К портрету «изыскателей» и фигурантов Екатеринбургского злодеяния

Из письма в редакцию. «Уважаемая редакция Русской народной линии!   Направляю вам статью «К портрету «изыскателей» и фигурантов Екатеринбургского  злодеяния. Отрывки из книги «Урочище истории», приуроченную к 96-ой годовщине убийства Царской Семьи. Работая над следующей книгой по теме Царского Дела, нахожу все новые свидетельства правоты следователя Н.А.Соколова в его выводах о совершенном  в Ипатьевском доме убийстве его узников: выводов, которые и сегодня пытаются опровергнуть некоторые «изыскатели».

    Следователь Н.А.Соколов является автором книги века «Убийство Царской Семьи», изданной в СССР в 1990 году, за год до его распада, что само по себе символично: распалось построенное на крови и лжи государство, вождем-основателем которого было осуществлено, или, по другой версии - попущено невиданное во всей мировой истории преступление. Но, не только им было оно попущено - в убийстве Царской Семьи, прежде всего, виноват русский народ, на душу которого лег этот тяжелейший грех. Об этом, в заключительных строках раздела «От издательства», пишет автор сборника «Убийство Царской Семьи» Н.Росс: «Их убийство предстает именно как всенародный грех, а не как дело отдельных преступников». 

    Верные эти слова, не освобождают исследователей Екатеринбургского злодеяния от поиска истины по многим вопросам этого преступления тысячелетия, до сих пор остающихся без ответа».

***

Сокрытие следов Екатеринбургского злодеяния начиналось одновременно с его замыслом и первым в этом ряду стоит пресловутый ленинско-троцкистский «суд над бывшим царем» - дымовая завеса, за которой до последнего дня скрывался план убийства, разработанный   

Свердловым, вместе со снующим между столицей красного Урала и Москвой Ф.Голощекиным.          

     Всемирно известная телеграмма - единственный советский документ по судьбе Царской Семьи -  посланная за несколько часов до убийства из Екатеринбурга через Петроград Зиновьева, содержит эти два ключевых слова: «...условленного с Филипповым суда по военным обстоятельствам не терпит отлагательства, ждать не можем. Если ваши мнения противоположны, сейчас же вне всякой очереди сообщите». Эти «мнения» не могли оказаться  не единодушными.
     Последующей «завесой» разработчиков плана убийства Царской Семьи было,согласованное с Москвой,  сообщение президиума Уралоблсовета: «... в ночь на шестнадцатое июля расстрелян Николай Романов. Семья его эвакуирована в надежное место».
     Характерна ошибка в дате - оставленное в спешке свидетельство лжи: именно 16 июля производилось согласование текста сообщения. ИзыскателиЕкатеринбургского злодеяния слово «эвакуирована» заменили таинственным словом «исчезновение» - еще одной ложью «во спасение» всех убийц: от «вождей» до цареубийцы и детоубийцы Юровского, до последнего вздоха отстаивающего приоритет содеянного им. Необходимо остановиться на двух фактах, которые приводятся сторонниками «исчезновения» Царской Семьи из Ипатьевского дома накануне дня 17 июля, или за несколько дней до него.     

