Смерть Ильи Кормильцева, похоже, становится предметом межрелигиозных дискуссий. Православные считают, что он остался христианином, мусульмане радостно сообщают, что перед смертью он прочитал шахаду (исповедание ислама). Но, судя по его ливжурналу, Кормильцев просто был весьма малообразованным в религиозных делах человеком, к тому же позволял себе и прямые богохульства. Во многом смерть Кормильцева - знаковая для именно для сегодняшнего момента. Образ рок-музыканта как "властителя дум" давно отошел в прошлое, но для 30-40-летних, их старые рок-тексты до сих пор остаются чем-то значимым, на что можно ссылаться как на духовный авторитет. Кормильцев во многом повторил "синдром Литвиненко", запутаться в религиях, покинуть Родину, увидеть Лондон и умереть. Англия здесь тоже неслучайна, она с многовековой традиционностью является злобным геополитическим врагом России. Поэтому именно здесь и завершают свой путь люди, потерявшие традиционные российские ценности. В этом смысле судьба Кормильцева представлял собой образец жизни невоцерковленного российского интеллигента. Для многих он до сих пор остается рок-идолом и великим поэтом, для многих он остался чужим.
Но теперь о нем можно вспоминать старой песней: "Да вот только ли вспомнит Родина-мать одного из пропавших своих сыновей?"
Ниже мы приводим свидетельство православного диакона отца Вадима из Лондона о последних днях Ильи Кормильцева.
Ред.
Я навещал Илью в больницах и хосписе в последние две-три недели до его кончины. Я его раньше не знал и даже имени его не слышал. S (имя его не называю, уважая его желание пребывать в неизестности), с которым я знаком уже 15 лет, и которому Илья, по его словам, произнёс шахаду перед своей кончиной, позвонил мне и попросил навестить Илью в госпитале Св.Фомы в Лондоне. Я позвонил Илье, спросил, что ему принести, и пошёл навестить его, причём даже не как диакон, а чисто по-человечески. Я увидел страждущего от тяжелейшей болезни человека, который, однако, стойко держался и до конца верил в исцеление. Я продолжал навещать его. Мы говорили о литературе, о Боге, о религии. Он хорошо отзывался о Мамонове, говорил, что тот - большой актёр. Он говорил, что знает, за что ему эта болезнь, и вообще в нём было смирение, какое-то осознание. Он говорил, что хотел бы как-нибудь мне исповедаться, но я ответил, что я не священник и не могу принимать исповедь. Он сказал: "ну тогда не исповедь, а просто расскажу о моих ошибках". Мы оставили это на потом но потом были постоянные переезды, а потом он внезапно умер. Но я думаю, что Бог примет его намерение за исповедь. Я пообещал принести ему в следующий раз молитвослов и псалтирь, причём он сказал, что если молитвослов на церковно-славянском, то это нормально, так как он может читать на нём. Я навещал его в свободное от работы время (я жалованья в церкви не получаю, поэтому работаю), Приходил и читал ему Евангелие, особенно те места, где говорится об исцелениях Господом, канон о болящих, акафист "Всецарице", приносил ему из церкви просфорки и святую воду, масло с мирром от мощей Св.Николая Чудотворца и мазал его. И он всему был рад и никогда ни от чего не отказывался. Помню, когда читал канон о болящем, он тоже подключался к молитве и повторял вслед за мной "Господи помилуй". К нему приходила также его домохозяйка, и тоже приносила из церкви просфорки и святую воду, которые он потреблял. Ещё одна наша прихожанка, которая приходила к нему с журналистами, подарила ему иконку Божьей Матери и он просил её достать для него иконку Св. Пророка Илии, ему потом её передали из Москвы. И никто никогда не слышал от него о намерении или желании отказаться от крещения и принять ислам. Потом приехал S (он не из Лондона) и был с ним до его кончины, помогал с переездом в госпиталь Масден, ухаживал за ним (они были знакомы до болезни Ильи). Естественно он оказывал на Илью влияние, читал ему Коран и молитвы на арабском. Было даже такое, что он читал Коран, а потом я читал канон. Илья не был воцерковлённым человеком и всё принимал, так как считал, что всё на пользу его выздоровлению. Я спрашивал его, чувствует ли он разницу, когда S и читаем молитвы. Он сказал "да, разные энергии". В пятницу, за день до его кончины, я читал ему акафист иконе Богородицы "Всецарица" (который читается над больными онкологическими заболеваниями). После этого он совершенно внятно сказал, обращаясь в первую очередь к S, "мне Иса ближе" (Иса - это Иисус в исламе).
