Победа или смерть!

Только в православной парадигме

Как правило, установить истинную значимость переживаемых нами исторического момента или периода удается лишь много спустя после их протекания. Скажем, Лев Гумилев считал, что для верной оценки значимости исторического события должно пройти как минимум столетие.

Но за последние два-три века историческое время настолько убыстрилось − в смене форм правления и технологических эпох, в стремительном внедрении научных и технических достижений в повседневный быт, и, как следствие, в разрушении тысячелетних культурных стереотипов и нравственных норм, − что стала возможной и оценка текущего периода или момента истории едва ли не в самый этот момент.

Однако сама оценка исторического события или периода истории в принципе возможна только в рамках той или иной модели − иначе парадигме − всего исторического процесса − всей наблюдаемой лично, по документам, преданиям и артефактам земной истории. Модели эти, между тем, весьма различны. А отсюда совершенно различны и оценки исторических событий в этих исторических парадигмах.

Наиболее существенна разница в интерпретации исторического процесса у парадигм религиозных[1] и материалистических, типа марксистских и либеральных. Хотя несомненная разница есть и у последних.

В марксизме конечным «выходом» процесса материальной эволюции «от амебы» является массовое возникновение человека-творца, наделенного всеми достоинствами из десяти заповедей и Нагорной проповеди, и распространяющего эти добродетели на всю Вселенную − довольно неожиданный результат смены экономических формаций и производственных отношений!

В либерализме суть и смысл той же эволюции проще и наглядней: от амебы до толерантного педераста, прошу прощения за неполиткорректность. На этапе массовой педеризации история, естественным образом, схлопывается. Славный финал!

Но все это – в скобках. Оставим марксистов и либерастов разбираться с их прото-амебными эволюциями. А рассмотрим значительно более естественный и наглядный «круг земной истории» в рамках парадигмы христианской, прежде всего православной. В определенных чертах совпадающей с парадигмой исламской.

И там и там, история начинается «на небе» − в Перво-Раю, откуда выдворяется в «наблюдаемую Вселенную» наш предок Адам, и заканчивается так же «на небе».

У нас, для верных Благой Вести – в Небесном Иерусалиме. После победы Иисуса Христа над антихристом и его присными.

В исламе, для верных Богу-Аллаху − в мусульманском раю. После победы пророка Иса, сына девы Мариам, над исламским вариантом антихриста − воплощением иблиса-шайтана-сатаны.

Естественная разница в земном течении христианства и ислама в том, что у нас значительная часть усилий верующих должна быть направлена на преодоление действия дьявола-сатаны в собственной душе, а затем и борьба с откровенными слугами его во внешнем мире. А в исламе, по понятым причинам, делается упор именно на эту внешнюю сторону борьбы с врагами Бога-Аллаха (напомним, что Аллахом называют Бога и арабские христиане) − «сынами шайтана» в любом их проявлении.

Но и с христиан обязанность борьбы, в том числе борьбы вооруженной − военной с врагами Бога никто не снимал и не снимает. Значительная часть православных святых − святые воины, с оружием в руках защищавшие Отечество. Как говорят святые отцы еще Римских времен, в частности, Афанасий Великий в послании к монаху Аммуну:

«Не позволительно убивать, но убивать врагов на брани и законно и похвалы достойно. Так великих почестей достигаются доблестные в брани, и воздвигаются им столпы, возвещающие превосходные их деяния».

Из слов Афанасия, равно как и других отцов, таких, например, как Василий Великий, следует, что любые военные действия, направленные на защиту Веры и Отечества, другими словами ― на противостояние злу, ― с какими бы материальными и людскими потерями эти военные действия ни были бы сопряжены, благословлены Богом и Церковью.

Напротив, отказ от противостояния злу, в том числе и военного противостояния злу в любом его обличии, однозначно должен быть расценен, как принятие зла, предоставление злу свободы, попустительство и потакание злу.

Православие − не пацифизм!

Понятно, что нам, русским людям в России, следует рассматривать «круг земной » истории именно в православной парадигме. В этой парадигме-модели, как и во всякой модели − математической или физической − есть свои опорные пункты, «реперные точки» − постулаты, аксиомы, догматы. Охватить историю в совокупности всех этих постулатов, касающихся всех сторон бытия, можно только в самом общем, указанном выше виде: от Адама до Небесного Иерусалима.