     Хронологически первым было показание протоиерея И.В.Сторожева, который вместе с диаконом Буймировым служил обедницу в Ипатьевском доме в воскресенье 1/14 июля. «Мне показалось, - рассказывал он Сергееву, - что как Николай Александрович, так и все его дочери вэтот раз были - я не скажу, в угнетении духа, - но все же производили впечатление как бы утомленных»[1]. 
     По пути домой, после окончания службы, между о. Иоанном и о. диаконом состоялся следующий разговор: «"Знаете, о. протоиерей, - у них там чего-то случилось". Так как в этих словах о. диаконабыло некоторое подтверждение вынесенного и мною впечатления, то я даже остановился и спросил, почему он так думает. "Да так. Они все какие-то другие точно. Да и не поет никто". А надо сказать, что действительно за богослужением 1/14 июля впервые (о. диакон присутствовал при всех пяти служениях, совершенных в доме Ипатьева), никто из семьи Романовых не пел вместе с нами»[2].
     Слова:«Они все какие-то другие точно» - послужили доказательством подмены Царской Семьи двойниками. Но разве не понятно, что речь идет о настроении, состояниидухачленов Царской Семьи, подмену которых невозможно было бы не заметить диакону, многократно служившему молебны в Ипатьевском доме.
     Что это так, не сомневался епископ Екатеринбургский и Ирбитский Григорий, которому о. Сторожев докладывал о своих впечатлениях: «...нашел в них большую перемену.Царь подавлен и угрюм. Царевны растеряны, а также и Наследник. Царица же, против обыкновения  благодушна и спокойна... На о. Сторожева общения с Августейшей семьей в последнее богослужение 14 июля оставило впечатление, что как будто бы до этого дня что-то происходило с Августейшей семьей, что изменило ее настроение»[3].
     «Настроение» Царской Семьи изменилось после 11 июля, о чем свидетельствует запись в дневнике Государя: «28 июня (11 июля по новому стилю). Четверг. Утром около 10 ½ час к открытому окну подошли трое рабочих и прикрепили ее снаружи рамы - без предупреждения со стороны Ю[ровского]. Этот тип нам нравится все менее!»[4]
     В изменении настроения сыграли свою роль и провокационные письма чекистов: в промежутке между 11 и 14 июля Царской Семьей было получено четвертое, последнее письмо «офицера», в котором, фактически открытым текстом, сообщалось о возможной расправе с ней большевиками при приближении Белой армии к Екатеринбургу. Ответом Романовых на это письмо была всего одна фраза - «На нижнем крае маленького конвертика чуть заметны карандашные буквы (в переводе с  французского:Наблюдение за нами постоянно увеличивается, особенно из-за окна)»[5].
     Вторым фактом, приводимым сторонниками «исчезновения» Царской Семьи, стал разговор между разводящими караула и Павлом Медведевым, получившим приказ Юровского «бежать в команду и сказать, чтобы команда не волновалась, если слышала выстрелы. Когда он пошел в команду, то еще в доме последовало два выстрела, а навстречу ему попали бегущие  из команды разводящие Иван Старков и Константин Добрынин. Последние, встретясь с ним еще на улице у дома, спросили его:"Что лично ли застрелили Николая II? Вместоего, чтоб другого не застрелили, то тебе отвечать приведется, ты принимал его". На это он им ответил, что хорошо лично видел, что они застрелены, т. е. Николай II и его семья, и предложил им идти в команду  и успокоить, чтобы не волновалась охрана»[6]. 
     Из этого разговора следует то, что до этой ночи не было никакой замены и если она и могла быть, то именно в момент расстрела. Несомненно, что в команде велись разговоры о том, что возможна подмена Царя и члены команды, наблюдавшие каждодневную жизнь Царской Семьи, были, что называется «настороже». Обмануть же пол сотню русских мужиков, славившихся острым наблюдательным взглядом, чтобы незаметно подменить Царя и Его Семью, было возможно только точными их копиями, да и сам процесс подмены, при постоянно находившейся в доме и вокруг него охране, был невозможен. Для этого потребовалось бы проведение специальной операции, например, с вывозом куда-нибудь Царской Семьи на время, с дальнейшим возвращением, теперь уже сделанной «подмены». 

Конечно, ни М.Ферро, ни американские журналисты Саммерс и Мангольди прочие сторонники «подмены» Царской Семьи, не пожелали рассмотреть эти факты в их взаимосвязи, отдавая предпочтение собственным толкованиям «голых» фраз свидетелей. Остается только удивляться изощренной  фантазии некоторых исследователей Царского Дела. 
     «Вполне можно предположить, что, вызвав отца Сторожева, Юровский проводил тест, не заподозрит ли священник, который в первое свое посещение видел царскую семью, подмену узников?»[7] - пишет Л.М.Сонин. «Вполне можно», когда ум заходит за разум!  Но это была лишь присказка, «сказка» автора последовала без промедления:  «Завершим обзор некоторых указаний на возможность подмены узников еще одним косвенным свидетельством».
     Далее, автор приводитпоказания епископа Григория, а также монахини Августины, опуская начало предложения: «Второго же июля по старому стилю...Юровский наказал нашим послушницам принести на другой день полсотни яиц в корзине и четверть молока (3 литра)...Все это было исполнено»[8].
     Почему автор приводит показания людей, которые сами не носили пищу из монастыря и передают слова Юровского неточно, что в данном случае имеет большое значение.