В воскресение, после службы я купил продукты и пошёл в госпиталь. По пути я позвонил S, и тот сообщил мне о том, что Илья ушёл в 10 утра. Я, помню, сразу подумал, что сейчас S скажет, что Илья принял ислам. Так оно и случилось. Я сразу же заявил ему, что не верю в это, он ничего не ответил. Потом он сказал, что в госпиталь уже идти не стоит, так как тело Ильи уже переносят в морг. Тогда я связался с женой Ильи и предложил обсудить ситуацию, она попросила меня приехать к ней. Я рассказал ей о наших встречах с Ильёй и о том, что он говорил. Она рассказала мне о последних его минутах, она сказала, что он приходил в себя и снова забывался, и что в конце он просил хлеба (она думала, что, возможно, он имел в виду просфору, но она не поняла). Он хотел жить и до конца верил в исцеление. Помню, мы говорили о его переводческой деятельности и я сказал ему, что всё мечтаю выучить итальянский язык. Он сказал,"вот выздоровею и научу вас".
Трудно судить, что конкретно происходило в ту ночь, но ясно одно, что до последних дней он не отрекался ни от христианства, ни от своего крещения. На следующее утро жена Ильи сообщила S о нашей с ней встрече, тот позвонил мне и стал истерично орать на меня. Потом перезвонил и извинился. Потом он пришёл ко мне на работу и стал снова "наезжать" на меня, что я лезу не в своё дело, что Илья - общественная фигура, что я мог бы его жене всё это рассказать и потом, что меня попросили только сходить к Илье и отнести продукты, а не читать Евангелие и молитвы, и пытался представить дело так, что я силой ему всё навязывал. Я ответил ему, что это дело моей совести и ответственности за посмертную судьбу души Ильи, который за время нашего краткого знакомства стал мне по-своему дорог, что мне совершенно безразлично его общественное положение, и что для меня встреча с ним была встречей со страждущей душой, которой нужно было дать тепло и надежду. Я молюсь за него, вчера в день памяти Блаженной Ксении Петербургской молился о его упокоении на панихиде в церкви (вчера было 3 дня со дня смерти), буду и дальше молиться и всех вас призываю делать то же. И последнее, в ночь с субботы на воскресенье я вдруг проснулся от вскрика, прозвучавшего на уровне груди... Но не хочу спекулировать или строить догадки по поводу того, что это могло быть.
Диакон Вадим. Лондон.
P.S. Остается открытым вопрос: зачем православным и мусульманам заниматься перетягиванием мертвого Кормильцева к себе?
http://www.russned.ru/stats/748
Но теперь о нем можно вспоминать старой песней: "Да вот только ли вспомнит Родина-мать одного из пропавших своих сыновей?"
Ниже мы приводим свидетельство православного диакона отца Вадима из Лондона о последних днях Ильи Кормильцева.
Ред.
Я навещал Илью в больницах и хосписе в последние две-три недели до его кончины. Я его раньше не знал и даже имени его не слышал. S (имя его не называю, уважая его желание пребывать в неизестности), с которым я знаком уже 15 лет, и которому Илья, по его словам, произнёс шахаду перед своей кончиной, позвонил мне и попросил навестить Илью в госпитале Св.Фомы в Лондоне. Я позвонил Илье, спросил, что ему принести, и пошёл навестить его, причём даже не как диакон, а чисто по-человечески. Я увидел страждущего от тяжелейшей болезни человека, который, однако, стойко держался и до конца верил в исцеление. Я продолжал навещать его. Мы говорили о литературе, о Боге, о религии. Он хорошо отзывался о Мамонове, говорил, что тот - большой актёр. Он говорил, что знает, за что ему эта болезнь, и вообще в нём было смирение, какое-то осознание. Он говорил, что хотел бы как-нибудь мне исповедаться, но я ответил, что я не священник и не могу принимать исповедь. Он сказал: "ну тогда не исповедь, а просто расскажу о моих ошибках". Мы оставили это на потом но потом были постоянные переезды, а потом он внезапно умер. Но я думаю, что Бог примет его намерение за исповедь. Я пообещал принести ему в следующий раз молитвослов и псалтирь, причём он сказал, что если молитвослов на церковно-славянском, то это нормально, так как он может читать на нём. Я навещал его в свободное от работы время (я жалованья в церкви не получаю, поэтому работаю), Приходил и читал ему Евангелие, особенно те места, где говорится об исцелениях Господом, канон о болящих, акафист "Всецарице", приносил ему из церкви просфорки и святую воду, масло с мирром от мощей Св.