Вряд ли кто станет возражать, что многие поколения наших соотечественников были воспитаны на лучших образцах русской и советской литературы. Большинство из нас могло без всякой натяжки повторить применительно к себе такие крылатые фразы, как "Всем лучшим в себе я обязан книгам" или "Чтение - вот лучшее учение".
Однако времена изменились, а с ними не к лучшему изменилось и наше отношение к чтению, впрочем, как и качество самой печатной продукции. Недаром на недавнем заседании оргкомитета "Победа" заместитель председателя Правительства РФ - министр обороны Сергей Иванов прямо сказал о "дебилизации населения" России. Причем такую обеспокоенность руководитель военного ведомства высказывает уже не раз: отрицательные процессы, происходящие в обществе, очень негативно влияют и на обстановку в Вооруженных Силах, которые всегда являлись подлинной элитой нашего общества, концентрацией его молодых сил.
О состоянии сегодняшней российской литературы и ее роли в обществе, о воспитании культуры чтения и многих иных вопросах, связанных с этими важнейшими темами, наш корреспондент беседует с председателем правления Московской городской организации Союза писателей России, прозаиком, критиком, доктором наук Владимиром Ивановичем ГУСЕВЫМ.
Нашей молодежи сегодня не хватает внутренней обеспокоенности, напора, социального темперамента.
- Когда СССР называли самой читающей страной, то даже в самых больших книжных магазинах на прилавках не было такого количества наименований, как в современных супермаркетах. Однако складывается впечатление, что серьезная литература уходит в прошлое...
- Нет, настоящая литература есть. Просто народ по части чтения сбит с толку. Во-первых, это совершенно дикий напор самых массовых средств пропаганды - телевидения и Интернета. Во-вторых, книги очень подорожали, далеко не всем они по карману. И третье, выброс на рынок этой самой "беллетристической" - в смысле массовой - литературы.
- Скажем, дешевой...
- Да, во всех смыслах дешевой: легко покупается, легко читается - чтение не требует никаких усилий. Мне кажется, телевидение влияет на выбор литературы не только прямо, но и косвенно - уровень ТВ у нас страшно низкий, а его все равно смотрят, куда от него денешься? Этот уровень влияет и на выбор литературы. Поэтому широкие массы выбирают примерно те книги, которые соответствуют стандартам, предлагаемым ТВ.
- То есть, я так понимаю, на характер чтения прежде всего влияет внешний фактор - дороговизна серьезных книг, навязчивая пропаганда дешевого чтива?
- Нет, есть и серьезный внутренний фактор: народ именно сбит с толку и, честно говоря, устал - причем, на мой взгляд, устал еще и генетически. В ХХ веке было несколько очень действенных поколений, которые породили уже каких-то усталых наследников. Не говоря о том, что генетический фонд нации в ХХ веке был очень сильно выбит, начиная даже не с 1905 года, а с какой-нибудь Ходынки... Непрерывно шло уничтожение этого фонда - и прежде всего молодых, сильных и смелых, здоровых мужчин.
- Как писал Сергей Колбасьев, "по неизбежному закону войны на фронте собирается самое лучшее общество"...
- Тем более что у нас довольно долго русские уничтожали русских - говоря биологически, наиболее сильные духовно особи уничтожали именно таких же. Окопы красных и окопы белых - там русские и тут русские. "В атаку, вперед!" - кто встает первым? Самые храбрые - они же первыми и погибают. А тот, кто похитрее, тот оставался на дне окопа, чтобы потом вернуться с войны...
- Чтоб никого случайно не обидеть, оговоримся, что и самых храбрых пули порой обходили, и трусов, бывало, в тылу доставали.
- Конечно! Но вот эта усталость нации, и физическая, и духовная, сегодня ощущается. Народ, не в целом, конечно, но довольно широкий его слой, уже не хочет разбираться в жизни. Он хочет отвлечься и развлекаться, и для этого ему в широком ассортименте предлагается массовая литература. А настоящая литература, которая, конечно, есть, остается в тени...
- Настоящая литература сегодня - это кто?
