Часть 1. Внутреннее побуждение к теме
Намедни редакция программы «Время покажет» 1-го телеканала оказал мне честь, пригласив к дебатам по признакам фашизма на Украине. Охотно отозвался. Этих признаков я не по «ящику», но воочию насмотрелся в бытность мою во Львове, когда организовывал со товарищи общественную организацию русской диаспоры для самозащиты. И когда 5 лет руководил ею под всё усиливающимся гнётом местных националистов, сразу проявивших себя радикалами. И сразу же появилось ощущение, что в целом здравомыслящее людское окружение внезапно поразила эпидемия психопатии.
Ощутимые признаки нетерпимости ко всей духовной сфере «мигрантов» (росiйська нацменшина) со стороны «титульных», т.е. украиномовных аборигенов, появились года за три до распада СССР (это и понудило нас сбиться в самодеятельную группу ещё осенью 1988 года). Тогда уже на стенах наших школ, на всём, где, по малейшим признакам, присутствовал «русский дух», стали появляться «граффити»: чомойдан - вокзал - Росiя, потопимо москалiв в жидiвський кровi, файний (хороший - нем.) москаль - це мертвий москаль и т.п. Даже на фасаде Театра Ляльок (кукол), в котором доживала последние денёчки изгоняемая русская труппа, некоторое время красовалась надпись «Москалi - геть додому!». Участились избиения разговаривающих по-русски на улице, в транспорте. Скрытые националисты, ранее выдававшие свою неприязнь к «чужинцам» хмурыми взглядами,позволили себе расслабиться. Прозрачные намёки на «оккупантов» иносказаниями сменились «названиями своими именами». Чиновники, з мiсцевих, стали чинить всяческие препятствия тем, кто обращался к ним не на мове. Пресса, митинги и общественное мнение принялись огульно обвинять русских в сталинском терроре и брежневских преследованиях инакомыслящих, во всех грехах империи и СССР. Новые горожане, отцов и дедов которых впускали в этот польско-еврейский город лишь по базарным дням через рогатки (отсюда кличка «рагули»), успешно приказали себе забыть, что вошли сюда впервые свободно и массово вслед за Красной Армией. Но зато вспомнили, как их спiввiдчизники i однодумцi вплоть до начала 50-х годов стреляли в спины бойцов этой армии из-за углов под покровом ночи, из лесных зарослей. Вспомнили и взяли на заметку. Ще прийде час!
После провозглашения незалежностi Украины (24 августа 1991 г.) городские власти практически перестали считаться с пятой частью населения города: из библиотек изымалась и уничтожалась в огне костров во дворах литература на русском языке, переименовывались улицы с именами героев нашей общей истории, художественной словесности, науки, искусства. Подверглась гонениям благородная тень цивилизатора Ивана Фёдорова, а вещественные свидетельства его деятельности, в том числе книги, пережившие почти 4 века, были развеяны по городским закоулкам, обречены на гибель. Поэт В.Мовчан воззвал по киевскому радио запретить теле-и радиовещания из России на Украину, дабы великодержавные шовинисты не вносили смуту в суверенные украинские души. Общество «Просвiта» стало превращать свой печатный орган в полицейский листок. Литературный критик М. Косив, изрёк судьбоносное: «Или словари, или автоматы Калашникова». Лишлись репертуара вокалисты и исполнители русской музыки во львовских театрах и филармонии. Русская живопись была отправлена из Картинной галереи в запасники. Всё меньше русских пьес ставил театр ПрикВО. Образование на русском языке, дошкольное и школьное, в вузах, подверглось необоснованному сокращению: из 24 школ во Львове наша организация отстояла только 6 (из 400 на территории Галиции осталось 16). Аппетитной приманкой для радикалов и крикунов из их окружения стали руководящие кресла и высокие кабинеты. Прошла быстрая и решительная «чистка» аппарата управления, правозащитных органов, учреждений образования и культуры, хозяйственных структур в пользу «украиномовных» фахiвцiв (специалистов).
Кто-то поправит меня, что это признаки обыкновенного жёсткого национализма, конкретно - украинского интегрального. Где же фашизм? Погодите, немного терпения, и вы убедитесь, что в терминах я не ошибся.
Прийшов час (см. абзацем выше) в первый же год незалежности. 2 февраля 1992 года Русский культурный центр (РКЦ) во Львове (собственность нашего Русского общества им. А.Пушкина (РО) с 1990 г.) был без повода с нашей стороны захвачен и разгромлен боевиками праворадикальной националистической организации УНА-УНСО во главе с небезызвестным О. Витовичем, открытым последователем Степана Бандеры. Напоминаю, на базе этой организации после переворота 22 февраля 2014 года создана кроваво проявившая себя в Новороссии политическая партия Правый сектор, куда вошли Трызуб Яроша, Свобода, Патриоты Украины, футбольные ультрас - всё необандеровское отребье. С тех пор обстрелы, поджоги снаружи и через выбитые окна - бутылками с зажигательной смесью, порча стен, дверей, интерьера РКЦ, уничтожение (три раза) бюста Пушкина в нише фасада повторяются ежегодно. Неизвестный обзвонил редакции львовских газет и заявил, что это предупреждение «проклятым москалям, под которыми во Львове будет гореть земля». Так она уже горела. Первое время защитники русской культуры, родного языка, храмов РПЦ МП расплачивались за свою стойкость синяками, переломами и кровью из ран, переживаниями за исчезающих товарищей. Погромщики не старались скрывать лиц, ибо новая власть в отношении их ограничивалась отеческими внушениями или намекала на «неких подстрекателей», которые якобы сеют смуту в мирном, демократическом Граде Льва.
