Эффектные внешнеполитические провалы нынешнего руководства России в отношениях с Белоруссией, Украиной, Молдавией и Грузией лишь оттеняют его общий стратегический курс на последовательное свертывание влияния в мире. То, что во времена Лурдеса и Камрани - да еще на фоне энергичной риторики о величии России, - казалось недоразумением, отрыжкой горбачевщины и козыревщины, сегодня представляется последовательной линией, необходимой платой Западу за его молчаливое согласие с политикой последовательного свертывания демократии.
Такое ощущение, что руководство России навсегда испугалось примаковского "разворота над Атлантикой" и превратило внешнюю политику в простой инструмент доказательства своим стратегическим конкурентам собственной слабости, ничтожности, непоследовательности и решимости лишь в настойчивом игнорировании собственных национальных интересов.
Как ни парадоксально, в этом есть свой смысл: глобальная конкуренция все больше сводится к столкновению цивилизаций в борьбе за ресурсы, в том числе природные, и Россия - не просто крупнейшая в мире их кладовая, но и единственное место столкновения всех развертывающихся сегодня цивилизационных экспансий. Это финансово-экономическая экспансия Запада (постепенно разделяющегося на США и континентальную Европу), социально-религиозная - ислама и этническая - Китая.
Возможно, сегодня нам просто не нужно идти в мир - он сам придет к нам и, решая собственные внутренние проблемы, мы обеспечим тем самым и гармонизацию мировых отношений - или, в случае неудачи, свое уничтожение. Ибо место слабого в разделении труда очевидно: он делает основную часть работы, получает незначительную часть вознаграждения за успех и основную часть наказания за неудачу.
Однако такое "урегулирование глобальных проблем на своей территории" требует от нас в качестве категорического условия выживания не просто исключительного внимания ко всему, происходящему в более сильных странах, но и напряженного поиска и удержания стратегических партнеров, объективно заинтересованных если не в усилении, то хотя бы в сохранении России.
Практический поиск таких партнеров способен удручить даже самого закоренелого оптимиста.
Прежде всего отпадает Евросоюз. Его последовательное игнорирование насущных интересов России - всего лишь внешнее проявление отсутствия какой-либо иной заинтересованности в нашей стране, кроме как в источнике энергоносителей. С этой точки зрения не менее половины россиян и вся территория к югу от магистральных экспортных трубопроводов и к востоку от Енисея являются избыточными, создающими лишь непроизводительные и не имеющие экономического оправдания издержки.
Для Китая Россия - источник иссякающих индустриальных технологий и практически неисчерпаемых ресурсов, в первую очередь энергоносителей, нехватка которых может попросту блокировать развитие Китая уже в ближайшее десятилетие. Устойчивый доступ к российским ресурсам для китайцев - вопрос не наживы, но жизни и смерти. В ситуации, когда Россия склонна ограничивать этот доступ, поддаваясь давлению опасающихся Китая США и Японии, его экспансия может приобрести явные, в принципе не свойственные китайской цивилизации черты. Особенно опасно, что откровенно иррациональное ущемление китайских интересов при приватизации "Славнефти" и определении маршрута ангарского трубопровода может обнажить перед Китаем слабость сегодняшней России и привести к соответствующему изменению ее восприятия китайской управляющей системой.
В отношении исламского мира ситуация и того проще: слабая, во многом атеистическая или исповедующая умеренный "домашний" ислам, обедневшая и потому склонная к идеалам социальной справедливости (и при этом разочаровавшаяся в коммунизме!) страна - просто идеальный объект для его экспансии. Почва для компромисса отсутствует.
Как ни парадоксально, единственным стратегическим последовательным союзником России в этих условиях оказываются США. Агрессор, разорвавший за последние пять лет три страны (одним из побочных последствий чего стал взрывной рост поступления в Европу и Россию афганского героина), поднявший мировое финансовое цунами спекулятивных капиталов, достигший доминирования в мировой экономике и политике и загнавший человечество в глубокий структурный кризис глобализации. Именно этот монстр оказывается серьезно заинтересован в по-прежнему слабой, дезорганизованной и обладающей весьма неопределенными перспективами России.