- Мне не хочется называть имена, потому что это сразу сузит сам вопрос. К тому же, если я назову какие-то имена, создастся впечатление, что эти вот - хорошие, а все остальные, не названные, - плохие. Я ведь почему перестал писать текущую критику? Однажды написал статью о сегодняшней литературе. Наутро захожу в свой кабинет - за столом сидят человек десять, перед каждым бутылка. Это были упомянутые в статье... А потом пошли не упомянутые - человек двести...
- Разумеется, без бутылок?
- Зато с претензиями: "Вы расхвалили графоманов, а мы - серьезные люди, и вы нас не упомянули!" Поэтому мне не хочется называть какие-то пять-шесть фамилий, которые кого-то успокоят, но у многих вызовут раздражение. Я ведь бюрократ, "писательский начальник" и вынужден это учитывать... Ограничимся констатацией, что серьезная литература и интересные авторы у нас, конечно же, есть.
- А можем ли мы определить основную тему современной литературы?
- В основном - я это хорошо знаю и по Литинституту, и по нашим слетам, и по повседневному общению - это, к сожалению, проблемы индивидуального существования, индивидуальной психики и индивидуальных комплексов. Так сказать, я - она, она меня любит, я ее - нет, и почему это так, и нужна ли вообще любовь... Нынешних социальных, политических и всяких иных острых вопросов в текущей литературе, особенно молодой, крайне мало!
В советские времена литература заменила церковь. Писатели - и это в традициях русской литературы - взяли на себя роль пророков, "инженеров человеческих душ".
- Вы можете сказать, почему?
- Потому, что и в молодое поколение литераторов, к сожалению, проникла та самая усталость. Политику - к черту: там одни воры, жулики, проходимцы и все друг друга обманывают... Это даже не пишут, но четко имеют в виду. Поэтому мы занимаемся нашим личным существованием - именно личным, не обязательно даже сексуальным, а просто: я вышел на улицу, ветер дует, листья летят... Сегодня это резко преобладает, а литературы, поднимающей социальные, общественно-значимые вопросы - я бы сказал, "некрасовского плана", - очень и очень мало.
- Что в этой связи можете сказать о военной литературе?
- Вы знаете, пожалуй, социальный момент сегодня больше всего присутствует именно в военной литературе. Если Михаил Алексеев, Юрий Бондарев, Владимир Карпов пишут о событиях 1941 - 1945 годов, о той войне, в которой они сами участвовали, то молодое, новое поколение - это те, кто был в Афганистане, Чечне, участвовал в спецоперациях... Тут, как понимаете, без осмысления сегодняшнего дня, без социальных обобщений просто невозможно. Эта литература есть, читаема, и, кстати, качество у нее хорошее.
- А настоящая, скажем так, большая поэзия в России осталась?
- Может быть, я и субъективен, но что касается какого-то общезначимого поэта, на котором бы все сошлись, сейчас, по-моему, такого нет. Последним из таких, видимо, был Юрий Кузнецов, хотя и его больше знали в наших профессиональных кругах... Но сейчас, по-моему, нет и такой несомненной фигуры - пусть и с ограниченным диапазоном... Хотя, повторяю, технически грамотных стихов много и талантливые люди есть. Но вот я говорю своим студентам, и их это бесит: "Стихи у тебя на четверку с плюсом. А вообще-то стихи должны быть на семерку - по пятибалльной системе. Тогда только это дело несомненное!"
- Согласен... Владимир Иванович, а можно ли, по вашему мнению, народ опять повернуть к чтению?
- Вы имеете в виду к серьезному чтению? Думаю, что весь народ к серьезному чтению уже не повернешь. Да, собственно, оно и всегда так было... А сейчас под мощнейшим давлением ТВ и Интернета это вообще невозможно. Но можно создать какую-то - не люблю это слово, но другого нет - элиту, которая была бы авторитетна в народе... Элита - в духовном плане.
- Сегодня "элитой" себя именует довольно, скажем так, своеобразная часть общества... Вы говорите о читающих или пишущих?