Н.А.Соколов, как следователь, предпочитающий оперировать сведениями из первых уст, в своей книге приводит показания послушницы Антонины: «15 июля Юровский нам
 приказал принести на следующий день полсотни яиц и четверть молока и яйца велел упаковать в корзинку...(выделено - В.К.) Мы все это во вторник доставили»[9].
     Вот и открылась причина «выбора» нужных автору показаний свидетелей: «упаковать» - значит сохранить яйца во время перевозки, такой, например, как при верховой езде - известно, что Юровский отправился на рудник не на грузовике с телами жертв убийства, а позже, верхом на лошади. Вот что пишет Н.А.Соколов:
     «Вблизи от открытой шахты, где уничтожались трупы, есть маленькая лесная полянка. Только на ней имеется единственный сосновый пень, весьма удобный для сидения.  

Отсюда очень удобно наблюдать, что делается у шахты.
     24 мая 1919 года вблизи этого пня под прошлогодними листьями и опавшей травой я нашел яичную скорлупу.
     15 июля ранним утром Юровский уже собрался на рудник  и заботился о своем питании»[10].
Тогда же, недалеко от шахты, вдали от кустов и деревьев, следователь нашел  несколько листиков, вырванных из книжки - врачебного пособия и запачканных человеческим калом. «Знакомый практически с медициной врач не станет носить у себя в кармане пособия. Это говорит о недоучке. Таким фельдшером-недоучкой был Юровский» - пишет Н.А.Соколов. 

     Закономерный вывод следователя автор посчитал оскорблением Юровского: «Не подходит Юровский на роль мародера, не тот, похоже он человек, который кормится за счет поднадзорных. Его личная честность и порядочность позже прошли проверку на должности Гохрана республики -  учреждения, куда стекались реквизированные драгоценности. Не воровал. 

О судьбе же злополучных яиц рискнем высказать предположение, более, на наш взгляд, логичное: так готовился либо сухой паек на время перевоза царской семьи в Пермь, либо надо было прокормить какое-то короткое время двойное количество арестантов в ДОНе»[11].
     Нет ни одного достоверного свидетельского показания  о перевозке Царской Семьи в Пермь, как и о том, что в Ипатьевский дом, когда либо, привозили семь двойников Царской Семьи. В доме и около него было 12 постов для несения круглосуточной охраны, и постовые делились  обо всем увиденным с товарищами. Автор прав только в том, что для перевозки поездом в Пермь и, тем более для употребления в пищу вдоме, яйца, действительно, не нуждались в упаковке. 
     Что же до отстаивания соплеменником Юровского «чести» цареубийцы и детоубийцы, то автор лицемерит: смешивая понятия, он пытается выставить руководителя злодеяния в приглядном виде.

На этом, неприглядном, пути всех авторов, подобных Л.М.Сонину, непреодолимой преградой стоит Н.А.Соколов, с его выводом-приговором цареубийце:

