Сколько людей - столько и путей. У кого-то дорога ведет к Богу, у кого-то - от Бога. А у кого-то петляет, делая неожиданные повороты, и куда будет следующий - никто не знает...
Дорога Анатолия началась, можно сказать, "рядом с Богом": родительский дом стоял рядом с Волгой, в двух шагах - женский Крестовоздвиженский монастырь, еще не разрушенный. Строгие монахини мальчишек из церкви не гоняли.
- Там все так красиво было! Я часами разглядывал: что это за мальчик, что за виноград вьется, - собеседник смотрит куда-то мимо меня, мимо стены за моей спиной, и я понимаю, что он снова там, под прохладными сводами. - Знаете, я эти глаза с икон ребенком на всю жизнь запомнил... Может, поэтому всю жизнь на Бога надеялся и верил, что Он меня слышит.
Впереди было военное училище, погоны и дороги - обычные российские дороги: проселочные, асфальтовые, железные. В каком бы городе Анатолий ни оказывался - всегда старался сходить в театр и в церковь. Верующим он себя не считал, да и не задумывался на эту тему - просто шел, куда душа звала. Искал взглядом привычные "глаза с икон", и жил дальше. Военная судьба так сложилась, что на долгое время пришлось осесть с семьей в северных краях. Там было немало потомков ссыльных, в том числе - сектантов-баптистов. В житейском смысле - люди крепкие хозяйством, работящие, непьющие. Держались друг друга не только в делах своей веры, но и в быту: сообща помогали дом ставить, школу ремонтировать. Строгость нравов, порядок пришлись по душе саратовскому военному, и Анатолий стал членом общины, вместе со всеми стал изучать Библию.
- Душа требовала - человеку ведь нужно больше, чем только тепло и пища. Уверовал я в девяносто первом году, и не я один - очень многие порядочные люди из нашего военного городка туда семьями ходили, - вспоминает наш собеседник.
Может, это был как раз тот случай, когда "кадры решают все", потому что, когда после распада Союза пошли массовые увольнения из армии и Анатолий оказался в родном городе, на собраниях такой же сектантской общины в Саратове (где, естественно, были уже другие "кадры") он увидел совсем иную картину.
- Понимаете, там, на Севере, то ли оттого, что городок маленький был, то ли просто народ другой - я в общине был, как в семье: никто ни на кого не кивал, и все разговоры кончались делами. А здесь... Не увидел я здесь такого! - разводит руками Анатолий, - Ходил немало времени, и с каждым разом все больше убеждался, что здесь все на деньгах построено, как-то так получается, что не на общее дело эти средства идут. И как я это стал все понимать, я просто удалился от всех этих собраний и людей, чтобы не совершать греха вместе с ними. Сказано же - "не ходите на собрания нечестивых"!
По словам Анатолия, "удалился" не один он: "У нас многие уходят, причина - духовное неустройство", - по-военному четко формулирует он.
Меня же интересует другой вопрос: куда уходят?
- Да разве так спросишь? - удивляется Анатолий. - Это ж не в отпуск ехать, это очень личное. Если одним словом сказать, уходят туда, где больше духовного тепла находят. Мне вот надо, чтобы все понятно было, чтобы учили меня, как и что. А просто на службе, как робот стоять (старославянского не знаю) - это мне не интересно: стою в храме, и прошу Господа: "Укрепи меня, чтобы достоял!". Что мне интересно? Общение, разъяснения, доступность. Чтобы поговорить было с кем. Так вот и не могу за всю жизнь влиться в Церковь... Сектанты, пастыри других вер - они же сами в народ идут, так почему бы православным священнослужителям не провести акцию - выйти, человек 20, пройти по базару, обращаясь к народу?
Дома на столе у Анатолия - Библия, вернее - много Библий: разные издания с комментариями. "Это можно читать и перечитывать всю жизнь. Вот если бы нам ее, как манную кашу, с детства давали, жизнь бы совсем другой была", - вздыхает он, гладя ладонью тисненый переплет. У него, как и у каждого из нас - своя дорога к Богу. Не короткая - хотя в храме привык бывать с детства. Не прямая - хотя с церковью всю жизнь связь поддерживает. Может быть, он уже подходит к цели - ведь совета, как правильно и достойно распрощаться с сектантской общиной (с которой он был связан в том числе и материальными отношениями), он пришел испросить именно к православному священнику. А жалуясь на "непонятность" молитв на старославянском, тем не менее он именно в связи о Православной Церкви говорит "наша". А может быть, до цели еще не один поворот - как возможность избавиться от гордыни, духовной лени, самонадеянности, эгоизма, потребительской позиции - в том числе и по отношению к Церкви?
http://www.eparhia-saratov.ru/txts/journal/articles/02society/66.html
Дорога Анатолия началась, можно сказать, "рядом с Богом": родительский дом стоял рядом с Волгой, в двух шагах - женский Крестовоздвиженский монастырь, еще не разрушенный. Строгие монахини мальчишек из церкви не гоняли.