- Конечно, и о серьезно пишущих, и - это как бы уже следующий слой - серьезно читающих. Это, кстати, тоже своеобразный талант: бывает, что человек и умный, а читать не умеет. А бывает, ну внешне простак простаком, но начинаешь говорить - он все, оказывается, читал... Так вот, необходимо, чтобы пишущие имели авторитет, который, приходится признать, был у советских писателей. Ведь в советские времена - согласитесь - писатели заменили церковь. Они, и это, собственно говоря, в традициях русской литературы, взяли на себя роль пророков, "инженеров человеческих душ".
- Не только пророков, но и проповедников...
- Читатели осознанно обращались к писателям со своими вопросами. В этом, кстати, одна из причин больших тиражей - люди хотели знать, как надо жить.
- И наша литература могла дать реальный ответ на этот вопрос, или же, как сейчас утверждается, все в ней было придумано?
- Нет, почему - это получалось и даже очень. Другое дело, что получалось чаще в моральном плане, но не в художественном. Допустим, "Повесть о настоящем человеке" все читали, и, кстати, все относились к ней положительно. Если угодно, многие действительно учились жить по этой книге... И в Китае сейчас эта книга переводится вовсю...
- Заведующая библиотекой одного из госпиталей мне недавно говорила, что у солдат "Повесть о настоящем человеке" пользуется огромной популярностью...
- Вот видите! Кстати, к юбилею Николая Островского Литинститут решил для проформы провести конференцию... Так сбежалась толпа студентов, молодые интеллектуалы, уставшие "от того, кто подражал тому, кто..." Массовой была конференция, и все слушали. Почему? Да потому, что, оказывается, Островский для них - пример мужчины, пример действенного мужественного поведения. Выступали, говорили: "Если ты сделал свой выбор, то за него надо биться - так, как бился Павел Корчагин! Это человек, который бьется за свой выбор". Такие дела... Вот она, советская литература - только руками разведешь. Хотя, повторю, что и "Повесть о настоящем человеке", и "Как закалялась сталь" - не шедевры художественности.
- Ну да, хотя в советской литературе есть немало и по-настоящему высокохудожественных произведений...
- Действительно - тот же "Тихий Дон", например. Его, наверное, читали не затем, чтобы научиться жить, а для того, чтобы понять, что происходило в ХХ веке... Хотя для многих и Григорий Мелехов - образец поведения. Бывает, студенты говорят: "Вот мужик каким должен быть!" На это я обычно возражаю, что он не мужик, а казак. Отвечают: да наплевать на эти тонкости, "мужик" - в смысле "мужчина".
- Ну а теперь, признаем, подобных книг нет...
- И это, кстати, одна из причин малых тиражей. Ты занят своей индивидуальной психикой? Ну и разбирайся с ней!.. Вот на семинаре студентка 18 лет на вопрос, что читала из современной литературы, отвечает: "Я наших авторов не читаю". Когда же я спросил, почему она выбирает зарубежную литературу, она сказала, что наши молодые стараются писать так же, но пишут хуже. А поскольку там, на Западе, эти новаторы уже все написали и написали лучше, то по индивидуальной психике она читает западных писателей. И задает контрвопрос: "Вы мне укажите нынешний "Тихий Дон". Говорю: "Не могу!" - "Вот видите..." Они же, молодые, все понимают.
- Действительно, хотя есть мнение и несколько иное: "дети перестройки", одним словом...
- Да, у нас обычно считают, что молодежь изрядно подпорчена. Нет, я-то знаю молодежь и по Союзу писателей, и по Литинституту. Молодежь сегодня в большинстве своем как раз очень нравственная. Умные, начитанные - ну, это я про своих положительных семинаристов, - но спокойные. Я им так и говорю: у вас все хорошо, но вам не хватает внутренней обеспокоенности, напора, темперамента - и в первую очередь социального. У нас все дела сейчас обстояли бы иначе, если бы он у вас был, у молодежи.
- Вы говорите о своих "положительных семинаристах", которые знакомы с литературой гораздо лучше, чем многие другие... И вот такой вопрос: а не слишком ли рано школа знакомит молодых людей с самыми серьезными произведениями отечественной литературы?
