Беседа с ветераном Великой Отечественной войны М.Фроловым - «Господь хранил меня в самых страшных ситуациях...»

2 ноября старейшему автору «Русской народной линии», ветерану Великой Отечественной войны, доктору исторических наук, вице-президенту Академии военно-исторических наук, профессору Михаилу Ивановичу Фролову исполнилось 90 лет. Накануне с юбиляром встретилась корреспондент «Русской народной линии» Анна Бархатова.

А.Б. Многоуважаемый Михаил Иванович, позвольте поздравить Вас с юбилеем, пожелать Вам здоровья, сил, бодрости, успехов в Вашей научной, просветительской и публицистической деятельности. Вы прошли долгий жизненный путь, родились через два года после создания Советского Союза. Каким было Ваше детство и юность в молодом советском государстве?

М.И.Расписывать нечего, семья была очень бедная. Папа умер рано, в 24 года, от туберкулеза. Мне было тогда семь лет. Мы, трое братьев и бабушка, остались на руках мамы, работавшей регистратором в больнице. Правда, когда образование в средней школе сделали платным, с нашей семьи денег не брали. Когда я окончил семилетку, в моей жизни случился коренной поворот: к моему счастью, как отличника в учебе меня приняли в Первую московскую специальную артиллерийскую школу.

Таких школ - предшественников кадетских училищ - в 1937 году было создано в Москве пять. Их задачей было подготовить будущих высококвалифицированных командиров артиллерийских подразделений. Я стал получать полное обмундирование, питание, пансион, что было громадной материальной поддержкой для моей семьи. Учился я хорошо, с интересом, чувствуя ответственность перед родными и перед страной, давшей мне возможность получить элитное военное образование. В ноябре 1940 года мне посчастливилось в составе Артиллерийского училища пройти в парадном строю по Красной площади и увидеть все правительство!

А.Б. 22 июня 1941 года гитлеровская Германия напала на Советский Союз. Было ли сообщение о нападении неожиданным для Вас и Ваших знакомых? Обсуждалось ли людьми, с которыми Вы общались, возможность интервенции?

М.И. У нас, учащихся Артиллерийской школы, было четкое представление, что войны не миновать. Наш преподаватель истории (а у нас были лучшие в столице учителя), когда в августе 1939 года подписывали Пакт о ненападении, сказал нам: «Ребята, не радуйтесь, рано или поздно с коричневой нечистью нам придется сразиться».

22 июня 1941 года рано утром наша школа уезжала в летний лагерь в деревню Сольцы. Мы плыли на пароходе по реке Оке, когда вдруг в 12 часов дня услышали по радио объявление Молотова о начале войны. Пароход пристал к берегу, и все преподаватели, кроме директора школы, покинули судно, чтобы вернуться в Москву. Мы, воспитанники, доехали до Сольцов и жили там какое-то время. Всем учащимся выдали малокалиберные винтовки. Было мне тогда 16 с половиной лет.

К концу лета мы вернулись в Москву и вместе со всеми работали на строительстве оборонительных сооружений. 16 октября 1941 года школа была эвакуирована в город Анжеро-Судженск (ныне Кемеровской области), где в июне 1943 года я окончил 10-й класс. Время было нелегкое, голодное. Городок маленький, шахтерский. Иногда возникали конфликты с местными ребятами: мы были во всех отношениях более интересными кавалерами для анжерских девушек.

Но учился я серьезно, в 9 и 10 классах на уроке математики задания делал не по общему учебнику - я его давно «прошел», а по особой программе, побеждал на математических олимпиадах, и меня хотели направить на физико-математический факультет университета. Но у меня, как у всех моих товарищей, мысли были только о фронте.

После десятилетки я был направлен в 3-е Ленинградское артиллерийское училище, которое к этому времени находилось в эвакуации в Костроме. После напряженной учебы (готовили практиков войны, рядом с нами, сосунками, там учились фронтовики - командиры взводов и орудий), в июне 1944 г. меня отправили на фронт.

А.Б. В либеральной литературе весьма популярна теория превентивного характера этой войны. Либералы утверждают, что Гитлер напал на СССР, упреждая готовящиеся нападение Сталина на Германию. Насколько обоснована такая точка зрения?

