3 Цар. 18:21-24
Одинокий пророк Илия Фесвитянин -
одинокий
как ворон на голой скале:
У потока Хорафа ты Богом поставлен.
Ворон пищу приносит в пустыню тебе.
Но поток истощился уже в первое лето,
и роса не ложится, и нету дождей.
И Господь
говорит:
- Направляйся в
Сарепту,
поживёшь у вдовы и питайся у ней.
И идет Илия, по совету Господню,
туда, где городские открыты врата,
где смиренно неся свою вдовию долю,
у дорог Сараффия собирает дрова.
Илия у вдовы просит воду и хлеба
из последней муки замесить поскорей.
Обещая, что в доме её с сего лета,
не убудет мука, не иссякнет елей.
Так и есть. Жив Господь!
В вдовьем доме все сыты.
Но случилась беда - у вдовы умер сын.
И Господь воскресил Сараффиина сына -
Илия трижды Бога об этом просил.
Царь Ахав нечестив.
Весь Израиль развратен.
И Единому Богу нет ни жертв, ни молитв.
Одинокий пророк Илия Фесвитянин,
обращаясь к
Ваала жрецам, говорит:
- Приходите на Ка́рмил и народ приводите.
Принесём свои жертвы. Вы - свою, я - свою.
У Ваала на жертву огня испросите -
разве жалко ему вам немного огню?!
И с пол-тыщи
жрецов ваааловых скачут
и истошно кричат, и ножами себя
до крови полосуют, и стонут,
и плачут...
Но кончается день... Нет для жертвы огня.
Илия вопрошает:
- Что ж ваш бог вас не слышит?
Может, спит? Может, занят? Может, вышел во
двор?
Вы кричите погромче, скачите повыше.
Вам скакать ещё долго. До каких только
пор?!
И Пророк молит Бога до изнеможенья:
- Да познает народ, что Ты, Господи, Бог!
И с небес спал огонь и пожрал всесожженье!
Жив Господь!
Илия сделал всё,
что он мог.
И народ
обратился к Единому Богу,
и никто не укрылся от Пророка суда.
А потом тех жрецов приводили к потоку.
Сколько было их там... кровь смывала вода.
* * *
Дождь пошёл...
Сколько лет этот шорох не слышан -
крупных капель летящих в горячий песок.
Этих струй дождевых, шелестящих по крышам,
и потоков, размывших очертанья дорог.
Дождь идёт, напаяя всё до преисподней,
через трещины к центру земли нисходя.
И ушёл Илия - по совету Господню,
и укрылся в пещере под шорох дождя.
- Что ты здесь, Илия?! -
Бог его вопрошает.
- Я один,- отвечает Ему Илия, -
Изавели рабы
Твой Закон развращают,
и Завет Твой забыт, и Святая Земля
перестала Святой быть -
Алтарь Твой
разрушен.
И пророков твоих
перебили мечем.
Я остался один,
и мою ищут душу.
Но Тебя не увидев, умирать мне зачем?!
Я ревную по Богу-этой жизни Истоку.
В этой ревности кто остановит меня?!
И на Небо взошло
вопрошенье Пророка,
и Господь Говорит: «Выходи, Илия!
Становись на горе́ - твое время настало.
Дух Вели́к с сильным шумом идёт по земле.
Но не в нём Я: не в ветре, ломающем скалы,
не в трясении гор и земли, не в огне!»
Камни падают с
неба, разверзаются недра,
полыхает огонь, устрашается плоть.
Но Господь - в дуновении тихого ветра -
там где
«глас хлада
тонка - и тамо Господь».
И пошел Илия,
Богом благословенный,
во Израиль, еще не уве́деный в плен.
В те края,
где семь тысяч
мужей дерзновенных
пред
Ваалом своих не склонили колен.
Колесница в огне
Илию ожидает:
огнегривые
кони копытами бьют.
Ждут пророка на
Небо в ожидании Рая,
чтоб вернулся, когда Времена призовут.
Но осталось одно завершить ещё дело -
Илия Елисею роняет мило́ть.
В колеснице Пророк улетает на Небо.
На Земле оставляет Пророка Господь.
И когда, Илия -
по велению Бога -
с Моисеем, Енохом -
кого Бог пошлёт...,
ты придёшь.
Все поймут:
что осталось недолго.
Что уже - при
Дверях,
и Господь наш грядёт.
Это до́лжно
случиться последней порою,
а пока мир такой же, как в твоих временах:
Изавель восседает Царицей Морскою -
Вавилонской блудницей на многих водах.
И Ваала жрецы, как скакали, так скачут -
из далёких веков и до этих времён.
И не знают они то, что Суд уже начат.
Что их взвешены души. И срок их сочтён.
А тебе, Илия,
не вкусившему смерти,
покориться придётся законам Земли.
Все мы здесь ожидаем
Воскресенья из мертвых -
не законом природы, а
Законом Любви.
Тёплым Светом Любви вся природа согрета.
Илия!
На горе́ помнишь этот ли
Свет?!
То Господь
в дуновении тихого ветра,
Начиная
Свой Суд,
за тобою грядет.
2 августа. Ильин день