     «Утром, 15 июля, наказывая монахиням принести ему яиц, Юровский знал, что в лесных дебрях он будет терзать детские трупы.
     Прошло всего несколько часов после ухода монахинь, и в дом Ипатьева пришли бабы мыть полы. Вспомним, что нам рассказала о Юровском Стародумова: "...Он сидел в столовой и разговаривал с Наследником, справляясь о его здоровье".
Как техник, имеющий некоторый опыт в раскрытии подлых дел человеческих душ, я отдаю должное истине: Яков Михайлович Юровский несомненно человек "с характером".
     Он тщательно обдумал преступление и свой характер выдержал до конца.
     Он обманом выманил царскую семью из ее комнат: под предлогом отъезда из дома. И только тогда, когда она была в застенке, он вынул из кармана свой револьвер.
Он шел к своей желанной цели, соблюдая большую осторожность, ибо не желал, чтобы его цель была раскрыта раньше времени»[12].
     Это не только психологический портрет злодея - носителя «подлых дел человеческих душ - это приговор той части общества, которой двигала ненависть к Русскому Царю, Помазаннику Божиему и Его Семье: от Ленина с Троцким и Свердловым до Голощекина с Юровским. Могла ли спастись Царская Семья из Дома особого назначения, комендантом которого был такой изувер «с характером», как Юровский. И могут ли не питать жгучую ненависть к Н.А.Соколову те, кто пытается затушевать злодеяние выдумыванием все новых и новых версий «спасения» Царской Семьи.
Непреложным фактом, перечеркивающим версии «спасения», подтверждающим вывод следователя Н.А.Соколова о совершенном злодеянии, является широко известное признание Юровского, сделанное им в 1934 году в Свердловске на закрытом совещании старых большевиков: «15-го июля приехал Филипп и сказал, что завтра надо дело ликвидировать».
     Оказывается, что у версии «Юровский - не мародер» есть компетентные сторонники, заслуженные юристы Российской Федерации, которые, выгораживая Юровского, лукавят, в расчете на то, что читатели не имеют под рукой дневниковую запись Императрицы Александры Федоровны.
«В мае 1919 года во время осмотра лесной поляны возле уже названной шахты Соколов нашел яичную скорлупу и поэтому писал, что Юровский заказал монахиням продукты не для царской семьи, а себе. Дневниковая запись бывшей Императрицы показала ошибочность этого мнения. Продукты поступили по назначению»[13].
Из дневника Александры Федоровны.
«3/16 июля. Вторник. Екатеринбург.
+11. Пасмурное утро, позже - хорошая солнечная погода. У Беби легкая простуда. Все выходили гулять утром на ½ часа. Ольга и я готовили наши лекарства. Татьяна читала "Духовное чтение"...
Каждое утро к нам в комнаты приходил комендант; наконец по прошествии недели снова принесли яйца для Беби. 8 ч. Ужин. Совершенно неожиданно Лику Седнева отправили навестить дядю, и он поспешно убежал - хотелось бы знать, правда ли это и увидим ли мы когда-нибудь этого мальчика. Играла в безик с Николаем. 10 ½ ч. Легла в постель. 15 градусов»[14].
     Как видим, действительно, продукты поступили, но лишь «яйца для Беби» и тут возникает вопрос: сколько штук яиц, из полсотни принесенных послушницами, выделил ему комендант на один день  16 июля? 15 июля, когда Юровский разговаривал с Наследником, лицемерно-издевательски «справляясь о его здоровье», уже прошла неделя как ему, больному, не давали сливок и яиц по распоряжению коменданта.

     «По характеру - это вкрадчивый, скрытный и жестокий человек», - пишет Н.А.Соколов и тут же приводит слова его брата Лейба: «...он любит угнетать людей»[15].
Антонина Владимировна Трикина, 20 лет, послушницаНовотихвинского монастыря в г. Екатеринбурге, показала на допросе Н.А.Соколову: «...Носили яйца по два десятка, сливки, сливочное масло, иногда мясо, колбасу, редис, огурцы, ботвинью, разные печенья (пироги, ватрушки, сухари), орехи...24-го (7 июля), когда мы принесли молоко и сливки, Юровский опять к нам пристал: „Вы это что носите?" Мы говорим: „Молоко". „А это что в бутылке? Тоже молоко? Это сливки". Ну, после этого мы и стали при Юровском носить только одно молоко»[16].
     В основе жестокости Юровского, особенно по отношению к Наследнику, которого он лично «пристрелил», лежит нечто большее, чем ненависть и он, конечно же, не обычный мародер, довольствующий ограблением жертвы убийства. Его «большевизм» и переход в протестантство - вещи суть несовместные - лишь прикрытие истинных мотивов, двигавших настоящей его верой. Невозможно не понимать этого, прочитав не только все то, что о нем написал Н.А.Соколов, нарисовав точный психологический портрет цареубийцы, но и, особенно, воспоминания Юровского «Свидетельствую...» 1922 года.
     Контрастом с Юровским является первый комендант Ипатьевского дома А.Д.Авдеев - который был активным большевиком, членом Исполкома Уральского областного совета, вместе с В.В.Яковлевым, в качестве представителя Екатеринбургского исполкома,он перевозил Николая II, Александру Федоровну и Марию Николаевну из Тобольска в Екатеринбург*.
Предостерегая Свердлова от направления Царской Семьи в Екатеринбург, Яковлев говорит ему 29 апреля 1918 г. по прямому проводу: «Если же багаж будет отправлен по первому маршруту (в Екатеринбург - В.К.), то сомневаюсь, удастся ли Вам его оттуда вытащить. В этом ни я, ни Гузаков, ни екатеринбуржец Авдеев - никто из нас не сомневается: так же, как не сомневаемся в том, что багаж всегда в полной опасности»[17]. Мог ли Свердлов, руководивший всей «операцией», после этих слов Яковлева, оставить Авдеева на посту коменданта?