- Вы затрагиваете тему, на которую я могу говорить часами! Это был огромный просчет в школьном образовании нашего времени, что самую серьезную русскую литературу мы начинали постигать с 8-го класса и заканчивали в 9-м. В 10-м же проходили советскую литературу: тех же Островского, Полевого... Хотя и Шолохова тоже.
- Сейчас, когда в большинстве школ нет 4-го класса, 8-й называется 9-м и программа фактически остается такой же: сначала русская классика, затем - современность, только нет "Повести о настоящем человеке" и "Как закалялась сталь". Впрочем, не будем давать оценок школьной программе - это слишком далеко уведет...
- Да, речь у нас о другом: большинство основополагающих произведений русской литературы наши соотечественники читают в совершенно юном возрасте, ничего не понимают, но считают, что прочитали... Я по ряду причин недавно перечитал "Войну и мир", "Анну Каренину", "Обрыв", "Обыкновенную историю", "Тихий Дон" - и это совсем уже другое чтение, чем когда-то. Мало того, все персонажи воспринимаются совершенно иначе, чем привык о них думать...
- По-моему, каждый человек должен все это периодически перечитывать...
- Ну, не каждый, прежде всего умный, чтобы понимать... К тому же мешают именно школьные впечатления. Толстой ведь нарочито коряво писал: когда он видел у себя гладкую фразу, то ее нарочно разрушал, вставлял придаточные предложения. Он однажды сказал: "Я не люблю дистиллированную воду, я люблю, чтобы вода была как из родника - с соринками, с травой..." Но "трава и соринки" не всем нравятся. Чтобы Толстого осилить, нужна и стилистическая какая-то грамота, и, конечно, духовная. Как можно читать Толстого в 15 лет?! Зато человек считает, что он все это якобы прочел и читать второй раз ему не надо.
- Что делает Московская организация Союза писателей, чтобы народ и творил, и читал?
- Мы исходим из лозунга: "Человека научить писать невозможно, но помочь ему можно". Можно помочь стать профессионалом. Московская писательская организация очень много занимается молодыми писателями: проводим совещания, семинары, таскаем по издательствам, организуем встречи с журналами... Научить читать - тут, конечно, тяжелее. Эти дела мы в основном поручаем нашим поэтам - прозаику увлечь слушателей гораздо сложнее... А вот поэты у нас разъезжают повсюду: от Чечни и Афганистана до Крайнего Севера и аудиторию собирают огромную. Обычно залы битком. Конечно, победить ТВ невозможно, но надо стремиться, в надежде, что когда-нибудь и оно займет прогосударственную позицию... Кстати, в работе по пропаганде книги не могу не отметить Студию военных писателей, которой руководит известный читателям "Красной звезды" поэт полковник Владимир Силкин. Здесь люди работают творчески, с большой инициативой - и немало делают полезного. Недаром вокруг студии группируются талантливые люди.
- И все же главное для писателя, поэта, критика - книга. Если раньше Союз писателей рекомендовал издательствам...
-...То теперь издательства что хотят, то и делают. Правда, иногда получается, что мы и помогаем, когда с нами советуются. Например, звонят: "Нужны молодые критики!" - мы называем имена. Но настоящего влияния, как раньше, на издательства, конечно, не имеем.
- Воениздат пытался издавать серию "Армия сегодня", но она оказалась недолговечной - о невоюющей армии, особенно в современных условиях, писать очень трудно...
- По-моему, тут сказывается и неопытность наших издательств. Вот французские издательства, насколько я знаю, выпуская массовую литературу - как у нас, только повыше уровнем - издают для своего престижа и не дающую дохода серьезную литературу. Наши же предпочитают выпускать то, что дает немедленную прибыль. Что, впрочем, не удивительно: они находятся в капитало-младенческом состоянии, а опытный капиталист всегда умнее... Впрочем, у нас ведь сейчас ни капитализма, ни социализма нет.
- И это очень многое в нашей жизни определяет и объясняет. А потому, Владимир Иванович, последний - традиционный - вопрос: о ваших творческих планах.
- Говорить о собственных планах не люблю, и вообще переводить разговор о столь важной проблеме на личные дела не стоит.