Причина проста: США ввязались в осознаваемое ими в политкорректных терминах "борьбы с международным терроризмом" лобовое столкновение с исламской цивилизацией, включая формально дружественные им страны. При этом они погружаются в системное, затяжное противостояние как со стремительно набирающим силу Китаем, так и со стагнирующей, но все еще мощной и стремящейся к самостоятельности Европой.
Террористические акты в Испании, изменившие ход выборов и обеспечившие внезапную победу левых (и соответственно уход страны из-под американского влияния, которое в "старой" Европе оказывается ограничено одним Берлускони), показали, что против США начал оборачиваться даже их неубиенный козырь последних лет - международный терроризм.
В этой ситуации они остро нуждаются в союзниках, и Россия как объект экспансии всех цивилизационных конкурентов США объективно является для них одним из ключевых элементов "театра глобальной конкуренции". Ее сохранение хотя бы в нынешнем ослабленном виде, хотя бы как объекта для жесткой американской же критики (за коррупцию и отказ от демократии) - важный фактор стабильности поддерживаемого США мирового порядка.
Принципиально важно, что это относится лишь к Бушу и его команде.
Выборы 2000 года показали, что демократы в отличие от республиканцев опираются в том числе на этноконфессиональные меньшинства США (хотя, например, назвать все более влиятельных афроамериканцев и испаноязычное сообщество "меньшинствами" можно лишь с большой натяжкой). Поэтому Керри, при всей своей симпатичности, склонен не к сдерживанию, но к умиротворению исламского и китайского цивилизационного вызова. Эта политика в стиле мюнхенского сговора 1938 года подразумевает, что США бросят своим стратегическим конкурентам значительную "кость", на переваривание которой уйдут их время и силы. "Костью" масштабов, достойных аппетитов этих конкурентов, сегодня может стать только Россия.
Для нас существенна и близость демократов к российским "либеральным фундаменталистам". Их победа в США вернет на авансцену нашей политической жизни целый ряд разлагающихся политических трупов.
Поэтому на президентских выборах в США России нужна победа Буша. Ему надо помочь - хотя бы терпя несправедливую лишь отчасти предвыборную критику. Надеяться на дивиденды не стоит: наградой может стать лишь сохранение у власти в США сил, единственных в современном мире, которые для реализации своей политики объективно, несмотря на отношение к нам, нуждаются в существовании России.
Такое ощущение, что руководство России навсегда испугалось примаковского "разворота над Атлантикой" и превратило внешнюю политику в простой инструмент доказательства своим стратегическим конкурентам собственной слабости, ничтожности, непоследовательности и решимости лишь в настойчивом игнорировании собственных национальных интересов.
Как ни парадоксально, в этом есть свой смысл: глобальная конкуренция все больше сводится к столкновению цивилизаций в борьбе за ресурсы, в том числе природные, и Россия - не просто крупнейшая в мире их кладовая, но и единственное место столкновения всех развертывающихся сегодня цивилизационных экспансий. Это финансово-экономическая экспансия Запада (постепенно разделяющегося на США и континентальную Европу), социально-религиозная - ислама и этническая - Китая.
Возможно, сегодня нам просто не нужно идти в мир - он сам придет к нам и, решая собственные внутренние проблемы, мы обеспечим тем самым и гармонизацию мировых отношений - или, в случае неудачи, свое уничтожение. Ибо место слабого в разделении труда очевидно: он делает основную часть работы, получает незначительную часть вознаграждения за успех и основную часть наказания за неудачу.
Однако такое "урегулирование глобальных проблем на своей территории" требует от нас в качестве категорического условия выживания не просто исключительного внимания ко всему, происходящему в более сильных странах, но и напряженного поиска и удержания стратегических партнеров, объективно заинтересованных если не в усилении, то хотя бы в сохранении России.
Практический поиск таких партнеров способен удручить даже самого закоренелого оптимиста.
Прежде всего отпадает Евросоюз. Его последовательное игнорирование насущных интересов России - всего лишь внешнее проявление отсутствия какой-либо иной заинтересованности в нашей стране, кроме как в источнике энергоносителей. С этой точки зрения не менее половины россиян и вся территория к югу от магистральных экспортных трубопроводов и к востоку от Енисея являются избыточными, создающими лишь непроизводительные и не имеющие экономического оправдания издержки.
