Стоит объясниться
Михаил Катков и Федор Тютчев являются безусловными гениями и классиками журналистики и литературы. Оба деятеля отстаивали интересы своего государства и своего народа.
Сегодня за каждого настоящего русского писателя, поэта, публициста, журналиста и т. д. надо постоять, дать оценку с точки зрения реального положения дел. Необходимость эта появилась после того, как современные исследователи (в основном из либерального круга) и «эксперты» в своих высказываниях приводят абсолютно необоснованные или не состыковывающиеся с действительностью идеи. Нам необходимо коснуться некоторых актуальных проблем, связанных с оценкой личностей Каткова и Тютчева, чтобы все-таки объяснить суть действий и высказываний великих литераторов.
Некоторые исследователи творчества Михаила Никифоровича и Федора Ивановича ставят им в укор критические высказывания, связанные с деятельностью правительства. Другие авторы считают даже, что Михаил Никифорович и Федор Иванович вовсе никогда не любили Россию. Такими тезисами наполнена в частности и речь известного либерального деятеля, публициста и диссидента Валерии Ильиничны Новодворской.
Валерия Новодворская, будучи на протяжении всей жизни ненавистницей всего исконно русского, высказалась о литераторах в одном из прямых эфиров. Вместе с диссиденткой отвечал на вопросы зрителей ее приятель и коллега по политическому «цеху», а также депутат Государственной думы 2-го созыва с 1996 по 2000 годы, экс-председатель Партии экономической свободы, председатель политической партии «Западный выбор» и ныне иноагент Константин Боровой*.
Оппозиционер или помощник?
На одной из трансляций Новодворской зритель попросил ведущую охарактеризовать следующие слова Каткова: «Наша интеллигенция выбивается из сил, желая показать себя как можно менее русскою, полагая, что в этом-то и состоит европеизм. Но европейская интеллигенция так не мыслит. Наше варварство в нашей иностранной интеллигенции. Истинное варварство ходит у нас не в сером армяке, а больше во фраке и даже в белых перчатках» [1].
Новодворская после того, как услышала вопрос, буквально набросилась на личность литератора: «Вы вообще знаете, кто такой был Катков? Это был злейших враг александровских "великих" реформ. Конечно, вслух он об этом не кричал. Но палки в колеса совал» [2].
С этим высказыванием частично можно согласиться. Михаил Никифорович не принимал новый либеральный курс правительства и высказывался о том, что Россия не должна идти по стопам развития европейского общества. Предназначение своего отечества Катков видел в сохранении традиционных ценностей и защите государства. Однако Михаил Никифорович одновременно критиковал власть и подсказывал ей способы решения проблем.
Историческую роль Каткова лучше всего определил Василий Розанов. Он писал о том, что Михаил Никифорович сформировал государственную печать, не числясь на высокой должности и издавав газету независимую от власти. То есть Катков выступал, по словам Розанова, «от лица русского правительства в его идеале, в его умопостигаемом представлении» [3]. Так что слова Новодворской о том, что главный редактор «Московских ведомостей» только критиковал власть и «совал ей палки в колеса», можно опровергнуть. Стоит лишь почитать некоторые передовые статьи автора, связанные с политической темой.
Критикует Новодворская и непринятие Катковым восстания в Польше в 1863 году. Михаил Никифорович хотел сплотить русский народ вокруг царя и дать отпор Польше и ее мятежникам: «Борьба наша с Польшей не есть борьба за политические начала, это борьба двух народностей, и уступить польскому патриотизму в его притязаниях - значит подписать смертный приговор русскому народу» [4]. Катков призывал «постоять за себя» [4], замечая то, что Польша является сестрой России. Публицист напоминал «о долге справедливости к родственному… народу польскому» [4]. Литератор обвиняет протестующих в создании сообщества русских национальных революционеров. Российские же революционеры не понимают, что они есть создание Запада, герои идей «Свободы. Равенства. Братства».
Обозначаются Катковым границы «польского вопроса» и заявления шляхты о возрождении государства Великой Польши, которое простиралось «от моря до моря»: «Поляки владели и теперь хотят владеть областями, искони заселенными русским народом» [4]. Далее журналист пишет о том, что если объем конфронтации станет большим, то «не найдется ни одного Русского, который не поспешил бы отдать свою жизнь в этой борьбе» [4]. «Московские ведомости» отмечают, что ядром польского восстания, которое находится только на малочисленных территориях западных и юго-западных губерний, является шляхта. Основная масса населения, занимающая обширные восточные земли, — русские крестьяне.
