В 24 года я была психологически невероятно зависима от мамы. Рассказывать нашу семейную предысторию, наверное, смысла нет. Ограничусь тем, что практически всю мою жизнь мама была тяжело больна, болезнь физическая дала осложнения и на психику. Атмосфера в доме постоянно была очень тяжелая - невероятная мелочность, подозрительность, капризы, истерики... Малейшие мои попытки поступать не по маминой указке заканчивались скандалами, тяжелыми обвинениями, и что самое страшное, фразами о том, что из-за моего непослушания мама непременно заболеет и умрет.
Это очень тяжело - жить с детства с грузом ощущения, что любой твой поступок может стоить жизни человеку, которого ты любишь больше всего на свете, поверьте мне... В общем, несмотря на весь мой страх перед мамой, глупостей я наделала. В ту пору я собиралась замуж за человека совершенно чужого, нелюбимого. Но это был мой единственный шанс хоть как-то вырваться из семейного кошмара. О том, что из одной западни я сама иду в другую, я старалась не думать.
Мамина подозрительность в ту пору еще больше обострилась, она начала проверять мой календарь месячных, попытки хоть как-то уйти от такой мелочной опеки встречала новыми скандалами и обвинениями меня во всем, что только могло придти ей в голову.
И вот на таком фоне у меня случилась задержка. Один день, два... Я была не просто в панике - в ужасе. Открыться маме было совершенно немыслимо, тем более, что я была абсолютно уверена, что от такого потрясения она умрет немедленно, а жить с ее смертью на совести я не смогу. Пришлось имитировать якобы начавшиеся месячные, а самой срочно искать выхода. По совету подружек в ход пошли ванны с горчицей, пригоршни аскорбинки - ничего не помогало.
Еще дня через два я через силу рассказала о своей проблеме двум сотрудницам, по возрасту годившимся мне в матери.
- И что ты ревешь, дура? У тебя задержка сколько недель?
- Четыре дня.
- Слушай, тут неподалеку недавно клинику открыли, "мини" делают, если задержка не больше недели. Это вообще ерунда, мы делали - ни в какое сравнение с обычным абортом не идет. Придешь, быстренько все сделаешь и через час домой. Все удовольствие - полтинник. Деньги-то у тебя есть?
Деньги у меня были. Как раз незадолго до того из семейного бюджета мне выделили триста рублей на свадебные расходы, так что можно было постараться списать "абортные" расходы на другие траты. Жених мой к новости отнесся достаточно безразлично, предоставив все решать мне самой. Денег, впрочем, тоже не дал, но в клинику сопровождать согласился.
Позвонила я, записалась, потихоньку вытащила из дома, как велено, простыню, пеленку и ночнушку. На подступах к клинике ноги уже подкашивались, к горлу подкатывала противная тошнота, а руки-ноги ходили ходуном.
В холле в ожидании сидели десятки девчонок, в основном значительно младше меня, взрослых женщин среди них были единицы. Нас по очереди гнали на более чем условный осмотр, анализы, а потом в предбанник перед операционной. Отговаривать никто и не пытался, а отношение персонала было презрительно-унизительным.
Когда передо мной уже никого не оставалось в очереди, появилось огромное желание бросить все, плюнуть на деньги, и убежать. Но я вспомнила мамино лицо... и осталась. Из операционной вышла согнувшись пополам белая как бумага девчонка и настала моя очередь. Мне дали выпить таблетку но-шпы, чтобы расслабить чуть-чуть мускулатуру. Когда я осторожно заикнулась про наркоз, медсестра грубо одернула, что таким, как я, никакого наркоза не положено, и так не баре.
Уложили на высокий стол, присоединили какие-то шланги, машина взвыла.... Такой боли, как тогда, я больше никогда в жизни не испытывала. Боли и ужаса...
Потом медсестра велела спуститься, выйти в другую комнату и полежать полчаса с ледяной грелкой на животе. По-моему, я тогда упала в обморок, во всяком случае, сознание отключилось точно, словно я провалилась в какую-то черную дыру. Через некоторое время меня растормошили и сказали отправляться домой. Всю дорогу меня колотила нервная дрожь, но дома мне удалось соорудить на лице улыбку, рассказать какую-то выдуманную байку о якобы романтичной прогулке под черемухой и упасть спать. Было это в середине мая 1989 года...
Потом было замужество, закончившееся через полтора года разводом, крещение, неудачные попытки воцерковления, второй брак, двое детей, мамина смерть... И тяжелая депрессия, причин которой я найти не могла.