Для Китая Россия - источник иссякающих индустриальных технологий и практически неисчерпаемых ресурсов, в первую очередь энергоносителей, нехватка которых может попросту блокировать развитие Китая уже в ближайшее десятилетие. Устойчивый доступ к российским ресурсам для китайцев - вопрос не наживы, но жизни и смерти. В ситуации, когда Россия склонна ограничивать этот доступ, поддаваясь давлению опасающихся Китая США и Японии, его экспансия может приобрести явные, в принципе не свойственные китайской цивилизации черты. Особенно опасно, что откровенно иррациональное ущемление китайских интересов при приватизации "Славнефти" и определении маршрута ангарского трубопровода может обнажить перед Китаем слабость сегодняшней России и привести к соответствующему изменению ее восприятия китайской управляющей системой.
В отношении исламского мира ситуация и того проще: слабая, во многом атеистическая или исповедующая умеренный "домашний" ислам, обедневшая и потому склонная к идеалам социальной справедливости (и при этом разочаровавшаяся в коммунизме!) страна - просто идеальный объект для его экспансии. Почва для компромисса отсутствует.
Как ни парадоксально, единственным стратегическим последовательным союзником России в этих условиях оказываются США. Агрессор, разорвавший за последние пять лет три страны (одним из побочных последствий чего стал взрывной рост поступления в Европу и Россию афганского героина), поднявший мировое финансовое цунами спекулятивных капиталов, достигший доминирования в мировой экономике и политике и загнавший человечество в глубокий структурный кризис глобализации. Именно этот монстр оказывается серьезно заинтересован в по-прежнему слабой, дезорганизованной и обладающей весьма неопределенными перспективами России.
Причина проста: США ввязались в осознаваемое ими в политкорректных терминах "борьбы с международным терроризмом" лобовое столкновение с исламской цивилизацией, включая формально дружественные им страны. При этом они погружаются в системное, затяжное противостояние как со стремительно набирающим силу Китаем, так и со стагнирующей, но все еще мощной и стремящейся к самостоятельности Европой.
Террористические акты в Испании, изменившие ход выборов и обеспечившие внезапную победу левых (и соответственно уход страны из-под американского влияния, которое в "старой" Европе оказывается ограничено одним Берлускони), показали, что против США начал оборачиваться даже их неубиенный козырь последних лет - международный терроризм.
В этой ситуации они остро нуждаются в союзниках, и Россия как объект экспансии всех цивилизационных конкурентов США объективно является для них одним из ключевых элементов "театра глобальной конкуренции". Ее сохранение хотя бы в нынешнем ослабленном виде, хотя бы как объекта для жесткой американской же критики (за коррупцию и отказ от демократии) - важный фактор стабильности поддерживаемого США мирового порядка.
Принципиально важно, что это относится лишь к Бушу и его команде.
Выборы 2000 года показали, что демократы в отличие от республиканцев опираются в том числе на этноконфессиональные меньшинства США (хотя, например, назвать все более влиятельных афроамериканцев и испаноязычное сообщество "меньшинствами" можно лишь с большой натяжкой). Поэтому Керри, при всей своей симпатичности, склонен не к сдерживанию, но к умиротворению исламского и китайского цивилизационного вызова. Эта политика в стиле мюнхенского сговора 1938 года подразумевает, что США бросят своим стратегическим конкурентам значительную "кость", на переваривание которой уйдут их время и силы. "Костью" масштабов, достойных аппетитов этих конкурентов, сегодня может стать только Россия.
Для нас существенна и близость демократов к российским "либеральным фундаменталистам". Их победа в США вернет на авансцену нашей политической жизни целый ряд разлагающихся политических трупов.
Поэтому на президентских выборах в США России нужна победа Буша. Ему надо помочь - хотя бы терпя несправедливую лишь отчасти предвыборную критику. Надеяться на дивиденды не стоит: наградой может стать лишь сохранение у власти в США сил, единственных в современном мире, которые для реализации своей политики объективно, несмотря на отношение к нам, нуждаются в существовании России.