Николая Чудотворца и мазал его. И он всему был рад и никогда ни от чего не отказывался. Помню, когда читал канон о болящем, он тоже подключался к молитве и повторял вслед за мной "Господи помилуй". К нему приходила также его домохозяйка, и тоже приносила из церкви просфорки и святую воду, которые он потреблял. Ещё одна наша прихожанка, которая приходила к нему с журналистами, подарила ему иконку Божьей Матери и он просил её достать для него иконку Св. Пророка Илии, ему потом её передали из Москвы. И никто никогда не слышал от него о намерении или желании отказаться от крещения и принять ислам. Потом приехал S (он не из Лондона) и был с ним до его кончины, помогал с переездом в госпиталь Масден, ухаживал за ним (они были знакомы до болезни Ильи). Естественно он оказывал на Илью влияние, читал ему Коран и молитвы на арабском. Было даже такое, что он читал Коран, а потом я читал канон. Илья не был воцерковлённым человеком и всё принимал, так как считал, что всё на пользу его выздоровлению. Я спрашивал его, чувствует ли он разницу, когда S и читаем молитвы. Он сказал "да, разные энергии". В пятницу, за день до его кончины, я читал ему акафист иконе Богородицы "Всецарица" (который читается над больными онкологическими заболеваниями). После этого он совершенно внятно сказал, обращаясь в первую очередь к S, "мне Иса ближе" (Иса - это Иисус в исламе).
В воскресение, после службы я купил продукты и пошёл в госпиталь. По пути я позвонил S, и тот сообщил мне о том, что Илья ушёл в 10 утра. Я, помню, сразу подумал, что сейчас S скажет, что Илья принял ислам. Так оно и случилось. Я сразу же заявил ему, что не верю в это, он ничего не ответил. Потом он сказал, что в госпиталь уже идти не стоит, так как тело Ильи уже переносят в морг. Тогда я связался с женой Ильи и предложил обсудить ситуацию, она попросила меня приехать к ней. Я рассказал ей о наших встречах с Ильёй и о том, что он говорил. Она рассказала мне о последних его минутах, она сказала, что он приходил в себя и снова забывался, и что в конце он просил хлеба (она думала, что, возможно, он имел в виду просфору, но она не поняла). Он хотел жить и до конца верил в исцеление. Помню, мы говорили о его переводческой деятельности и я сказал ему, что всё мечтаю выучить итальянский язык. Он сказал,"вот выздоровею и научу вас".
Трудно судить, что конкретно происходило в ту ночь, но ясно одно, что до последних дней он не отрекался ни от христианства, ни от своего крещения. На следующее утро жена Ильи сообщила S о нашей с ней встрече, тот позвонил мне и стал истерично орать на меня. Потом перезвонил и извинился. Потом он пришёл ко мне на работу и стал снова "наезжать" на меня, что я лезу не в своё дело, что Илья - общественная фигура, что я мог бы его жене всё это рассказать и потом, что меня попросили только сходить к Илье и отнести продукты, а не читать Евангелие и молитвы, и пытался представить дело так, что я силой ему всё навязывал. Я ответил ему, что это дело моей совести и ответственности за посмертную судьбу души Ильи, который за время нашего краткого знакомства стал мне по-своему дорог, что мне совершенно безразлично его общественное положение, и что для меня встреча с ним была встречей со страждущей душой, которой нужно было дать тепло и надежду. Я молюсь за него, вчера в день памяти Блаженной Ксении Петербургской молился о его упокоении на панихиде в церкви (вчера было 3 дня со дня смерти), буду и дальше молиться и всех вас призываю делать то же. И последнее, в ночь с субботы на воскресенье я вдруг проснулся от вскрика, прозвучавшего на уровне груди... Но не хочу спекулировать или строить догадки по поводу того, что это могло быть.
Диакон Вадим. Лондон.
P.S. Остается открытым вопрос: зачем православным и мусульманам заниматься перетягиванием мертвого Кормильцева к себе?
http://www.russned.ru/stats/748
.jpg)
