Вечер перед отъездом на Афон паломники обычно отдыхают. Весь день, а у кого-то и больше, занимает дорога, и после размещения в гостинице по одному или группами в несколько человек гуляют по Уранополису, если позволяет погода купаются в море. Ну а вечером заговляются местными деликатесами: свежей рыбкой, морепродуктами, которые, обычно, подаются в уютных тавернах и ресторанчиках с греческим салатом и бокалом холодного белого вина.
Как-то раз мы втроем - двое москвичей и петербуржец - ужинали в таверне, потихонечку выдыхая из души и тела столичное напряжение. Спустились сумерки. Вдруг, возле нашего столика оказался пожилой человек. Он заговорил с нами по-русски, но с явным акцентом. «Серб», - подумал я про себя. И оказался прав. Дедушка действительно был этническим сербом, но, как выяснилось, почти всю жизнь он прожил в Швейцарии. Мы усадили его за наш стол, предложили угощение и не заметили, как проговорили до глубокой ночи.
Звали этого человека Горан. Не помню всех деталей, но хорошо запомнил его рассказ о себе, о своей жизни. Мне даже показалось, что у нашего нового знакомого была потребность поговорить по душам, пообщаться, как говорится, от сердца к сердцу. Жизнь дедушки Горана была полна драматизма. Вот его рассказ о себе.
«Я вырос в простой семье на окраине Белграда. Моя мать работала швеей, отец был строителем. В семье нас было трое детей: кроме меня еще две старшие сестры. Сейчас уже никого из них нет в живых. В детстве я был очень озорным. Родители натерпелись со мной всякого…
Лет в шестнадцать во мне проснулась жажда приключений. Несколько раз я убегал из дома на 2-3 дня. Шатался по улицам, ночевал у друзей. После школы дядя устроил меня «мальчиком на побегушках» к одному состоятельному торговцу. Мой босс хорошо относился ко мне, неплохо платил и, как мне казалось, даже полюбил как сына.
Однажды он пригласил меня к себе в кабинет и говорит:
- Горан, у меня к тебе важное дело. Я хочу послать тебя в Швейцарию, чтобы ты лично в руки передал письмо одному человеку.
Я, конечно, с радостью согласился и уже через несколько дней был в Цюрихе. Задание выполнил. Но случилось, как в сказке. В кабинете богатея, которому я передал письмо, в тот момент находилась его дочка. Она, как мне показалось, была на год-полтора постарше меня. И произошло нечто поразительное… Любовь с первого взгляда.
Сюзанна, так звали девушку, уговорила отца пригласить меня поужинать к ним в дом. Весь вечер она не сводила с меня глаз. Что-то рассказывала, смеялась…
Когда пришло время возвращаться домой в Белград, ее отец неожиданно предложил мне работу у него в банке, пообещал помочь с учебой и снять комнату для проживания.
- Моя дочь влюблена в тебя…, - как бы объясняя свое предложение, произнес он в конце нашего разговора.
И мне Сюзанна очень понравилась. В ней было столько доброты! Внешне она не то чтобы была красавицей, но как-то светилась изнутри.
Словом, я согласился остаться в Швейцарии. Отношения наши развивались бурно и уже через семь месяцев мы поженились. Семья моей жены приняла меня очень хорошо.
После окончания университета тесть сделал меня практически своим преемником. Вскоре он умер. Болезнь сразила его во цвете лет в считанные недели. После его смерти я стал управляющим банка.
Девять лет мы с Сюзанной были очень счастливы. Думаю, что наше счастье могло продолжаться и дальше, если бы не моя измена. Жена не смогла простить меня. Вернее, не так. Это во мне не было ни капли покаяния. Мы расстались…
А дальше в моей жизни была бездна греха: блуд, наркотики, пьянки… Чуть не сел в тюрьму за финансовые махинации. Эта чернь была долгие годы. Другой семьей я не обзавелся.