- Согласен. А потому спасибо за беседу и больших успехов во всех делах!
http://www.redstar.ru/2006/03/14_03/1_02.html
Однако времена изменились, а с ними не к лучшему изменилось и наше отношение к чтению, впрочем, как и качество самой печатной продукции. Недаром на недавнем заседании оргкомитета "Победа" заместитель председателя Правительства РФ - министр обороны Сергей Иванов прямо сказал о "дебилизации населения" России. Причем такую обеспокоенность руководитель военного ведомства высказывает уже не раз: отрицательные процессы, происходящие в обществе, очень негативно влияют и на обстановку в Вооруженных Силах, которые всегда являлись подлинной элитой нашего общества, концентрацией его молодых сил.
О состоянии сегодняшней российской литературы и ее роли в обществе, о воспитании культуры чтения и многих иных вопросах, связанных с этими важнейшими темами, наш корреспондент беседует с председателем правления Московской городской организации Союза писателей России, прозаиком, критиком, доктором наук Владимиром Ивановичем ГУСЕВЫМ.
Нашей молодежи сегодня не хватает внутренней обеспокоенности, напора, социального темперамента.
- Когда СССР называли самой читающей страной, то даже в самых больших книжных магазинах на прилавках не было такого количества наименований, как в современных супермаркетах. Однако складывается впечатление, что серьезная литература уходит в прошлое...
- Нет, настоящая литература есть. Просто народ по части чтения сбит с толку. Во-первых, это совершенно дикий напор самых массовых средств пропаганды - телевидения и Интернета. Во-вторых, книги очень подорожали, далеко не всем они по карману. И третье, выброс на рынок этой самой "беллетристической" - в смысле массовой - литературы.
- Скажем, дешевой...
- Да, во всех смыслах дешевой: легко покупается, легко читается - чтение не требует никаких усилий. Мне кажется, телевидение влияет на выбор литературы не только прямо, но и косвенно - уровень ТВ у нас страшно низкий, а его все равно смотрят, куда от него денешься? Этот уровень влияет и на выбор литературы. Поэтому широкие массы выбирают примерно те книги, которые соответствуют стандартам, предлагаемым ТВ.
- То есть, я так понимаю, на характер чтения прежде всего влияет внешний фактор - дороговизна серьезных книг, навязчивая пропаганда дешевого чтива?
- Нет, есть и серьезный внутренний фактор: народ именно сбит с толку и, честно говоря, устал - причем, на мой взгляд, устал еще и генетически. В ХХ веке было несколько очень действенных поколений, которые породили уже каких-то усталых наследников. Не говоря о том, что генетический фонд нации в ХХ веке был очень сильно выбит, начиная даже не с 1905 года, а с какой-нибудь Ходынки... Непрерывно шло уничтожение этого фонда - и прежде всего молодых, сильных и смелых, здоровых мужчин.
- Как писал Сергей Колбасьев, "по неизбежному закону войны на фронте собирается самое лучшее общество"...
- Тем более что у нас довольно долго русские уничтожали русских - говоря биологически, наиболее сильные духовно особи уничтожали именно таких же. Окопы красных и окопы белых - там русские и тут русские. "В атаку, вперед!" - кто встает первым? Самые храбрые - они же первыми и погибают. А тот, кто похитрее, тот оставался на дне окопа, чтобы потом вернуться с войны...
- Чтоб никого случайно не обидеть, оговоримся, что и самых храбрых пули порой обходили, и трусов, бывало, в тылу доставали.
- Конечно! Но вот эта усталость нации, и физическая, и духовная, сегодня ощущается. Народ, не в целом, конечно, но довольно широкий его слой, уже не хочет разбираться в жизни. Он хочет отвлечься и развлекаться, и для этого ему в широком ассортименте предлагается массовая литература. А настоящая литература, которая, конечно, есть, остается в тени...
- Настоящая литература сегодня - это кто?