Созданный искусственно негативный образ коменданта А.Д.Авдеева преследовал одну цель: оправдать смену комендантов 4 июля - в период начала подготовки к злодеянию, решение о котором было принято в Москве во время пребывания там Голощекина. Подтверждением является телеграмма Белобородова, отчитавшегося перед Свердловым и Голощекиным о том, что в Екатеринбурге приняты меры для выполнения задания Центра:

     «4 июля 1918г.

     Москва. Председателю ЦИК Свердлову для Голощекина.

     Сыромолотов* как раз поехал для организации дела согласно указаний Центра, опасения напрасны. Авдеев сменен, его помощник Мошкин арестован, вместо Авдеева [назначен] Юровский, внутренний караул весь сменен, заменяется другими.

                                                                                                                              Белобородов»[18].
     Фамилия Авдеева несколько раз фигурирует в дневнике Государя Николая II:
«13 мая (26 мая - нов.ст.) Воскресенье.
... После короткой прогулки зашли с комендантом Авдеевым в сарай, в который свезен весь наш большой багаж. Осмотр некоторых открываемых сундуков продолжался...»[19].
     «31 мая (13 июня - нов.ст.) Вознесенье.
     Утром долго, но напрасно ожидали прихода священника для совершения службы: все были заняты по церквам. Днем нас почему-то не выпускали в сад. Пришел Авдеев и долго разговаривал с Евг. Серг. По его словам, он и областной Совет опасаются выступлений анархистов и поэтому, может быть, нам предстоит скорый отъезд, вероятно - в Москву! Немедленно начали укладываться, но тихо, чтобы не привлекать внимания чинов караула, по особой просьбе Авдеева.
     Около 11 час.вечера он вернулся и сказал, что еще останемся несколько дней. Поэтому и на 1 июня мы остались по-бивачному, ничего не раскладывая.
     Погода простояла хорошая; прогулка состоялась, как всегда, в две очереди. Наконец после ужина Авдеев, слегка навеселе, объявил Боткину, что анархисты схвачены и что опасность миновала и наш отъезд отменен! После всех приготовлений даже скучно стало! Вечером поиграли в безик»[20].
     То, что священники «были заняты по церквам», было лишь формальным поводом для лишения Царской Семьи возможности совершения праздничной службы. Божием Промыслом это был праздник Вознесения Господня, отмечаемый на 40-ой день после Пасхи, которую Царская Семья отмечала в Ипатьевском доме 22 апреля (5 мая) на пятый день после прибытия в него 17 (30) апреля.

     После начала мятежа чехословацкого корпуса (25 мая в Челябинске), взятия им в начале июня Томска, а 8 июня Самары, где было сформировано Первое антибольшевистское правительство- Комуч, у Москвы появилась угроза освобождения Царской Семьи, для предотвращения чего необходимо было эвакуировать ее в Москву. Но в верхах большевистской власти победила линия, курировавшего этот вопрос Свердлова, нацеленная на убийство Царской Семьи,под придуманным предлогом: для предотвращения захвата белыми «живого знамени».Это, «крылатое», выражение новоявленный «мудрец» Троцкий приписал Свердлову, якобы, услышавшего ее от Ленина - дьявольская комбинация, проверить которую не было возможности из-за скорой смерти одного, а затем и второго - главных фигурантов Екатеринбургского злодеяния.

     «... О роли Льва Троцкого в эскалации конфликта с чехословаками сказано достаточно, однако крайне редко приводится его собственная цитата, раскрывающая всю сущность его действий. «Появление на сцене чехословацких частей изменило обстановку - сперва против нас, но в конечном счете в нашу пользу. Белые получили военный стержень для кристаллизации. В ответ началась настоящая революционная кристаллизация красных. Можно сказать, что только с появлением чехословаков Поволжье совершило свою Октябрьскую революцию»[21].
     Троцкому, вероятно, не давал покоя тот факт, что «царское самодержавие» было свергнуто в результате сговора царских генерал-адъютантов и думской верхушки.а не пролетарской  революцией и он,скрывая истинную цель - Урал, сузив ее до пределов Поволжья, «переиграл» историю: «совершил свою Октябрьскую революцию», если не со «свержением», то с «казнью Царя» и убийством Его Семьи.
Но, вернемся к дневниковым записям Государя:
     «21 июня (4 июля). Четверг.

