В последнее время широкое распространение получили брошюры о Евгении Родионове, погибшем в Чечне в 1996 году, и даже его иконы, которые можно встретить не только в домах верующих, но и в некоторых храмах. 17 декабря 2003 г. на пресс-конференции в Храме Христа Спасителя Председатель синодального Отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными органами протоиерей Димитрий Смирнов отметил, что он верует и исповедует, что Евгений Родионов "совершил христианский подвиг, достойный канонизации", и выражает надежду, "что скоро, как только мы получим дополнительные сведения, она состоится". Однако не было, и до сих пор нет никаких церковных документов о прославлении воина Евгения. В то же время на официальном сайте Отдела священник Константин Татаринцев утверждает, что прославление возможно по формуле: "воин-мученик Евгений (Родионов) и иже с ним пострадавшие воины Андрей, Игорь и Александр". Далее сообщается, что все материалы переданы в комиссию по канонизации. Ответственный редактор "Церковного вестника" обратился за комментариями к секретарю синодальной Комиссии по канонизации священнику Максиму Максимову.
- Отец Максим, прежде всего, давайте поговорим о том, что является основанием для причисления клириков и мирян к лику святых.
- Церковь имеет критерии для канонизации святых любой эпохи. Эти критерии остаются неизменными, но каждая эпоха истории Церкви имеет свои особенности. Если обратиться к эпохе апостолов, то исповедание Христа как Спасителя и сама принадлежность к апостольскому чину делали человека святым. Если обратиться к следующей эпохе, то основным критерием являлся факт мученичества. Здесь важно, чтобы человек не сам себя вверг в эти испытания, но принял происходящее со смирением. Затем важна чистота исповедания веры, связи с Церковью, то есть он не должен быть ни гностиком, ни каким-либо другим еретиком или раскольником. Следующая эпоха - это эпоха преподобных и праведных. Здесь появляются новые критерии: почитание в народе, чудеса. Особое место в истории Церкви занимает ХХ век - это эпоха новомучеников и исповедников российских. Для этой эпохи мы соборно выработали дополнительные критерии канонизации. Когда мы поднимаем уголовно-следственное дело, изучаем биографию человека, мы обращаем внимание на то, уклонялся ли он в раскол и что он там делал, сколько раз он покаялся - один или после этого снова уходил и снова каялся. Из следственных дел мы узнаем, был ли он осведомителем или нет. Канонизация подтверждает вполне определенные выводы: человек в тяжелейших испытаниях сохранил веру и непорочно совершил свой подвиг. Не по факту смерти или убийства прославляется человек, это не может быть основанием для канонизации, даже если он погиб на войне с иноверцами.
- Как бы вы прокомментировали позицию, например, Союза православных хоругвеносцев, которые говорят о Евгении Родионове как "новомученике за Христа и Россию"?
- Надо определенно заявить, что эпоха новомучеников и исповедников российских, как бы мы ее не растягивали, уже закончилась. Мы можем провести границу по 1970-м, в крайнем случае, 1980-м годам, когда в мир иной отошли последние исповедники, вышедшие из лагерей. Когда Евгения Родионова причисляют к новомученикам и исповедникам российским, происходит очевидный подлог. Современная история России - это совершенной иной период.
Почему для Церкви при изучении новомучеников было важно выдержать определенную историческую дистанцию? Это не только проблема закрытых и недоступных архивов, это проблема целостного представления об эпохе, механизмов власти, принятия решений, положения Церкви. Сегодня каждый представляет какую-то партию, общественное движение или церковную группу. Но церковная Комиссия по канонизации не может быть ни "правой", ни "левой", ни "центристской". Комиссия руководствуется критериями, о которых мы вкратце уже говорили. Если мы говорим о современности, есть множество вопросов, на которые никто сегодня не сможет дать точный ответ.
Тем не менее, мы можем попытаться дать оценку конкретным фактам из жизни современного человека.
