В работе жюри этого творческого соревнования принимал участие священник московского храма святителя Николая на Трех Горах (в Нововаганькове) Валерий Степанов. О том, как строились взаимоотношения Русской православной церкви и кино и какие проблемы возникали при этом он рассказал корреспонденту Ольге Романцовой.
Валерий Степанов: В Евангелии Христос Спаситель говорит своим ученикам: "Итак, идите, научайте все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа". Эти слова никогда не потеряют своей актуальности. Церковь проповедует христианство всеми доступными ей способами. На заре христианства были одни способы, сейчас, в ХХI веке, - другие. Церковь пытается сказать людям самое главное о Евангелии, о Благой вести, о смерти и воскресении через кино, телевидение или Интернет. И заботится о каждом. Разговоры о христианском начале европейской культуры, безусловно, находят отражение в кинематографе, как художественном, так и в документальном. Я считаю, что нет конфликта цивилизаций, а существует проблема конфликта секулярной и религиозной культур. Она отражается везде, в том числе и в кинематографе.
Мне нравится, что кино как самый мобильный и самый молодой вид искусства пытается найти неархаичные формы отображения христианских идей, отражает духовные искания человека. Кинематографисты экспериментируют, говоря о христианстве так, как они его понимают. Взаимоотношения с Церковью строятся через тех, кто делает кино: режиссеров, операторов, актеров и сценаристов. В последние годы появляется все больше документального христианского кино, есть церковные передачи. Появилась христианская мультипликация. Церковь активно включается в этот процесс. Организуются студии для съемок документальный фильмов при епархиях, монастырях и при храмах. Общество "Радонеж" уже девятый год проводит фестиваль православного кино и телевидения. Появилось немало православных кинокомпаний, есть режиссеры, которые себя ярко позиционируют как православные люди.
Ольга Романцова: Как вы относитесь к художественным фильмам о жизни Христа и святых? К "Евангелию от Матфея" Пазолини? К "Страстям Господним", которое снимает Мел Гибсон?
Валерий Степанов: Мне нравятся западные публицистические фильмы, посвященные житийным рассказам, такие, как делает ВВС. В них есть небольшие сцены, сыгранные актерами. Но в основном там показывают подлинные документы, археологические раскопки в местах, связанных с деятельностью того или иного святого. Я не видел фильма Пазолини "Страсти по Матфею". Но думаю, что когда снимают художественный фильм, в нем отражается внутреннее "я" режиссера, которое неминуемо искажает евангельскую идею. Это проблема многих фильмов о жизни Христа Спасителя. Не думаю, что столь примитивное изложение Евангелия пойдет на пользу. Христианство - это глубокая религия, и не стоит отражать ее так плоско. Знаете, у Булгакова есть пьеса "Последние дни" о Пушкине. В ней о поэте говорят родственники, друзья и далекие от него люди, а он так и не появляется. Я допускаю, что возможен фильм о Христе, где можно было бы увидеть его глазами окружавших его людей.
Ольга Романцова:Что вы думаете о прямых съемках священников и монахов?
Валерий Степанов: Конечно, съемки в храме доставляют невероятный дискомфорт. Но сейчас операторы и журналисты, освещающие церковную тематику, стали намного тактичнее, понимают грань, через которую переходить нельзя. Христианство - это религия жертвы. Порой мы жертвуем своим комфортом и душевным настроением для того, чтобы сказать людям, которые будут смотреть телевизионный сюжет, несколько слов о Христе и вечной жизни, о любви, о правде. Чтобы людям удалось проникнуться христианской идеей.
Что касается съемок монахов и монахинь, это допустимо, если они выполняют какое-то социальное или административное служение и по роду своего служения общаются с людьми. Другую часть монашества, которая ведет аскетический, отшельнический образ жизни, лучше оставить в покое.
Ольга Романцова: Священники запрещают своей пастве смотреть те ли иные фильмы?
Валерий Степанов: Конечно. Я запрещаю смотреть порнографию. И считаю, что ходить в кинотеатры и смотреть фильмы, где происходит посмеяние Христа, - значит поддерживать производителей этих фильмов. В этих случаях нужно недвусмысленно выразить свое отношение к таким явлениям.