     Сегодня произошла смена комендантов - во время обеда пришли Белобородов и др. и объявили, что вместо Авдееваназначается тот, которого мы принимали за доктора - Юровский.Днем до чая он со своим помощником составляли опись золотым вещам - нашим и детей; большую часть (кольца, браслеты) они взяли с собой. Объяснили тем, что случилась неприятная история  в нашем доме, упомянули о пропаже наших предметов. Так что убеждение, о котором я писал 28 мая, подтвердилось*. Жаль Авдеева, но он виноват в том, что не удержал своих людей от воровства из сундуковв сарае»[22].
     Нет никакой связи хищений из сундуков в сарае вещей Царской Семьи с находящимися при ней драгоценностями: предусмотрительный Юровский, чтобы избежать их потери после убийства, сложил все изъятое в «ящичек», запечатал его и оставил на хранение Семье. Это послужило поводом для ежедневного посещения им жилых помещений: «Он приходит в спальню проверять целость печати на коробке и заглядывает в открытое окно»- пишет Государь в дневнике 23 июня.
Все действия Юровского продуманы до мелочей: «Он шел к своей желанной цели...»
     Слова Государя - «Жаль Авдеева, но он виноват...», свидетельствуют о Его отношении к коменданту: будь он виноват в плохом отношении к Семье, эта запись была бы иной. Авдеев знал истинное положение вещей: наступление белочехов, казаков, русских добровольческих отрядов и готовящееся в Ипатьевском доме убийство. Несомненно, он знал о хищениях из царских сундуков в сарае и не препятствовал этому, предпочитая, видимо, попадание царских вещей скорее к уральским рабочим, чем к большевистскому руководству Екатеринбурга, Перми и Москвы.
«По воспоминаниям А.Д.Авдеева (коменданта "дома особого назначения"), Белобородов "объявил бывшему царю, что по постановлению ВЦИК Николай Романов и его семья будут находиться в Екатеринбурге, в ведении Уральского областного Совета рабочих и солдатских депутатов, впредь до суда"»[23].
     Кроме А.Г.Белобородова, «бывшего царя» по приезду в Екатеринбург, встречали А.Д.Авдеев и Б.В.Дидковский, входящий, наряду с Ф.И.Голощекиным и П.Л.Войковым в состав «специальной "тройки" по делу о судьбе Романовых». Никто из «изыскателей» Екатеринбургского злодеяния, отрицающих его свершение в Ипатьевском доме, не рассматривает причины, по которым большевики, русские по национальности, были отстранены от соучастия в преступлении, кроме А.Д.Авдеева, о причине замены которого уже было сказано. А ведь сам по себе этот факт говорит о многом, в первую очередь о тех, на кого возложил «задачу» всесильный председатель ВЦИК Я.М.Свердлов: областной военный комиссар Голощекин и комендант ДОНа Юровский.
     «В связи с отъездом в  Москву и Петроград (с мая по сентябрь 1918 ), выездом на Северный Урал, а также некоторыми трениями с руководством области, от дела Романовых отошел»[24], - пишет о Б.В.Дидковском уральский историк И.Ф.Плотников. Он же пишет и об одной из главных, по занимаемой должности, фигур той поры, о Ф.Н.Лукоянове, назначенным председателемУралоблЧК 21 июня:«В непосредственном руководстве расстрелом не участвовал, был направлен перед тем в Пермь»[25].
Обязанности Лукоянова исполнял его заместитель Юровский, подпись которого стоит на ордере, с которым в Ипатьевский дом прибыл комендантский наряд из Американской гостиницы, в которой размещалось УралоблЧК. Об этом показал на допросе ротмистру Кириллу Леонидовичу Соболевусысертский мировой судья Михаил Владимирович Томашевский:

«17 июля меня вызвал к себе Григорий Тихонович Агафонов и в его присутствии его шурин Авдеев*, бывший комиссар, на которого была возложена охрана Царской семьи, рассказал следующее.