Наконец произошло жестокое умерщвление учёного историка Виталия Масловского. Вспоминая тот тёмный осенний вечер предпоследнего года ХХ века и анализируя последующие события вплоть до второго Майдана, я воспринимаю это убийство как ритуальное, ибо исполнители действовали уже не как сорвавшаяся с цепей национал-радикальная самодеятельность молодых функционеров УНА-УНСО, но как убеждённые последователи традиций бандеровских ОУН-УПА. Профессора Масловского, уроженца Волынской деревни, нельзя однозначно назвать ни украинцем, ни русским. Это был советский человек. Основной темой его исследований стали зверства ОУН-УПА в годы Второй мировой войны в Прикарпатье, в Польше и Белоруссии, на его родной Волыни, «подвиги» карателей дивизии СС «Галичина», сформированной в Прикарпатье, геноцид еврейского населения, резня в польских деревнях. Спортивного вида мальчики с глазами наёмных убийц, пахнущие потом военизированных лагерей, не советовали земляку публиковать работу «С кем и против кого воевали украинские националисты в годы Второй мировой войны». Но книга вышла (Москва, Славянский диалог, 1999). В ночь на 27 октября 64-летнего однорукого историка «неизвестные» (и на этот раз таковые!) сбросили в лестничный пролёт обесточенного подъезда дома в центре Львова, где у Масловских была квартира на верхнем этаже. Он скончался от перелома шейного участка позвоночника и черепно-мозговой травмы. Запуганная вдова «подтвердила» «случайное падение» запоздавшего мужа через низкие перила крутой лестницы. Осталась незаконченной рукопись о Холокосте местными исполнителями на территории Западной Украины... Мы тебя помним, Виталий!
Писательское воображение привязывает к убийству одного из самых именитых участников русскокультурной жизни западного региона все последующие бессчётные смерти от пуль снайперов на Майдане, под гусеницами танка в Мариуполе, в костре «укронацистской инквизиции» в Одессе, во фронтовых городах и селениях Донбасса. Первое громкое убийство в постсоветском Львове соединяет необандеровский Львов с левым берегом Днепра, и эта мысленная чёрная линия перечёркивает победы Красной Армии на территории Украины 70 лет назад. Ибо фашисты вновь владеют Украиной, моей родной Малороссией, большей частью новороссийских земель и готовятся захватить Донбасс.
Часть 2. Когда фашизм и национализм близнецы-братья
Дебаты, проведенные на Первом телеканале (см. начало Части 1), как и на других, разделили участников диспута на тех, кто называет нынешнюю власть в Киеве фашистской, и несогласных с категоричностью такого определения. Отвечает ли оно истине или является эмоциональной окраской? Если «да», то в каком приближении? Если «нет», то каким именем его заменить? Жаль, в малой работе невозможно использовать достаточное количество фактов, необходимое для полного обоснования мнения. Приходится ограничиваться наиболее убедительными, на мой взгляд. А что пропустил, читатель подскажет.
Заводя разговор о фашизме, мы обращаемся мысленно к гитлеровскому политическому движению, к его идеологии и социальной практике непосредственно в Германии 30-х - первой половине 40-х годов прошлого века. Также к практике за рубежами рейха. И редко обращаем внимание на особенности фашизма в Италии, ещё реже - в Румынии, Испании, Португалии, Венгрии, Хорватии. О фашизме же негосударственном - партийном (легальном или подпольном), групповом - абсолютное большинство толкующих об этом выблядке общественного кризиса чаще всего имеют весьма скудное понятие.
Классическими признаками фашизма являются убеждения в расовом превосходстве, в исключительности своей нации; также этнический патриотизм, из чего вытекает нетерпимость к «чужеродцам». Среда фашизма - военизированное общество единомышленников, при непрекословном подчинении вождям, руководящей партии. Его дух - идеология «угодной» древним племенным богам сверхнации, призванной Провидением расширять жизненное пространство для себя, за счёт соседей. Внутренная политика фашистского режима направлена на укрепление тоталитарно-корпоративной государственности; он длит свою власть насилием в отношении инакомыслящих и просто сомневающихся. Насильственным же путём ассимилирует «нацменов», если они расово родственны избранным, вытесняет или уничтожает «недочеловеков».
Тот классический фашизм известен ныне живущим поколениям по кинохронике. Впечатляют многотысячные факельные шествия гитлерюгенд. Каменные торсы, жёсткая линия губ, безжалостные глаза, отрывистые, по знаку ведущего, выкрики марширующих, словно орудийные залпы. Страшно, хотя знаешь, что это в былом.
