Как у нас празднуют дни рождения? Шумно празднуют. Чтобы запомнилось надолго. А помнишь, как мы тогда? Еще бы! До сих пор мурашки по коже... Пускай, больше нет бабушкиного сервиза, разбитого на счастье, и кого-то из гостей потеряли, а соседи до сих пор не здороваются, зато есть, что вспомнить. А это главное. И обычно нет особой разницы между православными или не православными. Танцуют все!
За свою не такую уже и короткую жизнь, я встречал дни рождения по-разному. А на святом месте, в обществе святых и братии, еще не приходилось. В этом году я решил эту оплошность исправить. И встретил свой день рождения в Свято-Успенском Далматовском мужском монастыре, что в Далматово Курганской области, где в этот день празднуется День памяти преподобного Далмата Исетского, Сибирского чудотворца.
Куда это так рано? - поинтересовался сонный молодой таксист, и, узнав куда, быстро проснулся. Да ладно? А что там интересного? Да все! Вы, наверное, и в храм ходите? Хожу. А я, - сокрушенно ударил он рукой по баранке, - не хожу! А это плохо! Меня бабушка маленьким в храм привела. Она меня очень любила! А я вот не хожу. Поставьте там свечку за меня. Я молча кивнул и улыбнулся. Духовное путешествие началось.
Возле храма Сорока Севастийских мучеников в Камышлове меня ждал паломнический автобус и улыбающиеся благочестивые матушки в цветастых платочках, ради встречи с преподобным, бросивших свои огороды и домашние дела. Вот спросишь у них: а когда вы матушки последний раз в санаторий ездили? - они плечами пожмут, потому что было это еще при царе Горохе, когда деревья были большими, а пенсии настоящими, а вот по святым местам ездят. В стареньких платьицах и стоптанных туфлях они добирались до таких святынь, которые нам с нашими самолетами, круизными лайнерами и вип-турами и не снились. Они выглядят именинницами, эти матушки, и когда смотришь на них, на сердце становится легко и хочется улыбаться как в детстве, беззаботно и радостно. И что с того, что стабильности никакой, а квартплата все время растет? Что садика рядом с домом нет и нужных лекарств не купить? Что все время что-то взрывается и падает, и говорят, что будет только хуже?
А вот мы сейчас помолимся! Матушки достают акафисты и начинают читать. А потом поют Пресвятой Богородице и читают правило батюшки Серафима Саровского. Я тоже подпеваю, но через какое-то время начинаю трогать соседку за руку: Долго еще? Она радостно кивает: Долго! Триста раз «Богородицу» пропоем! Они пропоют, а я уже не могу. Я устал. В мире молитвы я как водолаз, у которого постоянно заканчивается кислород, а они здесь живут. В этом мире солнце светит всегда, а у меня только на сочинском пляже. Может в этом все дело? Может, поэтому я часто ощущаю себя одиноким и никому не нужным, унываю, осуждаю и ропщу, а они делятся последним и радуются каждому дню?
Время летит незаметно, и скоро мы приедем. Когда-то в эти края было не добраться. Дорога была только на карте, а в жизни было непролазное болото. Но несколько лет назад дорогу сделали, и вот оно - Далматово. Сонный городок еще спал, а в монастыре уже кипела жизнь. К воротам обители то и дело подъезжали машины, шли улыбающиеся люди с цветами и нарядными детьми. Многие приехали издалека - у входа машины и с московскими номерами, пермскими, курганскими и неизвестно какими еще.
Для туристов здесь проводят экскурсии. Но мы на них не пойдем, мы пойдем на праздничную службу. Времени до ее начала еще достаточно, и матушки сразу повели всех на святой источник преподобного Далмата под горой купаться.
После купели даже самые сонные стали радостными и бодрыми. Зазвонили колокола, и мы пошли в монастырский храм иконы Пресвятой Богородицы «Всех Скорбящих Радосте».
Храм большой старинный. Он много повидал на своем веку этот храм. Здесь покоятся мощи многих и многих великих православных святых и много старинных икон. Одна мне особенно запомнилась - Покров Пресвятой Богородицы с ликом Христа «Похвала в честь Торжества Православия христолюбимому воинству дальним обителям от святых обителей Киевских и 10 000 богомольцев и друзей». Как же нам сегодня их не хватает - киевских богомольцев и друзей! Раньше у нас все было общее - одна вера, одна земля, одно Небо. А сейчас остались только вот эти иконы, и щемящее чувство боли, как в семье, где потеряли родного человека. Политики все говорят и говорят, и чем больше говорят, тем становится все запутанней и страшней. И, кажется, что выхода уже нет. Но есть Бог и вот эти иконы, перед которыми мы молимся за наших братьев на Украине и долгожданный мир на украинской земле.