Но в принципе в том, чтобы ходить в кино, нет ничего плохого. Жаль только, что сейчас из-за того, что в художественные и документальные фильмы вкладывается много денег, которые каким-то образом нужно вернуть, кинопроизводители уделяют больше всего внимания не идеям, а внешней, бросающейся в глаза форме, которая больше всего напоминает шуршащую конфетную обертку. Это вызывает опасение. Я смотрел "Матрицу", и этот фильм заставил меня о многом задуматься: в нем немало аллюзий на современную жизнь, каждый из нас принадлежит "Матрице" и так далее. "Матрица. Перезагрузка" - второй фильм из этой серии - абсолютно пустой, хотя полон спецэффектов. Возможно, авторы решили, что их идеи социально опасны. Мне не нравятся сериалы, потому что они вырабатывают у людей чувство зависимости: люди бросают все, чтобы успеть посмотреть очередную серию. А все то, что вырабатывает зависимость, не совсем правильно. Но надо быть снисходительным к людям, для них это возможность коммуникации.
По-моему, самая большая проблема сейчас - это передачи для детей. Для того, чтобы воздействовать на взрослого человека, нужно приложить усилия. А детьми можно манипулировать с помощью довольно простых вещей. Думаю, взрослые должны обратить внимание на то, что смотрят их дети, формировать вкус ребенка, ограничивая просмотр одних фильмов и предлагая другие. Я знаю дома, где нет телевизора, но есть видеодвойка. И дети смотрят фильмы, которые их родители считают полезными.
Ольга Романцова: Что вы оцените выше, как член жюри фестиваля "Радонеж", фильм человека талантливого, но не очень воцерковленного или человека воцерковленного, но не очень талантливого?
Валерий Степанов: Я предпочту талантливый фильм. Талант - это самое главное. Но талант надо развивать. Помните слова: у неимущего отнимется, а имущему дастся? Они отражают великую справедливость жизни. Человек, который не развивает свой дар, доставшийся ему от Бога, может его потерять. Человек, который трудится и пытается преумножить то, что у него есть, преображает свой дар, который ему дал Господь.
Валерий Степанов: В Евангелии Христос Спаситель говорит своим ученикам: "Итак, идите, научайте все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа". Эти слова никогда не потеряют своей актуальности. Церковь проповедует христианство всеми доступными ей способами. На заре христианства были одни способы, сейчас, в ХХI веке, - другие. Церковь пытается сказать людям самое главное о Евангелии, о Благой вести, о смерти и воскресении через кино, телевидение или Интернет. И заботится о каждом. Разговоры о христианском начале европейской культуры, безусловно, находят отражение в кинематографе, как художественном, так и в документальном. Я считаю, что нет конфликта цивилизаций, а существует проблема конфликта секулярной и религиозной культур. Она отражается везде, в том числе и в кинематографе.
Мне нравится, что кино как самый мобильный и самый молодой вид искусства пытается найти неархаичные формы отображения христианских идей, отражает духовные искания человека. Кинематографисты экспериментируют, говоря о христианстве так, как они его понимают. Взаимоотношения с Церковью строятся через тех, кто делает кино: режиссеров, операторов, актеров и сценаристов. В последние годы появляется все больше документального христианского кино, есть церковные передачи. Появилась христианская мультипликация. Церковь активно включается в этот процесс. Организуются студии для съемок документальный фильмов при епархиях, монастырях и при храмах. Общество "Радонеж" уже девятый год проводит фестиваль православного кино и телевидения. Появилось немало православных кинокомпаний, есть режиссеры, которые себя ярко позиционируют как православные люди.
Ольга Романцова: Как вы относитесь к художественным фильмам о жизни Христа и святых? К "Евангелию от Матфея" Пазолини? К "Страстям Господним", которое снимает Мел Гибсон?
