Опыт изъяснения русской идеологии

 

 

1 часть

2 часть

 

10. Русская идеология как путеводная звезда в будущее.

 

Архиепископ Серафим Соболев в 1939 г. писал в своей «Русской идеологии»: «Несомненно... что за наше покаяние и за великие страдания русского народа, и за то, что он среди всех своих небывалых бедствий сохраняет православную веру, Господь помилует его и дарует нам опять Россию. Но чтобы возродить ее, мы должны опять вернуться к своему религиозно-нравственному идеалу и на основании его воссоздать царскую самодержавную власть».

Разумеется, такое сказано не только и не столько на основе теоретических выкладок, но, прежде всего, на основе веры, поддерживаемой пророчествами святых. Приведем всего два из них, праведного Иоанна Кронштадтского и преподобного Анатолия Оптинского. Первый говорил: «Я предвижу восстановление мощной России, еще более сильной и могучей. На костях вот таких мучеников, помни, как на крепком фундаменте, будет воздвигнута Русь новая, - по старому образцу: крепкая своей верой в Христа Бога и во Святую Троицу! И будет по завету святого князя Владимира - как единая Церковь! Перестали понимать русские люди, что такое Русь: она есть подножие престола Господня! Русский человек должен понять это и благодарить Бога за то, что он русский».

Преподобный Анатолий Оптинский 27 февраля 1917 г. произнес пророчество в виде художественного образа: «Будет шторм, и русский корабль будет разбит... /Но/ явлено будет великое чудо Божие, да. И все щепки и обломки, волею Божией и силой Его, соберутся и соединятся и воссоздастся русский корабль в своей красе и пойдет своим путем, Богом предназначенным. Так это и будет явное всем чудо».

Пророчества исполняются не автоматически, а через мысли, переживания, волю живущих в данный момент людей. Зачастую их исполнение требует подвига. Мы убеждены, что в данном случае, при открывающейся возможности возрождения в России самодержавия, речь идет именно о небывалом еще в человеческой истории подвиге.

Важно при этом не упустить всех составляющих самодержавного строя, чтобы (по неискусству) не оказаться его окончательными могильщиками. Вот эти составляющие. I. Самостоятельная, строящаяся на началах соборности, Церковь, проникающая собою общество и государство, не смешиваясь с ними, а действуя изнутри, т.е. из религиозного сознания отдельных личностей, в том числе, общественных и государственных деятелей. II. Государствообразующий русский народ в тесном союзе с другими народами России. III. Религиозная, проникнутая тем же духом соборности, личность, осуществляющая свое участие в общенациональной жизни через ближайшие к ней общественные институции. IV. Религиозная, представляющая собою малую церковь и одновременно первую социальную институцию, семья. V.Социальный строй нации, посредством которого чаяния общественных групп легко узнаются представителями разных уровней государственной власти и посредством которого же контролируются компетентность и добросовестность последних. VI. Вертикаль государственной управительной власти, взаимодействующая на разных уровнях с социальным строем, подотчетная Царю. VII. Монарх, религиозная, проникнутая духом соборности, личность, Глава и Душа нации, объединяющая в себе ее политический и социальный строй.

Далее рассмотрим по пунктам.

 

I.

 

Самодержавие пало в России в феврале 1917 г. не по вине Царя, а по вине народа. Следовательно, и воскреснуть оно может лишь как результат всенародного подвига. Должно воскреснуть живительное начало, берущее исток в достаточном для качественных в народе изменений количестве личностей. Начало, идущее от Бога-Троицы через эти личности, пронизывающее семейную жизнь и кристаллизующее общество на разных уровнях. Начало, могущее преобразить и возвысить душу народа настолько, чтобы она возжаждала самодержавия в ясном живом осознании, что лишь под его благодатной сенью народ приобретает истинную свободу, подлинный суверенитет.