Исповедуют четверо священников. К одному самая большая очередь. Это отец Александр Никулин из Новой Утки, батюшка строгой жизни, у которого окормляются многие верующие не только из местных, но и из других, порой очень далеких краев. Потому что хорошего духовника сегодня найти - днем с огнем. Для неверующих это пустой звук, а верующие знают, как это важно - хороший духовник. Человек, который не просто говорит красивые слова и носит золотой крест, а тот, что живет по вере и эту веру помогает найти каждому, кто к нему приходит. Мама моего друга Женьки, тетя Шура, тоже здесь. Сейчас мой друг живет на Афоне и его зовут монах Андрей, а тетя Шура купила в Новой Утке дом и работает в храме, рядом со своим духовником.
На праздничной службе народа было много, но не особенно, можно было класть земные поклоны никому не мешая. Народ в монастыре очень отличался от тех, что обычно приходят в городские храмы. Верующих много, зевак мало. У многих в руках молитвословы, чтобы читать по ним службу. В большом храме, где много людей и порой возгласов священника не слышно, это удобно. Помогает собирать внимание на общей соборной молитве, ради которой мы собираемся в храмах. Вот стоишь ты в диком лесу, потерялся, кричишь, надрываешься, а тебя никто не слышит. А вот мы собрались вместе - и как грянем - Небеса сразу открываются. Вот что такое соборная молитва, о которой Господь говорил, что где двое соберутся во имя Мое, там и Я посреди них.
Детей в храме очень много. Много многодетных семей. Ребят молодых с рюкзачками за спиной. Некоторые парами. Не отходят друг от друга. Держаться за руки и вместе кладут поклоны. Радостные!
Служба летит незаметно, и вот уже все идут на крестный ход с мощами преподобного Далмата. Шоферу, что нас вез, доверили нести икону, потому что он не просто шофер, а самый настоящий атаман станицы Дутовская, с большими усами, настоящим чубом и в военной форме.
Преподобный Далмат обходил свой монастырь и благословлял город, названный в его честь, на мир и процветание. Когда-то он служил на государевой службе, был женат, имел детей, но после смерти жены ушел в Невьянский монастырь, где принял постриг с именем Далмат. Стремясь к уединению и молитве, он тайно покинул обитель и поселился в этом самом месте на крутом берегу Исети, в урочище Белое Городище, где река Теча впадает в Исеть. Эти земли принадлежали татарскому мурзе Илигею. Появление монаха, вокруг которого стали собираться другие иноки, мурзе очень не понравилось, и он всеми силами стал его с этого места гнать, устраивал вооруженные набеги на его келью. Вот как описывает игумен Исаак это противостояние: «...прииде той Илигей татарин к старцу Далмату во образе аки зверя и хотя ево убити. Старец же, видев ево тако ярящася и помыслив человечески, воспомянув апостола Павла: «В Риме бывша римлянам назвася» и протчая, также и старец Далмат причелся к нему, татарину, родом понеже по сестре ево: «А мати моя от сибирских татар от новокрещена родилася». И то слыша оный Илигей татарин и абие преста на малое время от убийства».
Во время второго набега преподобного спасло чудо - по дороге к пещере старца Илигея настигла ночь, и во сне ему было видение: Богородица в багряных ризах с хлыстиком в руках повелевала татарскому мурзе не только не трогать старца, в том числе и злым словом, но и отдать ему вотчину. Мурзу охватил ужас, и весной 1646 года он передал преподобному Далмату владения на Белом Городище.
Монастырь рос, и спустя 5 лет, в 1651 году, старцы обратились с челобитной к царю Алексею Михайловичу и тобольскому воеводе Шереметьеву с просьбой о пожаловании им этих земель. В 1659 году царским указом были установлены границы монастырской вотчины.
Монастырь множество раз подвергался нападениям со стороны воинственных калмыков, татар и башкир и несколько раз был уничтожен до основания, но всякий раз возрождался.
В сентябре 1651 года, вернувшись из очередной поездки за новыми рабочими, преподобный застал на месте монастыря пепелище. Часовня, кельи и крестьянские дворы были сожжены войском сибирского царевича Девлет-Гирея. Чудесным образом в пожаре уцелела только икона Успения Пресвятой Богородицы.
Как пишет летопись, «в то лето по всей Исети никто русских людей не живал нигде, и пришли на них (жителей монастыря) ратию калмыцкие люди, и часовню и келлии у старцев и трудников пожгли и побили, а иных в полон побрали, только осталась на пожаре в пепле икона Пресвятыя Богородицы невредима, и старец Далмат сохранен бысть». С тех пор эта икона считается защитницей и покровительницей Далматовского монастыря.