     В ночь с 16 на 17-е число произошло страшное злодеяние: всю Царскую семью расстреляли,

     Произошло это между 1-3 по-большевитски. Царская семья уже спала, когда явился наряд красноармейцев с ордером, подписанным комиссаром Юровским. Царскую семью подняли с кроватей и под конвоем повели в одну из комнат, где они были расстреляны...»[26]
Известный список-ордер, представленный бывшим австрийским военнопленным И.Л.Мейером,

членом Уральского областного исполнительного комитета, также подписан Юровским: в нем
фигурируют семь бывших австро-венгерских военнопленных, во главе с ЛаслоГорватом (Хорватом). В том, что И.Мейер и Л.Горват(Хорват)реальные лица того периода времени совершения Екатеринбургского злодеяния подтверждают «Протоколы заседаний бюро ячейки РКП при Губчека за ноябрь 1919 г. по февраль 1920 г., политические и военные донесения, письма чрезвычайных комиссий, ведомости на выдачу жалования, отчеты на израсходованные суммы»[27],  начатые, вероятно, еще в Вятке и оконченные в Екатеринбурге, «Протокол N 18 заседания бюро ячейки коммунистов и сочувствующих при Губчека 2 февраля 1920 г.»[28].

     Фамилии Горвата и Майеранаходятся среди тех «товарищей», которых «Просит Комитет Городского Района утвердить в члены партии». То обстоятельство, что они оказались почти рядом в одном списке, имеет веские доказательства: начиная с Екатеринбурга они были хорошо знакомы и именно Горват (Хорват) рассказал Мейеру (Майеру) подробности расстрела Царской Семьи. Мейер говорит: «От Хорвата я слышал в течение дня, что ему было поручено из интернациональной бригады, охраняющей дом Ипатьева, выбрать семь надежных человек и около полуночи явиться в распоряжение начальника Чека Юровского»[29].
 Некоторые исследователи считают, что называя заместителя председателя УралоблЧКЮровского «начальником Чека», Мейер показывает свою неосведомленность, но есть достаточно оснований считать, что отъезд формального «начальника Чека» Ф.Н.Лукоянова в Пермь накануне 16 июля 1918 года был вызвано его несогласием с решением о расстреле Царской Семьи.
     Впервые фальсификация о судьбе Царской Семьи в мировых СМИ появилась в публикации 23 декабря 1918 года Карла Аккермана*, в газете Якоба Шиффа «Нью-Йорк Таймс», рассказа «личного слуги царя и камердинера» Парфена Домнина «Последние дни бывшего царя Николая Романова». В нем, как и в официальном сообщении в газете «Известия» от 19 июля 1918 года, сказано: «Жена и сын Николая Романоваотправлены в надежное место». На расстрел уводит Царя  Председатель Совета (имеется в виду «жестокий русский большевик» Белобородов), а комиссар охраны (это, комендант ДОНа Юровский), наоборот человек, к которому Царь обращается «дорогой», а тот отвечает с улыбкой, шуткой, хотя и злой: «Ничего не будет до самой смерти».
     С того дня публикации «Отчета Парфена Домнина» пошла тиражироваться ложь о последних днях жизни Царя и спасении Его Семьи, в которой под слугой подразумевался Т.И.Чемадуров, переведенный еще 24 мая в тюремную больницу, где его там «забыли», что и спасло ему жизнь. «Профессор истории» М.Ферров своей книге «НиколайII» (1991) придаетлживому вымыслу достоверность: «Свидетельство Парфена Алексеевича Домнина, на самом деле Чемадурова Терентия Ивановича»[30].И это при том, что в сборнике Н.Росса «Гибель Царской Семьи» (1989) приведен полностью протокол допросаТ.И.Чемадурова.
Не случайно, поток дезинформации начался в США, откуда, по данным Н.А.Соколова, поступил приказ Я.Шиффа на убийство Царской Семьи. Жизнь следователя оборвали на пути раскрытия им тайны невиданного во всей мировой истории преступления. Ненависть врагов России к ее Государю Николаю II, к Царской Семье перекинулась и на Н.А.Соколова и, что недостойнее всего, не получает достойной отповеди «изыскателями» Царского Дела. Снова опровергаются выводы, к которым пришло«Предварительное следствие, проведенное Судебным Следователем по особо важным делам  Н.А.Соколовым».
История вновь и вновь повторяется и снова ничему нас не учат ее уроки, как не учат и потери нашего народа  на этом, без малого, вековом пути с той, предрассветной, ночи 17 июля 1918 года.
 16 июля 2014 года

---

[1]Н.Росс. Указ.соч. док. № 60, с. 99. В сноске 12 (док. №№ 59- 60, с. 585) пишется: «Свидетельство отца Иоанна об угнетенном состоянии Царской семьи 14 июля следует сопоставить со свидетельством поломоек об ее веселом настроении 15 июля (док. № 43).