М.И. Я автор многих монографий, где рассматривается этот вопрос. Толчок дали книги В.Резуна - так называемого «Суворова». Автор, не используя архивных документов, основываясь на выдумке, попытался обосновать идею превентивной войны со стороны СССР, которую, на самом деле, озвучивал Гитлер, вдохновляя войска на фронт. Немцы в свою очередь сами создали комиссию, которая должны была найти документы, подтверждающие превентивность войны со стороны СССР, но таких фактов просто нет.

Во всех военных документах советского правительства ставятся задачи на оборону страны. Сталин был умным человеком и прекрасно понимал, что в июне 1941 года Красная армия была слабее немецкой по объективным причинам. Например, до 1939 года армия была устроена не по общему призыву и насчитывала 3,5 миллионов военнослужащих, а к 1941 году, когда такой призыв был введен, в регулярных войсках оказалось более 1,5 миллионов призывников, которые отслужили меньше 1 года. Куда с такими нападать?

Да, в Полевом уставе РККА 1939 года об обороне написано, что «Красная армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий», но перед этим стоит «Если враг навяжет нам войну». Книгу Резуна сами немцы осудили. Со стороны Германии война носила захватнический характер, под лозунгом: «Захватить и уничтожить!»

Кому-то в России хочется сделать русский народ ответственным за развязывание войны, за гибель миллионов людей. Великий символ Победы Советского Союза во Второй мировой войне хотят зачеркнуть, как часть всей истории России.

А.Б. В июне 1944 года Вы стали участником Великой Отечественной войны. С июля 1944 г. были командиром взвода управления 421-го гаубичного артиллерийского полка. Закончили войну 9 мая 1945 г. в должности начальника разведки артиллерийского дивизиона. Участвовали в боях в Восточной Пруссии, Польше, в Германии. За проявленное мужество были награждены множеством орденов и медалей. Уважаемый Михаил Иванович, расскажите, пожалуйста, о годах войны, об опасных ситуациях, в которых Вам пришлось побывать.

М.И. Я до сих пор не могу понять, как меня, 20-летнего мальчишку, самого молодого офицера (кстати, там ко мне приклеилось прозвище «Юнкер»), назначили командиром взвода управления 421-го гаубичного артиллерийского полка! Мой взвод должен был обеспечивать в боевых условиях связь командира полка со всем полком. В должности командира взвода управления и начальника разведки артиллерийского дивизиона я прошёл с боями от северной Прибалтики и Восточной Пруссии до немецкого города Шверин.

Бывало всякое, но (это я говорю с полным осознанием), Господь хранил меня в самых страшных ситуациях. Помню, как в апреле 1945 года попал под сильнейшую бомбежку и одновременно под реактивные немецкие снаряды, «иван-болван» мы их называли. Конечно, было страшно. Однажды заблудился в лесу, тянул линию связи и заблудился. Вооружен был одним револьвером, начинало темнеть, где свои, где враг - неизвестно, и стало жутковато. Само собой думалось: «Господи, минуй меня этой бедой!» Двадцатилетний мальчишка, жить-то хотелось.

Помню, нашу гаубичную бригаду перебрасывали на 1-й Белорусский фронт, готовилась Висло-Одерская операция. Двое суток, в жуткие морозы, нас перевозили в машинах через леса. Костры разводить запрещено, мы тряслись в машинах, крытых брезентом, а на улице ниже 30 градусов. И в таком лютом холоде никто не заболел! В машинах сидели, сбившись в кучу, как можно плотнее друг к другу.

Вот, прибыли мы к месту назначения, и 12 января 1945 года началось общее наступление наших войск по линии германского фронта. Наша артиллерия сопровождала пехоту, пробивая ей дорогу. Вышли на широкую поляну, стрелковые дивизионы по ней прошли, потянулись тылы. Вдруг справа, из хуторка, по нам открыл огонь пулемет. Я стою рядом с командиром полка, в 300-х метрах от вражеской огневой точки, он мне приказывает: «Хутор гаубицей стереть с лица земли!» Выкатываем студебекер, разворачиваем гаубицу, и тут немец на нее огонь перевел. Расчет упал на землю, гаубица молчит. Мы с разведчиками добежали до нее, видим, почти все убиты. Я приказал солдатам подносить заряды, встал за наводчика, и уж тут-то мы разнесли фашистов в щепки. За этот подвиг все разведчики были награждены медалью «За боевые заслуги», а я - первым орденом Красной Звезды.