- Мне не хочется называть имена, потому что это сразу сузит сам вопрос. К тому же, если я назову какие-то имена, создастся впечатление, что эти вот - хорошие, а все остальные, не названные, - плохие. Я ведь почему перестал писать текущую критику? Однажды написал статью о сегодняшней литературе. Наутро захожу в свой кабинет - за столом сидят человек десять, перед каждым бутылка. Это были упомянутые в статье... А потом пошли не упомянутые - человек двести...
- Разумеется, без бутылок?
- Зато с претензиями: "Вы расхвалили графоманов, а мы - серьезные люди, и вы нас не упомянули!" Поэтому мне не хочется называть какие-то пять-шесть фамилий, которые кого-то успокоят, но у многих вызовут раздражение. Я ведь бюрократ, "писательский начальник" и вынужден это учитывать... Ограничимся констатацией, что серьезная литература и интересные авторы у нас, конечно же, есть.
- А можем ли мы определить основную тему современной литературы?
- В основном - я это хорошо знаю и по Литинституту, и по нашим слетам, и по повседневному общению - это, к сожалению, проблемы индивидуального существования, индивидуальной психики и индивидуальных комплексов. Так сказать, я - она, она меня любит, я ее - нет, и почему это так, и нужна ли вообще любовь... Нынешних социальных, политических и всяких иных острых вопросов в текущей литературе, особенно молодой, крайне мало!
В советские времена литература заменила церковь. Писатели - и это в традициях русской литературы - взяли на себя роль пророков, "инженеров человеческих душ".
- Вы можете сказать, почему?
- Потому, что и в молодое поколение литераторов, к сожалению, проникла та самая усталость. Политику - к черту: там одни воры, жулики, проходимцы и все друг друга обманывают... Это даже не пишут, но четко имеют в виду. Поэтому мы занимаемся нашим личным существованием - именно личным, не обязательно даже сексуальным, а просто: я вышел на улицу, ветер дует, листья летят... Сегодня это резко преобладает, а литературы, поднимающей социальные, общественно-значимые вопросы - я бы сказал, "некрасовского плана", - очень и очень мало.
- Что в этой связи можете сказать о военной литературе?
- Вы знаете, пожалуй, социальный момент сегодня больше всего присутствует именно в военной литературе. Если Михаил Алексеев, Юрий Бондарев, Владимир Карпов пишут о событиях 1941 - 1945 годов, о той войне, в которой они сами участвовали, то молодое, новое поколение - это те, кто был в Афганистане, Чечне, участвовал в спецоперациях... Тут, как понимаете, без осмысления сегодняшнего дня, без социальных обобщений просто невозможно. Эта литература есть, читаема, и, кстати, качество у нее хорошее.
- А настоящая, скажем так, большая поэзия в России осталась?
- Может быть, я и субъективен, но что касается какого-то общезначимого поэта, на котором бы все сошлись, сейчас, по-моему, такого нет. Последним из таких, видимо, был Юрий Кузнецов, хотя и его больше знали в наших профессиональных кругах... Но сейчас, по-моему, нет и такой несомненной фигуры - пусть и с ограниченным диапазоном... Хотя, повторяю, технически грамотных стихов много и талантливые люди есть. Но вот я говорю своим студентам, и их это бесит: "Стихи у тебя на четверку с плюсом. А вообще-то стихи должны быть на семерку - по пятибалльной системе. Тогда только это дело несомненное!"
- Согласен... Владимир Иванович, а можно ли, по вашему мнению, народ опять повернуть к чтению?
- Вы имеете в виду к серьезному чтению? Думаю, что весь народ к серьезному чтению уже не повернешь. Да, собственно, оно и всегда так было... А сейчас под мощнейшим давлением ТВ и Интернета это вообще невозможно. Но можно создать какую-то - не люблю это слово, но другого нет - элиту, которая была бы авторитетна в народе... Элита - в духовном плане.
- Сегодня "элитой" себя именует довольно, скажем так, своеобразная часть общества... Вы говорите о читающих или пишущих?