Действительно, сегодня может быть такая ситуация, что человека захватили религиозные экстремисты и требуют от него отречения от Христа или угрожают смертью. Но встает проблема, как сегодня собрать реальные доказательства? У древних мучеников свидетелями были судьи и народ. Все судебные приговоры выносились публично. Отсюда и достоверность мученических актов. Все слышали, как мученики отвечали на вопросы о своей вере, и все видели, как их убивали, христиане бережно собирали косточки после сжигания. И никаких дополнительных доказательств не требовалось. В эпоху новомучеников ситуация изменилась. Двери следственного кабинета, тюремных застенков были плотно закрыты. Народ ничего не видел, но осталась бумага, документы. И они могут быть изучены и служить вполне достоверным свидетельством.
- Какие же документы могут быть в условиях чеченской войны?
- Канонизация - это не раздача награждений всем пострадавшим. Канонизация - это призыв Церкви обратить очи сердца к тому, кто верил во Христа и до конца сохранил эту веру. Изучая жизнь и смерть Евгения Родионова, мы вправе потребовать определенные доказательства, что все было именно так. Но оказалось, что основной источник в этом случае - средства массовой информации. Нет нужды говорить, что современные СМИ нельзя рассматривать как серьезный и заслуживающий доверия источник информации. Но и при анализе публикаций выяснилось, что все сводится к рассказам одного человека - матери Евгения Родионова.
- Какое решение приняла комиссия по этому случаю?
- Было принято решение о встрече с Любовью Васильевной Родионовой трех членов Комиссии - архимандрита Алексия (Поликарпова), наместника Данилова монастыря, игумена Дамаскина (Орловского), известного исследователя, автора многих книг по новомученикам, и меня как секретаря Комиссии. Наша встреча состоялась 26 июля 2002 года и продолжалась более двух часов. С разрешения Любови Васильевны весь разговор был записан на магнитофон для последующей расшифровки и представления всем членам Комиссии. За время разговора мы коснулись многих тем. Нашей задачей было узнать, что она за человек, понять, насколько ее рассказ достоверен и убедителен с церковной точки зрения.
К сожалению, в данном случае говорить о церковности не приходится. Я связывался со священником, который служит в храме рядом с домом Родионовых. Любовь Васильевна в храм не ходит, а люди, которые приезжают на могилу Евгения, сами служат панихиды и в храм к священнику никогда не обращаются. Что кроме сектантства можно в этом увидеть? Но этот факт для нас - лишь дополнительный штрих к общей ситуации.
- Что же вы узнали из разговора с Любовью Васильевной Родионовой?
- Мы предупредили ее, что главный вопрос связан с почитанием ее сына: "Вы - единственный свидетель, которому мы можем доверять, и все, что вы скажете, будет запротоколировано". Она рассказывала о Жене, о себе, о том, как искала сына, получив от командования лживую телеграмму, что он дезертировал. Потом она долго искала правду и в конце концов встретилась с чеченским полевым командиром Русланом Хайхороевым (который к 2002 году, когда состоялся этот разговор, уже погиб. - Прим. ред). Она узнала, что есть люди, которые могут открыть ей место, где похоронен ее сын, но за это требуется заплатить. Она заложила свою квартиру, - в этом смысле у нее есть христианское чувство самопожертвования, кроме одного "но": все это она делала исключительно для своего сына, ею движет безграничная до обожествления любовь к сыну.
- Главный вопрос - откуда известно, что смерть Евгения Родионова была именно такой, как ее описывают в прессе? Действительно ли боевики требовали от него отречься от Христа, снять крестик и принять ислам?
- В нашем разговоре с Любовью Васильевной выяснилось, что ее встреча с Хайхороевым продолжалась не более семи минут, и он ничего не говорил ей о конкретных обстоятельствах гибели Евгения. Те диалоги, которые появляются в газетах, типические, они взяты из рассказов других русских солдат, побывавших в плену. Любовь Васильевна честно призналась нам, что доказать ничего нельзя.
- Однако есть видеозапись смерти Евгения. Она может быть принята как доказательство?
