Михаил Дроздовский родился 7 октября 1881 года в Киеве. Через два месяца он был крещен в Киево-Печорской Спасской церкви. Восприемниками от купели были подполковник Иван Иванович и Елена Ивановна Дроздовские - брат и племянница Гордея Ивановича. Таинство крещения совершил священник Климент Фоменко с диаконом Феодотом Левитским и пономарем Иваном Валиковским.
Уже в 12 лет Михаил остался без матери, и заботы по его воспитанию всецело легли на сестру Юлию. Будучи единственным сыном и младшим ребенком, Михаил Дроздовский с детства был баловнем всей семьи, что, впрочем, не отразилось на его характере. По свидетельству старшей сестры, он отличался самостоятельностью, необычайной любознательностью, впечатлительностью и крайней нервностью. Воспитываясь в офицерской семье, ребенок полюбил военные игры, часто переодевался в солдат, играл с саблями и револьверами, которые сам и мастерил из дерева. Уже в раннем детстве отчетливо проступили такие черты характера Михаила Дроздовского, как склонность к одиночеству, скрытность и замкнутость, нитью прошедшие через всю его жизнь. Товарищей для детских игр у Миши не было. Он предпочитал общество денщиков отца, заслушивался их рассказами о войнах и полковой жизни. К семи годам у мальчика появился интерес к рисованию и поэзии. Любимыми стихами Михаила были яркие описания войн и сражений. Декламируя их, он представлял сцены в лицах и просил при этом сестер выслушивать его.
Семейные традиции и предрешили судьбу сына - 31 октября 1892 года приказом по военно-учебным заведениям Михаил Дроздовский был определен в Полоцкий кадетский корпус, расположенный относительно недалеко от места службы отца, командовавшего в то время Ковенским крепостным пехотным батальоном. Вскоре после поступления кадет Михаил Дроздовский был переведен во Владимирский Киевский кадетский корпус, из которого был выпущен в 1899 году при среднем балле в 8,06.
По воспоминаниям воспитателей, Михаил Дроздовский демонстрировал "выдающиеся способности наряду с необыкновенной ленью, своенравием и изобретательностью шалостей". Кадетские однокашники вспоминали постоянно сопровождавший их будни окрик офицера-воспитателя полковника Гааса: "Дроздовский, под арест!" При этом все отмечали мужество Михаила, честность и щепетильность. Он прямо, без колебаний, сознавался в провинностях, никогда не страшился наказания и не прятался за спины других. Поэтому, несмотря на вспыльчивость, горячность и порой резкую откровенность, он пользовался уважением и доверием товарищей по классу. Любовь к военному делу дисциплинировала мальчика, преуспевавшего к тому же в учебе.
31 августа 1899 года Михаил Дроздовский вступил в службу юнкером рядового звания в Павловское военное училище в Санкт-Петербурге, известное своей особенно строгой дисциплиной и считавшееся образцовым в деле подготовки офицерских кадров Русской Императорской армии. Михаилу Дроздовскому было очень тяжело справиться со своим характером. Он не мог покорно, а главное, без пререканий, выслушивать окрики начальства, зачастую несправедливые и абсурдные замечания. Учеба в училище стала серьезным испытанием для молодого человека. Карцер был почти постоянным местом пребывания непокорного Дроздовского. Однажды Михаил даже вывесил свою визитную карточку на дверях карцера, уверяя всех, что ему предоставили отдельную комнату в училище. За это он понес еще большее наказание. Жизнь в училище одно время казалась ему настолько тяжелой, что он известил отца о намерении прервать образование. Однако авторитет отца, его письма и убедительные просьбы побудили Михаила не только не уйти, но и закончить училище в числе лучших выпускников.
Иначе складывались учебные дела М. Дроздовского. "Что же касается учения, - писал Михаил сестре Юлии в октябре 1899 года, - я чувствую себя в училище после корпуса как сыр в масле, в особенности по математике и военным наукам. Ряд оценок весьма грандиозный, положительно поставивший в тупик всех моих товарищей-киевлян. И хотя мне малость испортили дело словесные науки, но, подтянувшись по ним, я думаю быть в первом десятке из всего младшего курса, то есть из 180 человек. И если мне не помешают поведение и строевое образование, я на следующий год надеюсь надеть тесак. Впрочем, ты, вероятно, не поняла моего последнего выражения, так как оно является техническим. Дело в том, что все простые смертные юнкера носят штык, а тесак с офицерским темляком является оружием, присвоенным исключительно портупей-юнкерам".
