Казалось бы - чего проще - поделиться воспоминаниями о хорошем человеке. Ан нет...
Сито памяти старается отобрать самое-самое, а его на выходе не так уж и много. Вот - те раз! - воскликнет кто-то. Что, и вспомнить нечего? Это ведь не просто хороший человек, а талантливый поэт с трепетной и страдающей душой, труженик и горячо любящий свою Родину патриот. Да в том то и дело, что каждая наша встреча с Марией Сухоруковой, если описывать в деталях, может потянуть на отдельный рассказ, хотя, если посчитать, сколько их, встреч, было за наше двадцатилетнее знакомство, то пальцев рук будет достаточно. Я, конечно, не беру во внимание мимолётные пересечения «привет-привет», в форме каких то собраний-совещаний, но почему то у меня устойчивое понимание того, что мы с Марией были не просто знакомцами, но близкими знакомыми. Близкими настолько, что тебе были известны сокрытые от многих обстоятельства жизни, нюансы характера, сокровенные мысли этой женщины.
Придём на исповедь друг к другу,
Уйдём от злобы и тревог,
Простим друг другу боль и муку.
И нас простит Создатель Бог.
Откуда это? Да из её книг. Из стихов, которыми она щедро одаривала меня, как и всех своих читателей-почитателей при каждой встрече. Из воспоминаний, которые, как мне кажется, не были для неё чем-то прошедшим, а постоянно проживающим и переживающим заново настоящим. И на самой первой фотографии, где мы были запечатлены вместе, у меня в руках подаренная ею книга - очередной сборник стихов. Эта первая встреча случилась на освящении святого источника в Дальне-Константиновском районе, недалеко от с. Борцово. Нас обоих пригласили принять участие в культурно-просветительской программе, посвящённой этому событию. Всё было стандартно благообразно. Праздничные тропари-кондаки в исполнении клирошан, несколько чинно спетых кантов под гитару, и вдруг... Мария. Она ворвалась в это степенно текущее мероприятие с таким темпераментом, что поначалу вызвало у меня оторопь - что ж так душу- то рвать. А, как оказалось, иначе этот человек не может. Не могла... Странно употреблять глагол в прошедшем времени, говоря о Марии Сухоруковой.
Да, её чтение отличалось исключительной динамичностью, и это не было лживым пафосом, каким нередко грешат исполнители «духовной поэзии». В её чтении бился нерв, билась её боль, с которой появлялись не свет стихи, и в которых она переживала всё, о чем хотела поведать своему читателю, слушателю. Боль за Россию, за её историю, за оболваненные поколения её граждан.
Не понимаем, что творим,
Тревожимся о днях пропащих
И гневно прошлое корим,
Молчим о бедах настоящих.
Потом, уже по приезду домой, я открыл подаренный сборник стихов, и углубился в мир её поэзии. Многогранной, от тонкой лирики, до, почти публицистики, но именно поэзии. Той поэзии, которая заставляет биться сердце, беспокоит мыслями, лишает душевного комфорта. Наши совместные выступления перед аудиторией открывали для меня Марию Сухорукову не только как поэта, но как гражданина в самом высоком понимании этого слова, что совершенно естественно отражалось и на восприятии её творчества.
Свет не рассыпется золой,
Ему нас к Истине вести,
Коль так восстал вражина злой,
Знай, ты на истинном пути.
То, что делала Мария - выступая со своими стихами перед различными аудиториями, будь то селяне-горожане, школьники, или воспитанники детских приютов, заключенные, или пациенты оздоровительных санаториев не было популяризацией своих стихов. Это была просветительская работа в самом рутинном её проявлении. Тяжелая, не всегда с сиюминутной отдачей, но плодотворная. Ибо она сеяла с верой, что семена её слова рано или поздно дадут всходы. И тот, кто ощутит радость от плодов ею посеянных семян, пусть будет уверен, что и её душа ощутит эту радость, ибо пространство, где дышал её творческий дух, простирается не только в земном измерении, но восходит в Горний мир (Ин.4:36).
Протоиерей Сергий Муратов, член Союза писателей России