В шестьдесят лет серьезно заболел. Перенес тяжелый инфаркт, потом шунтирование. Был на волоске от смерти… Но и болезнь меня не изменила. Здоровья уже не было, но мыслил я по-прежнему. И от Бога был далек. Так я дожил до семидесяти пяти лет.
Как-то осенним утром меня вдруг очень потянуло в церковь. Объяснения этому я не находил. Да и не пытался искать. Просто душа затосковала. То утро я хорошо запомнил. Примерно через час-полтора я уже подъезжал к небольшой церквушке, о которой знал, но никогда прежде в ней не бывал.
Я вошел внутрь. Службы не было, но храм был открыт. Со мной любезно поздоровался какой-то церковнослужитель. Никого другого я не встретил. Не помню, как я оказался напротив иконы Божией Матери. Слезы, как весенние ручейки, сами собой потекли из моих глаз. На душе сделалось так тихо и спокойно. Время остановилось для меня в тот момент. Мне казалось, что я уже в вечности. Здесь, на Земле, мне никогда не было так хорошо. Язык будто онемел. Мне хотелось произнести какие-то молитвы, которые знал с детства и которые лежали всю жизнь невостребованными в моей памяти. Я только плакал и смотрел на Богородицу. И тут, я думаю, свершилось чудо перерождения моей души.
Мне сейчас семьдесят семь лет. Два последних года я хожу в храм. Как-то священник нашей церкви рассказал на проповеди про Афон. Он говорил так проникновенно, что с тех пор я постоянно думал о Святой Горе и ее святынях. И вот теперь я здесь, у подножия Святого Афона и завтра, Бог даст, отправимся в паломничество. Я этого очень жду…»
Утром следующего дня после оформления всех необходимых процедур для получения афонской визы корабль «Достойно есть» отдал швартовые от пристани Уранополиса. В толпе паломников мы сразу узнали нашего знакомого серба. Он помахал нам рукой, широко улыбаясь. Через полтора часа корабль сделал первую остановку. «Иваница», - прозвучало несколько раз по громкоговорителю. В суете сборов заслышалась сербская речь. Это паломники из Сербии едут за духовным укреплением в Хиландарскую обитель. На Святой Горе двадцать монастырей: семнадцать греческих, русский, болгарский и сербский. Хиландар – сербский монастырь. Мне посчастливилось бывать там не единожды. Духовное сокровище обители – великий чудотворный образ Божией Матери «Троеручицы».
Мы пожелали дедушке Горану благостного пребывания в монастыре и попрощались с ним до конца недели. В субботу и мы, и он возвращались обратно в Салоники, а оттуда домой: мы – в Россию, Горан – в Щвейцарию.
Паломничество подошло к концу. Утром в субботу служба закончилась около восьми утра, потом была трапеза и немного свободного времени. И вот с рюкзаками за плечами стоим на пристани Свято-Пантелеимонова монастыря в ожидании корабля. Он пришел вовремя, без задержки. Перекрестившись на родные купола, спешим на борт. Легкая дремота после длительной ночной службы прерывалась объявлениями капитана о предстоящих остановках: «Иеро мони Ксенофонт…Дохиар…Зограф…Констамонит». А потом объявили «Иваницу».
Я спустился с палубы вниз и пытался разглядеть среди входящих нашего сербского знакомого – дедушку Горана – и тут же увидел его. Он как-то изменился. Было ощущение, что его жизнь разделилась на «до» и «после». На загорелом лице радостно светились голубые глаза.
Мы обнялись, обменялись парой фраз. А потом Горан серьезно сказал:
- Если в следующем году я буду жив, и Бог благословит меня в путь, то я обязательно приеду еще. Буду просить Богородицу, чтобы дала мне еще годочек на покаяние… И в его глазах заблестели слезинки.
Дмитрий Александрович Авдеев, врач, публицист, член Союза писателей России