- Здесь я снова процитирую Л.В. Родионову. Она сказала, что пленок с казнями и издевательствами над пленными воинами у нее много, и на одной из них, как она считает, снят ее сын. Но и это доказать невозможно, потому что убиваемый солдат снят со спины, и у нее самой нет полной уверенности в том, что это ее сын. Она также сделала важное признание относительно обстоятельств своей жизни, которое заставляет нас крайне осторожно относиться к ее свидетельствам.
- Удалось ли членам комиссии выяснить отношение Любови Васильевны к возможной канонизации ее сына, к написанным иконам?
- Да, здесь у нее есть четкая позиция. Она считает, что канонизация "народной церковью" уже произошла, и канонизация официальной Церковью тут ничего не изменит. Точнее, она сказала "ничего не даст". Л.В. Родионова ее не добивается и очень болезненно воспринимает известия о написании в том или ином городе "иконы мученика Евгения". Она также протестует против телевизионных репортажей, где сообщается о его канонизации.
Добавлю, что никаких сведений о том, что Евгений или кто-либо из погибших вместе с ним воинов вел сознательную церковную жизни, нет, и фактов, подтверждающих их мученическую - в церковном смысле этого слова - кончину, синодальной Комиссией по канонизации не обнаружено.
- Как же относиться к статьям, стиль которых все чаще напоминает житийный?
- Эти авторы, среди которых есть и один священник, могут выражать свое личное мнение. Они могут издавать брошюры как частные лица, но выступать от имени Церкви они не могут. Нельзя забывать, что каждый, кто записывает Предание Церкви, несет ответственность не перед самим собой, а перед Богом и Церковью. Авторы, которые пытаются выдать желаемое за действительное, не могут быть церковными писателями, они не могут хранить церковное предание неповрежденным. В заключение подчеркну: Православная Церковь никогда не причисляла к лику святых тех, кто был убит на войне. Известен исторический факт, когда в Х веке император Никифор Фока потребовал от Константинопольского Патриарха канонизации убиенных воинов, Церковь ему отказала. А мотивация, кстати, была практически такой же, как сегодня: воодушевить армию, поднять боевой дух.
Деятельность Комиссии по канонизации многим известна только своей положительной стороной. И действительно, за десять лет прославлено почти полторы тысячи святых. Но есть и другая сторона нашей работы, о которой мало кто знает: очень много имен пришлось отвергнуть или, по крайней мере, отложить решение вопроса о канонизации до поступления новых материалов.
25 января 2004 г.
- Отец Максим, прежде всего, давайте поговорим о том, что является основанием для причисления клириков и мирян к лику святых.
- Церковь имеет критерии для канонизации святых любой эпохи. Эти критерии остаются неизменными, но каждая эпоха истории Церкви имеет свои особенности. Если обратиться к эпохе апостолов, то исповедание Христа как Спасителя и сама принадлежность к апостольскому чину делали человека святым. Если обратиться к следующей эпохе, то основным критерием являлся факт мученичества. Здесь важно, чтобы человек не сам себя вверг в эти испытания, но принял происходящее со смирением. Затем важна чистота исповедания веры, связи с Церковью, то есть он не должен быть ни гностиком, ни каким-либо другим еретиком или раскольником. Следующая эпоха - это эпоха преподобных и праведных. Здесь появляются новые критерии: почитание в народе, чудеса. Особое место в истории Церкви занимает ХХ век - это эпоха новомучеников и исповедников российских. Для этой эпохи мы соборно выработали дополнительные критерии канонизации. Когда мы поднимаем уголовно-следственное дело, изучаем биографию человека, мы обращаем внимание на то, уклонялся ли он в раскол и что он там делал, сколько раз он покаялся - один или после этого снова уходил и снова каялся. Из следственных дел мы узнаем, был ли он осведомителем или нет. Канонизация подтверждает вполне определенные выводы: человек в тяжелейших испытаниях сохранил веру и непорочно совершил свой подвиг. Не по факту смерти или убийства прославляется человек, это не может быть основанием для канонизации, даже если он погиб на войне с иноверцами.
