Еще в конце ХХ века глобализация рассматривалась преимущественно с экономической точки зрения. Но события первых лет века XXI показали: глобализация - это всеобъемлющий процесс, и последствия его для мировой политико-экономической ситуации далеко не всегда предсказуемы и далеко не всегда положительны. Как отметил в своем приветствии, адресованном участникам сегодняшнего собрания, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй, цитируя отечественного богослова, "мы живем "на развалинах цивилизаций, надежд, ценностей, душ"".
Стандартная дефиниция глобализации, принятая в западной литературе, понимает под этим процессом развитие свободного межгосударственного перетока капиталов в условиях прогрессирующего дерегулирования национальных рынков, результатом чего становится интернационализация инструментов, обращающихся на мировом финансовом рынке. Однако сущность глобализации (среди политико-экономических последствий которой - нарастающая индивидуализация хозяйственного процесса, идеологическая монополяризация мира и т.п.) невозможно ограничить только экономической стороной процесса.
Глобализация - это снятие практически всех мыслимых границ на пути финансовых потоков.
Это - дерегулирование экономики (которое становится, подчас, новым "идеологическим императивом") и открытие широких возможностей для частного капитала.
Это - становление единой мировой экономической системы, финалом развития которой может стать переход от внутригосударственной к межгосударственной системе организации размещения производительных сил и развитие на этой основе принципиально новой системы международного разделения труда, в котором потребности мировой системы производства товаров и услуг будут превалировать над потребностями национальных экономик. Да и место последних в новой системе будет определяться, прежде всего, интересами мирового воспроизводственного механизма.
Это - своеобразный культурно-духовный синкретизм, расширяющий возможности доступа к научным, образовательным, культурным достижениям различных стран и народов.
Но это - и глобализация кризисных явлений, начинающихся в одной стране и в считанные дни захватывающих весь мир.
Это - и попытки сформировать монополярную систему не только на уровне базиса, но и в надстройке: стабилизационные программы МВФ, например, уже давно стали не только инструментом финансовой стабилизации проблемных экономик, но и механизмом внедрения как определенной теоретической модели развития, которая далеко не всегда отвечает реалиям стран-реципиентов, так и соответствующих политических систем.
Это - и возможность консервации складывающихся структурных основ мировой экономики (по линии "центр ® периферия", "развитые ® развивающиеся рынки" и т.д.), что может противоречить национальным интересам целого ряда стран.
Это - и тенденции в социо-культурной сфере, приводящие подчас к маргинализации целых национально-культурных блоков и дальнейшему их развитию по "усредненной" модели, настойчиво экспортируемой в них внешними донорами.
На надстроечном уровне глобализация приводит, в частности:
к разрыву системы "индивидуум " община" и прогрессирующей индивидуализации общественной и частной жизни, порождающей индивидуализацию сознания;
к культурной маргинализации увеличивающейся части обществ-объектов (да и субъектов) глобализации при доминировании обыденного сознания;
к стремительно нарастающей секуляризации мышления и поведения, стимулируемой "демонстрационным эффектом";
к потере любых традиций (национальных, религиозных, социо-культурных), которые могли бы стать основой формирования личности, выходящей за рамки, диктуемые глобализационными процессами;
к нарастанию тоталитарных тенденций, распространяющихся под видом "внедрения" (в том числе насильственного) "демократических основ гражданского общества" во все сферы жизни, в том числе те, которые принципиально не могут быть связаны с этой моделью развития.
Россия на себе испытала данные последствия глобализации. Только сейчас, когда нас вытеснили даже с тех сегментов мирового рынка, где мы всегда играли "первую скрипку", когда мы пережили структурный финансовый кризис, когда отечественная экономика вращается где-то в нижней половине рейтинговых списков (это - при том, что кредитные рейтинги СССР всегда позволяли считать его первоклассным заемщиком на мировом рынке ссудных капиталов), - только теперь мы приходим к пониманию элементарных истин глобальной политики. Например, той истины, что реформы ради реформ - это не тот путь, по которому должна идти Россия; цель реформ - не воплощение в жизнь постулатов той или иной экономической теории; их принципиальная задача - обеспечить стране и ее населению достойное экономическое и политическое будущее.
Проблемы, которые ставит перед международным сообществом системная глобализация мировых экономических, политических, социо-культурных, конфессиональных и иных отношений, требуют серьезной научной проработки.
Христианская критика "экономической глобализации" в своей основе имеет две основные посылки:
телеологическое противопоставление "экономической" и христианской глобализации, причем если в основе первой лежит стремление капитала к неограниченной миграции в рамках всего мира, то базой второй является единый "закон Христов"[1], не допускающий национальной самобытности (Кол. 3, 11), но в то же время считающий всех христиан гражданами единого Отечества Небесного (Ефес. 3, 15) и "одного Отца детьми" (Ин. 8, 41);
разработка - в условиях смены телеологии общественного воспроизводства (когда в центр социально-хозяйственной жизни ставятся исключительно проблемы экономической эффективности), когда тенденция к теократизации общества заменяется тенденцией к социализации религии, а исторические попытки Церкви вырасти до границ социума отторгаются самим социумом, который, со своей стороны, пытается поглотить Церковь, - позитивной экономической концепции, основанной на традициях внесения сакрального начала во внешние по отношению к Церкви структуры; при этом протестантская теология в основном вращается в сфере, очерченной работами М.Вебера, католическая - сосредоточена на поисках богословского обоснования либеральной экономической модели, а православная - балансирует на грани святоотеческой традиции и политико-экономических построений "серебряного века" российской общественной мысли.