В 1662-1664 годах пустынь вновь подверглась опустошительным нападениям башкирских кочевых племен и внуков последнего сибирского хана Кучума. Сам святой несколько раз был близок к смерти, дважды на его глазах монастырь был уничтожен до основания, и дважды по молитвам Пресвятой Богородице он снова возводил его из груды пепла и развалин. Не искавший мирской славы и власти до самой своей блаженной кончины преподобный Далмат оставался простым иноком и отошел ко Господу в возрасте 103 лет.
Он был упокоен в монастыре на месте самой первой церкви, когда-то сожженной кочевниками. Братия бережно хранила память о «начальном» старце, его вещи: шлем и кольчуга, подаренные старцу мурзой Илигеем в знак примирения, келейная мантия и клобук стали символами торжества Православной веры. Народная память хранила рассказы о выздоровлении страдавших недугом после молитвы в часовне Далмата, а вода из его родника считалась целебной. Далматовский монастырь был одним из основных центров духовного просвещения и образования Сибири. Здесь воспитывались будущий начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме архимандрит Антонин (Капустин), изобретатель радио А.С. Попов, поэт А.Ф. Мерзляков, организатор Томского университета и попечитель Западно-Сибирского учебного округа В.М. Флоринский, полярный исследователь К.Д. Носилов и другие просвещенные люди своего времени.
Преподобного, победившего Крестом Христовой веры многих сильных и воинственных врагов, считают покровителем воинов, и здесь до сих хранят память о том, как перед отправкой в армию, новобранцы обязательно приходили к его гробнице, надевали на себя кольчугу и шлем, получая благословение святого на ратные подвиги.
...Отцы кропили святой водой все вокруг. Молились и пели. А многочисленная толпа радовалась и вторила: Преподобный Далмате, наставниче монахов и собеседниче ангелов! Моли Бога о нас!
После службы я спросил у отцов разрешения подняться на крепостную стену, окружавшую монастырь. Не с экскурсией, а так. Отцы разрешили. Вид отсюда такой, что дух захватывает.
Там я встретил Валентину из Тюмени, которая возвращалась с общероссийского семинара трезвости на озере Увильды, что под Челябинском, куда на неделю собирались делегаты со всей страны (больше сорока регионов, и почти 500 представителей). Трезвость - это очень большая проблема у нас в России. Врачи говорят, что если мы будем продолжать пить так дальше, то очень скоро выродимся и вообще вымрем. Одни детки с «Ягуарами» наперевес чего стоят...
Валентина с коллегами приехала из тюменского общества трезвости из храма Симеона Богоприимца, где они собираются каждую неделю. Общаются, молятся друг за друга, заботятся по мере сил. Главное, - говорит она мне, - чтобы человек один не оставался, чтобы не отчаялся и не сдался. Люди, решившие положить конец пагубной страсти, дают обет трезвости. Сначала на год. Потом больше. Кто сколько может. А другие за него молятся. Говорят, помогает сильнее любых модных лекарств. Некоторые, как муж Валентины, уже по пятнадцать лет не пьют и все у них, слава Богу.
Когда я стал фотографировать мальчишек у храма, то неожиданно встретил сына своих московских друзей Арсения и Аллы, Колю Ли. Как и подобает настоящему воину, он был с загипсованной рукой, что не мешало ему играть и резвиться с мальчишками так, что бабушка только охала. Когда я к ним подошел, мальчишки спорили, с кем воевали монахи - с казаками или монголами? Коля, размахивая гипсом, доказывал, что с монголами. Потому что они наши - за Святую Русь. Монахи воевали с монголами. Которые басурмане. Понятно? А казахи - это басурмане. Мы слушали их с бабушкой, Тамарой Александровной, и только голововами качали.
Конечно, потом Коля повел нас на святой источник, где он нырял прямо в гипсе - бабушка у него врач, дома наложит новый лангет. После купели, усталые и счастливые мы грелись на солнышке, болтали ногами и говорили о жизни. Я спросил у Коли, о чем он просил у преподобного, кроме исцеления сломанной руке? Тот улыбнулся и пожал плечами: А с чего, дядя Денис, вы решили, что я просил о сломанной руке? Рука это ерунда, сама срастется! Я просил, чтобы у нас в семье все было хорошо, чтобы родители никогда не ругались и любили друг друга. Чтобы перестали рассказывать сказки и подарили мне маленького братика или сестричку. А то они все работают да работают. Сколько можно, годы-то ведь идут...