Валерий Степанов: Мне нравятся западные публицистические фильмы, посвященные житийным рассказам, такие, как делает ВВС. В них есть небольшие сцены, сыгранные актерами. Но в основном там показывают подлинные документы, археологические раскопки в местах, связанных с деятельностью того или иного святого. Я не видел фильма Пазолини "Страсти по Матфею". Но думаю, что когда снимают художественный фильм, в нем отражается внутреннее "я" режиссера, которое неминуемо искажает евангельскую идею. Это проблема многих фильмов о жизни Христа Спасителя. Не думаю, что столь примитивное изложение Евангелия пойдет на пользу. Христианство - это глубокая религия, и не стоит отражать ее так плоско. Знаете, у Булгакова есть пьеса "Последние дни" о Пушкине. В ней о поэте говорят родственники, друзья и далекие от него люди, а он так и не появляется. Я допускаю, что возможен фильм о Христе, где можно было бы увидеть его глазами окружавших его людей.
Ольга Романцова:Что вы думаете о прямых съемках священников и монахов?
Валерий Степанов: Конечно, съемки в храме доставляют невероятный дискомфорт. Но сейчас операторы и журналисты, освещающие церковную тематику, стали намного тактичнее, понимают грань, через которую переходить нельзя. Христианство - это религия жертвы. Порой мы жертвуем своим комфортом и душевным настроением для того, чтобы сказать людям, которые будут смотреть телевизионный сюжет, несколько слов о Христе и вечной жизни, о любви, о правде. Чтобы людям удалось проникнуться христианской идеей.
Что касается съемок монахов и монахинь, это допустимо, если они выполняют какое-то социальное или административное служение и по роду своего служения общаются с людьми. Другую часть монашества, которая ведет аскетический, отшельнический образ жизни, лучше оставить в покое.
Ольга Романцова: Священники запрещают своей пастве смотреть те ли иные фильмы?
Валерий Степанов: Конечно. Я запрещаю смотреть порнографию. И считаю, что ходить в кинотеатры и смотреть фильмы, где происходит посмеяние Христа, - значит поддерживать производителей этих фильмов. В этих случаях нужно недвусмысленно выразить свое отношение к таким явлениям.
Но в принципе в том, чтобы ходить в кино, нет ничего плохого. Жаль только, что сейчас из-за того, что в художественные и документальные фильмы вкладывается много денег, которые каким-то образом нужно вернуть, кинопроизводители уделяют больше всего внимания не идеям, а внешней, бросающейся в глаза форме, которая больше всего напоминает шуршащую конфетную обертку. Это вызывает опасение. Я смотрел "Матрицу", и этот фильм заставил меня о многом задуматься: в нем немало аллюзий на современную жизнь, каждый из нас принадлежит "Матрице" и так далее. "Матрица. Перезагрузка" - второй фильм из этой серии - абсолютно пустой, хотя полон спецэффектов. Возможно, авторы решили, что их идеи социально опасны. Мне не нравятся сериалы, потому что они вырабатывают у людей чувство зависимости: люди бросают все, чтобы успеть посмотреть очередную серию. А все то, что вырабатывает зависимость, не совсем правильно. Но надо быть снисходительным к людям, для них это возможность коммуникации.
По-моему, самая большая проблема сейчас - это передачи для детей. Для того, чтобы воздействовать на взрослого человека, нужно приложить усилия. А детьми можно манипулировать с помощью довольно простых вещей. Думаю, взрослые должны обратить внимание на то, что смотрят их дети, формировать вкус ребенка, ограничивая просмотр одних фильмов и предлагая другие. Я знаю дома, где нет телевизора, но есть видеодвойка. И дети смотрят фильмы, которые их родители считают полезными.
Ольга Романцова: Что вы оцените выше, как член жюри фестиваля "Радонеж", фильм человека талантливого, но не очень воцерковленного или человека воцерковленного, но не очень талантливого?
Валерий Степанов: Я предпочту талантливый фильм. Талант - это самое главное. Но талант надо развивать. Помните слова: у неимущего отнимется, а имущему дастся? Они отражают великую справедливость жизни. Человек, который не развивает свой дар, доставшийся ему от Бога, может его потерять. Человек, который трудится и пытается преумножить то, что у него есть, преображает свой дар, который ему дал Господь.
