Как сообщалось, в рамках рубрики «Исторический календарь», мы начали новый проект, посвященный приближающемуся 100-летию революции 1917 года. Проект, названный нами «Могильщики Русского царства», посвящен виновникам крушения в России самодержавной монархии ‒ профессиональным революционерам, фрондирующим аристократам, либеральным политикам; генералам, офицерам и солдатам, забывшим о своем долге, а также другим активным деятелям т.н. «освободительного движения», вольно или невольно внесшим свою лепту в торжество революции ‒ сначала Февральской, а затем и Октябрьской. Продолжает рубрику очерк, посвященный депутату Государственной Думы железнодорожнику А.А. Бубликову, сыгравшему в первые дни Февральской революции одну из ключевых ролей в свержении самодержавия.
Александр Александрович Бубликов родился 4 мая 1875 года в Санкт-Петербурге в семье чиновника Министерства путей сообщения. Окончив частную гимназию, он поступил в Петербургский университет, но надолго в нем не задержался, перейдя вскоре в Институт путей сообщения, по окончании которого продолжил обучение за границей.
Вернувшись на родину, Бубликов стал работать на строительстве ряда железных дорог и проявил себя как автор трудов по вопросам железнодорожной финансово-экономической политики. Сблизившись с влиятельными кругами русской буржуазии, Бубликов разбогател, вступил в масонскую ложу, и выдвинулся как видный деятель всероссийских торгово-промышленных организаций. В 1912 году он был удостоен звания почетного гражданина Екатеринбурга и Шадринска за то, что в память о своем отце пожертвовал 100 тыс. рублей на нужды местного Горного института. В том же году успешный предприниматель был выбран депутатом IV Государственной думы, в которой присоединился к фракции прогрессистов, выражавшей интересы либерально настроенных представителей крупного бизнеса, стремившихся ограничить царскую власть в своих интересах.
По своим убеждениям А.А. Бубликов был типичным либералом-западником. Для него были одинаково неприемлемы как левые радикалы, стремившиеся насильственным путем переустроить общество на свой лад, так и царское правительство, которое, по его мнению, тормозило прогресс и развитие страны. «Неудачная русская революция 1905 года весьма быстро выродилась в бандитизм, ‒ писал он в 1918 году. ‒ Это до чрезвычайности облегчило Императорскому Правительству борьбу с нею. Ряд отвратительных преступлений, совершенных под прикрытием революционного знамени, злоупотреблявшие таким опасным для общего блага орудием как всеобщая политическая забастовка, и крайняя нетерпимость крайних левых парий, которую можно было поставить вровень разве только с нетерпимостью правительственной, все это вместе взятое отвратило от симпатий к революции всех людей имущих, или мечтающих, путем упорного труда в мирной обстановке, добиться известного достатка».
Являясь противником, как социалистических течений, так и консервативной реакции, Бубликов сетовал, что «этот народ не дорос еще даже до буржуазной идеологии, целиком основанной именно на уважении к чужой собственности, что он где-то еще бесконечно далеко даже от современных европейцев и американцев». В отношении же царской власти он был категоричен: «подняться до высоты просвещенного абсолютизма, точно отформулировать действительно исторические задачи своего народа и настойчиво их осуществлять было, конечно, не под силу русскому самодержавию, выродившемуся и духовно, и физически». Императора Николая II Бубликов называл не иначе как «ничтожным», а политику царского правительства накануне революции ‒ «полнейшим маразмом». В 1918-м он так напишет о низложенном Государе: «Николай II ‒ это политический труп, который никогда не восстанет. Ибо нет для "таких" Христа. Не нужны "такие" народу даже в дни самого великого отчаяния». Поэтому нет ничего удивительного в том, что разбогатевший железнодорожник оказался в рядах ниспровергателей «старого строя».
Как и другие представители либерально-настроенной буржуазии, А.А. Бубликов во время Первой мировой войны принял самое активное участие в деятельности военно-промышленных комитетов (состоял вице-председателем Центрального ВПК), которые пренебрегая своей прямой обязанностью (мобилизацией промышленности для военных нужд), на государственные средства активно занимались консолидацией оппозиционных сил и саморекламой. В 1915 году он вступил в ряды оппозиционного Прогрессивного блока, в котором прогрессисты заняли левую позицию, так как считали, что обстановка в стране созрела для того, чтобы буржуазия пришла к власти; а в декабре 1916-го вместе с другими своими софракционерами вышел из блока, поскольку представители других либеральных объединений, входивших в его состав, не поддержали радикальных требований прогрессистов, уже практически в открытую говоривших о необходимости «поднимать народную массу», чтобы «обуздать наглую власть».
В дни Февральской революции Бубликов был назначен Временным комитетом Государственной Думы комиссаром Министерства путей сообщения. Позже он вспоминал: «Я многократно обращался ко многим влиятельным членам Думы, в том числе к Председателю Думы Родзянко, к Керенскому, к Чхеидзе, Некрасову и другим с указанием на то, что (...) пора уже брать власть в руки, иначе Царь может собраться с силами, прислать войска с фронта и быстро подавить все движение, что захват власти всего легче осуществить через занятие Министерства путей сообщения, которое обладает своей собственной телеграфной сетью, неподчиненной Министерству внутренних дел. Однако мои указания не встречали сочувствия и лишь 28-го утром Председатель Думы на мое повторное обращение несколько даже взволнованным тоном ответил: "так если это необходимо, пойдите и займите". В ответ на это я вынул из кармана заготовленное уже мною воззвание к железнодорожникам и предложил Председателю его подписать... (...) В невероятнейшем шуме и толкотне стоило великого труда добиться от Военной Комиссии Государственной Думы назначения в мое распоряжение пары грузовиков с солдатами. Третий грузовик я уже сам взял на улице и, на легковом автомобиле во главе этой своеобразной армии из солдат разных частей без одного офицера, я отправился в поход на государственную власть России».
Исследователи до сих пор спорят, за какие заслуги провинциальному политику Бубликову в первые дни революции была доверена такая большая власть. Одни находят вполне естественным, что депутату Государственной Думы, имевшему большой опыт железнодорожной деятельности, доверили Министерство путей сообщения; другие полагают, что стремительный взлет его карьеры объяснялся не столько профессионализмом, сколько его высоким положением в масонской ложе.
В новой должности Бубликову довелось сыграть немаловажную роль в революционных событиях февраля 1917 года. Используя железнодорожный телеграф, Бубликов оповестил начальников всех станций страны о том, что власть перешла к Государственной Думе: «По поручению Комитета Государственной думы, я сего числа занял Министерство путей сообщения и объявляю следующий приказ председателя Государственной думы: Железнодорожники! Старая власть, создавшая разруху всех отраслей государственного управления, оказалась бессильной. Государственная дума взяла в свои руки создание новой власти. Обращаюсь к Вам от имени Отечества: от Вас зависит теперь спасение Родины. Она ждет от Вас больше, чем исполнение долга, она ждет подвига. Движение поездов должно производиться непрерывно с удвоенной энергией. Слабость и недостаточность техники на русской сети должны быть покрыты Вашей беззаветной энергией, любовью к Родине и сознанием важности транспорта для войны и благоустройства тыла. Председатель Государственной думы Родзянко». Далее следовала приписка Бубликова, обратившегося к железнодорожникам с такими словами: «Член Вашей семьи, я твердо верю, что Вы сумеете ответить на этот призыв и оправдать надежды на Вас нашей Родины. Все служащие должны остаться на своем посту. Бубликов».
Эта телеграмма, незамедлительно распространенная по всей территории Российской Империи, сыграла крайне важную роль в ускорении революционных событий и переходе власти к Временному правительству. Инженер-железнодорожник Ю.В. Ломоносов, ставший в эти дни помощником Бубликова, вспоминал: «Эта телеграмма в мартовские дни сыграла решающую роль: т.е. за два дня до отречения Николая, вся Россия, или, по крайней мере, та часть ее, которая лежит не дальше 10‒15 верст от железных дорог, узнала, что в Петрограде произошла революция. От боевого фронта до Владивостока, от Мурманская до Персидской границы, на каждой станции получилась эта телеграмма. Старая власть пала, новая родилась. После этого отречение Николая и Михаила казалось второстепенной формальностью. Из телеграмм Бубликова все знали, что уже 28 февраля фактически власть была в руках Думы. Было ли так на самом деле? Конечно, нет. Бубликов поступил так же, как Бисмарк с Эмской телеграммой. Он подправил действительность. Этим он оказал громадную, еще не сознанную, услугу русской революции и в то же время задержал ее естественное течение, окружив Думу совершенно незаслуженным ореолом. Первое впечатление всегда самое сильное. Из телеграммы Бубликова вся Россия впервые узнала о революции и поняла, что ее сделала Дума. (...) ...Тот факт, что Бубликов нашел в себе смелость торжественно уведомить всю Россию о создании новой власти в то время, когда фактически никакой власти не было, предотвратило на местах даже тень контрреволюционных выступлений». Как не без гордости позже заявлял Бубликов, «через день уже вся Россия знала от железнодорожников, что Государственная Дума встала во главе революции, и царству Николая II пришел конец».
Прибывший в Министерство путей сообщения его руководитель Э.Б. Кригер-Войновский после отказа заявить о поддержке новой власти был арестован по распоряжению Бубликова. Установив контроль на всей сетью железных дорог в России, 28 февраля 1917 года Бубликов приказал остановить царский поезд, вышедший из Ставки в Царское Село. Именно Бубликов распространил ложную информацию о том, что железнодорожный путь возле Луги перерезан революционными войсками, и что путь на Петроград отрезан, тем самым направив царский поезд в Псковскую западню.