[2]Н.Росс.док. № 69, с. 101.

[3]Гибель Царской Семьи... Указ. Соч. док. № 225, с. 388.

[4] Дневники и документы из личного архива Николая II. - Мн.: Харвест. 2003. С. 120.

[5]Л.А.Лыкова Следствие по делу об убийстве российской императорской семьи. М. РОССПЭН. 2007. С. 84.

[6] Там же. Док. № 93, с. 152.

[7]Сонин Л.М. Загадки гибели царской семьи. М. Вече. 2006. С. 163.

[8] Там же.

[9] Соколов Н.А. Убийство Царской семьи. Указ. Соч. С. 301.

[10]Соколов Н.А. Убийство Царской семьи. Указ. Соч. С. 303.

[11]Сонин Л.М. Загадки гибели... Указ. Соч. С. 164, 165.

[12]Соколов Н.А. Убийство Царской семьи... Указ. Соч. С. 316.

[13]Расследование цареубийства. Рассекреченные документы / Авторы-составители А.Н.Александров, В.И.Прищеп. - Чебоксары: Чуваш.кн. изд-во. 2006. С. 240.

[14] ГАРФ, Ф. 640. Оп. 1. Д. 326. Л. 91-93 об. Автограф (на англ. яз.). 

[15]Соколов Н.А. Убийство Царской семьи. Указ. Соч. С. 173.

[16]Гибель Царской Семьи... Указ. Соч. док. № 228. С. 392.

* А.Д.Авдеев «Николай Романов в Тобольске и Екатеринбурге. Из воспоминаний коменданта». Красная Новь . 1928. № 5. «С секретным поручение в Тобольск». Пролетарская революция. 1930. № 9. 

[17] Архив новейшей истории. Т. III/Скорбный путь Романовых 1917-1918 гг. Гибель Царской Семьи. М. РОССПЭН. 2001. С. 152. /ГАРФ. Ф. 130. Оп. 2. Д. 1109. Л. 16-16 об., 17. Подлинник. Рукопись на телеграфном бланке.

* Сыромолотов руководил перевозкой ценностей из Екатеринбурга в Пермь.

[18] ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 1. Д. 6. Л. 10. Телеграфный бланк.

[19]Дневники и документы из личного архива Николая II. - Мн.: Харвест. 2003. С.

[20]Там же. С. 117, 118.

[21] Чехословацкий корпус и белогвардейцы. История взаимоотношений. Опубликовал Дмитрий Пермяков - 11 Февраль, 2014. http://eot74.su/?p=3849.

* «...В сарае, где находятся наши сундуки, постоянно открывают ящики и вынимают разные предметы и провизию из Тобольска. И при этом безо всякого объяснения причин...»

[22]Дневники и документы... Указ. Соч. С. 119.

[23]Архив новейшей истории. Т. III/Скорбный путь Романовых... Указ. Соч. С. 187.

[24] Плотников И.Ф. Правда истории... Указ. Соч. Т.II. С. 216.

[25]Там же. С. 236.

* Шуриным Г.Т.Агафонова был брат его жены, разводящий внешней охраныИпатьевского дома А.А.Якимов.

[26]Гибель Царской Семьи... Указ. Соч. док. № 260. С. 457.

[27]ЦДООСО. Фонд 42, оп. 2, дело 477, на 99 листах. Подробно см. Виктор  Корн, «А ларчик просто открывался...»/ РНЛ, 22.02.2013.

[28]Там же. Лист 2,  дела 477.

[29]Мейер И.Л. Как погибла царская семья. Показания члена Уральского областного исполнительного комитета, бывшего австрийского военнопленного И.Л.Мейера. Пер. с нем. П. Коновницына. Под ред. Франк Ф.С. Издательство журнала «Согласие». 2-е изд. 1977. С. 19.

* Книга К.Аккермана «По следам большевиков. Двенадцать тысяч миль с союзниками по Сибири» (1919), в которой есть ссылки на «Отчет Парфена Домнина», указана в каталоге Кремлевской библиотеке Ленина (кабинет): AckermanC.V. Trailingthebolsheviki. Twelve thousand miles with the Allies in the Siberia. New York. C. Scribnerssone. 1919. Книга до сих пор не переведена на русский язык и не издана.

[30]М.Ферро. Николай II. Указ Соч. С. 320.