Для этого необходимо духовное водительство Церкви, не в качестве абстрактного понятия, а совершенно определенного института - Русской Православной Церкви. Она должна иметь в России первенствующее значение, разумеется, без подавления свободы других традиционных вероисповеданий. Обоснование необходимости этого политического шага находим в труде «Церковь и государство» обер-прокурора К.П.Победоносцева: «Государство не может быть представителем одних материальных интересов общества; в таком случае оно само себя лишило бы духовной силы и отрешилось бы от духовного единения с народом. Государство тем сильнее и тем более имеет значения, чем явственнее в нем обозначается представительство духовное. Только под этим условием поддерживается и укрепляется в среде народной и в гражданской жизни чувство законности, уважение к закону и доверие к государственной власти. Ни начало целости государственной или государственного блага, государственной пользы, ни даже начало нравственное - сами по себе не достаточны к утверждению прочной связи между народом и государственной властью; и нравственное начало неустойчиво, непрочно, лишено основного корня, когда отрешается от религиозной санкции. Этой центральной, собирательной силы без сомнения лишено будет такое государство, которое во имя беспристрастного отношения ко всем верованиям само отрекается от всякого верования - какого бы то ни было. Доверие массы народа к правителям основано на вере, т.е. не только на единоверии народа с правительством, но и на простой уверенности в том, что правительство имеет веру и по вере действует. Поэтому даже язычники и магометане больше имеют доверия и уважения к такому правительству, которое стоит на твердых началах верования - какого бы то ни было, нежели к правительству, которое не признает своей веры и ко всем верованиям относится одинаково».

Что касается слов К.П.Победоносцева о «правительстве», из контекста ясно, что оно дается в качестве синонима употребленного в предыдущем предложении слова «правители», т.е. речь идет о верховной власти, а не специально исполнительной (в лице, например, кабинета министров). Разумеется, представителем исполнительной власти может быть человек и не православного исповедания (чему немало примеров в истории Российской империи).

Критикуя ныне прописанный во многих конституциях принцип «отделения церкви от государства», Победоносцев пишет: «Система «свободной Церкви в свободном государстве» основана покуда на отвлеченных началах, теоретически; в основание ее положено не начало веры, а начало религиозного индифферентизма, или равнодушия к вере, и она поставлена в необходимую связь с учениями, проповедующими нередко не терпимость и уважение к вере, но явное или подразумеваемое пренебрежение к вере как к пройденному моменту психического развития в жизни личной и национальной. В отвлеченном построении этой системы, составляющей плод новейшего рационализма, Церковь представляется тоже отвлеченно построенным политическим учреждением с известною целью или частным обществом, для известной цели устроенным, подобно другим, признанным в государстве, корпорациям».

Через полтора века, протекшие до наших дней после высказываний Победоносцева, господство в Западной Европе указанного принципа, казавшегося тогда таким «прогрессивным», принесло, наконец, свои плоды в виде нравственной деградации. В качестве яркого ее примера можно привести события начала 2015 г. в Париже. Здесь террористы мусульманского вероисповедания расстреляли из автоматического оружия редакцию бульварного порнографического еженедельника за публикацию в нем омерзительных карикатур на Магомета. В ближайшее воскресенье на улицы Парижа и других французских городов вышли в общей сложности до 4 миллионов человек, чтобы принять участие в акции поддержки «свободы слова», очередной же выпуск еженедельника с повтором обозначенных карикатур вышел тиражом в 7 миллионов вместо обычных 60-ти тысяч, что подняло мощную волну негодования в целом мусульманском мире. Этот случай доказывает: безразличие к вере, помимо развращения народа, ведет не к веротерпимости, а к самой ожесточенной межрелигиозной и межнациональной вражде.

Таким образом, можно сказать: ничего лучшего православной симфонии в области церковно-государственных отношений человечество до сих пор не придумало. Самое же для нас главное - соответствие принципа симфонии русской идеологии. Об этом пишет Л.А.Тихомиров: «...в монархической политике, основанной на верховенстве этического начала, и имеющей внешним органом личность Монарха, отношения государства к Церкви могут быть и должны быть устанавливаемы на единственной нормальной почве союза».

Этот же мыслитель говорит об основаниях, обеспечивающих симфонии запас прочности: «Объединяющим элементом монархии и Церкви является народ. Народ есть тело Церкви. В свою очередь, Монарх есть выразитель народных идеалов и веры. Если Монарх действительно неразрывен с народом, если он не превращается во власть абсолютную или деспотическую, и если в то же время Церковь не заболевает клерикализмом и иерократией, то есть не выбрасывает из себя народа, - то отношения государственно-церковные будут оставаться вполне союзными и гармоничными. Если же Монарх или иерархия отделяются от народа - то между ними неизбежны столкновения именно за обладание народом. Именно на этой почве и происходили в истории все столкновения государства и Церкви».

Итак, Русская Православная Церковь должна иметь в России первенствующее значение, как Церковь государствообразующего народа. Это первенство должно касаться, прежде всего, чести. Т.е. на мероприятиях общегосударственного масштаба представители Русской Церкви должны занимать первое место (впрочем, это уже и так стало традицией); голос Русской Церкви должен иметь больший вес, нежели голоса других исповеданий. Всякое глумление над Православием (как и над иными исповеданиями), всякое осквернение святынь должны преследоваться в уголовном порядке.

Вера русского народа должна быть на первом месте не потому что это вера большинства (хотя это было бы желательно), а потому что Православие наиболее терпимо к представителям любых других исповеданий. Только тот, кто прав перед Богом (православен), может сожалеть с любовью о неправоте других, при этом не насаждая своей правоты с позиций силы. Только тот, кто прав перед Богом, способен не воспринимать представителей других исповеданий в качестве конкурентов. Только тот, кто прав перед Богом, способен молиться о заблудших, не желая им зла. Только тот, кто прав перед Богом, способен не просто терпеть, но и любить тех, что с ним не согласны.

 

II.

 

Первейшей задачей национальной политики должно стать воссоединение трех ветвей искусственно разделенного русского народа (великороссов, малороссов и белорусов). Это сообщит единой нации новую силу и новое духовное богатство. Воссоединение должно быть достигнуто на добровольной основе через соответствующую, основанную на русской идеологии, культурно-просветительскую работу. Впрочем, события последнего времени в прежних областях Всевеликого войска Донского показывают: попытки такого рода вызывают настоящую войну со стороны дегенеративных холопов Запада. Поэтому для воссоединения, точнее, для освобождения русского народа, порабощенного русофобской пропагандой, по всей видимости, потребуются две вещи: правдивое слово и справедливый меч.

Однако вернемся к нашему предмету. В Российском государстве все нации должны быть юридически равны. В настоящее время это, увы, не так. Покуда существуют национально-территориальные образования (в виде соответствующих республик и областей), их титульные нации оказываются в привилегированном положении. Это повторение преступной по отношению к государству национальной политики Советского Союза, возобновившейся с приходом к власти Хрущёва и дававшей благоприятную почву местному (враждебному общему государству) национализму и сепаратизму.

Поддерживая развитие национальных культур, Российское государство обязано повсеместно обеспечивать приоритет великому русскому языку и великой русской культуре как универсальным средствам интеграции национальных меньшинств в единую гражданскую общность.

Следует сказать здесь и о национализме. Если понимать его даже в самом положительном смысле, как И.А.Ильин, т.е. как любовь к своему народу, не предусматривающую неприязни к другим, заметим, что подобает (в противовес всевозможным национализмам) всемерно развивать общегражданский патриотизм, основанный в обязательном порядке на русской национально-государственной идеологии.

Союз населяющих Россию народов должен быть не механическим, но органическим, взаимопроникающим, однако не упраздняющим национальных различий, чтобы Россия явилась, по словам К.Н.Леонтьева, «цветущей сложностью», украшением человеческого рода. И сердцевиной этого цветения призван быть русский народ, обладающий великим качеством быть коллективной личностью, сердцем которого, в свою очередь, призвана быть личность Монарха.

 

III.

 

Если мы признаем, что народ, в первую очередь русский, на котором в особенности может держаться крепость церковно-государственной симфонии, есть коллективная личность, обратимся, наконец, к личностному началу. Его не следует путать с началом индивидуальным. Потому что личность отличается от индивида (которого можно определить как потенциальную личность) душевными чертами самодержавности. В чем их суть? В том, что личность не нуждается ни в надсмотрщиках, ни в поводырях. Она умеет самоорганизоваться, она не будет совершать подлых поступков даже тогда, когда невозможно будет доказать ее в них виновности - в силу присущего ей нравственного закона. Она не будет подавлять низших себя не из страха наказания, а скорее из отвращения к самой возможности тиранства. Именно качество личностного самодержавия позволяет народу подниматься до уровня коллективной личности, взыскующей самодержавного социально-политического строя.

Хорошо сказал о значении личностного начала Л.А.Тихомиров: «Личность человека в политике есть основная реальность. Политика часто не думает о личности, погруженная в судьбы коллективности, но эта точка зрения близорука, не замечающая сущности за формой.