- Конечно, и о серьезно пишущих, и - это как бы уже следующий слой - серьезно читающих. Это, кстати, тоже своеобразный талант: бывает, что человек и умный, а читать не умеет. А бывает, ну внешне простак простаком, но начинаешь говорить - он все, оказывается, читал... Так вот, необходимо, чтобы пишущие имели авторитет, который, приходится признать, был у советских писателей. Ведь в советские времена - согласитесь - писатели заменили церковь. Они, и это, собственно говоря, в традициях русской литературы, взяли на себя роль пророков, "инженеров человеческих душ".
- Не только пророков, но и проповедников...
- Читатели осознанно обращались к писателям со своими вопросами. В этом, кстати, одна из причин больших тиражей - люди хотели знать, как надо жить.
- И наша литература могла дать реальный ответ на этот вопрос, или же, как сейчас утверждается, все в ней было придумано?
- Нет, почему - это получалось и даже очень. Другое дело, что получалось чаще в моральном плане, но не в художественном. Допустим, "Повесть о настоящем человеке" все читали, и, кстати, все относились к ней положительно. Если угодно, многие действительно учились жить по этой книге... И в Китае сейчас эта книга переводится вовсю...
- Заведующая библиотекой одного из госпиталей мне недавно говорила, что у солдат "Повесть о настоящем человеке" пользуется огромной популярностью...
- Вот видите! Кстати, к юбилею Николая Островского Литинститут решил для проформы провести конференцию... Так сбежалась толпа студентов, молодые интеллектуалы, уставшие "от того, кто подражал тому, кто..." Массовой была конференция, и все слушали. Почему? Да потому, что, оказывается, Островский для них - пример мужчины, пример действенного мужественного поведения. Выступали, говорили: "Если ты сделал свой выбор, то за него надо биться - так, как бился Павел Корчагин! Это человек, который бьется за свой выбор". Такие дела... Вот она, советская литература - только руками разведешь. Хотя, повторю, что и "Повесть о настоящем человеке", и "Как закалялась сталь" - не шедевры художественности.
- Ну да, хотя в советской литературе есть немало и по-настоящему высокохудожественных произведений...
- Действительно - тот же "Тихий Дон", например. Его, наверное, читали не затем, чтобы научиться жить, а для того, чтобы понять, что происходило в ХХ веке... Хотя для многих и Григорий Мелехов - образец поведения. Бывает, студенты говорят: "Вот мужик каким должен быть!" На это я обычно возражаю, что он не мужик, а казак. Отвечают: да наплевать на эти тонкости, "мужик" - в смысле "мужчина".
- Ну а теперь, признаем, подобных книг нет...
- И это, кстати, одна из причин малых тиражей. Ты занят своей индивидуальной психикой? Ну и разбирайся с ней!.. Вот на семинаре студентка 18 лет на вопрос, что читала из современной литературы, отвечает: "Я наших авторов не читаю". Когда же я спросил, почему она выбирает зарубежную литературу, она сказала, что наши молодые стараются писать так же, но пишут хуже. А поскольку там, на Западе, эти новаторы уже все написали и написали лучше, то по индивидуальной психике она читает западных писателей. И задает контрвопрос: "Вы мне укажите нынешний "Тихий Дон". Говорю: "Не могу!" - "Вот видите..." Они же, молодые, все понимают.
- Действительно, хотя есть мнение и несколько иное: "дети перестройки", одним словом...
- Да, у нас обычно считают, что молодежь изрядно подпорчена. Нет, я-то знаю молодежь и по Союзу писателей, и по Литинституту. Молодежь сегодня в большинстве своем как раз очень нравственная. Умные, начитанные - ну, это я про своих положительных семинаристов, - но спокойные. Я им так и говорю: у вас все хорошо, но вам не хватает внутренней обеспокоенности, напора, темперамента - и в первую очередь социального. У нас все дела сейчас обстояли бы иначе, если бы он у вас был, у молодежи.
- Вы говорите о своих "положительных семинаристах", которые знакомы с литературой гораздо лучше, чем многие другие... И вот такой вопрос: а не слишком ли рано школа знакомит молодых людей с самыми серьезными произведениями отечественной литературы?
- Вы затрагиваете тему, на которую я могу говорить часами! Это был огромный просчет в школьном образовании нашего времени, что самую серьезную русскую литературу мы начинали постигать с 8-го класса и заканчивали в 9-м. В 10-м же проходили советскую литературу: тех же Островского, Полевого... Хотя и Шолохова тоже.
