наук к президенту РФ в связи с введением ученых степеней по теологии и преподаванием в школах дисциплин о религиях, авторы которого призвали Президента поддержать введение ОПК и факультетов Теологии в ВУЗах. Противники ОПК предсказывают различные беды - рост экстремизма, межконфессиональной разобщенности, притеснения учащихся, не принадлежащих к преобладающему исповеданию, и тому подобное. Первый вопрос, который при этом возникает - почему в большинстве европейских стран существует и религиозное образование, и кафедры теологии в ВУЗах, и многое другое, что у нас рассматривается как признак злостного клерикализма - а никаких бедствий и ужасов, о которых пишут авторы письма, не происходит? Более того, в течении большей части ХХ века Россия была куда как далека от всякого клерикализма, а атеистические идеалы борцов с ОПК были обязательной частью государственной идеологии - принесло ли это нашей стране большую пользу?
На прошедшей неделе была опубликована статья Святейшего Патриарха Московского и вся Руси Алексия II в "Церковь, общество, политика: взгляд из Москвы". Святейший Патриарх отметил, что Русская Православная Церковь не стремится быть государственной:
"Иногда говорят, что Православная Церковь хочет стать государственной. Но нужно ли это самой Церкви? Синодальный период истории Церкви Русской, которая тогда испытывала сильное давление государственного аппарата, нельзя назвать временем расцвета всех сторон церковной жизни. Предшествовавшие и сопутствующие этому периоду акты изъятия церковного имущества вели епископов и пастырей к унизительной зависимости от светской власти. Конечно, императоры и императрицы не посягали на чистоту вероучения, не вмешивались в догматические вопросы. Но тесные объятия государственной власти мешали нашей свободе. Не хотел бы такого будущего для Русского Православия. "Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков" (1 Кор. 7. 23) - говорит Священное Писание. В этом смысле Церковь должна быть отделена от государства."
В самом деле, хотя многим может казаться, что тесные отношения с государством помогут Церкви, в реальности дело может оказаться наоборот - государство получит рычаги давления, которые помешают Церкви исполнять ее миссию. Об этом напоминает немного курьезный случай, о котором сообщает интернет журнал "Новая Политика". Депутат Государственной Думы зампред комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Сергей Марков предложил отцу Кириллу Каледе начать дискуссию о пересмотре моральных норм. "Жизнь изменилась, и теперь нужно понимать, что добрачный секс - это не аморально, - заявил Марков. - Перед тем, как создать семью, нужно осознать друг друга. Развод тоже не аморален, ведь в современном обществе почти каждый человек проживает несколько семейных жизней". Государственные деятели, увы, оказались столь же отторгнуты от православной культуры, как и все остальные - иначе депутату не пришло бы в голову предлагать переиначить заповеди Божии, и отказаться от честности и верности по отношению к близким людям потому, что "жизнь изменилась". Представители государства также нуждаются в пастырском попечении, как и все остальные миряне, а положение государственной Церкви этому бы только помешало. Довольно жалкое состояние государственных церквей в Англии и скандинавских странах показывает, что государственный статус Церкви образом не угрожает общественной свободе - зато крайне неполезен для самой Церкви.
http://www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=2647