Тут политике можно сказать: какая тебе польза, если приобретешь весь мир, а душу утратишь? Все коллективности, общество, государство - все это имеет смысл только как среда развития и жизни личности. Все коллективности - всегда таковы, какими их может создать личность, и если мы ослабляем ее силу и способность творчества - мы губим все коллективности, и все на вид стройнейшие и глубочайше обдуманные формы отношений государственных будут фактически гнилы и ничтожны. Даже с точки зрения политика, которому дорого только великое государство, его гением устраиваемое - нет пользы, если он, для приобретения мира, погубит личность. Не создаст он без нее ничего великого, и, устранив накопленные до него запасы силы и творчества личности, быстро приведет государство к ничтожеству и распадению».

И тот же Тихомиров объясняет, почему самодержавие несет в себе ни с каким другим строем не сравнимый потенциал свободного развития личности: «Здесь верховная власть (Монарха) есть власть того же самого этического начала, которое составляет сущность личности. Посему в Монархе для личности является верховная власть не посторонняя, а как бы ее собственная. В монархии личность ставит верховной властью не свою волю (как в демократии - С.К.), а волю своего идеала. Таким образом, и в монархии личность гражданина входит в состав верховной власти, но не так, как в демократии, не в виде одной частички этой власти, а всем своим существом». Действительно, такой глубины интеграции отдельной личности с верховной властью, не способен достигнуть ни один социально-политический строй, кроме самодержавного.

Здесь следует осветить важный вопрос прав и обязанностей гражданина. В демократии это механический набор тех и других, притом первые являются условием для выполнения гражданином вторых. В самодержавном же строе права личности, как самого Монарха, так и рядового гражданина, выстраиваются на обязанностях, в первую очередь, перед Богом; во вторую - перед согражданами. Об этом прекрасно сказал выдающийся русский публицист М.Н.Катков: «Плодотворно только то право, которое видит в себе не что иное как обязанность. Мало проку в тех правах, которые не чувствуют себя обязанностями. Право, которое не есть обязанность, оказывается мыльным пузырем; ничего не выходит из него, и ни к чему не ведет оно. Такое право есть не сила, а слабость. Общественное мнение может быть полезно и плодотворно, если мыслящие люди проникнуты чувством долга, и действуют не столько в силу права, сколько в силу обязанности. Нет пользы в том, что я имею право то и это делать, если я не чувствую обязанности сделать то, что можно». В другом месте тот же Катков сказал: «У русского есть больше, чем политические права (которыми можно легко пренебречь - С.К.): у него есть политические обязанности».

В соответствии с присягой, составленной Императором Петром Великим для своих подданных, гражданин обязан содействовать верховной власти («по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять все права и преимущества, принадлежащие самодержавию, силе и власти Государя», «споспешествовать всему, что может касаться верной службы государю и государственной пользе»). Таким образом, обязанности русского подданного взывали к его свободной ответственной инициативе. Поэтому Л.А.Тихомиров делает заключение: «заботясь о свободе и праве в обществе, мы должны поставить на первом месте, выше всех политических условий, выработку личности, способной к свободе».

Самодержавный строй предполагает воспитание в гражданах самодержавного начала, которое не должно позволять скотским страстям господствовать над душой. Потребление населением как можно большего количества товаров и услуг не должно быть целью экономического развития. Финансовые операции, торговля, реклама должны занимать куда более скромное положение, чем сейчас. Нужно свернуть индустрию развлечений, при этом открывая дорогу настоящему искусству, способному возвышать душу, а не таскать ее по грязи.

 

IV.

 

Следует всячески развивать и поощрять начала семейственности, памятуя, что и общество, и нация, и государство некогда закономерно выросли из семьи. Наконец, начало семейственности ассоциативно обнимает собою всю ширь отношений не только общественных, национальных и государственных, но и религиозных. Действительно, Бога мы именуем Отцом, Церковь - матерью, ближних - братьями и сестрами. Царя и священнослужителя называем отцом. Христа, следуя апостолу Павлу, уподобляем мужу, а Церковь - жене. Во время венчания на царство Самодержец тоже уподобляется мужу, царство - жене. Не ясно ли отсюда, что сохранение семьи есть первейшая задача общества, нации, государства и Церкви? Поэтому пропаганда разврата и половых извращений должна быть в России под строгим запретом. Равно должна почитаться преступлением и пропаганда так называемой ювенальной юстиции, распространяющей проклятый Богом Хамов грех.

Хорошая семья, являющая собою малую церковь, представляет наиболее благоприятную среду для развития полноценной личности, с детства включенной в иерархию начальствования-подчинения, подкрепляемую естественной родительской любовью. Это лучшая школа для воспитания веры, общественной солидарности и гражданской ответственности.