- Как бы вы прокомментировали позицию, например, Союза православных хоругвеносцев, которые говорят о Евгении Родионове как "новомученике за Христа и Россию"?
- Надо определенно заявить, что эпоха новомучеников и исповедников российских, как бы мы ее не растягивали, уже закончилась. Мы можем провести границу по 1970-м, в крайнем случае, 1980-м годам, когда в мир иной отошли последние исповедники, вышедшие из лагерей. Когда Евгения Родионова причисляют к новомученикам и исповедникам российским, происходит очевидный подлог. Современная история России - это совершенной иной период.
Почему для Церкви при изучении новомучеников было важно выдержать определенную историческую дистанцию? Это не только проблема закрытых и недоступных архивов, это проблема целостного представления об эпохе, механизмов власти, принятия решений, положения Церкви. Сегодня каждый представляет какую-то партию, общественное движение или церковную группу. Но церковная Комиссия по канонизации не может быть ни "правой", ни "левой", ни "центристской". Комиссия руководствуется критериями, о которых мы вкратце уже говорили. Если мы говорим о современности, есть множество вопросов, на которые никто сегодня не сможет дать точный ответ.
Тем не менее, мы можем попытаться дать оценку конкретным фактам из жизни современного человека.
Действительно, сегодня может быть такая ситуация, что человека захватили религиозные экстремисты и требуют от него отречения от Христа или угрожают смертью. Но встает проблема, как сегодня собрать реальные доказательства? У древних мучеников свидетелями были судьи и народ. Все судебные приговоры выносились публично. Отсюда и достоверность мученических актов. Все слышали, как мученики отвечали на вопросы о своей вере, и все видели, как их убивали, христиане бережно собирали косточки после сжигания. И никаких дополнительных доказательств не требовалось. В эпоху новомучеников ситуация изменилась. Двери следственного кабинета, тюремных застенков были плотно закрыты. Народ ничего не видел, но осталась бумага, документы. И они могут быть изучены и служить вполне достоверным свидетельством.
- Какие же документы могут быть в условиях чеченской войны?
- Канонизация - это не раздача награждений всем пострадавшим. Канонизация - это призыв Церкви обратить очи сердца к тому, кто верил во Христа и до конца сохранил эту веру. Изучая жизнь и смерть Евгения Родионова, мы вправе потребовать определенные доказательства, что все было именно так. Но оказалось, что основной источник в этом случае - средства массовой информации. Нет нужды говорить, что современные СМИ нельзя рассматривать как серьезный и заслуживающий доверия источник информации. Но и при анализе публикаций выяснилось, что все сводится к рассказам одного человека - матери Евгения Родионова.
- Какое решение приняла комиссия по этому случаю?
- Было принято решение о встрече с Любовью Васильевной Родионовой трех членов Комиссии - архимандрита Алексия (Поликарпова), наместника Данилова монастыря, игумена Дамаскина (Орловского), известного исследователя, автора многих книг по новомученикам, и меня как секретаря Комиссии. Наша встреча состоялась 26 июля 2002 года и продолжалась более двух часов. С разрешения Любови Васильевны весь разговор был записан на магнитофон для последующей расшифровки и представления всем членам Комиссии. За время разговора мы коснулись многих тем. Нашей задачей было узнать, что она за человек, понять, насколько ее рассказ достоверен и убедителен с церковной точки зрения.
К сожалению, в данном случае говорить о церковности не приходится. Я связывался со священником, который служит в храме рядом с домом Родионовых. Любовь Васильевна в храм не ходит, а люди, которые приезжают на могилу Евгения, сами служат панихиды и в храм к священнику никогда не обращаются. Что кроме сектантства можно в этом увидеть? Но этот факт для нас - лишь дополнительный штрих к общей ситуации.
- Что же вы узнали из разговора с Любовью Васильевной Родионовой?