Дроздовский почти выполнил обещание, данное родным. На старший курс училища он был переведен 13-м из 152-х учащихся с общим средним баллом в 9,29. "Собираюсь опять еще выше, так как решил попасть в Генеральный штаб во чтобы то ни стало, и попаду, помяни мое слово", - писал он сестре в июне 1900 года.
Михаил окончил Павловское военное училище в 1901 году по первой категории первого разряда, 38-м из 141-го выпускника. При этом М.Г. Дроздовский был первым в выпуске из юнкеров. Несмотря на достигнутые успехи в портупей-юнкера он переведен не был, хотя по своему среднему баллу - 10,30 - занимал 8-е место. 8 марта 1901 года он был переименован в юнкера унтер-офицерского звания. Производство в младшие портупей-юнкера последовало только 17 июля 1901 года.
По окончании училища Михаил Дроздовский был произведен в подпоручики с направлением в Лейб-Гвардии Волынский полк, расквартированный в Варшаве. Желание выпускника Павловского училища побывать на Родине в Прилуках и "явиться дяде уже не кадетом, а рядовым образцового и лучшего батальона всей Русской армии" сбылось. 15 сентября 1901 года он прибыл в полк и был назначен младшим офицером в 8-ю роту.
Пребывание в Волынском полку окончательно сформировало характер Михаила Гордеевича. В полку существовала особая система воспитания, проводившаяся старшими офицерами по отношению к молодежи. Дисциплина, первое и главное требование всякого военного, была в полку очень строга. Воспитывалась любовь к Родине, к полку и его традициям, забота о солдатах, корректное и сдержанное отношение к однополчанам. При этом в полку не было строгого окрика со стороны начальников, а если и делалось замечание, то в форме совета старшего младшему. Волынский полк развил у М.Г. Дроздовского выдержку, умение повиноваться и управлять подчиненными, да и сам характер взаимоотношений офицерства был близок взглядам молодого человека. В полку была прекрасная библиотека, выписывались журналы, что давало возможность следить за литературными и научными новинками. Михаил Гордеевич в это время много читал. Он интересовался литературой, философией, новыми научными открытиями и др.
Впрочем, не только служба и занятия занимали тогда жизнь Михаила Дроздовского. Несмотря на многократно отмеченную соратниками по белой борьбе аскетичность, молодой офицер в это время вел в Варшаве активную светскую жизнь, подчас трудно сопоставимую со сложившимся позднее образом "воина-аскета". "По праздники и все время вплоть до масленицы прошло бешено и промелькнуло как в калейдоскопе, - писал в апреле 1903 года Дроздовский сестре. - До чего я измотался в это время, ты себе и представить не можешь. Балы-маскарады, танц-вечера, различные поездки чередовались одни за другими безостановочно. Теперь у меня много знакомых и было бы еще больше, но мне самому приходилось отказываться от новых знакомств, чтобы хоть один вечер иметь возможность провести дома. <...> Здесь все и вся носят одну непроницаемую маску - маску светского человека. Холодный, невозмутимый, светски-великолепный, всегда с готовым ответом на любой вопрос, вежливо-нахальный, с лицом, застывшим в иронической улыбке, на котором не прочтешь ни радости, ни горя, ни восторга, ни осуждения, каждое слово - строго взвешенное на весах - вот истинный тип людей нашего круга, как женщин, так и мужчин..."
Однако свободного времени у молодого офицера было не так и много. "Служба несется у нас очень строго, - писал Дроздовский, - а я, Божьей Милостью, оказался единственным офицером в роте и на своей шее должен вынести все занятия с нижними чинами, которые отнимают у меня время с 8 часов утра и до 5.30 вечера, с небольшим промежутком, едва достаточным для отдыха". "Последние два месяца с половиной я был занят, как ломовая лошадь. Не знаю, известно ли тебе, что по приезде из отпуска меня законопатили в учебную команду, и к дневным строевым занятиям прибавились еще вечерние - поправление солдатских винтовок и письменных ответов. Занятия более чем возмутительные. Часа по два провожу теперь в фехтовально-гимнастическом зале, где с увлечением занимаюсь фехтованием на шпагах и эспандерах. Кроме того, занимаюсь ежедневно гимнастикой на машинах и атлетикой с гирями и уже свободно выжимаю кверху 3 пуда 7 фунтов. Еще 33 фунта - и я буду выжимать кверху почти вес атлетов второго разряда. Года через два я буду обладать такой силой, которую в наш век редко можно встретить. Не забрасываю и прочие виды спорта: верховую и велосипедную езду и стрельбу".
Еще по окончании училища у Дроздовского сложилось твердое намерение поступить в Академию Генерального штаба. Он находил свои специальные знания крайне недостаточными для дальнейшей карьеры. Во многом на его решение повлияла переписка с отцом, считавшим, что Михаилу Гордеевичу необходимо продолжить свое военное образование. В августе 1904 года М.Г. Дроздовский был командирован из Волынского полка в Академию для сдачи экзаменов. "Вчера прошел один из самых трудных моих экзаменов - историю, - писал Дроздовский сестре Юлии. - Трудный он был потому, что подготовки было всего 3 дня, а на то я и "Михаил Дроздовский", чтобы до поездки в Питер не открывать книг. <...> Осталось только два предмета - артиллерия и тактика, но ввиду того, что не родился еще на свете человек, который бы мог срезать меня по этим предметам, я считаю себя поступившим. Да и вообще, разве может быть какой-нибудь экзамен, которого не выдержал бы твой брат. До сих пор я иду одним из первых. Все легенды о необычайной трудности попасть <в Академию> распускаются обыкновенно неудачниками. Держать экзамен приезжают иногда такие раритеты, что становится вчуже стыдно за офицерский мундир. Можно явиться без знаний и воспользоваться двух-, трех-, четырехдневными подготовками, но явиться без знаний людям совершенно неразвитым, конечно, рискованно".
4 октября 1904 года, выдержав экзамены, М.Г. Дроздовский приказом по Генеральному штабу был зачислен в Академию.
Уже в 12 лет Михаил остался без матери, и заботы по его воспитанию всецело легли на сестру Юлию. Будучи единственным сыном и младшим ребенком, Михаил Дроздовский с детства был баловнем всей семьи, что, впрочем, не отразилось на его характере. По свидетельству старшей сестры, он отличался самостоятельностью, необычайной любознательностью, впечатлительностью и крайней нервностью. Воспитываясь в офицерской семье, ребенок полюбил военные игры, часто переодевался в солдат, играл с саблями и револьверами, которые сам и мастерил из дерева. Уже в раннем детстве отчетливо проступили такие черты характера Михаила Дроздовского, как склонность к одиночеству, скрытность и замкнутость, нитью прошедшие через всю его жизнь. Товарищей для детских игр у Миши не было. Он предпочитал общество денщиков отца, заслушивался их рассказами о войнах и полковой жизни. К семи годам у мальчика появился интерес к рисованию и поэзии. Любимыми стихами Михаила были яркие описания войн и сражений. Декламируя их, он представлял сцены в лицах и просил при этом сестер выслушивать его.
Семейные традиции и предрешили судьбу сына - 31 октября 1892 года приказом по военно-учебным заведениям Михаил Дроздовский был определен в Полоцкий кадетский корпус, расположенный относительно недалеко от места службы отца, командовавшего в то время Ковенским крепостным пехотным батальоном. Вскоре после поступления кадет Михаил Дроздовский был переведен во Владимирский Киевский кадетский корпус, из которого был выпущен в 1899 году при среднем балле в 8,06.
По воспоминаниям воспитателей, Михаил Дроздовский демонстрировал "выдающиеся способности наряду с необыкновенной ленью, своенравием и изобретательностью шалостей". Кадетские однокашники вспоминали постоянно сопровождавший их будни окрик офицера-воспитателя полковника Гааса: "Дроздовский, под арест!" При этом все отмечали мужество Михаила, честность и щепетильность. Он прямо, без колебаний, сознавался в провинностях, никогда не страшился наказания и не прятался за спины других. Поэтому, несмотря на вспыльчивость, горячность и порой резкую откровенность, он пользовался уважением и доверием товарищей по классу. Любовь к военному делу дисциплинировала мальчика, преуспевавшего к тому же в учебе.
31 августа 1899 года Михаил Дроздовский вступил в службу юнкером рядового звания в Павловское военное училище в Санкт-Петербурге, известное своей особенно строгой дисциплиной и считавшееся образцовым в деле подготовки офицерских кадров Русской Императорской армии. Михаилу Дроздовскому было очень тяжело справиться со своим характером. Он не мог покорно, а главное, без пререканий, выслушивать окрики начальства, зачастую несправедливые и абсурдные замечания. Учеба в училище стала серьезным испытанием для молодого человека. Карцер был почти постоянным местом пребывания непокорного Дроздовского. Однажды Михаил даже вывесил свою визитную карточку на дверях карцера, уверяя всех, что ему предоставили отдельную комнату в училище. За это он понес еще большее наказание. Жизнь в училище одно время казалась ему настолько тяжелой, что он известил отца о намерении прервать образование. Однако авторитет отца, его письма и убедительные просьбы побудили Михаила не только не уйти, но и закончить училище в числе лучших выпускников.
Иначе складывались учебные дела М. Дроздовского. "Что же касается учения, - писал Михаил сестре Юлии в октябре 1899 года, - я чувствую себя в училище после корпуса как сыр в масле, в особенности по математике и военным наукам. Ряд оценок весьма грандиозный, положительно поставивший в тупик всех моих товарищей-киевлян. И хотя мне малость испортили дело словесные науки, но, подтянувшись по ним, я думаю быть в первом десятке из всего младшего курса, то есть из 180 человек. И если мне не помешают поведение и строевое образование, я на следующий год надеюсь надеть тесак. Впрочем, ты, вероятно, не поняла моего последнего выражения, так как оно является техническим. Дело в том, что все простые смертные юнкера носят штык, а тесак с офицерским темляком является оружием, присвоенным исключительно портупей-юнкерам".
Дроздовский почти выполнил обещание, данное родным. На старший курс училища он был переведен 13-м из 152-х учащихся с общим средним баллом в 9,29. "Собираюсь опять еще выше, так как решил попасть в Генеральный штаб во чтобы то ни стало, и попаду, помяни мое слово", - писал он сестре в июне 1900 года.
Михаил окончил Павловское военное училище в 1901 году по первой категории первого разряда, 38-м из 141-го выпускника. При этом М.Г. Дроздовский был первым в выпуске из юнкеров. Несмотря на достигнутые успехи в портупей-юнкера он переведен не был, хотя по своему среднему баллу - 10,30 - занимал 8-е место. 8 марта 1901 года он был переименован в юнкера унтер-офицерского звания. Производство в младшие портупей-юнкера последовало только 17 июля 1901 года.
По окончании училища Михаил Дроздовский был произведен в подпоручики с направлением в Лейб-Гвардии Волынский полк, расквартированный в Варшаве. Желание выпускника Павловского училища побывать на Родине в Прилуках и "явиться дяде уже не кадетом, а рядовым образцового и лучшего батальона всей Русской армии" сбылось. 15 сентября 1901 года он прибыл в полк и был назначен младшим офицером в 8-ю роту.
Пребывание в Волынском полку окончательно сформировало характер Михаила Гордеевича. В полку существовала особая система воспитания, проводившаяся старшими офицерами по отношению к молодежи. Дисциплина, первое и главное требование всякого военного, была в полку очень строга. Воспитывалась любовь к Родине, к полку и его традициям, забота о солдатах, корректное и сдержанное отношение к однополчанам. При этом в полку не было строгого окрика со стороны начальников, а если и делалось замечание, то в форме совета старшего младшему. Волынский полк развил у М.Г. Дроздовского выдержку, умение повиноваться и управлять подчиненными, да и сам характер взаимоотношений офицерства был близок взглядам молодого человека. В полку была прекрасная библиотека, выписывались журналы, что давало возможность следить за литературными и научными новинками. Михаил Гордеевич в это время много читал. Он интересовался литературой, философией, новыми научными открытиями и др.
Впрочем, не только служба и занятия занимали тогда жизнь Михаила Дроздовского. Несмотря на многократно отмеченную соратниками по белой борьбе аскетичность, молодой офицер в это время вел в Варшаве активную светскую жизнь, подчас трудно сопоставимую со сложившимся позднее образом "воина-аскета". "По праздники и все время вплоть до масленицы прошло бешено и промелькнуло как в калейдоскопе, - писал в апреле 1903 года Дроздовский сестре. - До чего я измотался в это время, ты себе и представить не можешь. Балы-маскарады, танц-вечера, различные поездки чередовались одни за другими безостановочно. Теперь у меня много знакомых и было бы еще больше, но мне самому приходилось отказываться от новых знакомств, чтобы хоть один вечер иметь возможность провести дома. <...> Здесь все и вся носят одну непроницаемую маску - маску светского человека. Холодный, невозмутимый, светски-великолепный, всегда с готовым ответом на любой вопрос, вежливо-нахальный, с лицом, застывшим в иронической улыбке, на котором не прочтешь ни радости, ни горя, ни восторга, ни осуждения, каждое слово - строго взвешенное на весах - вот истинный тип людей нашего круга, как женщин, так и мужчин..."
Однако свободного времени у молодого офицера было не так и много. "Служба несется у нас очень строго, - писал Дроздовский, - а я, Божьей Милостью, оказался единственным офицером в роте и на своей шее должен вынести все занятия с нижними чинами, которые отнимают у меня время с 8 часов утра и до 5.30 вечера, с небольшим промежутком, едва достаточным для отдыха". "Последние два месяца с половиной я был занят, как ломовая лошадь. Не знаю, известно ли тебе, что по приезде из отпуска меня законопатили в учебную команду, и к дневным строевым занятиям прибавились еще вечерние - поправление солдатских винтовок и письменных ответов. Занятия более чем возмутительные. Часа по два провожу теперь в фехтовально-гимнастическом зале, где с увлечением занимаюсь фехтованием на шпагах и эспандерах. Кроме того, занимаюсь ежедневно гимнастикой на машинах и атлетикой с гирями и уже свободно выжимаю кверху 3 пуда 7 фунтов. Еще 33 фунта - и я буду выжимать кверху почти вес атлетов второго разряда. Года через два я буду обладать такой силой, которую в наш век редко можно встретить. Не забрасываю и прочие виды спорта: верховую и велосипедную езду и стрельбу".
Еще по окончании училища у Дроздовского сложилось твердое намерение поступить в Академию Генерального штаба. Он находил свои специальные знания крайне недостаточными для дальнейшей карьеры. Во многом на его решение повлияла переписка с отцом, считавшим, что Михаилу Гордеевичу необходимо продолжить свое военное образование. В августе 1904 года М.Г. Дроздовский был командирован из Волынского полка в Академию для сдачи экзаменов. "Вчера прошел один из самых трудных моих экзаменов - историю, - писал Дроздовский сестре Юлии. - Трудный он был потому, что подготовки было всего 3 дня, а на то я и "Михаил Дроздовский", чтобы до поездки в Питер не открывать книг. <...> Осталось только два предмета - артиллерия и тактика, но ввиду того, что не родился еще на свете человек, который бы мог срезать меня по этим предметам, я считаю себя поступившим. Да и вообще, разве может быть какой-нибудь экзамен, которого не выдержал бы твой брат. До сих пор я иду одним из первых. Все легенды о необычайной трудности попасть <в Академию> распускаются обыкновенно неудачниками. Держать экзамен приезжают иногда такие раритеты, что становится вчуже стыдно за офицерский мундир. Можно явиться без знаний и воспользоваться двух-, трех-, четырехдневными подготовками, но явиться без знаний людям совершенно неразвитым, конечно, рискованно".
4 октября 1904 года, выдержав экзамены, М.Г. Дроздовский приказом по Генеральному штабу был зачислен в Академию.