 

V.

 

Качество личностного самодержавия вкупе с семейственностью позволяет нации сформировать прочный ответственный социальный строй, важнейшую опору монархической верховной власти.

Говоря о современном социальном строе, нужно сделать одно замечание. Сейчас постоянно используется понятие гражданского общества. Нам это понятие, введенное в политический обиход английским философом Джоном Локком, представляется для современной России ненужным и даже вредным. Гражданское общество было естественным в Англии XVII века как сила, противостоявшая двойному гнёту: со стороны Англиканской церкви и государства, глава которого почитался и главой указанной церкви. В тогдашней Англии часть граждан была поражена в своих правах. Чтобы отстоять последние в какой-то мере, им требовалось объединиться, в то же время не порывая до конца с государством. Всё это так. Однако никто не дает вразумительного ответа на вопрос: почему порядок, принесший в XVII веке некоторую пользу Англии, принесет ее России века XXI?

Существующие определения гражданского общества весьма туманны. Из них можно понять лишь то, что это политически активная часть граждан, состоящая в политических партиях и общественных организациях. Но политически активные граждане вовсе не одно и то же, что лучшие граждане, не одно и то же, что компетентные в каком-либо вопросе граждане. Скорее даже наоборот. Интерес же государства заключается в привлечении как раз лучших и компетентных людей. Но для порядочного русского человека политиканство омерзительно. Поэтому напрашивается вывод: так называемые институты гражданского общества, финансируемые государством (а иногда - враждебно настроенными иноземными державами), корпорациями, частными лицами, просто-напросто подменяют собою естественный социальный строй, препятствуя его нормальному развитию.

Л.А.Тихомиров выделяет в сложном социальном, характерном для развитой политической системы, строе две разновидности: 1) наследственно и принудительно сословный строй, который в России во второй половине XIX века уже уходил в прошлое, и 2) новый, свободно сословный. Разумеется, в современной России может сформироваться только свободно сословный строй.

Послушаем же Тихомирова, слова которого сегодня звучат более чем современно: «Социальная группа, слой, класс, сложившиеся... свободной работой членов нации, имеют право на представительство в государстве, на то, чтобы их мысль, потребность, желание отражались в государственной деятельности. Это же возможно лишь тогда, когда представителями нации в государстве являются сами группы, сословия, в лице посланных ими людей. Касается ли дело общественного управления - оно должно создаваться не дезорганизованной толпой «общеграждан», а их организованными социальными группами. Потребуется ли государству услышать голос «нации», «земли» - этот голос должен быть выражен представителями социальных групп. Только при этом условии люди нации, те самые, которые думают, работают и создают все, чем сильна и красна страна, будут основой государства, и государство будет думать их мыслью, исполнять то, что требуется для нации. Непосредственный голос социальных групп должен быть вдохновителем государства. Только при этом государство может быть действительным завершением национальной организации, и орудием ее творчества, а следовательно и само оставаться могучим и творческим».

В настоящее время социальный строй может формироваться на основании трех начал: территориального (населенный пункт, многоквартирный дом, город и т.п.), профессионального (военные, учителя, медики и т.п.), корпоративного (работники какого-либо предприятия или учреждения со своей уже сложившейся структурой).

При существующей политической системе представители указанных складывающихся или уже сложившихся социальных групп для того, чтобы защищать свои законные интересы на местном, региональном или общегосударственном уровнях, вынуждены заручаться поддержкой чиновников (которые далеко не всегда действуют бескорыстно), политических партий, депутатов разных уровней. Такой порядок не является нормальным, голос общественных настроений искажается, используется разными политическими силами в собственных, а не в общенародных и общегосударственных интересах.

Вся эта многочисленная чиновничье-политиканская среда становится преградой между нацией и верховной властью. Указанное средостение - истинный бич Российского государства и его народов. Чтобы от этого бича избавиться, нужна хорошо продуманная социально-политическая реформа, в ходе которой должен быть последовательно институциализирован социальный строй с параллельным упразднением всех политических партий, депутатских корпусов всех уровней и кардинальным сокращением чиновного аппарата.

Это создаст необходимые условия для возрождения самодержавного строя, наиболее свободного социально-политического строя из всех, возможных на земле. Это позволит развить русскому и союзным с ним народам все свои лучшие творческие силы. Живой социально-политический организм будет самым своим существованием требовать естественной для себя главы - то есть Монарха - верного сына Православной Церкви, верного сына русского народа.