В начале апреля 1945 года мы продвигались к Кенигсбергу и поддерживали огнем пехотный полк. Наш полк подерживал огнем пехотные подразделения. Многие офицеры полка были ранены, их эвакуировали, и я остался один. В это время неожиданной атакой немцы нас окружили. Пехота залегла. В наградном представлении написано, что «младший лейтенант Фролов не растерялся и вызвал огонь на себя», то есть сообщил свои координаты нашей артиллерии по радио. К счастью, снаряды ударили по немцам, их было убито около 30, и тогда пехотинцы поднялись в атаку, и я вместе с ними. В представлении написано: «будучи в атаке, лично уничтожил 8 немецких солдат и 2 офицеров». Конечно, никакой журналист со мной рядом не бежал, но сколько-то фрицев я грабанул, а Бог меня спас. За этот эпизод я был представлен ко второму ордену Красного Знамени, но не знал об этом, и орден, только не Красной Звезды, а Отечественной войны I степени, нашел меня лишь в 1946 году.

К концу войны я был награжден двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны I степени и медалью «Победа и Свобода» за освобождение Польши.

А.Б. Войну Вы закончили в Германии под городом Шверин, где встретились с войсками союзников 5 мая 1945 г. Как советский народ воспринял Победу? Какое было настроение в обществе?

М.И.О Победе мы узнали в Шверине 8 мая 1945 года. Радость была неописуемая, бесконечная. Стреляли в воздух, поздравляли друг друга, у кого была выпивка, всю выпили. Как же! Остались живы и победили этого гада, фашиста! Об этом мечтали все и все ликовали. 9 мая комполка собрал всех офицеров, устроил прием. Победное настроение держалось долго, мы оставались в Германии до осени 1945 года.

Русская душа отходчива, мы жалели немцев, которым нечего было есть. Они подходили к полевым кухням, и вместо ненависти у нас возникало чувство, что эти люди не виноваты. Недаром на памятнике Советскому солдату в Трептов-парке русский воин держит немецкую девочку на руках.

Изучая историю Блокады Ленинграда, я с удивлением узнал, что, когда в 1944 году пленных немцев вели через город, ленинградцы давали им куски хлеба. Вот чем мы отличаемся от холеных европейцев. На русского человека глубинно влияет Православие. Ведь у протестантов кто богаче, тот и ближе к Богу, а у православных кто щедрее, богаче душой, тот ближе к Господу.

А.Б. После Великой Отечественной войны страна довольно быстро восстанавливалась. Вы избрали профессию историка, окончили университет, получили научную степень, и вот уже почти 70 лет преподаете курс по отечественной истории в различных вузах нашей страны. Почему Вы решили стать историком?

М.И. Была внутренняя тяга к истории. Хотелось рассказывать людям о Родине. В 1952 году я окончил Военно-политическую академию экстерном, в 1964, опять же экстерном, Педагогический университет имени Герцена, исторический факультет с отличием. Когда перешел на политическую работу со строевой службы, преподавал в партийных школах историю. Как только уволился из рядов действующей армии, с 1970 года стал членом общества «Знание». Награжден серебряной и золотой медалями «Академика Образцова «За вклад в Российское просветительство», множеством грамот. В марте 1972 года защитил кандидатскую диссертацию.

А.Б. Ваши научные интересы разнообразны. Вы изучаете иностранные источники, прежде всего, немецкие, по Великой Отечественной войне, роль Русской Православной Церкви в этой войне. Это малоисследованные темы, плохо знакомые широкой публике. С чем связан Ваш интерес к этим темам?

М.И. Моя кандидатская диссертация была связана с ролью артиллерии в битве за Ленинград. К этой теме у меня был особый интерес - жена, Людмила, была блокадницей и я переехал в Ленинград, где царила атмосфера подвига еще долгие годы. На докторскую степень я продолжил разработку этой же темы с ракурса партийно-политической работы в артиллерии в битве за Ленинград. Но в 1981 году, в Военно-политической академии, где я должен был защищать диссертацию, мне дали знать о нежелательности изучения этой темы, ввиду того, что большинство документов по ней засекречено, монографии закрыты для доступа.

Я издал другую монографию «Против принижения роли Советского Союза в победе над фашистской Германией». Для нее я начал читать немецкую литературу, окончил курсы немецкого языка. Знание немецкой литературы о советско-германском фронте, документов военного периода, свидетельства очевидцев помогают самому определить, где есть истина в хитросплетениях истории. Помогает найти аргументы в защиту своей точки зрения. Я познакомился с некоторыми учеными из ГДР, сотрудничал с ними в обмене материалами конференций, переводил статьи. Так я обрел единомышленников по ту сторону границы. Эти ученые стояли на патриотических позициях, осуждали фашизм.

