Спрут войны

- Я после работы заеду к себе домой, а потом к вам, йогурт вкусный купил, привезу, - Миша позвонил, когда я на кухне варила борщ.
- Хорошо. Если будет удобно, купи хлеба бородинского и минералки.
- Конечно!

Я шинковала капусту, слушала новости по телевизору. Рядом бегал любимый щенок, манюня Луара. Этот шкодливый житель появился в нашей семье недавно, его мне подарил сын на день рождения.

Семь лет у меня жила любимка Черенька, кроличья длинношерстная такса. Не любить ее было невозможно: нежная, ласковая, умная и красавица. Но в конце января она заболела, все хождения по врачам не дали результата: Черенька умерла. Умерла на руках. Я кричала на всю квартиру, умоляла ее не бросать меня на этой холодной и твердой Земле... И случилось чудо: она вдруг открыла глаза и задышала, лизнула меня в лицо. Мы кинулись в клинику, там поставили капельницу... но, видимо, старуху с косой не обманешь...

После смерти Череньки в каждом углу мне виделась ее хитренькая лукавая мордашка. Сын, наблюдая, как я переживаю, и зная, что я твердо верю в переселение собачьих душ, в то, что собака не покидает любящего хозяина после смерти и «вселяется» в того щенка, который будет жить рядом, подарил мне манюню Луару, выражением глаз очень похожую на Череньку. Может, именно поэтому всеми привычками, шкодами и шалостями Луара в точности копировала поведение Череньки.

Занимаясь домашними делами на кухне, я думала, каким будет лето: жарким или не очень, получится ли у меня купить мотор к лодке и прицеп, чтобы ловить в море, а не с берега...

Жизнь шла своим чередом. С экрана ТВ рассказывали о боевых действиях на Украине.
Сводки с фронта стали за последний год привычными и уже не вызывали ужаса, как в первые месяцы СВО, специальной военной операции.

Как-то незаметно все чаще ведущие политологи в своих бурных дискуссиях называли СВО войной. Но, глядя на их спокойные, уверенные и холеные лица, казалось, что все дебаты были словно о чем-то чужом, из другой, не из нашей жизни... А в нашей был борщ на светлой кухне, рыбалка в свободное время и рассуждения за столом о правильной или не правильной политике.

Утром вставало солнце, вечером уходило за горизонт, словно прячась в глубоком море и протягивая руки-лучи, бегущие золотой дорожкой к берегу. Распускались листья на деревьях, расцветали цветы в лесу, розовым покрывалом багульник устилал склоны сопок, просыпались бабочки, птицы звенели на все голоса, выискивая свою пару и вили гнезда. Ничто в этом мире не напоминало о том, что где-то в окопах гибнут люди, что кто-то кричит от нестерпимой боли от полученного ранения, над кем-то склонились, сняв головной убор и навеки закрыв глаза однополчанину...

Одна страна... разные жизни... Как белое и черное, как две параллельные прямые.

Когда Миша приехал, шла реклама очередного шоу... Кто-то хохотал, восклицая: «Ах, вам удалось меня удивить!» Эта фраза лично у меня всегда вызывала отторжение. Почему этих лиц, сидящих в студии, кто-то должен удивлять? Кто они такие? Избранники народа? Или производственники, на которых держится жизнь? Лично для меня это огромная армия дармоедов, которые незаслуженно присвоили себе право жить другой жизнью в нашей стране. Ничего не производя, они живут во дворцах, имеют прислугу, отдыхают на лучших курортах, ездят на дорогих автомобилях. В то время, когда народ, который работает на заводах и фабриках, пашет землю, учит детей, лечит нас с вами, то есть все те, на ком держится жизнь, с трудом доживают от зарплаты до зарплаты.
И это дети народа сегодня воют за нашу страну...

С раздражением взглянув на рекламу шоу, я не сразу обратила внимание на то, что Миша зашел на кухню какой-то растерянный, в глазах стояли слезы. Мы сели ужинать.
- Миша, ты у себя был дома, а Надю не видел? - спросила мама.
Надя - это мамина соседка по прежнему месту жительства.
- Нет, не видел.
- А что такой расстроенный? Случилось что?

- Да... Встретил женщину из нашего дома, ей лет 80 уже. Стала сначала про меня расспрашивать, а потом говорит: «Миша, а у нас ведь в доме беда какая! Ты Тамару знаешь? Она младше меня была. Похоронку на сына получила. Даже хоронить некого было, гроб закрытый. Она месяц криком кричала. Вот не выдержало сердечко, ушла за сыночком...»

... Я слушала, а по лицу текли слезы... Война... унесла молодого парня, следом унесла его мать.
Когда я рыдала, потеряв любимую собаку, рядом, в одном городе, умирала женщина, потерявшая больше, чем жизнь - потерявшая свою кровиночку, своего сына. Несравнимые потери, несравнимая боль утраты...
Один город...Одни улицы...

В скольких домах сейчас кричат матери? Сколько слез пролито за эти страшные месяцы?

А еще подумалось, а почему нет закона, по которому устроителей всех развлекалок и шоу судили бы по законам военного времени за неуважение к народному горю? И почему они, такие сытые и довольные, не сидят там, в окопах? Может, тогда лучше бы стали понимать неуместность подобных программ и шоу?

Где то единство, когда Победа одна на всех, и беда - одна на всех?

Нет мобилизации в жизни страны - поэтому нет мобилизации народной души. И единства, как ее следствия тоже нет. Значит и Новая Победа над фашизмом под вопросом... А где она, это необходимая и долгожданная всенародная духовная мобилизация конкретной души начинается, там ее убивает этот постоянный хи-хи, ха-ха с экранов ТВ, эта тридцатилетняя похабщина «всё в шоколаде», которую пора остановить. Остановить, как ползучий спрут, разрушающий нашу духовность, наше единство.

А пока на центральных каналах страны кто-то поет, пляшет, хохочет, по этажам наших домов предательски тихо растекается щупальцами спрут войны...