 

VI.

 

Теперь пришла пора сказать о формировании властной вертикали. Важно, чтобы государственные служащие ощущали себя, во-первых, частью нации, во-вторых, частью граждан, верных подданных своего Монарха. Тогда, проходя свое ответственное служение, они, во-первых, не смогут угнетать народ; во-вторых, не смогут, сохраняя лишь внешнюю покорность, узурпировать верховную власть Монарха.

Что касается остальных граждан, недопустимо, чтобы они чувствовали себя подданными Совета министров, Верховного суда, Генеральной прокуратуры, Генерального штаба, губернатора, городского головы и т.д. Они должны быть подданными только по отношению к Монарху. Именно такой порядок, а не всевозможные демократические фикции, уравнивает в политическом отношении простого крестьянина, умонастроение которого присутствует в соответствующей социальной структуре, и какого-нибудь министра (в буквальном переводе это слово значит «слуга»), когда он выступает в качестве простого гражданина также в соответствующей (например, по месту жительства) социальной структуре.

Данный аспект прекрасно раскрыт Л.А.Тихомировым: «Допущение тенденций поставить нацию в подданство правительству, лишить ее прав гражданства, крайне ошибочно. Именно верховная власть, т.е. в данном случае Монарх, должна служить охраной самостоятельности нации, и поддерживать служебное значение правительственных учреждений... Притом же, организуя элемент принудительности, Монарх передоверяет его охрану правительственным учреждениям лишь постольку, поскольку на это не хватает сил нации, не сорганизованной посредством государственных учреждений. Но везде, где общественные силы способны сами поддерживать самостоятельно общественные нормы - действие правительственных учреждений излишне, не нужно, а стало быть, и вредно, т.к. без нужды расслабляет способность нации к самостоятельности».

Действительно, свобода и самостоятельность нации определяются не наличием так называемых демократических учреждений, не формальным правом отдать (продать) свой голос на очередных маловразумительных выборах и т.д., а наименьшим количеством надсмотрщиков, в котором бы она действительно нуждалась для поддержания своего процветания.

Охватывая собою по мере надобности социальный строй, выборы не нужны на уровне государственном, где должна действовать идущая от Монарха властная вертикаль. Механизм парламентского строя (т.е. избираемого представительства) хорошо раскрыл обер-прокурор К.П.Победоносцев в работе «Великая ложь нашего времени», которую мы здесь и процитируем: «Перед выборами кандидат в своей программе и в речах своих ссылается постоянно на вышепомянутую фикцию: он твердит все о благе общественном, он не что иное как слуга и печальник народа, он о себе не думает и забудет себя и свои интересы ради интереса общественного. И все это - слова, слова, одни слова, временные ступеньки лестницы, которые он строит, чтобы взойти куда нужно и потом сбросить ненужные ступени. Тут уже не он станет работать на общество, а общество станет орудием для его целей. Избиратели являются для него стадом для сбора голосов, и владельцы этих стад подлинно уподобляются богатым кочевникам, для коих стадо составляет капитал, основание могущества и знатности в обществе. Так развивается, совершенствуясь, целое искусство играть инстинктами и страстями массы для того, чтобы достигнуть личных целей честолюбия и власти. Затем уже эта масса теряет всякое значение для выбранного ею представителя до тех пор, пока понадобится снова на нее действовать: тогда пускаются в ход снова льстивые и лживые фразы - в угоду одним, в угрозу другим; длинная, нескончаемая цепь однородных маневров, образующая механику парламентаризма. И такая-то комедия выборов продолжает до сих пор обманывать человечество и считаться учреждением, венчающим государственное здание... Жалкое человечество!»

Заметим здесь, что высокое понятие о гражданственности, о подданстве только Царю, благотворно скажется и на церковном управлении. Ведь как некоторые чиновники имеют склонность к узурпации власти Царя и начинают действовать не в высших интересах последнего, а в своекорыстных; так и некоторые священнослужители либо и вовсе церковные чиновники, склонны, прикрываясь именем Божиим, искать своей выгоды, ставя себя в какой-то мере вместо Бога. Привычка народа быть подданным только Царя, безусловно, научит его видеть и фальшь в служителях Церкви, чтобы ставить их на свое место. Безусловно, развитой социальный строй даст новый импульс жизни структурных подразделений Церкви.