А.Б. В прессе, в том числе на страницах «Русской народной линии», Вы неоднократно высказывались о значении Православия для России, о роли Русской Православной Церкви. Людям Вашего поколения, вероятно, трудно было воцерковиться, сохранять свою православную идентичность. Михаил Иванович, когда и как Вы пришли к Богу?

М.И. Это, действительно, было непросто. Мама и бабушка были людьми верующими, но не церковными, по крайней мере, я не помню, чтобы в церковь они ходили. Но это может быть потому, что невозможно было в нее ходить без опасения за семью. В 1939 году проводилась перепись населения, и одним из вопросов было: «Веруете или нет?» К верующим относились с предубеждением и признаваться в сочувствии религии люди не спешили. Маму опрашивали при мне. На вопрос: «Веруешь?» к моему удивлению, мама ответила: «Конечно, верую в Бога! Разве можно жить без Бога?!» Эти фразы до сих пор помню.

Бабуля моя крепко верила в Бога, но внешне этого нам не показывала, а молилась только тогда, когда оставалась дома одна. Почему я знаю это? Да мы с мальчишками специально подглядывали сквозь занавески, чтобы увидеть, как она становится на колени и молится. Для нас это было что-то удивительное. Бабуля, кстати, прожила 92 года и болела только раз в жизни, в последние два месяца перед смертью.

На фронте даже самые неверующие, казалось бы, люди, когда начиналась бомбежка, твердили: «Господи, сохрани!» Этим выражалось внутренне чувство русского человека причастности к Православию. У меня самого в войну было, по крайней мере, три случая, когда я должен был бы отойти в мир иной, но Господь подарил мне жизнь.

Однако, я долгое время оставался не крещеным, последним толчком к порогу Церкви послужила просьба моей любимой и очень уже больной жены пойти и покреститься, чтобы я мог в храме молиться за ее здравие. Людмила Федоровна моя, надо сказать, в церковь всю жизнь ходила. Я крестился, будучи партийным человеком, не скрывал своего крещения. Чтение Библии очень укрепляло меня терпеливо нести свой крест и в понимании того, что не Бог для меня, а я для Бога, а следовательно, и для людей. Доброта, стремление прийти на помощь, поддержать - это то, что Православие несет в нашу нынешнюю меркантильную жизнь.

Трудно мне было подойти к исповеди из-за того, что я долго смущался, как может мои грехи отпустить священник, по виду такой же человек, как и я? Нужны были годы, чтобы преодолеть этот порог. Мне очень помогло то, что среди священнослужителей у меня появились хорошие знакомые. Я благодарен моему другу, диакону Владимиру Василику, за его внимание, за его беседы, которые разъясняют мне вопросы веры.

А.Б. Уважаемый Михаил Иванович, хотелось бы еще раз поздравить Вас с юбилеем и поблагодарить за Ваш мудрый, поучительный рассказ. К сожалению, все меньше ветеранов остаются в живых, а они являются воплощением лучших качеств русского народа. Не могли бы Вы в заключение беседы обратиться к нашим читателям с напутственным словом?

М.И. При всем моем непростом отношении к нашему Президенту, я благодарен ему, что он соблюдает интересы России. Как государственник он понимает, в какой сложной ситуации оказались мы в связи с событиями на Украине и реакцией на них США и Запада в целом. Я не политолог, но анализируя события, понимаю, что нам еще очень далеко до мира на Украине, так как там политикой заправляют люди, заинтересованные в углублении кризиса и в стравливании России и Украины.

Слава Богу, нам есть что и чем защищать. Государство повернулось к Армии, отказывая себе в других областях, уделяет ей огромное внимание. Необходимо заботиться о своей обороноспособности, чтобы ни у кого не «чесались руки» напасть на Россию.

Последние известия тревожные. Безразлично к ним относиться не надо, но надо помнить, что у Матушки-России были куда худшие времена, а Россия стояла, стоит и стоять будет, и это для всех в мире становится все более ясно. Поэтому надо преодолевать пессимизм и укрепляться уверенностью, что Господь нас не оставит, все будет хорошо.

На фотографиях: