Сегодня комитет по аграрной политике Совета Федерации намерен вернуться к обсуждению идеи возврата Русской православной церкви в число крупных земельных собственников
Автором идеи выступил сенатор от Костромской области, председатель комитета СФ по аграрно-продовольственной политике Иван Стариков.
Он предложил вернуть РПЦ все конфискованные большевиками в 1918 году земли, что составляет ни много ни мало 3 млн га.
Патриарх Алексий, будучи более трезвым политиком, чем костромской сенатор, от такого подарка отказался: церкви, сказал патриарх, нужны отнюдь не 3 млн га, которые она, конечно, не сможет обработать. Нужно лишь законодательно закрепить за церковью те земли, которыми она сейчас реально располагает, причем закрепить, по возможности, безвозмездно.
Дело в том, что согласно закону "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" (ст. 14 и 18), все земли, находящиеся в пользовании юридических лиц, в т.ч. религиозных организаций, должны быть к 1 января 2004 г. либо выкуплены в собственность, либо арендованы у государства тоже, естественно, за деньги. Понятно, что Патриарха это не устраивает.
Миллион десятин
Что же такого особенного в церковных землях, что они должны не выкупаться в собственность, а находиться в безвозмездном пользовании? Согласно уверениям Патриарха, сенатора Старикова и министра сельского хозяйства Гордеева, церковные (а вернее, монастырские) земли нужны исключительно для прокорма монашеской братии, не имеющей других источников дохода.
Чтобы глубже разобраться в вопросе о том, что же такое церковно-монастырское землевладение, следует обратиться к истории. По статистическим данным 1900 г., монастыри имели около 500 тыс. десятин (550 тыс. га) земли, в том числе 130 тыс. дес. (145 тыс. га) пашни. В среднем на монастырь приходилось 712 дес. (783 га), но эта средняя цифра мало о чем говорит, так как земля распределялась между монастырями крайне неравномерно: некоторые имели менее 10 дес., а абсолютный рекордсмен - Григорьево-Бизюков монастырь Херсонской губ. распоряжался аж 25963 десятинами, причем из них 21662 десятины составляла пашня.
Эти официальные данные практически наверняка были занижены. Согласно свидетельству анонимного автора ("Опыт исследования об имуществах и доходах наших монастырей. - СПб., 1876 г.), монастыри всеми правдами и неправдами стремились утаить размеры своих владений от Синода. По экспертным оценкам той поры, фонд монастырских земель составлял не 500 тысяч, а от 700 тысяч до 1 млн десятин (не менее 1232 дес. на монастырь). Само собой, эти земли приносили доход: по официальным данным, 1,2 млн руб. в год (в ценах 1900 г.).
К этому стоит добавить, что запросы "монашествующих" были тогда ненамного выше теперешних. Начиная с середины XIX века, в мужских монастырях отмечалось неуклонное падение числа монахов. Уже после отмены крепостного права мужские обители были укомплектованы едва ли на треть. Переполненными оставались женские монастыри, но у них-то, по иронии судьбы, никогда не было сколько-нибудь крупных земельных владений.
Деньги не пахнут
Так как же все-таки распоряжались дореволюционные монастыри с немаленькими доходами от немаленьких владений? Так же, как и любой предприниматель - пускали деньги в рост, покупали предприятия, не брезгуя при этом кабаками. Обогащение монастырей происходило на фоне весьма жалкого существования сельских церквей, с которыми монастыри делиться не хотели. Одним словом, в лице монастырей Российская империя имела крупных корпоративных предпринимателей, никому не подконтрольных, патронируемых государством и получающих доход в основном за счет обширных земельных владений или, как их тогда называли, "угодий".
Что же сейчас? Может быть, монастыри одумались? Может быть, годы лишений, испытанных при советском режиме, научили их смирению и тогда, возможно, действительно имеет смысл предоставить им привилегии в праве землепользования?
Согласно информации, предоставленной комитетом Госдумы по аграрным вопросам, сейчас в распоряжении РПЦ находится около 80 тыс. га земли. Конечно, с дореволюционным миллионом десятин эта цифра не может идти ни в какое сравнение. Тем не менее факты свидетельствуют, что, как и в прошлом, налицо крайняя неравномерность, с которой эти земли распределены между отдельными хозяйствами.
Чтобы оценить реальное положение дел, стоит посмотреть на нынешнее состояние так называемых ставропигиальных, то есть крупных мужских монастырей.