А в конкретном случае для простоты и наглядности стоит сделать акцент, или упор на тот «опорный столп» исторического процесса в христианской парадигме, которая наиболее отвечает рассматриваемому периоду-моменту.

I

Мамона в ее наступлении на человечество

Когда оно началось?

Одним из таких столпов-аксиом православного мировоззрения являются слова Господа нашего Иисуса Христа: «не можете служить Богу и мамоне» [Мф. 6:24; Лк. 16:13] Под мамоной здесь подразумевается языческий божок − олицетворение денег. Причем денег не как средства обмена, в каковом они останутся до конца времен, а как средства наживы ради наживы. А наживы – в конце концов, − ради власти, причем власти абсолютной в земных рамках.

И власть эта, как следует из слов Иисуса Христа, − будет прямо противостоять Его власти. То есть будет олицетворением власти врага: дьявола-сатаны. Недаром, по свт. Григорию Нисскому, мамона − одно имен дьявола.

Приняв во внимание сказанное, попробуем «высветить» историю, прежде всего Европы последних трех-четырех веков в луче прожектора направленном на деятельность мамоны и ее достижения за это время.

Общеизвестно, что в результате так называемых буржуазных революций – английской середины XVII века и французской конца века XVIII − Европа в основном вступила на путь капиталистического развития. «Капитал», в принципе, можно считать одним из синонимов мамоны. Но, казалось бы, есть некая особенность в капитализме XVIII - XIX - начала XX века. Это был капитализм в основном промышленный, − производивший реальные материальные ценности. И деньги в эту эпоху в значительной степени были все же средством обмена, в своей естественной функции.

Мамону же олицетворяет по преимуществу банковский капитал, так называемая Денежная держава, начиная с первых банков Вавилона времен Навуходоносора и иудейского пленения. Зримым воплощением мамоны является банковский ссудный процент[2].

Но внимательно вглядевшись в эпоху даже промышленного капитализма, мы увидим, что это была так же эпоха завоевания мамоной стратегических позиций для окончательного наступления на человечество.

Датой, с которой началось это не очень заметное вначале наступление, можно считать 1694 год − год создания Банка Англии. Банк Англии десантировался на берега Альбиона из Голландии-Амстердама вместе с новым «голландским» королем Англии Вильгельмом. Сменившим свергнутого короля Якова II Стюарта − все же из островной пусть и шотландской династии.

Банк Англии, несмотря на свое название, не был государственным банком, а был «частной лавочкой», вкладчиками которой стали король и «лучшие люди» Англии. Особенность Банка Англии состояла в том, что никто никогда не проверил до конца его активы. Таким образом, практически, еще задолго до ФРС нынешних времен, это была своего рода машинка для печатания денег, теоретически обеспеченных золотым запасом. Но, повторим, никто и никогда глубину этого запаса не выявлял.

Когда же в начале XVIII века такого же рода банк попыталось создать французское королевство, то просуществовал он считанные годы. В один непрекрасный для него (а по последствиям и для французской короны) день, все вкладчики во всей Франции, «словно сговорившись» − потребовали свои вклады обратно. Причем в звонкой монете. В тот же день, выражаясь фигурально, Банк Франции лопнул, со всеми последствиями и для банкиров, и для покровителей в лице королевского дома. Нанеся тем самым сильнейший удар по престижу династии.

Парадоксальным образом, бумажные фунты Банка Англии и тогда, и много позже ценились на вес золота. Тем паче что «в разумных дозах» фунты на золото, считай до Первой мировой войны, всегда обменивались. Именно с появлением непотопляемого фунта и началось наступление мамоны на человечество.

Финансовое наступление в сочетании с геополитическим

Причем аксио-духовно-финансовое наступление с этих же лет стало сочетаться с наступлением геополитическим, известным под наименованием противостояния Океана − Континенту. Действительно, избрав местом своего пребывания Остров в лице английского королевства, Банк Англии, как руководящий орган всемирной мамоны, естественным образом, предпочел обезопасить себя от конкуренции со стороны оставленного им Континента.

Хотя попытку финансовой диверсии со стороны Французского банка удалось быстро ликвидировать, оставались еще многие предвидимые факторы риска. В том числе и военного вторжения или противостояния. Отсюда однозначно следовал вывод: флот Острова должен быть первым в мире.