- Сейчас, когда в большинстве школ нет 4-го класса, 8-й называется 9-м и программа фактически остается такой же: сначала русская классика, затем - современность, только нет "Повести о настоящем человеке" и "Как закалялась сталь". Впрочем, не будем давать оценок школьной программе - это слишком далеко уведет...
- Да, речь у нас о другом: большинство основополагающих произведений русской литературы наши соотечественники читают в совершенно юном возрасте, ничего не понимают, но считают, что прочитали... Я по ряду причин недавно перечитал "Войну и мир", "Анну Каренину", "Обрыв", "Обыкновенную историю", "Тихий Дон" - и это совсем уже другое чтение, чем когда-то. Мало того, все персонажи воспринимаются совершенно иначе, чем привык о них думать...
- По-моему, каждый человек должен все это периодически перечитывать...
- Ну, не каждый, прежде всего умный, чтобы понимать... К тому же мешают именно школьные впечатления. Толстой ведь нарочито коряво писал: когда он видел у себя гладкую фразу, то ее нарочно разрушал, вставлял придаточные предложения. Он однажды сказал: "Я не люблю дистиллированную воду, я люблю, чтобы вода была как из родника - с соринками, с травой..." Но "трава и соринки" не всем нравятся. Чтобы Толстого осилить, нужна и стилистическая какая-то грамота, и, конечно, духовная. Как можно читать Толстого в 15 лет?! Зато человек считает, что он все это якобы прочел и читать второй раз ему не надо.
- Что делает Московская организация Союза писателей, чтобы народ и творил, и читал?
- Мы исходим из лозунга: "Человека научить писать невозможно, но помочь ему можно". Можно помочь стать профессионалом. Московская писательская организация очень много занимается молодыми писателями: проводим совещания, семинары, таскаем по издательствам, организуем встречи с журналами... Научить читать - тут, конечно, тяжелее. Эти дела мы в основном поручаем нашим поэтам - прозаику увлечь слушателей гораздо сложнее... А вот поэты у нас разъезжают повсюду: от Чечни и Афганистана до Крайнего Севера и аудиторию собирают огромную. Обычно залы битком. Конечно, победить ТВ невозможно, но надо стремиться, в надежде, что когда-нибудь и оно займет прогосударственную позицию... Кстати, в работе по пропаганде книги не могу не отметить Студию военных писателей, которой руководит известный читателям "Красной звезды" поэт полковник Владимир Силкин. Здесь люди работают творчески, с большой инициативой - и немало делают полезного. Недаром вокруг студии группируются талантливые люди.
- И все же главное для писателя, поэта, критика - книга. Если раньше Союз писателей рекомендовал издательствам...
-...То теперь издательства что хотят, то и делают. Правда, иногда получается, что мы и помогаем, когда с нами советуются. Например, звонят: "Нужны молодые критики!" - мы называем имена. Но настоящего влияния, как раньше, на издательства, конечно, не имеем.
- Воениздат пытался издавать серию "Армия сегодня", но она оказалась недолговечной - о невоюющей армии, особенно в современных условиях, писать очень трудно...
- По-моему, тут сказывается и неопытность наших издательств. Вот французские издательства, насколько я знаю, выпуская массовую литературу - как у нас, только повыше уровнем - издают для своего престижа и не дающую дохода серьезную литературу. Наши же предпочитают выпускать то, что дает немедленную прибыль. Что, впрочем, не удивительно: они находятся в капитало-младенческом состоянии, а опытный капиталист всегда умнее... Впрочем, у нас ведь сейчас ни капитализма, ни социализма нет.
- И это очень многое в нашей жизни определяет и объясняет. А потому, Владимир Иванович, последний - традиционный - вопрос: о ваших творческих планах.
- Говорить о собственных планах не люблю, и вообще переводить разговор о столь важной проблеме на личные дела не стоит.
- Согласен. А потому спасибо за беседу и больших успехов во всех делах!
http://www.redstar.ru/2006/03/14_03/1_02.html