Со временем многое мне стало понятнее. Скорее всего, никакой беременности у меня в первый раз не наступило - дисфункция и до того уже была, вероятность наступления беременности от наших "экспериментов" с первым женихом тоже была крайне низкой, да еще и сам он, как выяснилось позже, оказался практически стерилен. В клинике же через "машину" прогоняли поголовно всех обратившихся "чтобы потом неповадно было", да и деньги, которые они за это брали, в 89-м году были весьма немаленькими.
Этим я себя пыталась успокаивать, но тоска все равно не отпускала. Иногда она становилась острее, иногда просто сидела тупой иглой. Я сходила с ума от этого ощущения и не знала, как жить с этим дальше. Через некоторое время я наконец пришла в церковь....
Постепенно до меня стал по-настоящему доходить смысл того, что я наделала. Был ребенок или нет - неважно, много лет назад я внутренне решилась на аборт, этого было достаточно, чтобы ощущать себя убийцей.
Тогда и пришло настоящее покаяние, до слез. Несколько раз я пыталась рассказать обо всем на исповеди, но начинала каждый раз с фразы, что меня мучает совершенный до крещения грех, и в этом месте батюшки меня прерывали - дескать, как же так, получается, ты не веришь, что в таинстве крещения омываются все совершенные ранее грехи. А у меня не получалось объяснить, что крестилась я практически с бухты-барахты, ничего толком не понимая, не готовясь.... Поэтому и не было в момент крещения покаяния и отказа от прежней жизни...
Великим постом в этом году память о совершенном стала еще острее. Каждый раз, готовясь к исповеди (а исповедовалась я еженедельно) я невольно первым делом вспоминала аборт, но пыталась убеждать себя, что раз батюшки так говорят, значит, не к чему к нему возвращаться. Но возвращалась, тем не менее, причем со все большей и большей душевной болью.
Наконец настал такой день, когда, буквально дорвавшись до аналоя, причем на исповеди совсем не у того ("доброго") батюшки, к которому хотела попасть, а у "строгого", я выпалила "Не могу больше... Я в молодости из страха перед родителями сделала аборт...". Не помню, что потом говорила я, что - священник. Помню, что меня поразила его реакция - я ждала, что он будет меня обличать, отнесется сурово, а увидела сострадание и боль за меня... В тот раз я как раз не готовилась к причастию - от душевной борьбы замучилась настолько, что не могла заставить взять себя молитвослов в руки, а два последних дня перед исповедью просто проревела (на абортные мучения наложилось еще кое-что)... Тем не менее, причащаться меня благословили. "Иди, причащайся, такие раны надо исцелять..."
С тех пор потихоньку началось выздоровление...
http://www.pravmir.ru/printer_1129.html
Это очень тяжело - жить с детства с грузом ощущения, что любой твой поступок может стоить жизни человеку, которого ты любишь больше всего на свете, поверьте мне... В общем, несмотря на весь мой страх перед мамой, глупостей я наделала. В ту пору я собиралась замуж за человека совершенно чужого, нелюбимого. Но это был мой единственный шанс хоть как-то вырваться из семейного кошмара. О том, что из одной западни я сама иду в другую, я старалась не думать.
Мамина подозрительность в ту пору еще больше обострилась, она начала проверять мой календарь месячных, попытки хоть как-то уйти от такой мелочной опеки встречала новыми скандалами и обвинениями меня во всем, что только могло придти ей в голову.
И вот на таком фоне у меня случилась задержка. Один день, два... Я была не просто в панике - в ужасе. Открыться маме было совершенно немыслимо, тем более, что я была абсолютно уверена, что от такого потрясения она умрет немедленно, а жить с ее смертью на совести я не смогу. Пришлось имитировать якобы начавшиеся месячные, а самой срочно искать выхода. По совету подружек в ход пошли ванны с горчицей, пригоршни аскорбинки - ничего не помогало.
Еще дня через два я через силу рассказала о своей проблеме двум сотрудницам, по возрасту годившимся мне в матери.
- И что ты ревешь, дура? У тебя задержка сколько недель?
- Четыре дня.
- Слушай, тут неподалеку недавно клинику открыли, "мини" делают, если задержка не больше недели. Это вообще ерунда, мы делали - ни в какое сравнение с обычным абортом не идет. Придешь, быстренько все сделаешь и через час домой. Все удовольствие - полтинник. Деньги-то у тебя есть?
Деньги у меня были. Как раз незадолго до того из семейного бюджета мне выделили триста рублей на свадебные расходы, так что можно было постараться списать "абортные" расходы на другие траты. Жених мой к новости отнесся достаточно безразлично, предоставив все решать мне самой. Денег, впрочем, тоже не дал, но в клинику сопровождать согласился.