Нужно обратить внимание также на то, что неразвитость социального строя губит само чиновничество, делая его власть сначала чрезмерной и всеподавляющей, затем - абсолютной и недоступной для критики, наконец - превращая ее в пародию на власть.

Именно поэтому при монархическом строе с его жесткой вертикалью власти крайне необходимо соработничество государственных органов власти с органами социального строя. Тот же Тихомиров по этому поводу замечает: «Разнородность принципов бюрократии и общественного управления не только не составляет помехи их сочетанию, а наоборот, есть причина полезности сочетания. Некоторое соперничество между ними создает взаимный их контроль, взаимную поправку и обличение всякой ошибки и злоупотребления. Сверх того, бюрократия, находясь в связи с общественными силами, не допускается их влиянием до того извращения гражданского чувства, когда «чиновник» перестает даже сознавать себя членом нации, сыном своего Отечества. В свою очередь деловитость чиновника дает полезный образчик для властей общественных.

Присутствие общественных элементов в управлении государством, в местных делах и около верховной власти (в задачах законодательства и контроля), усиливает средства самой верховной власти сохранять свой нормальный верховный характер...

Участие общественных элементов в государственном управлении дает, наконец, верховной власти широкое осведомление о состоянии духа нации, и расширяет выбор лиц для достойного привлечения к государственной службе на бюрократическом поприще».

Заметим здесь, что В.В.Путин вполне успешно привлекает к государственной службе общественных деятелей (в том числе из провинции), таким образом освежая государственную элиту.

При самодержавном строе необходимо народное представительство в лице совещательных органов. Оно может формироваться двумя способами: с помощью выборов или же с помощью призыва самой властью.

В монархии народные представители являют не власть, не волю якобы самодержавного народа (как в демократии), а его ум, совесть, его чаяния, его насущные потребности. Это более достойное представительство, без дорогостоящих и, как правило, дурно пахнущих предвыборных кампаний, основанных на соперничестве и лжи.

О преимуществе монархического представительства перед демократическим говорит тот же Тихомиров: «Арифметический подсчет всенародного голосования вообще дает выражение не высоты нации, а ее низкого состояния, почему совершенно не имеет смысла для задач монархического народного представительства.

Какова же система народного представительства, нужная для монархии?

Такая система представительства требует, чтобы нация была организована в своих классах, сословиях, вообще в реальных коллективностях, из которых она состоит, и в среде которых живут и действуют ее отдельные граждане. Чем лучше нация организована в своих социальных группах, тем проще и легче исполнима монархическая система национального представительства. Чем более нация дезорганизована - тем труднее создавать ее. При дезорганизованности нации - ее творческие силы не видны. Их трудно вызвать, если этого пожелает верховная власть, ибо неизвестно где они находятся. Их трудно выбрать даже народу, ибо он также их не всегда видит. При дезорганизованности нации - приходится прибегать к системе выборов по большинству голосов, то есть к системе слепых выборов, к системе опроса не высших, а низших элементов социальной жизни.

Но когда нация организована, когда закон предоставил гласное существование тем социальным группам, из коих нация состоит - то представительство их одинаково легко и в общественном управлении, и в государственном. Каждая группа - территориальная или промышленная, или выражающая какую-либо отрасль умственной деятельности - хорошо знает своих выдающихся людей и без труда их выдвинет. Будучи организованной, каждая группа может также и усмотреть за деятельностью своих представителей и понять - верно ли они выражают ее интересы и мысли, или изменяют ей, и в потребных случаях может обличить или сменить их».

Тихомиров предлагает следующее сочетание бюрократических и общественных начал в деле управления государством: «1) управление местное, сословное, профессиональное - находятся по преимуществу в руках общественных учреждений, и бюрократия здесь является органом по преимуществу лишь контролирующим; 2) все среднее государственное управление сосредоточивается по преимуществу в руках бюрократических учреждений, и общественные силы здесь являются лишь с совещательным и контролирующим значением; 3) в высшем государственном управлении - все исполнительные функции естественно принадлежат бюрократическим учреждениям, функции же законодательные и контрольные - представляют сочетание сил общественных и бюрократических».

Власть Самодержца, будучи образом божественного вседержительства, едина и неделима. Однако делегируя властные полномочия соответствующим компетентным органам, самодержец разделяет власть функционально на законодательную, судебную, исполнительную для того, чтобы они, действуя независимо в пределах своих компетенций, были однако же ему подотчетны. Общегосударственные законы должны утверждаться Монархом. Он же является высшей судебной инстанцией. Он же имеет возможность и даже обязанность поправить любого из министров, когда тот станет поступать вопреки интересам государства.