Позиция Новодворской касательно Польского мятежа совпадает с позицией оппонента Каткова Герцена. Напомним, что он выступал за отказ от Бога, брака, семьи, права собственности. Новодворская соглашалась во многом с Александром Ивановичем: была атеистом и не имела мужа и детей. К тому же диссидентка являлась последователем анархических идей Герцена, который считал, что наладить ситуацию в стране можно только в результате «самого обильного кровопускания, какого еще никогда не бывало» [5]. Эти тезисы во многом стали неким пророчеством Октябрьской революции и мятежа 1993 года. Во втором событии участвовала как раз и сама Валерия Ильинична. Отпор мыслям Герцена давал Катков. Во многом Михаил Никифорович, когда рассказывает и разоблачает анархистов своего времени, описывает и как бы предрекает появление в будущем таких фигур, как диссидентка Новодворская.
Екатерина Шульман* считает, что Польское восстание 1863 года во многом напоминает сегодняшнюю ситуацию вокруг Крыма. Самого Каткова журналистка назвала мракобесом: «Мракобес должен быть увлекательным. Если он несет какую-то унылую вот…, то мы про таких не будем рассказывать» [13]. Основные обвинения Шульман* в адрес Каткова следующие: излишний национализм и значительное влияние на прессу. О «национализме» Михаила Никифоровича мы поговорим позже. А о влиянии на российские СМИ XIX века Шульман* верно отметила. Но трактует это политолог в негативном ключе из-за несовпадения её точки зрения с точкой зрения Каткова. Журналистская деятельность Михаила Никифоровича была направлена на охрану государства. Он не хотел, чтобы Российская империя изменила себе, пролила кровь. Своим влиянием «Московские ведомости» и «Русский вестник» Каткова сломили репутацию «Колокола» Герцена и других либеральных изданий, которые противостояли исконному пути России.
Очень важные вещи о Каткове написал Василий Розанов, чьи слова мы приводили выше. Он неоднозначно описывает Михаила Никифоровича. Однако дает четкую и здравую оценку деятельности издателю «Московских ведомостей».
Главной чертой Каткова Розанов называет не гениальность самого публициста, но гениальность его пера: «Он мог в лучшую минуту сказать единственное слово, — слово, которое в напряжении, силе и красоте своей уже было фактом, то есть моментальной неодолимо родило из себя факты и вереницы фактов. Катков — иногда, изредка — говорил как бы "указами": его слово "указывало" и "приказывало"» [3].
Михаил Никифорович пытался помогать государственной власти найти свой путь. И это Розанов не ставит ему в укор. Катков был «центровкой», то есть человеком, который в нужный момент мог напомнить правящему звену о сильном покачивании вправо или влево.
Издатель «Московских ведомостей» единил себя с государством, что подмечал Розанов. Критик писал, что Михаил Никифорович был лишен индивидуальности. Отмечал данный тезис и Владимир Соловьев: «Этот человек доказал, что в решительную минуту он способен все поставить на карту, готов рисковать всем своим личным положением и благополучием ради того, что он считал пользой своего отечества» [15]. Возможно из-за этого сегодня об издателе «Московских ведомостей» не часто вспоминают. Но ведь не в этом же главная цель. Катков не стремился увековечить себя в истории, он хотел увековечить Россию с историей.
Приятель Каткова Виссарион Белинский хоть и критиковал Михаила Никифоровича, но и выделял в нем положительные качества: «В нем много эгоизму, бездна самолюбия, маловато чести, нисколько благородства, он мелочен, сплетник, не может быть ничьим другом, а тем менее кого-нибудь из нас, но в нем много доброты природной, он умен, даже не без чувства, не без способности увлекаться (хоть на минуту) мыслию; а главное – он удивительно грациозен и достолюбезен во всех своих мерзостях – это… с проблесками человечности. Не его вина, если мы хотели видеть в нем для себя то, чем он ни для кого быть не может. Я бы теперь с удовольствием опять сошелся с ним» [16].