- Там все так красиво было! Я часами разглядывал: что это за мальчик, что за виноград вьется, - собеседник смотрит куда-то мимо меня, мимо стены за моей спиной, и я понимаю, что он снова там, под прохладными сводами. - Знаете, я эти глаза с икон ребенком на всю жизнь запомнил... Может, поэтому всю жизнь на Бога надеялся и верил, что Он меня слышит.
Впереди было военное училище, погоны и дороги - обычные российские дороги: проселочные, асфальтовые, железные. В каком бы городе Анатолий ни оказывался - всегда старался сходить в театр и в церковь. Верующим он себя не считал, да и не задумывался на эту тему - просто шел, куда душа звала. Искал взглядом привычные "глаза с икон", и жил дальше. Военная судьба так сложилась, что на долгое время пришлось осесть с семьей в северных краях. Там было немало потомков ссыльных, в том числе - сектантов-баптистов. В житейском смысле - люди крепкие хозяйством, работящие, непьющие. Держались друг друга не только в делах своей веры, но и в быту: сообща помогали дом ставить, школу ремонтировать. Строгость нравов, порядок пришлись по душе саратовскому военному, и Анатолий стал членом общины, вместе со всеми стал изучать Библию.
- Душа требовала - человеку ведь нужно больше, чем только тепло и пища. Уверовал я в девяносто первом году, и не я один - очень многие порядочные люди из нашего военного городка туда семьями ходили, - вспоминает наш собеседник.
Может, это был как раз тот случай, когда "кадры решают все", потому что, когда после распада Союза пошли массовые увольнения из армии и Анатолий оказался в родном городе, на собраниях такой же сектантской общины в Саратове (где, естественно, были уже другие "кадры") он увидел совсем иную картину.
- Понимаете, там, на Севере, то ли оттого, что городок маленький был, то ли просто народ другой - я в общине был, как в семье: никто ни на кого не кивал, и все разговоры кончались делами. А здесь... Не увидел я здесь такого! - разводит руками Анатолий, - Ходил немало времени, и с каждым разом все больше убеждался, что здесь все на деньгах построено, как-то так получается, что не на общее дело эти средства идут. И как я это стал все понимать, я просто удалился от всех этих собраний и людей, чтобы не совершать греха вместе с ними. Сказано же - "не ходите на собрания нечестивых"!
По словам Анатолия, "удалился" не один он: "У нас многие уходят, причина - духовное неустройство", - по-военному четко формулирует он.
Меня же интересует другой вопрос: куда уходят?
- Да разве так спросишь? - удивляется Анатолий. - Это ж не в отпуск ехать, это очень личное. Если одним словом сказать, уходят туда, где больше духовного тепла находят. Мне вот надо, чтобы все понятно было, чтобы учили меня, как и что. А просто на службе, как робот стоять (старославянского не знаю) - это мне не интересно: стою в храме, и прошу Господа: "Укрепи меня, чтобы достоял!". Что мне интересно? Общение, разъяснения, доступность. Чтобы поговорить было с кем. Так вот и не могу за всю жизнь влиться в Церковь... Сектанты, пастыри других вер - они же сами в народ идут, так почему бы православным священнослужителям не провести акцию - выйти, человек 20, пройти по базару, обращаясь к народу?
Дома на столе у Анатолия - Библия, вернее - много Библий: разные издания с комментариями. "Это можно читать и перечитывать всю жизнь. Вот если бы нам ее, как манную кашу, с детства давали, жизнь бы совсем другой была", - вздыхает он, гладя ладонью тисненый переплет. У него, как и у каждого из нас - своя дорога к Богу. Не короткая - хотя в храме привык бывать с детства. Не прямая - хотя с церковью всю жизнь связь поддерживает. Может быть, он уже подходит к цели - ведь совета, как правильно и достойно распрощаться с сектантской общиной (с которой он был связан в том числе и материальными отношениями), он пришел испросить именно к православному священнику. А жалуясь на "непонятность" молитв на старославянском, тем не менее он именно в связи о Православной Церкви говорит "наша". А может быть, до цели еще не один поворот - как возможность избавиться от гордыни, духовной лени, самонадеянности, эгоизма, потребительской позиции - в том числе и по отношению к Церкви?
http://www.eparhia-saratov.ru/txts/journal/articles/02society/66.html
.jpg)