О его размерах помогают судить высказывания самих церковников и "примкнувших к ним" товарищей из правительства, желающих показать, как хорошо монахи умеют обустраивать свое хозяйство. Выяснилось, что один из ставропигиальных монастырей, а именно Сретенский в Москве, о настоятеле которого, кстати, поговаривают, что он находится в особо доверительных отношениях с президентом Путиным, приобрел во владение целый колхоз в Рязанской области. Умелыми усилиями монахов колхоз быстро вышел из аутсайдеров и стал получать прибыль, которой хватило на покупку монастырем молочного завода. По словам министра сельского хозяйства Алексея Гордеева, поощряющего монастырское землевладение, в 2002 году колхоз получил урожай, "как на черноземном юге", и "надеется получить хороший доход" ("Независимая газета", 2 сентября). Не бедствуют и другие ставропигиальные монастыри. Алексий II 2 октября в интервью православному сайту "Седмица.ru" заметил, что ставропигиальные монастыри - Сретенский в Москве, Николо-Угрешский в подмосковном городе Дзержинский, Спасо-Преображенский Валаамский и Саввино-Сторожевский в Звенигороде - "имеют огромные, хорошо отлаженные хозяйства".
Новый гордиев узел
Значит, не так уж велика разница между историей и современностью. За время, прошедшее после распада СССР, центральные монастыри настолько окрепли, что вряд ли действительно нуждаются в тех государственных льготах, которых просят. Это отнюдь не означает, что церковь не имеет права владеть колхозами, заниматься бизнесом, торговать водкой и т. д. В законе "О свободе совести и религиозных организациях" записано, что религиозные организации могут заниматься предпринимательской деятельностью. Значит, РПЦ имеет неотъемлемое право заниматься коммерцией, а народ имеет неотъемлемое право ходить в церкви, принадлежащие РПЦ, которая занимается коммерцией.
Но зачем должно государство давать землю в бесплатное и бессрочное пользование именно РПЦ, а не, скажем, РАО "ЕЭС", если и там, и там мы видим коммерческие организации, распоряжающиеся землей с целью извлечения прибыли? А ведь в парламенте поговаривают не только о льготах по уже существующим землям, но и о выделении дополнительных земель монастырям из фонда перераспределения! Такая политика фактически помогает вновь завязать гордиев узел крупного монастырского землевладения, разрубленный в свое время большевиками.
Кстати, в настоящее время процесс обсуждения возможных поправок к закону о землепользовании идет полным ходом: Советом Федерации и Патриархией создана рабочая группа по подготовке соответствующего законопроекта. Процесс пошел?
Автором идеи выступил сенатор от Костромской области, председатель комитета СФ по аграрно-продовольственной политике Иван Стариков.
Он предложил вернуть РПЦ все конфискованные большевиками в 1918 году земли, что составляет ни много ни мало 3 млн га.
Патриарх Алексий, будучи более трезвым политиком, чем костромской сенатор, от такого подарка отказался: церкви, сказал патриарх, нужны отнюдь не 3 млн га, которые она, конечно, не сможет обработать. Нужно лишь законодательно закрепить за церковью те земли, которыми она сейчас реально располагает, причем закрепить, по возможности, безвозмездно.
Дело в том, что согласно закону "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" (ст. 14 и 18), все земли, находящиеся в пользовании юридических лиц, в т.ч. религиозных организаций, должны быть к 1 января 2004 г. либо выкуплены в собственность, либо арендованы у государства тоже, естественно, за деньги. Понятно, что Патриарха это не устраивает.
Миллион десятин
Что же такого особенного в церковных землях, что они должны не выкупаться в собственность, а находиться в безвозмездном пользовании? Согласно уверениям Патриарха, сенатора Старикова и министра сельского хозяйства Гордеева, церковные (а вернее, монастырские) земли нужны исключительно для прокорма монашеской братии, не имеющей других источников дохода.
Чтобы глубже разобраться в вопросе о том, что же такое церковно-монастырское землевладение, следует обратиться к истории. По статистическим данным 1900 г., монастыри имели около 500 тыс. десятин (550 тыс. га) земли, в том числе 130 тыс. дес. (145 тыс. га) пашни. В среднем на монастырь приходилось 712 дес. (783 га), но эта средняя цифра мало о чем говорит, так как земля распределялась между монастырями крайне неравномерно: некоторые имели менее 10 дес., а абсолютный рекордсмен - Григорьево-Бизюков монастырь Херсонской губ. распоряжался аж 25963 десятинами, причем из них 21662 десятины составляла пашня.
Эти официальные данные практически наверняка были занижены. Согласно свидетельству анонимного автора ("Опыт исследования об имуществах и доходах наших монастырей. - СПб., 1876 г.), монастыри всеми правдами и неправдами стремились утаить размеры своих владений от Синода. По экспертным оценкам той поры, фонд монастырских земель составлял не 500 тысяч, а от 700 тысяч до 1 млн десятин (не менее 1232 дес. на монастырь). Само собой, эти земли приносили доход: по официальным данным, 1,2 млн руб. в год (в ценах 1900 г.).