«Я сейчас же отдал распоряжение, чтобы его (царя. ‒ А.И.) не пускали севернее линии Бологое-Псков, разбирая рельсы и стрелки, если он вздумает проезжать насильно. Одновременно я воспретил всякое движение воинских поездов ближе 250 в. от Петербурга», ‒ воспоминал Бубликов. В итоге, комиссару удалось задержать эшелоны с войсками, которые под командования генерала Н.И. Иванова были направлены Императором Николаем II для подавления революционных беспорядков столице. 2 марта эшелон генерала Иванова был загнан в тупик, а ему самому вручили телеграмму от А.А. Бубликова следующего содержания: «По поручению Временного комитета Государственной Думы предупреждаю вас, что вы навлекаете на себя этим тяжелую ответственность. Советую вам не двигаться из Вырицы, ибо, по имеющимся у меня сведениям, народными войсками ваш полк будет обстрелян артиллерийским огнем». Далее генералу было заявлено, что его действия могут помешать Императору вернуться в Царское Село: «Ваше настойчивое желание ехать дальше ставит непреодолимое препятствие для выполнения желания Его Величества немедленно следовать Царское Село. Убедительнейше прошу остаться Сусанино или вернуться Вырицу». В результате генерал Иванов решил подчиниться. А 8 марта по решению Временного правительства Бубликов в составе делегации комиссаров Государственной Думы прибыл в Могилев для ареста Николая II.
Роль Бубликова в первые дни Февральской революции трудно переоценить. Жандармский генерал А.И. Спиридович писал: «...Празднуя победу, все в Думе нервничают и боятся. Боятся возвращения Государя, боятся прихода войск с фронта. Вот почему овладеть всей сетью железных дорог, помешать движению Императорских поездов делается очередной задачей революции. За выполнение ее, по собственной инициативе, хотя и с согласия Родзянко, взялся член Думы инженер Бубликов. Высокий красивый брюнет, смелый и энергичный, готовый на всякую революционную авантюру, отлично подходил к выпавшей на него задаче». «Все эти дни центральный телеграф МПС связывал новую власть со всей страной, ‒ отмечает современный исследователь А.С. Сенин. ‒ По нему рассылались важнейшие распоряжения Временного комитета Государственной думы, контролировалось движение императорских поездов, эшелонов с войсками генерала Иванова на Петроград. Отсюда подавались распоряжения на доставку продовольствия в столицу. В типографии министерства был напечатан акт об отречении Николая II от престола и Манифест великого князя Михаила Александровича об отказе его принять верховную власть, манифест Временного правительства».
Но уже 5 марта стало ясно, что министром путей сообщения станет кадет Н.В. Некрасов, ни дня не проработавший на железной дороге. Бубликову же была предложена должность товарища (заместителя) министра, но он от нее отказался. Поясняя причину своего отказа, Бубликов, обиженный тем, что пост министра достался не ему, заявил Ломоносову: «Я не могу с этими хамами служить... я человек свободный и властный, сам хозяин».
Позже, оценивая неожиданно разразившуюся Февральскую революцию, Бубликов писал: «Было бы удивительнее, если бы она не пришла. Это, пожалуй, было бы признаком того, что народ безнадежно пал, если бы он не сделал даже той почти конвульсивной попытки спасти себя, какой являлась для него революция». Однако очень скоро Бубликову пришлось разочароваться, как в государственных способностях творцов революции, так и в «сознательности» народных масс. Революция, как известно, не закончилась низложением самодержавной власти, а стремительно понеслась дальше. И либеральные зачинщики государственного переворота вскоре оказались потеснены радикально настроенными социалистами. И довольно скоро Бубликову пришлось бить тревогу, ‒ революция развивалась явно не по тому сценарию, на который он рассчитывал. Недавний герой революции, выступая на различных совещаниях, стал говорить о начинавшейся разрухе, анархии, бессилии Временного правительства, о преступной агитации социалистов и горевать о разрушении русской государственности. «Прохвосты, проходимцы... хамы... губят Россию. Это чистейшая демагогия. (...) Все пойдет к черту. Их с позором выгонят. ... Такого кумовства и при Распутине не было...», ‒ так, по свидетельству Ломоносова, Бубликов будет отзываться о новых властителях России, приходу к власти которых он сам всячески содействовал.
Последней яркой страницей в политической биографии Бубликова стало его выступление на Всероссийском государственном совещании в августе 1917 г. В сентябре 1917 года А.А. Бубликов выехал во Францию, где принимал участие в работе съезда Русского национального объединения и публиковался в газете «Общее дело». Позднее он переехал в США, сотрудничал с «Новым русским словом», писал статьи о восстановлении народного хозяйства, об американских инвестициях в развитие российских железных дорог и, по словам Ю.В. Ломоносова, вскоре «ушел в частные дела». Скончался Бубликов 29 января 1941 года в Нью-Йорке.
Подготовил Андрей Иванов, доктор исторических наук