Позвонила я, записалась, потихоньку вытащила из дома, как велено, простыню, пеленку и ночнушку. На подступах к клинике ноги уже подкашивались, к горлу подкатывала противная тошнота, а руки-ноги ходили ходуном.
В холле в ожидании сидели десятки девчонок, в основном значительно младше меня, взрослых женщин среди них были единицы. Нас по очереди гнали на более чем условный осмотр, анализы, а потом в предбанник перед операционной. Отговаривать никто и не пытался, а отношение персонала было презрительно-унизительным.
Когда передо мной уже никого не оставалось в очереди, появилось огромное желание бросить все, плюнуть на деньги, и убежать. Но я вспомнила мамино лицо... и осталась. Из операционной вышла согнувшись пополам белая как бумага девчонка и настала моя очередь. Мне дали выпить таблетку но-шпы, чтобы расслабить чуть-чуть мускулатуру. Когда я осторожно заикнулась про наркоз, медсестра грубо одернула, что таким, как я, никакого наркоза не положено, и так не баре.
Уложили на высокий стол, присоединили какие-то шланги, машина взвыла.... Такой боли, как тогда, я больше никогда в жизни не испытывала. Боли и ужаса...
Потом медсестра велела спуститься, выйти в другую комнату и полежать полчаса с ледяной грелкой на животе. По-моему, я тогда упала в обморок, во всяком случае, сознание отключилось точно, словно я провалилась в какую-то черную дыру. Через некоторое время меня растормошили и сказали отправляться домой. Всю дорогу меня колотила нервная дрожь, но дома мне удалось соорудить на лице улыбку, рассказать какую-то выдуманную байку о якобы романтичной прогулке под черемухой и упасть спать. Было это в середине мая 1989 года...
Потом было замужество, закончившееся через полтора года разводом, крещение, неудачные попытки воцерковления, второй брак, двое детей, мамина смерть... И тяжелая депрессия, причин которой я найти не могла.
Со временем многое мне стало понятнее. Скорее всего, никакой беременности у меня в первый раз не наступило - дисфункция и до того уже была, вероятность наступления беременности от наших "экспериментов" с первым женихом тоже была крайне низкой, да еще и сам он, как выяснилось позже, оказался практически стерилен. В клинике же через "машину" прогоняли поголовно всех обратившихся "чтобы потом неповадно было", да и деньги, которые они за это брали, в 89-м году были весьма немаленькими.
Этим я себя пыталась успокаивать, но тоска все равно не отпускала. Иногда она становилась острее, иногда просто сидела тупой иглой. Я сходила с ума от этого ощущения и не знала, как жить с этим дальше. Через некоторое время я наконец пришла в церковь....
Постепенно до меня стал по-настоящему доходить смысл того, что я наделала. Был ребенок или нет - неважно, много лет назад я внутренне решилась на аборт, этого было достаточно, чтобы ощущать себя убийцей.
Тогда и пришло настоящее покаяние, до слез. Несколько раз я пыталась рассказать обо всем на исповеди, но начинала каждый раз с фразы, что меня мучает совершенный до крещения грех, и в этом месте батюшки меня прерывали - дескать, как же так, получается, ты не веришь, что в таинстве крещения омываются все совершенные ранее грехи. А у меня не получалось объяснить, что крестилась я практически с бухты-барахты, ничего толком не понимая, не готовясь.... Поэтому и не было в момент крещения покаяния и отказа от прежней жизни...
Великим постом в этом году память о совершенном стала еще острее. Каждый раз, готовясь к исповеди (а исповедовалась я еженедельно) я невольно первым делом вспоминала аборт, но пыталась убеждать себя, что раз батюшки так говорят, значит, не к чему к нему возвращаться. Но возвращалась, тем не менее, причем со все большей и большей душевной болью.
Наконец настал такой день, когда, буквально дорвавшись до аналоя, причем на исповеди совсем не у того ("доброго") батюшки, к которому хотела попасть, а у "строгого", я выпалила "Не могу больше... Я в молодости из страха перед родителями сделала аборт...". Не помню, что потом говорила я, что - священник. Помню, что меня поразила его реакция - я ждала, что он будет меня обличать, отнесется сурово, а увидела сострадание и боль за меня... В тот раз я как раз не готовилась к причастию - от душевной борьбы замучилась настолько, что не могла заставить взять себя молитвослов в руки, а два последних дня перед исповедью просто проревела (на абортные мучения наложилось еще кое-что)... Тем не менее, причащаться меня благословили. "Иди, причащайся, такие раны надо исцелять..."
С тех пор потихоньку началось выздоровление...
http://www.pravmir.ru/printer_1129.html