К этому стоит добавить, что запросы "монашествующих" были тогда ненамного выше теперешних. Начиная с середины XIX века, в мужских монастырях отмечалось неуклонное падение числа монахов. Уже после отмены крепостного права мужские обители были укомплектованы едва ли на треть. Переполненными оставались женские монастыри, но у них-то, по иронии судьбы, никогда не было сколько-нибудь крупных земельных владений.
Деньги не пахнут
Так как же все-таки распоряжались дореволюционные монастыри с немаленькими доходами от немаленьких владений? Так же, как и любой предприниматель - пускали деньги в рост, покупали предприятия, не брезгуя при этом кабаками. Обогащение монастырей происходило на фоне весьма жалкого существования сельских церквей, с которыми монастыри делиться не хотели. Одним словом, в лице монастырей Российская империя имела крупных корпоративных предпринимателей, никому не подконтрольных, патронируемых государством и получающих доход в основном за счет обширных земельных владений или, как их тогда называли, "угодий".
Что же сейчас? Может быть, монастыри одумались? Может быть, годы лишений, испытанных при советском режиме, научили их смирению и тогда, возможно, действительно имеет смысл предоставить им привилегии в праве землепользования?
Согласно информации, предоставленной комитетом Госдумы по аграрным вопросам, сейчас в распоряжении РПЦ находится около 80 тыс. га земли. Конечно, с дореволюционным миллионом десятин эта цифра не может идти ни в какое сравнение. Тем не менее факты свидетельствуют, что, как и в прошлом, налицо крайняя неравномерность, с которой эти земли распределены между отдельными хозяйствами.
Чтобы оценить реальное положение дел, стоит посмотреть на нынешнее состояние так называемых ставропигиальных, то есть крупных мужских монастырей.
О его размерах помогают судить высказывания самих церковников и "примкнувших к ним" товарищей из правительства, желающих показать, как хорошо монахи умеют обустраивать свое хозяйство. Выяснилось, что один из ставропигиальных монастырей, а именно Сретенский в Москве, о настоятеле которого, кстати, поговаривают, что он находится в особо доверительных отношениях с президентом Путиным, приобрел во владение целый колхоз в Рязанской области. Умелыми усилиями монахов колхоз быстро вышел из аутсайдеров и стал получать прибыль, которой хватило на покупку монастырем молочного завода. По словам министра сельского хозяйства Алексея Гордеева, поощряющего монастырское землевладение, в 2002 году колхоз получил урожай, "как на черноземном юге", и "надеется получить хороший доход" ("Независимая газета", 2 сентября). Не бедствуют и другие ставропигиальные монастыри. Алексий II 2 октября в интервью православному сайту "Седмица.ru" заметил, что ставропигиальные монастыри - Сретенский в Москве, Николо-Угрешский в подмосковном городе Дзержинский, Спасо-Преображенский Валаамский и Саввино-Сторожевский в Звенигороде - "имеют огромные, хорошо отлаженные хозяйства".
Новый гордиев узел
Значит, не так уж велика разница между историей и современностью. За время, прошедшее после распада СССР, центральные монастыри настолько окрепли, что вряд ли действительно нуждаются в тех государственных льготах, которых просят. Это отнюдь не означает, что церковь не имеет права владеть колхозами, заниматься бизнесом, торговать водкой и т. д. В законе "О свободе совести и религиозных организациях" записано, что религиозные организации могут заниматься предпринимательской деятельностью. Значит, РПЦ имеет неотъемлемое право заниматься коммерцией, а народ имеет неотъемлемое право ходить в церкви, принадлежащие РПЦ, которая занимается коммерцией.
Но зачем должно государство давать землю в бесплатное и бессрочное пользование именно РПЦ, а не, скажем, РАО "ЕЭС", если и там, и там мы видим коммерческие организации, распоряжающиеся землей с целью извлечения прибыли? А ведь в парламенте поговаривают не только о льготах по уже существующим землям, но и о выделении дополнительных земель монастырям из фонда перераспределения! Такая политика фактически помогает вновь завязать гордиев узел крупного монастырского землевладения, разрубленный в свое время большевиками.
Кстати, в настоящее время процесс обсуждения возможных поправок к закону о землепользовании идет полным ходом: Советом Федерации и Патриархией создана рабочая группа по подготовке соответствующего законопроекта. Процесс пошел?
 СПЖ кв.jpg)