[1] См.: Повесть временных лет. 2-е изд. СПб., 1996, с. 147.
Стандартная дефиниция глобализации, принятая в западной литературе, понимает под этим процессом развитие свободного межгосударственного перетока капиталов в условиях прогрессирующего дерегулирования национальных рынков, результатом чего становится интернационализация инструментов, обращающихся на мировом финансовом рынке. Однако сущность глобализации (среди политико-экономических последствий которой - нарастающая индивидуализация хозяйственного процесса, идеологическая монополяризация мира и т.п.) невозможно ограничить только экономической стороной процесса.
Глобализация - это снятие практически всех мыслимых границ на пути финансовых потоков.
Это - дерегулирование экономики (которое становится, подчас, новым "идеологическим императивом") и открытие широких возможностей для частного капитала.
Это - становление единой мировой экономической системы, финалом развития которой может стать переход от внутригосударственной к межгосударственной системе организации размещения производительных сил и развитие на этой основе принципиально новой системы международного разделения труда, в котором потребности мировой системы производства товаров и услуг будут превалировать над потребностями национальных экономик. Да и место последних в новой системе будет определяться, прежде всего, интересами мирового воспроизводственного механизма.
Это - своеобразный культурно-духовный синкретизм, расширяющий возможности доступа к научным, образовательным, культурным достижениям различных стран и народов.
Но это - и глобализация кризисных явлений, начинающихся в одной стране и в считанные дни захватывающих весь мир.
Это - и попытки сформировать монополярную систему не только на уровне базиса, но и в надстройке: стабилизационные программы МВФ, например, уже давно стали не только инструментом финансовой стабилизации проблемных экономик, но и механизмом внедрения как определенной теоретической модели развития, которая далеко не всегда отвечает реалиям стран-реципиентов, так и соответствующих политических систем.
Это - и возможность консервации складывающихся структурных основ мировой экономики (по линии "центр ® периферия", "развитые ® развивающиеся рынки" и т.д.), что может противоречить национальным интересам целого ряда стран.
Это - и тенденции в социо-культурной сфере, приводящие подчас к маргинализации целых национально-культурных блоков и дальнейшему их развитию по "усредненной" модели, настойчиво экспортируемой в них внешними донорами.
На надстроечном уровне глобализация приводит, в частности:
к разрыву системы "индивидуум " община" и прогрессирующей индивидуализации общественной и частной жизни, порождающей индивидуализацию сознания;
к культурной маргинализации увеличивающейся части обществ-объектов (да и субъектов) глобализации при доминировании обыденного сознания;
к стремительно нарастающей секуляризации мышления и поведения, стимулируемой "демонстрационным эффектом";
к потере любых традиций (национальных, религиозных, социо-культурных), которые могли бы стать основой формирования личности, выходящей за рамки, диктуемые глобализационными процессами;
к нарастанию тоталитарных тенденций, распространяющихся под видом "внедрения" (в том числе насильственного) "демократических основ гражданского общества" во все сферы жизни, в том числе те, которые принципиально не могут быть связаны с этой моделью развития.
Россия на себе испытала данные последствия глобализации. Только сейчас, когда нас вытеснили даже с тех сегментов мирового рынка, где мы всегда играли "первую скрипку", когда мы пережили структурный финансовый кризис, когда отечественная экономика вращается где-то в нижней половине рейтинговых списков (это - при том, что кредитные рейтинги СССР всегда позволяли считать его первоклассным заемщиком на мировом рынке ссудных капиталов), - только теперь мы приходим к пониманию элементарных истин глобальной политики. Например, той истины, что реформы ради реформ - это не тот путь, по которому должна идти Россия; цель реформ - не воплощение в жизнь постулатов той или иной экономической теории; их принципиальная задача - обеспечить стране и ее населению достойное экономическое и политическое будущее.
Проблемы, которые ставит перед международным сообществом системная глобализация мировых экономических, политических, социо-культурных, конфессиональных и иных отношений, требуют серьезной научной проработки.
Христианская критика "экономической глобализации" в своей основе имеет две основные посылки:
телеологическое противопоставление "экономической" и христианской глобализации, причем если в основе первой лежит стремление капитала к неограниченной миграции в рамках всего мира, то базой второй является единый "закон Христов"[1], не допускающий национальной самобытности (Кол. 3, 11), но в то же время считающий всех христиан гражданами единого Отечества Небесного (Ефес. 3, 15) и "одного Отца детьми" (Ин. 8, 41);
разработка - в условиях смены телеологии общественного воспроизводства (когда в центр социально-хозяйственной жизни ставятся исключительно проблемы экономической эффективности), когда тенденция к теократизации общества заменяется тенденцией к социализации религии, а исторические попытки Церкви вырасти до границ социума отторгаются самим социумом, который, со своей стороны, пытается поглотить Церковь, - позитивной экономической концепции, основанной на традициях внесения сакрального начала во внешние по отношению к Церкви структуры; при этом протестантская теология в основном вращается в сфере, очерченной работами М.Вебера, католическая - сосредоточена на поисках богословского обоснования либеральной экономической модели, а православная - балансирует на грани святоотеческой традиции и политико-экономических построений "серебряного века" российской общественной мысли.
[1] См.: Повесть временных лет. 2-е изд. СПб., 1996, с. 147.
 СПЖ кв.jpg)
