Большое видится на расстоянии. Поэтому чем более мы отдаляемся от великих потрясений начала ХХ века, тем явственнее вырисовываются их причинно-следственные связи, тем отчетливее выглядят образы исторических деятелей. Высыхает как шелуха и с треском отваливается пропагандистская грязь, которой в свое время щедро были политы обозначенные образы, и мы иногда с удивлением для себя обнаруживаем, что они превращаются в святые иконы, перед которыми сама рука тянется изобразить крестное знамение.
Заметим, что Церковь Христова состоит не только из исторических деятелей, в чьи сердца легли, оставшись на веки, лучи святости. Да, они горят как звезды, отмечая собой эпохи земного бытия. Однако их свет был бы не так ярок, если б не окружали их сонмы рядовых членов тела Христова, как именует Церковь святой апостол Павел (1 Кор. 12, 27). Ведь когда человек один, ему немного и света нужно. А когда за ним идут другие, особенно если мрак сгустился, требуется больше света, и этот человек вынужден предпринимать больший подвиг. Через него живительный свет вечности распространяется на малых чад Церкви, а через последних - на внешний мир. Это не дает ему погрузиться в кромешный мрак. И вот он все еще стоит, приемля в себя льющуюся от Бога благодать.
Я хочу поделиться некоторыми сведениями о людях мало кому известных (о малых членах тела Христова), но благодаря которым Церковь выстояла в годину тяжких искушений. Хочу рассказать о троих ближайших моих предшественниках по месту служения.
Это место - поселок Каменники Рыбинского района Ярославской области (ранее данный населенный пункт назывался селом Каменником-Поповским). Храм из кирпича во имя Живоначальной Троицы с приделами Рождества Богородицы и святителя Димитрия Ростовского был здесь построен «тщанием прихожан» в 1791 году на месте одноименного деревянного. Прежде это был берег Волги, местность давно обжитая. Если двигаться вверх по Волге, в 15-ти верстах отсюда стоял город Молога; если двигаться вниз - в 17-ти - Рыбинск. Теперь храм стоит на берегу самого большого по площади в Европе водохранилища. Он свидетель великих потрясений, великих разрушений, великих строек. Быть может, он некий образ выходящей из праха мертвенности и мрака забвения коренной Руси.
Итак, ближе к делу.
Протоиерей Николай Сахаров.
20 декабря 1911 года Архиепископ Ярославский и Ростовский Тихон (будущий Патриарх) назначил сюда настоятелем священника Николая Павловича Сахарова 65-ти лет.
Сохранилась Формулярная ведомость 1920 года, которая в настоящее время находится в храме. Здесь отец Николай пишет о себе: «15 июля 1866 г. окончил полный курс Ярославской духовной семинарии с аттестатом 2-го разряда. 1 июля 1867 г. посвящен во священника... 6 мая 1915 г. за 47-летнюю усердную службу награжден орденом Святой Анны 3-й степени».
Связь отца Николая с владыкой Тихоном не прервалась и после восшествия последнего на патриарший престол, свидетельством чего служит следующая запись: «27 марта 1920 г. Указом Святейшего Патриарха Московского-Всероссийского Тихона от 11/24 марта награжден ко дню Святой Пасхи саном протоиерея».
Как ни радостно было отцу Николаю получить эту патриаршую награду, следует понимать, что она не сулила ему ничего хорошего в плане житейском, потому как люди, верные Патриарху и близкие ему, были у властей на особом счету.
За всю свою более чем полувековую службу в священном сане отец Николай всего два раза был в отпуску: с 9 июля по 6 августа 1908 г. - в Одессе, и с 6 по 20 июня 1916 г. - в Москве и Оптиной пустыни.
Помогал в служении протоирею Николаю диакон Алексей Семенович Амврозов. О нем в Ведомости сказано:«Сын священника. Уволен из 3-го класса Пошехонского духовного училища 25 мая 1900 г. Окончил курс в церковно-певческой школе при братстве свт. Димитрия, Ростовского чудотворца, 1 июля 1901 года. Определен псаломщиком к церкви села Поповского-Каменника 16 сентября 1902 г. В мобилизацию 28 августа 1916 г. взят в военную службу. По просьбе прихожан и в помощь старцу протоирею посвящен в сан диакона в 1920 г.»
Из этих
скупых строк вырастает целая судьба. «Человек с ружьем», который, пользуясь
своим положением, мог бы стать ближе к власти, выбирает путь нищеты и поношений
ради Христа. В 37 лет он имеет годовое содержание в 44 пуда ржи на четверых
едоков и принимает сан диакона в то время, когда некоторые архиереи добровольно
снимали с себя сан, «страха ради иудейска».
В той же Ведомости сказано еще об одном человеке: «Церковный староста Петр Яковлев Рубцов, сын крестьянина, 61-го
года, крестьянин деревни Угла Нижне-Никульской волости Рыбинского уезда. Обучался
в начальной земской школе. В должность старосты вступил 10 мая 1920 г».
В документе, между прочим, указано: «Церковные деньги в целости за ключом церковного старосты». Это очередное новшество советской власти подразумевало возможность вбить клин между настоятелем и старостой.
В главе «Особые замечания» отцом Николаем Сахаровым отмечено: «В 1918 г. большевики взяли от священноцерковнослужителей землю, из оной самим им малую часть оставили. Взяли копии метрических книг. И оставленную малую часть земли удержали вспахивать с 1920 года на 1921-й год... Декрет 1920 г. 25 июля №12».
Закономерным следствием такой политики большевиков (запрет пахать оставшуюся в условной собственности землю), помноженной на засуху, явился страшный голод 1922 года.
К сожалению, ни время, ни место кончины протоиерея Николая Сахарова нам не известны.
Иерей Алексий Амврозов.
После того, как эти наши заметки были опубликованы порталом «Православие», я получил письмо из Воронежа от двоюродной праправнучки Алексея Амврозова, диакона Каменниковского храма. Завязалась переписка, Марина Амврозова дважды приезжала к нам и поведала дальнейшую судьбу своего прапрадеда. Оказалось, что он принадлежит к старинному священническому роду, берущему свое начало, как минимум, в XVIII столетии.
Обрисуем сжато дальнейший жизненный путь отца Алексия. После Каменника он уехал в село Ильинское близ Щетинского Череповецкого уезда, где тогда служил священником его престарелый отец Симеон Владимирович. Здесь отец Алексий предстает нам уже священником. Его родитель сподобился доброй христианской кончины в 1927 году. Приобщившись святых Христовых Тайн, он отошел ко Господу с молитвой в присутствии своего сына священника. На следующий год преставилась мать отца Алексия, а в 1930 году у семьи Амврозовых описали все имущество за неуплату налогов, тогда они переехали в село Скобеево того же Череповецкого уезда.
Как в дальнейшем проходила жизнь отца Алексия, остается лишь догадываться. Приведем скупые слова архивной справки, предоставленной Мариной Амврозовой: "Амврозов Алексей Семенович, 1883 г. р., уроженец с. Пильнево Ермаковского р-на Ярославской обл., русский, беспартийный, священник церкви в с. Скобеево Мяксинского р-на Лен. обл., проживал там же. Арестован 6 августа 1937 г. Особой тройкой УНКВД ЛО 17 сентября 1937 г. приговорен по ст. ст. 58-10-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Ленинграде 21 сентября 1937 г."
В Каменнике Рождество Пресвятой Богородицы - престольный праздник. Отрадно, что пастырь Христова стада удостоился чести принять мученическую кончину именно в этот день. Его останки покоятся в Левашовской пустоши под Санкт-Петербургом.
Протоиерей Николай Архангельский.
С 1923 по 1937 год приходом управлял протоиерей Николай Павлович Архангельский. О его жизненном пути нам стало известно, в первую очередь, из рассказа ныне уже покойной его внучки Юлии Кронидовны Бикмурзиной.
Родился
будущий протоиерей Николай в 1872 году в семье священника. Его отец ушел рано
из этой жизни. Как-то весной его вызвали исповедать и причастить тяжело
больного. Во время пути отец Павел провалился под лед. Старался спасти лошадь.
Весь вымок, но пастырский долг исполнил. После этого заболел воспалением легких
и вскоре умер. Остались пятеро малолетних детей. Матушка (Параскева) всех, с
Божией помощью, поставила на ноги, всем помогла получить образование. Она жила
в Васильевском на Шексне, а погребена в Каменнике.
Начал свое служение настоятелем отец Николай в храме великомученика Димитрия
Солунского в селе Столыпине Пошехонского уезда. Его стараниями указанный
деревянный храм был отреставрирован, за что отец Николай удостоился Благодарности
Министерства Императорского Двора за №1350 от 30 сентября 1916 года. Приведем
здесь ее текст.
«Ваше Преподобие Отец Николай Павлович. Императорская Археологическая Комиссия по докладу членов ея академика архитектуры П.П. Покрышкина и К.К. Романова о произведенной реставрации вверенной Вам древней деревянной церкви во имя св. великомученика Димитрия Солунского, приносит Вам свою искреннюю благодарность за усердное и умелое отношение к этой реставрации».
Данный
факт полезно знать, чтобы понять чувства ревностного и чуткого пастыря при виде
стихии разрушения, объявшей Россию менее чем через полгода после получения
данной высокой Благодарности.
Сохранилась уникальная фотография отца Николая на фоне отреставрированной
церкви, где его рукой написано, в соответствии с правилами дореволюционной
орфографии, следующее:
«1930 года месяца июля 11 дня. Настоящий снимок фотографический с только что отремонтированного храма «Старого Митрея» в с. Столыпине, Пошехонского уезда, Пошехонской вол. Сделан придворным фотографом Археологического Императорского Музея в июне месяце (последних числах) 1915-го года в присутствии заведующего Музеем Константина Константиновича Романова. (На память о жизни моей в Столыпине храню этот снимок)».
Копии с
приведенных здесь документа, фотографий и записей были предоставлены в наше
распоряжение правнуком протоиерея Николая Игорем Соколовым в 2016 году. В моем
присутствии его родная тетя передала ему на хранение Библию отца Николая,
которую она до сих пор хранила у себя. Эта книга замечательна надписью,
сделанной протоиереем Николаем на форзаце в 1934 году и свидетельствующей о
том, что даже в эти страшные годы воинствующего безбожия ревностный пастырь не
оставлял своих проповеднических трудов на благо народа Божия.
Приводим эту запись, сделанную старой орфографией, полностью.
«1934 года сентября 28 дня дана мне эта книга на помин души раба Божия Иоанна, скончавшегося 24 сентября 1934 года. По словам покойного Ивана Арсеньевича Щербакова, книга эта лежала в сундуке около 30 годов, и только с 31-го года владелец ея принялся за чтение ея. Первоначально, как говорил покойный, читая эту книгу, я чуть не стал безбожником. Я помог ему, указав, как нужно читать, пользуясь параллельными местами. Семя упало на добрую землю. Через год покойный служил благодарный молебен Спасителю. Духовник покойного прот. ц. с. Каменника Николай Архангельский».
Если около 30 лет Библия лежала в сундуке, мы получаем приблизительно 1900 год. Во время благоденствия и внешнего благоприятствования вере, она не была востребована своим хозяином. Но пришли скорби, пришли гонения на веру, и слово Божие, лежавшее под спудом, было извлечено и заработало, изливая спасительный свет истины, откликаясь на искреннюю жажду человеческого сердца.
Вехи
жизненного пути отца Николая, ступени его восхождения на Голгофу, отмечены
такими краткими записями. Теперь мы их разворачиваем и постепенно постигаем
величие души этого скромного сельского пастыря, без ропота несшего свой крест
до конца. Как следует из архивной справки, отца Николая арестовывали дважды - в
1932 и 1937 годах.
Обратимся вновь к воспоминаниям Юлии Кронидовны. «Наступил 1937 год.
Чувствовали, что дело идет к аресту. Мне было 9 лет. На престольный праздник
Рождества Богородицы родители меня взяли в Каменник. Приезжали на пароходе.
Хорошая была осень, солнечная. Рябины много было. А потом к нам приехала тетя
Харита и сказала, что дедушку арестовали, это было 5 ноября.
Помню, в 1939 году я из школы пришла: мама с каким-то мужчиной разговаривает,
поит его чаем. Он был после заключения. Сказал, что дедушка умер. В канун
Покрова они беседовали, сидя на нарах. Мужчину должны были освободить. Дедушка
успел дать адрес моих родителей. Вдруг во время разговора повалился на нары. На
другой день скончался.
Началась война. Те, кто арестовывал, допрашивал, беспокоиться стали. Один
мужчина обратился к отцу и сказал, что может рассказать, как допрашивали тестя.
«Ну и крепкий же Ваш тесть старик был! 36 часов стоял на допросе. Следователи
менялись. Никто столько не выдерживал: либо подписывали, либо падали в обморок.
Все приходили, как на чудо смотрели на этого «попа». Как сказал «нет», так и
остался на своем». Допрашивали в Рыбинске. Начальство пришло к выводу: «Он
умрет, но не подпишет». Сами написали, что нужно было для суда»».
Добрый пастырь побеждал разруху еще до того, как она разлилась по лицу всей Русской земли, реставрируя храм в пошехонском селе Столыпине; он побеждал безбожие в душах людей, отравленных революционной пропагандой; наконец, он победил злобу и суровство следователей ОГПУ, опытных в науке «ломать человека». Так он восходил от силы в силу, чтобы предать свой победоносный дух в руки Подвигоположнику Христу, Который, веруем, и надел ему на главу венок исповедника истинной Веры.
Согласно воспоминаниям прямых потомков отца Николая, в частности, его внука Михаила Павловича Архангельского, в чьем доме частично сохранился архив настоятеля нашего храма, сначала протоиерей Николай был отправлен в упраздненный Толгский монастырь под Ярославлем, отсюда же был препровожден под Углич на строительство гидроузла.
У Михаила Павловича Архангельского сохранилось письмо отца Николая, адресованное его супруге Марии. Написал его пастырь ровно за месяц до своей кончины. Поэтому крайне важно понимание духа, в каком пребывал исповедник веры Христовой и в каком он предстал суду Божию.
Заметим, что до конца отец Николай жил только по освященному Церковью Юлианскому календарю и до конца писал только в соответствии с правилами дореволюционной русской орфографии.
Итак, письмо датировано 1 сентября ст/ст. После приветствия «Милая Маша!» следует мягкий выговор: «За два года неужели ты не поняла, что рванье... заплаты и лохмотья более приличны арестанту, чем новыя и ценныя вещи. И все то новы и ценны Вы накупили, не пожалели денег и тем меня привели в тяжкое уныние. Мне просто как-то стыдно стало и принимать и пускать в употребление такия вещи. Надо бы пожалеть деньги».
После кой-каких распоряжений, касающихся быта, отец Николай передает сердечные приветствия всем близким, перечисляя людей из Мологи и окрестностей Каменника. За сим следуют важные слова: «Обо мне не горюйте - я духом не пал и сердце свое всегда имею «горе». Помнишь изречение: «горе имеем сердца»? Я всем доволен, ни на кого и ни на что обид не несу и изо всех сил стараюсь жить в таком настроении и чувствую себя хорошо. Даже лишения и нехватки меня не раздражают ничуть, и если бы не старческая слабость и одряхление, то и толковать бы не о чем».
Вот исповедание подлинного подвижника Христова. Дух «горе» - и ни на кого никаких обид. Все случившееся принимается как всеблагая воля Божия, направленная для духовного преуспеяния человека.
Попрощавшись с супругой, отец Николай здесь же, зная, что письмо будут читать все близкие, обращается уже к своей дочери Харите. Здесь он с доброй надеждой смотрит в будущее, живым олицетворением которого выступают его внуки: «Спасибо тебе за хлопоты и за письмо. А за внучат радуюсь, что капризны, значит, с «характером» будут. Меня веселит их каприз. Целую тебя, милая Рита. Палатка №2. Архангельский. Прощайте все». На этом письмо и речь отца Николая к внешнему миру заканчиваются. В тайне осталось его предсмертное собеседование с Богом.
В августе 2017 года в Каменники приехали две женщины из Углича и сказали, что по благословению тамошнего архиерея владыки Феодора заняты установкой памятного креста на месте захоронений заключенных, что трудились на Угличском гидроузле. Они каким-то образом узнали о судьбе протоиерея Николая Архангельского и поспешили сообщить радостную весть - что на месте упокоения его и множества других людей будет возвышаться большой деревянный крест на каменной голгофе.
Поскольку в Каменнике недостатка в камнях нет, я предложил отвезти отсюда этот материал для голгофы. Они с радостью приняли предложение, и наши камни отправились в Углич. В сентябре женщины сообщили, что с установкой креста возникли какие-то непонятные сложности - все, кто хотел взяться за работу, вдруг по какой-то причине в самый последний момент отказывались.
Вскоре мы с некоторыми из потомков протоиерея Николая приехали в Углич, отслужили панихиду на месте погребения заключенных. Затем потомками отца Николая было принято решение - установить крест самим без помощи местных строителей.
Сказано - сделано. 13 октября, в канун праздника Покрова Пресвятой Богородицы и в канун кончины отца Николая (что важно - никакого стремления подгадывать событие под эту дату не имелось) крест был поставлен. Сделали это родной внук Михаил Павлович и два правнука - Игорь и Илья. Неоценимую помощь оказали военные из части ФАПСИ, расположенной в Рыбинске - они привезли на вездеходе электрогенератор и большую палатку на случай дождя. Что касается погоды: пока ехали в Углич, равно как и на обратном пути, хлестал дождь. На протяжении же работ (а это была, в первую очередь, электросварка), хотя погода была хмурая, под конец сыпала мелкая морось, дождя не было. На следующий день сюда пришел крестный ход во главе с епископом Переяславским и Угличским Феодором.
Памятная надпись на западной стороне голгофы гласит: «Здесь покоятся узники Увгличского участка Волголага, за веру пострадавшие в 1936-1942 годы». Среди перечисленных имен - протоиерей Николай Архангельский. Заканчивается надпись словами: «Вечная им память». С восточной стороны голгофы планируется прикрепить надпись со словами апостола Павла из 1-го послания к Коринфянам: «... сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное» (1 Кор. 15, 42-45).
Кладбище заключенных расположено на левом берегу Волги сразу после съезда с плотины, справа от дороги, идущей на Мышкин. По словам местных краеведов, здесь покоится не менее пятисот человек. Сразу за кладбищем нам был показан расстрельный ров, где в 1937-40 годах производились казни. Ров зарос деревьями. Но, кажется, среди них нет ни одного прямо стоящего. Все они, точно по повелению Божию, образуют над рвом широкую сень.
С надеждой - в будущее.
Уверен: благодаря скромным труженикам на ниве Христовой, многим сельским пастырям и простым крестьянам, оболганным и оклеветанным безбожной пропагандой, выстояла Христова Церковь; сохранилась, пусть в разоренном, поруганном, обезображенном виде коренная Русь. Если кровь мучеников - семя христианства, то и память о подвиге простых верующих - фундамент нашей будущности. Мы собираем разбросанные бурями прошедшего столетия камни, чтобы воссоздать храм Божий, состоящий из душ человеческих (1 Петр. 2, 4-5).
_1.jpg)