В своей замечательной книге «Наше положение», основоположник отечественной геополитики генерал Алексей Вандам пишет, что могущество английского флота началось с его побед в англо-голландских войнах с 1652-1674 годов. Что-де в первой из этих войн Англия нанесла сокрушительный удар флоту Голландии. А после третьей Голландия из мирового морского лидера превратилась «в едва сводящего концы с концами табачного и кофейного лавочника».

На самом деле, это, пожалуй, единственное место в труде Вандама, где наш проницательный геополитик ошибается, или, во всяком случае, не вполне точен.

Нападение без объявления войны в первый из Англо-Голландских войн действительно нанесло большой ущерб флоту Соединенных Провинций. Но считать английский флот победителем в трех войнах было бы большой натяжкой. Английский флот иногда выигрывал битвы, но неоднократно терпел и поражения, иногда достаточно унизительные.

Например, во Второй англо-голландской войне 1665-1667 годов наряду с успехами британского флота по захвату Нового Амстердама – будущего Нью-Йорка, имело место крупнейшее поражение английского Королевского флота в так называемом Четырехдневном сражении (11.06 – 14.06.1666).

А в 1667 году, как раз в солнечные июньские дни 9-14 июня, голландцы под командованием великого адмирала Михаила де Рюйтера провели блистательный рейд на Чатем, он же – рейд на Медуэй. Флот де Рюйтера ворвался в Чатемские доки и уничтожил добрую часть английских кораблей, что стало самым тяжелым поражением в истории британского флота, ‒ историки сравнивают это с падением Сингапура, захваченного в 1942 году японцами.

Рейд на Чатем завершил войну победой голландцев.

В Третьей англо-голландской войне 1672-1674 годов де Рюйтер разбил английский флот в битве при Солебее (восточное побережье Англии).

Наконец, в 1688 году голландский флот высадил десятитысячный десант в Англии, сверг короля Якова II и возвел на трон протектора Голландии Вильгельма Оранского, который стал правителем одновременно и Англии, и Голландии. Свержение законного короля при очевидном иностранном вмешательстве в Англии называют почему-то «Славной революцией».

Рейд на Чатем

«Горящие английские корабли», худ. Я. ван Лейден. В центре ‒ Royal Charles, справа Pro Patria и Schiedam атакуют Matthias и Charles V.

Знаменательно, что Голландия стала третьестепенной морской державой в результате вовсе не войн с Англией, а в результате дружбы и союза с ней в успешной войне против Франции. Когда посадила на английский престол своего штатгальтера.

Странно, что генерал Вандам не обратил внимания на столь блестящую и наглядную демонстрацию своей максимы о том, что «плохо иметь англосакса врагом, но не дай Бог иметь его другом или союзником». Судьба Российской Империи в феврале-марте 1917 дает еще один такой пример. Остальные примеры читатель может подобрать сам, если тема интересует.

Заметим также, что французский флот еще в 1690 году превосходил численностью совместный англо-голландский флот.

Но с появлением непотопляемого Банка Англии, у английского королевства вдруг ниоткуда возникает возможность строить, грубо говоря, по два линкора на каждый «континентальный».

А флот − очень дорогое удовольствие!

К концу XVIII − началу XIX века английский флот фактически стал владыкой мирового океана[3]. Посадив, по словам генерала Вандама, остальную Европу в сухопутный концлагерь, огражденный подвижными стенами британского флота.

Последней ощутимой попыткой отстоять независимость Континента-Европы от Океана-Острова стали наполеоновские войны. В них мы на свою голову, помогли своему злейшему и геополитическому и аксиологическом врагу − Острову и реально руководящей им, а через него – всем, до чего дотягивалась, − мировой мамоне.

Как справедливо говорит генерал Вандам, пока Европа в 1795-1815 годах разрушала сама себя в совершенно ненужных ей войнах, англосаксы – воины мамоны − прибрали к рукам мировой океан и все, что в нем и на нем плохо и хорошо лежит. Этап этих войн был завершен в 1814-15 годах известными нам Парижским миром и Священным союзом трех монархов.

С этого момента и по сей день совершенно прозрачной становится долгосрочная стратегия мамоны и ее материального воплощения в лице Мирового Острова. О ней следующий рассказ.