Различные враги Михаила Никифоровича от Герцена, Чернышевского и Тургенева до менее известных либеральных публицистов, как заметил исследователь Ростислав Сементковский, в своем труде 1892 года «Михаил Катков. Его жизнь и публицистическая деятельность», называли его «громовержцем Страстного бульвара», «будочником русской прессы», «жрецом мракобесия», «проповедником сикофанства», «московским Менцелем» и «герцогом Альба».
«Постарался» в разрушении культа Каткова Ленин, который был ярым любителем врага Михаила Никифоровича Герцена, а также мастером выдавать ярлыки разным деятелям. Так Владимир Ильич охарактеризовал издателя «Московских ведомостей» следующим образом: «Либеральный, сочувствующий английской буржуазии и английской конституции, помещик Катков во время первого демократического подъема в России повернул к национализму, шовинизму и бешеному черносотенству» [5]. После слов Ленина, как отмечал обозреватель «Литературной газеты» Владимир Поляков, в советское время на Журфаке МГУ о Каткове только и мыслили, как о шовинисте. А любые слова Ульянова о журналистике, даже самые незначительные, московские и не только студенты конспектировали и разбирали на цитаты. Из советской «антикатковской» модели журналистики МГУ вышли большинство сегодняшних иноагентов и предателей России таких, как Дмитрий Быков*, Юрий Дудь*, Иван Засурский, Катерина Гордеева*, Алексей Пивоваров* и другие.
«Сегодня, когда России вновь опасно грозят с западных направлений, именно Катков как политический публицист нам намного важней. Вот кого надо издать полностью и изучать на факультетах журналистики» [11], — заключает Владимир Поляков в тексте 2015 года.
Пожалуй, после Михаила Никифоровича не осталось таких мощных, тиражированных и любящих свою страну публицистов и издателей, которые держались бы отдельно от власти, но при этом помогая ей расти и крепнуть. Катков до сих пор остается примером в понимании сущности русского народа. О русских он писал так: «О смысле и свойстве русского народного чувства говорит убедительно вся русская история. Это не есть чувство наемника, который соблюдает свои обязательства, пока ему это выгодно; это сила природная, семейная, созданная историей, воспитанная Церковью — сила, от которой народ наш не может отложиться, не отрекаясь от собственного бытия» [12].
Кто на самом деле ненавистник?
Дала оценку Валерия Ильинична и следующим словам Тютчева (приведем их кратко. — АН): «Можно было бы дать анализ современного явления, приобретающего все более патологический характер. Это русофобия некоторых русских людей — кстати, весьма почитаемых. <…> По мере того, как Россия, добиваясь большей свободы, все более самоутверждается, нелюбовь к ней этих господ только усиливается. И напротив, мы видим, что никакие нарушения в области правосудия, нравственности и даже цивилизации, которые допускаются в Европе, нисколько не уменьшили пристрастия к ней… [1]»
Оценка Новодворской Тютчева тоже не является положительной. Хоть диссидентка и называет Федора Ивановича «другим» [2], «более сложным» [2], «дореформенной Россией» [2] (Николая I. — прим. АН), она утверждает то, что поэт не мог любить Родину. Если в случае с Катковым журналистка так или иначе поддерживает действия либеральной власти и отрицает деятельность Михаила Никифоровича, то в случае с Тютчевым все наоборот.
«Тупая вертикаль власти. При Николае Россия влезла в абсолютно ненужную Крымскую войну, обеими ногами в Европу. Это время Священного союза. Это время, когда николаевская Россия (читайте маркиза де Кюстина об этом деле) внушала всем ужас. И любить ее было абсолютно не за что. Как вы помните, декабристы ее тоже не любили. Я их очень хорошо понимаю. До Николая дошло, что он наделал, только после проигрыша в Крымской войне, когда он натравил всех, как крыса» [2], — говорит Валерия Ильинична.
Федор Иванович Тютчев во многом предвидел Крымскую войну. Накануне ее он начал работать над так и не законченным трактатом «Россия и Запад», где попытался объяснить суть и характер стран Европы и своего Отечества.