 

VII.

 

Естественной вершиной всего общественно-государственного здания становится самодержавный Монарх, защитник Вселенской Православной Церкви, могущий приводить частные и сословные интересы к общенациональной и общегосударственной гармонии.

Начиная с венчания Царя Феодора Алексеевича, русские святители во время коронации произносили от лица всей Церкви поучение новому Царю, приведем здесь заключительную его часть: «И паки ти глаголю, о боговенчанный Царю: цело имей мудрование православным догматом, почитай излише матерь твою Церковь, яже о Святом Дусе тя воздои, и сам почтен будеши от нея; языка же льстива и слуха суетна не приемли, Царю, ниже оболгателя послушай, ни злым человеком веры емли... Тщися, о боговенчанный Царю, сия царствы исправити нравы благими, и аще хощеши милостива имети себе Бога и Царя Небесного, милостив буди и ты, Царю, ко всем. Силою Творца, и премудростию Искупителя и Духа Святаго Утешителя возмогай, о благочестивый Царю, о Христе; паки Им возмогай, да наследник будеши и небесного Царствия со всеми святыми православными Цари, да возможеши с дерзновением рещи и во второе пришествие Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа: се аз, Господи, и людие Твои, их же ми еси дал великого Твоего Царства Русскаго».

Самодержавный Монарх, имеющий за собою всю силу общенационального духа, без сомнения, лучше всего будет представлять и защищать суверенитет страны. При этом за пределы государства должна постоянно осуществляться культурная экспансия - эти живительные для народов Земли лучи самодержавного солнца, освобождающие их от различных видов тирании.

Призыв «За Веру, Царя и Отечество!» должен вызывать в каждом верном подданном живейшую готовность послужить до конца общему делу. Поэтому патриотизм должен воспитываться с младых ногтей, патриотизм, чуждый ненависти к соседям, патриотизм, приближающийся к всемирной миссии.

Об этом так говорит Л.А.Тихомиров: «...патриотизм христианина не может быть абсолютным, но зато он привносит к идее национальной идею всемирную, всечеловеческую, а следовательно очищает, повышает и расширяет национальную идею. Это такая важная услуга развитию народа, что в сравнении с нею бледнеет та польза, которую оказывает своему народу и государству «абсолютный патриотизм», не знающий в мире ничего выше Отечества».

Последняя масштабная проповедь миру святого Евангелия должна открыться из обновленной России. В этой проповеди угадывается высшее предназначение русской идеологии, могущей в своем потенциале объять все человечество, о чем говорил в свое время Ф.М.Достоевский.

Есть об этом пророческое свидетельство одного из святых последних времен, святителя Иоанна, Шанхайского и Сан-Францисского: «Отряхните сон уныния и лености, сыны России! Воззрите на славу ее страданий и очиститесь, омойтесь от грехов ваших! Укрепитесь в вере православной, чтобы быть достойными обитать в жилище Господнем и вселиться в святую гору Его! Воспряни, воспряни, восстань, Русь, ты, которая из руки Господней выпила чашу ярости Его! Когда окончатся страдания твоя, правда твоя пойдет с тобой, и слава Господня будет сопровождать тебя. Придут народы к свету твоему и цари к восходящему над тобою сиянию. Тогда возведи окрест очи твои и виждь: се бо приидут к тебе от запада и севера, и моря, и востока чада твоя, в тебе благословящая Христа во веки».

 

Вместо заключения.

 

В представленном суду читателей «Опыте» содержатся в довольно схематическом виде основные постулаты русской национальной идеологии с кратким историческим очерком и минимальными обоснованиями.

Сюда следовало бы добавить ряд важнейших направлений общественно-государственного развития: воспитание, образование, науку; вопросы собственности земли, недр, стратегически важных отраслей производства; вопросы хозяйственной и финансовой деятельности; вопросы военного строительства и международных отношений.

Однако объем работы и без того велик. Посему: если она будет востребована читателем, указанные разделы можно будет добавить. Если же нет - к чему зря чернила тратить?

Может быть, опять-таки в том случае, если она вызовет интерес, есть смысл представить, что называется, выжимку этой работы, в виде тезисов - ради удобства в практическом применении.