Подобное шествие не на экране я увидел впервые во Львове в начале 90-х годов. Текла по центральному бульвару река бурлящих на ветру жовто-блакитних прапорiв. Те же лица, 1:1. «Г(х)эроям слава!» - залп из тысяч глоток по сигналу заводилы лужёной глоткой «слава Украйини!». Но вызываемое этим зрелищем тоскливое предчувствие беды ослабляется изумлением: за что слава, где эти г(х)ерои, которые виборювали эту незалежнiсть!? Ведь она досталась вчерашней УССР от щедрот самовластительных мерзавцев, опившихся настойкой мухомора в грибной беловежской чаще. И найдись тогда в охране первого президента РФ группа совестливых офицеров, замена 1000-летней державы на союз независимых задворок не состоялась бы. А память о том неудавшемся преступлении сохранил бы на века скотомогильник с лучшими представителями 3-х братских народов.
Но, как поётся, «жизнь невозможно повернуть назад». Будучи «зрителем первого ряда» на едва ли не ежедневных «дефилядах», митингах и многолюдных собраниях, потрясавших культурную столицу Западной Украины, я, чужак на этом пиру, думал не только о реальной опасности для себя и других русскокультурных жителей региона. Уж слишком очевидной была нелепость происходящего. Постоянное перевозбуждение участников бесконечного действа, их заоблачно завышенное самомнение, бессмысленность агрессивных призывов, объективная невыполнимость заявок, желание следовать не урокам истории, но мифам и тупое отрицание реалий создавали впечатление какого-то устрашающего парадокса. Верховоды малосильного, ничем себя в Европе не проявившего этноса («самого убогого», по Кулишу), вели себя так, будто они равновелики и равнозначны какой-то исторически значимой нации, вроде германской. Признаки психопатии отражались на лицах тех, кто вещал, и тех, кто им внимал, то и дело сотрясая окрестности возгласами одобрения. Общественная жизнь большого города оказалась в руках мнимых победителей в мнимой войне за незалежность неизвестно от кого. Решительных отказников от всего советского. Польское наследие было им тоже враждебно. Старая Европа манила, но никто не знал, как к ней приступить. А под рукой, казалось отцам и апологетам окремой нации, есть единственно правильное, спасительное вчення, в редакции ОУН-УПА, в их практике совместно с германским фашизмом.
Ещё одно львовское воспоминание тех же лет. Местное еврейское общество отмечало память жертв Холокоста на месте бывшего фашистского гетто. Пригласили руководителей национальных обществ. В том числе меня. Ждали делегацию от Товариства укр. мови iм Тараса Шевченка. Та запаздывала (бо ж, тiтульна нацiя). Вдруг, как на параде, под бравурный марш (что-то вроде «iде в похiд на дикiй Схiд дивизiя СС «Галичина»), выдвинулась из-за угла колонна под нацiональними жовто-блакитними прапорами (хватило ума явится не под чёрно-червоными, бандеровскими). Престарелый писатель Лизен, лидер местных евреев, вздрогнул, изменился в лице. Он-то не понаслышке знал, кто состоял в рядах карательного специаль-батальона "Нахтигаль". Это подразделение Абвера не случайно носило имя С. Бандеры. Единичные немцы находились в нём в качестве надзирателей; остальные - сплошь уроженцы Прикарпатья, галицкие националисты. Только за первую неделю июля в 1941 г. каратели-добровольцы уничтожили во Львове 3 тысячи человек, евреев и польскую интеллигенцию, советских активистов, не успевших покинуть город. Для самой грязной работы на человеческих бойнях эсесовцы использовали местных мясников, убийц по призванию. Уж слишком грязной и кровавой она была для настоящих эсесовцев. По зачистке родного края от «чужеродцев-недочеловеков», лучшие в Восточной Европе «серийные убийцы», которых «чистокровные арийцы временно приблизили к себе», были переброшены на смежные инородческие территории для той же работы - для ликвидации евреев и прочих не арийцев.
И вот на глазах Лизена и других престарелых евреев дети и внуки воякiв того специаль-батальона, спустя полвека, маршируют по брусчатке бывшего гетто тем же кованым шагом, что их отцы и деды. И воздух оглашается возгласами, хоть и отредактированными временем, но в той же тональности. Провiдник (командир - бандеровский сленг) этой «специаль-колонны шевченковского товарыства» по-военному рапортует устроителям собрания, что его хлопцi пришли отдать дань уважения евреям, вековым друзьям украинского народа, и печалиться о загубленных жизнях вместе с гонимым народом. Но Лизена этими словами в заблуждение не ввести. Старый писатель знает цену этой «вековой дружбы»: по числу загубленных еврейских душ в новое время (XVII-XX вв.) Украина занимает прочное второе место в мире, после Германии. Гитлеровцы сообразили, кто лучше всего подходит на роль палачей, когда дрогнет рука немецкого эсесовца. Недаром лучшие из прислужников лагерного начальства на оккупированных территориях и в самой Германии, независимо от национальности, получали кличку «украинец», синоним «капо».
Продолжение следует
1. Re: Психопатические признаки окремого украинского фашизма