Заместитель министра здравоохранения и социального развития РФ Руслан Хальфин: "Сегодня у многих создается впечатление, что врачи в трансплантологии - заинтересованная сторона. Что они спят и видят, как бы кого убить, а органы затем продать"
Обсуждая подробности нынешнего состояния дел в трансплантологии, врачи апеллируют к Минздраву. Они считают, что только решительные действия этого ведомства способны в корне изменить ситуацию. Впрочем, сам Минздрав сейчас находится в состоянии перемен. Каким образом собирается новое Министерство здравоохранения и социального развития влиять на развитие трансплантологии, "Итогам" рассказал заместитель министра здравоохранения и социального развития РФ Руслан Хальфин.
- Руслан Альбертович, многие винят в нынешнем положении дел с трансплантацией органов коллизию законов. Закон о погребении предусматривает при изъятии органов обязательное согласие родственников, а закон о трансплантации говорит о презумпции согласия. Не пора ли привести законы в соответствие?
- По нашему мнению, противоречия здесь нет. Эти законы дополняют друг друга. Для чего нужна презумпция согласия? Сейчас в нашей стране 25-50 процентов доноров - неопознанные люди, погибшие от травмы головного мозга. Но родственники предполагаемого донора, если они объявятся, конечно, всегда могут изъявить свою волю. Мы запрашивали Министерство юстиции по этому поводу и получили официальный ответ, что эти два закона не связаны друг с другом. Мы ведем работу с Госдумой по внесению изменений в действующие законы, а возможно, и подготовке нового законопроекта. Я знаю, что были предложения о том, чтобы просто убрать из закона о погребении вещи, связанные с процедурой получения согласия. Но мы против этого.
- Законы не говорят о процедуре, с помощью которой человек мог бы при жизни оформить согласие стать донором или отказ. Вы планируете разрабатывать такие процедуры?
- Этим должен заниматься не Минздрав. В ряде стран учет согласных и несогласных стать донорами существует, но ведут его всевозможные центры, муниципалитеты. В некоторых странах тот, кто отказывается от возможного посмертного донорства, в свою очередь, не может претендовать на то, чтобы стать реципиентом, в других странах подобной связи нет. Но, я повторяю, эту работу ведут не врачи. Знаете, я очень боюсь, что, если врачи выйдут в Думу с предложениями пересмотреть законы, в очередной раз поднимется шум. Опять заговорят об "убийцах в белых халатах", торгующих органами. А ведь проблема дефицита донорских органов - это проблема не врачей. И медики, и правоохранительные органы в таких ситуациях являются всего лишь фигурами, действующими на авансцене. Но это проблема всего общества, государства.
- Кто же должен выступить с законодательными инициативами?
- Все те, кто обладает правом такой инициативы. Та же Дума, те же депутаты. Только не врачи. Ведь сегодня у многих создается впечатление, что врачи в этом деле - заинтересованная сторона. Что они спят и видят, как бы кого убить, а органы затем продать.
- Но должен же Минздрав защитить врачей! Многие считают, что в этом помогла бы пошаговая инструкция, которая четко регламентировала бы все их действия при заборе донорского органа.
- Такие инструкции есть, но вопросы действительно существуют. Минздрав реорганизуется, и сейчас создается положение о новом министерстве. В нем мы попытаемся прописать несколько пунктов по этой проблеме. Мы ставим себе целью разработать четкий порядок проведения всех мероприятий по заготовке, хранению и трансплантации донорских органов. Согласен, если это будет сделано, вопросов к врачам станет меньше. Однако подчеркну, что в России сейчас ничто не мешает заниматься трансплантологией. Конечно, очень жаль, что события в 20-й больнице практически остановили процесс донорства в Москве. Ведь для трансплантологов эта больница была базовой. Впрочем, такое положение сейчас не везде. В ряде регионов прокуратура понимает наши задачи.
- И все-таки органов для пересадки не хватает?
- В США, например, сейчас проводят 11 тысяч трансплантаций почки в год. У нас раньше делали 500 при минимальной потребности в 5000, однако из-за последних событий количество пересадок уменьшилось. Известно, что ежегодное количество страдающих почечной недостаточностью у нас составляет 30 тысяч. Все это, как правило, достаточно молодые люди трудоспособного возраста. Из них только 7 тысяч можно подключить к аппарату "искусственная почка", потому что пока такого оборудования не хватает. А теперь подумаем о тех, кому не сделали трансплантацию, кого не подключили к аппарату "искусственная почка". Ведь они тихо умирают, но об этом знают только их близкие и врачи. Их голоса не слышны во всей этой шумихе, которая сейчас поднялась вокруг трансплантации. Давайте помнить, что у них тоже есть права. Например, право на жизнь. Конечно, мы будем делать все, чтобы общество вспомнило и об этих людях.
Обсуждая подробности нынешнего состояния дел в трансплантологии, врачи апеллируют к Минздраву. Они считают, что только решительные действия этого ведомства способны в корне изменить ситуацию. Впрочем, сам Минздрав сейчас находится в состоянии перемен. Каким образом собирается новое Министерство здравоохранения и социального развития влиять на развитие трансплантологии, "Итогам" рассказал заместитель министра здравоохранения и социального развития РФ Руслан Хальфин.
- Руслан Альбертович, многие винят в нынешнем положении дел с трансплантацией органов коллизию законов. Закон о погребении предусматривает при изъятии органов обязательное согласие родственников, а закон о трансплантации говорит о презумпции согласия. Не пора ли привести законы в соответствие?
- По нашему мнению, противоречия здесь нет. Эти законы дополняют друг друга. Для чего нужна презумпция согласия? Сейчас в нашей стране 25-50 процентов доноров - неопознанные люди, погибшие от травмы головного мозга. Но родственники предполагаемого донора, если они объявятся, конечно, всегда могут изъявить свою волю. Мы запрашивали Министерство юстиции по этому поводу и получили официальный ответ, что эти два закона не связаны друг с другом. Мы ведем работу с Госдумой по внесению изменений в действующие законы, а возможно, и подготовке нового законопроекта. Я знаю, что были предложения о том, чтобы просто убрать из закона о погребении вещи, связанные с процедурой получения согласия. Но мы против этого.
- Законы не говорят о процедуре, с помощью которой человек мог бы при жизни оформить согласие стать донором или отказ. Вы планируете разрабатывать такие процедуры?
- Этим должен заниматься не Минздрав. В ряде стран учет согласных и несогласных стать донорами существует, но ведут его всевозможные центры, муниципалитеты. В некоторых странах тот, кто отказывается от возможного посмертного донорства, в свою очередь, не может претендовать на то, чтобы стать реципиентом, в других странах подобной связи нет. Но, я повторяю, эту работу ведут не врачи. Знаете, я очень боюсь, что, если врачи выйдут в Думу с предложениями пересмотреть законы, в очередной раз поднимется шум. Опять заговорят об "убийцах в белых халатах", торгующих органами. А ведь проблема дефицита донорских органов - это проблема не врачей. И медики, и правоохранительные органы в таких ситуациях являются всего лишь фигурами, действующими на авансцене. Но это проблема всего общества, государства.
- Кто же должен выступить с законодательными инициативами?
- Все те, кто обладает правом такой инициативы. Та же Дума, те же депутаты. Только не врачи. Ведь сегодня у многих создается впечатление, что врачи в этом деле - заинтересованная сторона. Что они спят и видят, как бы кого убить, а органы затем продать.
- Но должен же Минздрав защитить врачей! Многие считают, что в этом помогла бы пошаговая инструкция, которая четко регламентировала бы все их действия при заборе донорского органа.
- Такие инструкции есть, но вопросы действительно существуют. Минздрав реорганизуется, и сейчас создается положение о новом министерстве. В нем мы попытаемся прописать несколько пунктов по этой проблеме. Мы ставим себе целью разработать четкий порядок проведения всех мероприятий по заготовке, хранению и трансплантации донорских органов. Согласен, если это будет сделано, вопросов к врачам станет меньше. Однако подчеркну, что в России сейчас ничто не мешает заниматься трансплантологией. Конечно, очень жаль, что события в 20-й больнице практически остановили процесс донорства в Москве. Ведь для трансплантологов эта больница была базовой. Впрочем, такое положение сейчас не везде. В ряде регионов прокуратура понимает наши задачи.
- И все-таки органов для пересадки не хватает?
- В США, например, сейчас проводят 11 тысяч трансплантаций почки в год. У нас раньше делали 500 при минимальной потребности в 5000, однако из-за последних событий количество пересадок уменьшилось. Известно, что ежегодное количество страдающих почечной недостаточностью у нас составляет 30 тысяч. Все это, как правило, достаточно молодые люди трудоспособного возраста. Из них только 7 тысяч можно подключить к аппарату "искусственная почка", потому что пока такого оборудования не хватает. А теперь подумаем о тех, кому не сделали трансплантацию, кого не подключили к аппарату "искусственная почка". Ведь они тихо умирают, но об этом знают только их близкие и врачи. Их голоса не слышны во всей этой шумихе, которая сейчас поднялась вокруг трансплантации. Давайте помнить, что у них тоже есть права. Например, право на жизнь. Конечно, мы будем делать все, чтобы общество вспомнило и об этих людях.