Крымскую войну поэт считал неизбежной: «Давно уже можно было предугадывать, что эта бешеная ненависть — словно ненависть пса к привязи, — ненависть, которая тридцать лет, с каждым годом все сильнее и сильнее, разжигалась на Западе против России, сорвется же когда-нибудь с цепи. Этот миг и настал. То, что на официальном языке называлось Россией — чего уже оно ни делало, чтоб отвратить роковую судьбу: и виляло, и торговалось, и прятало знамя, и отрицало даже самое себя, — ничто не помогло» [6].
Поэт отмечает, что Российская империя всеми мерами старалась избежать боевого столкновения, прекратить конфронтации с Западом. Тютчев не обвиняет правительство в начале войны, значит тезис Новодворской опять можно опровергнуть.
Политика России была нацелена на поглощение Европы, как считает Валерия Ильинична. Либералы часто приписывают это, чтобы оправдать свое стремление к слиянию со странами Старого света. То есть ненавистники России старались «не враждовать», а «дружить» с Западом. Хотя сам Запад этого не желал. «Дружбу» с русскими либералами Европа использовала для влияния внутри нашей страны.
Деятелям, которые слепо стремились побрататься со Старым Светом, отвечал сам Тютчев в стихотворении «Напрасный труд»:
Напрасный труд — нет, их не вразумишь, —
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация — для них фетиш,
Но недоступна им ее идея.
Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы [6].
Либералы, помимо всего прочего, часто забывали и о своем собственном народе. Федор Иванович любил русский народ. Он писал с сожалением о нем, уже зная, что Крымская война будет проиграна:
Эти бедные селенья,
Эта скудная природа —
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.
Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь Небесный
Исходил, благословляя [6].
Классик лелеет своих сограждан, напоминает им о Господе, который защищает Россию.
«Тютчев, если вы очень внимательно его читали, увлекался панславизмом, что через 70 лет ввертит Россию в губительную для нее и последнюю в ее истории Балканскую войну 1914 года. Помните, как он писал "Исчезни царь России, — И встань — как всеславянский царь!" А как он оправдывал подавление польского восстания в 1825 году (непонятно только речь идет о декабристах или о польском восстании 1830–1831 годов. – АН). Не все так просто с Тютчевым. Тютчеву не хотелось признаваться в том, что тогдашнюю Россию не за что было любить», — делает второе заявление о классике Новодворская, цитируя, кстати, стихотворение неправильно (верными будут строки «Пади пред ним, о царь России, —/ И встань — как всеславянский царь!»)
Федор Иванович и вправду увлекался панславизмом. Знаменито его стихотворение «Славянам» («Привет вам задушевный, братья / Со всех Славянщины концов…»), где он обращается ко всем славянским народам. Поэт мечтал о том, чтобы все побратимые страны слились в одно нерушимое государство. И единение это, в первую очередь, должно произойти было из-за общей религии.
Польское восстание 1830 года почти не отличалось мотивами от восстания 1863 года, о котором мы упоминали выше. И естественно, что Тютчев никак не мог поддерживать действия мятежников, подрывающих территориальную целостность великой империи.
Своей критикой тютчевской позиции Новодворская разоблачает собственные взгляды. По мнению диссидентки, России будет лучше с западными католиками, чем с балканскими православными.
А отсюда — мы подтвердили это во многих примерах — уже можно назвать особый метод журналистки к формированию мысли и критики. Личность и Тютчева, и Каткова формируется Новодворской не из реальных фактов, слов литераторов, оценки современников, а из своих собственных мыслей и взглядов. Тезисы, выдвинутые ею, не имеют достойной фактологической опоры, основаны на личных политических и идеологических убеждениях, никак не связанных с тем, что по-настоящему думали литераторы.
Либералом из стихотворения «Напрасный труд» Тютчева, который «гнется» перед Европой, являлась и Валерия Новодворская. Федор Иванович, как и Катков, опередил время и предрек судьбу ненавистников России.
Чтобы окончательно оспорить мнение Новодворской о том, что Тютчев не мог любить Родину, мы приведем отрывок из его письма к родным в 1844 году: «... Поистине Россия хорошая страна и хороший народ, но дабы говорить это с полным убеждением, следует знать заграницу так, как я ее знаю». Поэт пишет «страна» о власти и «народ» о населении. При всех неурядицах во внешней политике тютчевского времени литератор никогда не предавал свое Отечество.
«Когда что-то особенно его задевало, вызывало острое негодование — будь то проявление "неспособности" [17] во внешней политике или произвол по отношению к печати, — он, казалось, готов был признать "уязвимость самого принципа" [17]: чувствуя, как "колеблются самые основы всего здания" [17], он испытывал при этом ту же неловкость, какую, по его словам, должны испытывать искренне верующие католики, когда речь идет о принципе непогрешимости папы» [18], — пишет исследовательница Валентина Твардовская. Позже она утверждает, что даже при мимолетных сомнениях в монархическом принципе власти, Тютчев отвергал свои негативные мысли. «Сомнения эти не только не переходили в уверенность, но и отвергались всей системой взглядов Тютчева, решительно, хотя и насильственно, изгонялись самим поэтом как чужеродные ей» [18], — считает Твардовская. Ибо для Тютчева монарх — ставленник божий. И никто, кроме Господа, не может и не имеет права убрать царя с престола.
«Столь разнообразные и противоречивые умозаключения (Тютчева. — прим. АН) обусловлены также мировоззренческими и идеологическими предпочтениями, с точки зрения которых исследователи рассматривают изучаемый материал. <…> Даже при высокой текстологической культуре, безукоризненном справочном аппарате,… не избежать разнородных уклонений от их содержательно-смысловой аутентичности, которые вызваны "зазорами" между личностью, мировоззрением, опытом изучаемого автора и его исследователя» [19], — утверждает исследователь Борис Тарасов. Мы же эти слова относим к речи Валерии Новодворской, которая попыталась использовать «зазоры» поэта в качестве аргумента нелюбви Тютчева к правительству Российской империи.
Оценку Тютчева как русского литератора дал исследователь Владимир Бондаренко в своей статье к 145-летию Федора Ивановича: «Почти всю жизнь проживший за границей, он был предельно русским, предельно державным поэтом [7]». Держава превыше всего, а царь — ее наследник.
Тютчев-публицист формировал русскую внешнюю политику. По словам Бондаренко, тютчевская империя «должна быть всегда единой: Православная Церковь — ее душа, славянское племя — ее тело» [7].
Нельзя не упомянуть в изучении Тютчева книгу из серии ЖЗЛ Вадима Кожинова о поэте. Литературовед одним из первых в современной критике отметил, что Федор Иванович пытался судить о России не по внешним проявлениям бытия, а по целостной сути бытия страны.
Понятие русского бытия, по мнению поэта, связано, в первую очередь, со «стихией, неким излучением, свечением» [8]. Да и сам Тютчев, когда писал стихотворения о России, находился в дороге (писал не сам, а — «доро́гой» [8]), что отмечает Кожинов. Мысли Федора Ивановича являлись в свет «неким излучением». Литератор старался понять Россию в метафизическом плане, касаясь больше нематериальной, трансцендентной стороны. А это уже подход поэта как философа, глубоко обеспокоенного судьбой Родины.
Такому формированию отношения к своей стране во многом помогло то, что поэт жил заграницей. Он знал о русской действительности по большей части из прессы и разговоров. Поэтому мог судить о ней объективно, как бы со стороны смотря и обращая внимание только на самые глубинные основы и проявления русской истории, культуры и религии. Так же объективно, проживая зарубежом, смотрели позже Иван Бунин, Иван Ильин, Иван Шмелев и другие.
Тютчев, находясь бо́льшую часть времени в Европе, всегда мог понять Россию, отмечает другой исследователь жизни литератора, муж дочери Федора Ивановича — Иван Аксаков. Он писал о том, что многие русские, когда уезжают даже на небольшой период в Европу, начинают «отдаляться» от Родины. У Тютчева такого никогда не было.
Российская империя виделась поэту с точки зрения мировой истории, «подобно тому продолжал он смотреть на Россию и в России, не смущаясь злобой дня, не нуждаясь в более тесном соприкосновении с русской действительностью [9]».
Ставим точку
Приведенные в начале подглав цитаты Каткова и Тютчева показывают сущность их взглядов. Литераторы всегда выступали за развитие собственного направления России в политике и культуре. Оба, являясь, кстати, большими любителями европейской философии (в особенности Шеллинга) и литературы, регулярно переводившими ее на русский язык, высказывались о самобытности своей страны. Как верно заметил исследователь Владимир Кантор, Катков «был,… имперский европеец, как и Пушкин, последователь Петра Великого» [14]. Всемирной отзывчивостью, о которой упоминал Достоевский на пушкинских торжествах 1880 года, обладал поэт Тютчев.
Однако Федора Иванович и Михаил Никифорович внесли вклад, в первую очередь, в развитие отечественной мысли и становление русского самосознания. Это невозможно «занизить» даже наиболее «левым» авторам.
Примечательно то, что обоих литераторов объединяла любовь к стране. Тютчев и Катков не мыслили себя без России. Также они не представляли мировую историю без Российской империи.
Андрей Нейжмак, студент факультета журналистики Кубанского госуниверситета
* - Признаны в РФ иноагентами
Использованные источники:
- Катков и Тютчев (LiveJournal) URL: https://bogdan-63.livejournal.com/2131186.html
- Новодворская В., К. Боровой* «Катков и Тютчев» URL: https://www.youtube.com/watch?v=V7XjyFPxkM8
- Розанов В. «Суворин и Катков» URL: https://books-all.ru/book/279561-suvorin-i-katkov.html
- Катков, М.Н. Собрание передовых статей̆ «Московских ведомостей̆» 1863 год / Издание С.П.Катковой. - М.: Типография В. В. Чичерина, 1897.
- Герцен А. И. «Колокол». Избранные статьи А. И. Герцена. (1857–1869). Женева, 1887.
- Тютчев Ф. И. Полное собрание сочинений и писем: Том 2. Стихотворения, 1850—1873 (2003)
- Бондаренко В. Г. Рыцарь поэзии. «Родная Кубань». URL: https://rkuban.ru/archive/rubric/literaturovedenie-i-kritika/literaturovedenie-i-kritika_10147.html
- Кожинов В. Тютчев. — М.: Мол. Гвардия, 1988.
- Аксаков И. «ФЕДОР ИВАНОВИЧ ТЮТЧЕВ» Биографический очерк. URL: https://ftutchev.ru/aksakov0004.html
- Ленин В. Полное собрание сочинений. Том 22. Июль 1912 – февраль 1913
- Поляков В. «Сильное слово его» («Литературная газета») URL: https://lgz.ru/article/-31-6474-6-08-2014/silnoe-slovo-ego/
- Катков М. «Неразрывная связь русского народа с Верховной властью» («Московские ведомости» №88. 1867 год). URL: https://ru.wikisource.org/wiki/Неразрывная_связь_русского_народа_с_Верховной_властью_(Катков)/ДО
- Шульман Е. «Ковидная смертность, президентский консерватизм, законопроект о губернаторах. Аномия. Михаил Катков». Эфир на личном Ютуб-канале от 27 октября 2021 года. URL: https://www.youtube.com/watch?v=83-lRq9NqUg
- Кантор В. «Имперский европеизм, или Правда Михаила Каткова versus русское общество» («Вопросы литературы» от 29.06.2018). URL: https://voplit.ru/article/imperskij-evropeizm-ili-pravda-mihaila-katkova-versus-russkoe-obshhestvo/
- Соловьев В. «Несколько личных воспоминаний о Каткове» (Кавказ. № 299—300. 11, 12 ноября 1897. Печатается по: Соловьев В. С. Сочинения в 2-х т. Т. 2. М., 1989. С. 626—634)
- Белинский В. Письмо от 15 января 1841 года (Письма (1841–1848)). URL: https://kolomna-biblio.narod.ru/TEXT/B/bw19.htm
- Тютчев И. Письмо к А. Ф. Аксаковой 20 февр. <1868 г.>. URL: http://tutchev.lit-info.ru/tutchev/kritika-about/tvardovskaya-tyutchev-v-obschestvennoj-borbe.htm
- Твардовская В. «Тютчев в общественной борьбе пореформенной России». URL: Источник: http://tutchev.lit-info.ru/tutchev/kritika-about/tvardovskaya-tyutchev-v-obschestvennoj-borbe.htm
- Тарасов Б. «Историософско-публицистическое наследие Тютчева в зеркалах интерпретации» («Вопросы литературы» от 04.06.2018). URL: https://voplit.ru/article/istoriosofsko-publitsisticheskoe-nasledie-tyutcheva-v-zerkalah-interpretatsii/