- Мы предупредили ее, что главный вопрос связан с почитанием ее сына: "Вы - единственный свидетель, которому мы можем доверять, и все, что вы скажете, будет запротоколировано". Она рассказывала о Жене, о себе, о том, как искала сына, получив от командования лживую телеграмму, что он дезертировал. Потом она долго искала правду и в конце концов встретилась с чеченским полевым командиром Русланом Хайхороевым (который к 2002 году, когда состоялся этот разговор, уже погиб. - Прим. ред). Она узнала, что есть люди, которые могут открыть ей место, где похоронен ее сын, но за это требуется заплатить. Она заложила свою квартиру, - в этом смысле у нее есть христианское чувство самопожертвования, кроме одного "но": все это она делала исключительно для своего сына, ею движет безграничная до обожествления любовь к сыну.
- Главный вопрос - откуда известно, что смерть Евгения Родионова была именно такой, как ее описывают в прессе? Действительно ли боевики требовали от него отречься от Христа, снять крестик и принять ислам?
- В нашем разговоре с Любовью Васильевной выяснилось, что ее встреча с Хайхороевым продолжалась не более семи минут, и он ничего не говорил ей о конкретных обстоятельствах гибели Евгения. Те диалоги, которые появляются в газетах, типические, они взяты из рассказов других русских солдат, побывавших в плену. Любовь Васильевна честно призналась нам, что доказать ничего нельзя.
- Однако есть видеозапись смерти Евгения. Она может быть принята как доказательство?
- Здесь я снова процитирую Л.В. Родионову. Она сказала, что пленок с казнями и издевательствами над пленными воинами у нее много, и на одной из них, как она считает, снят ее сын. Но и это доказать невозможно, потому что убиваемый солдат снят со спины, и у нее самой нет полной уверенности в том, что это ее сын. Она также сделала важное признание относительно обстоятельств своей жизни, которое заставляет нас крайне осторожно относиться к ее свидетельствам.
- Удалось ли членам комиссии выяснить отношение Любови Васильевны к возможной канонизации ее сына, к написанным иконам?
- Да, здесь у нее есть четкая позиция. Она считает, что канонизация "народной церковью" уже произошла, и канонизация официальной Церковью тут ничего не изменит. Точнее, она сказала "ничего не даст". Л.В. Родионова ее не добивается и очень болезненно воспринимает известия о написании в том или ином городе "иконы мученика Евгения". Она также протестует против телевизионных репортажей, где сообщается о его канонизации.
Добавлю, что никаких сведений о том, что Евгений или кто-либо из погибших вместе с ним воинов вел сознательную церковную жизни, нет, и фактов, подтверждающих их мученическую - в церковном смысле этого слова - кончину, синодальной Комиссией по канонизации не обнаружено.
- Как же относиться к статьям, стиль которых все чаще напоминает житийный?
- Эти авторы, среди которых есть и один священник, могут выражать свое личное мнение. Они могут издавать брошюры как частные лица, но выступать от имени Церкви они не могут. Нельзя забывать, что каждый, кто записывает Предание Церкви, несет ответственность не перед самим собой, а перед Богом и Церковью. Авторы, которые пытаются выдать желаемое за действительное, не могут быть церковными писателями, они не могут хранить церковное предание неповрежденным. В заключение подчеркну: Православная Церковь никогда не причисляла к лику святых тех, кто был убит на войне. Известен исторический факт, когда в Х веке император Никифор Фока потребовал от Константинопольского Патриарха канонизации убиенных воинов, Церковь ему отказала. А мотивация, кстати, была практически такой же, как сегодня: воодушевить армию, поднять боевой дух.
Деятельность Комиссии по канонизации многим известна только своей положительной стороной. И действительно, за десять лет прославлено почти полторы тысячи святых. Но есть и другая сторона нашей работы, о которой мало кто знает: очень много имен пришлось отвергнуть или, по крайней мере, отложить решение вопроса о канонизации до поступления новых материалов.
25 января 2004 г.
