Сталин и Церковь

70 лет назад, ночью 4 сентября 1943 года в Кремле состоялась знаменитая встреча Сталина с архиереями Русской Православной Церкви: Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем). Организатором и участником встречи был также Вячеслав Михайлович Молотов (Скрябин). Обстоятельства встречи подробно изложены в «Записке полковника государственной безопасности Г. Г. Карпова о приеме И. В. Сталиным иерархов Русской православной церкви (РПЦ)».

Беседа Сталина с митрополитами продолжалась 1 час 55 минут. Митрополит Сергий сказал Сталину, что самым главным и наиболее назревшим вопросом является вопрос о центральном руководстве Церкви, а потому он считает желательным, чтобы Правительство разрешило собрать Архиерейский Собор, который и изберет Патриарха. Также речь зашла об организации издания журнала Московской Патриархии, об освобождении некоторых архиереев, находящихся в ссылке, в лагерях, в тюрьмах и т. д., об открытии духовных школ, так как церкви не хватало священнослужителей.

Данный прием был историческим событием для Церкви и был прологом к Архиерейскому Собору, состоявшемуся спустя несколько дней, 8 сентября, когда по личному распоряжению вождя на истребителях в Москву из ссылки доставили архиереев для избрания нового Патриарха.

Теперь же, из-за позиции по Сталину, по СССР и ГКЧП от некоторых представителей духовенства можно наслушаться обвинений в "неуважении памяти новомучеников"в «потворстве богоборческой власти» и т.п. 

Известный представитель антисоветской пропаганды протоиерей Георгий Митрофанов в своей работе «Трагедия России: «запретные» темы истории ХХ века в церковной проповеди и публицистике» пишет: «Наше общество состоит из людей, в подавляющем своем большинстве жившим во лжи, служивших злу и сейчас упорно делающих вид, что вся их жизнь проходила в служении правде. Они "служили России", - называлась ли она Советским Союзом, называется ли она Российской Федерация, - а на самом деле эти люди, не способные вот так честно и последовательно, как генерал Власов и его сподвижники, перечеркнуть свою прошлую неправую жизнь, служили не России и служат не России, а только себе».

Однако, возникает серьезный диссонанс в оценках Сталина и режима того времени различными высокими представителями Русской Православной Церкви. Можно подробнее изучить этот вопрос, рассматривая церковную периодику 40-х гг. Например, Журнал Московской Патриархии №3 за 1943 год, стр. 3-4, повествует: «пред началом нового государственного года поусерднее помолимся о Богохранимой стране нашей и о властех ее во главе с нашим Богоданным Вождем. Да дарует им Господь силы и крепость еще много лет совершать их великое служение во благо вверенных им народов». Подпись: «Сергий, Божиею милостию Патриарх Московский и всея Руси».

Митрополит, а затем Патриарх Алексий (Симанский) о в ЖМП № 2 1944 г., ЖМП № 2 и № 5 1945 г., ЖМП № 11 1947 г. нарекает Сталина: «богодарованным Верховным Вождём нашим», «возлюбленным Вождём», «великим Верховным Вождём», «мудрым Вождём, которого Промысл Божий избрал и поставил вести наше Отечество по пути благоденствия и славы».

Знаменитый митрополит Николай (Ярушевич) - глава ОВЦС МП, в ЖМП 1944 № 5, N 10, № 11; ЖМП 1945 № 5, называет Сталина «любимейшим вождём нашего народа, гениальным Верховным Главнокомандующим нашего воинства, Богом поставленным на свой подвиг служения нашей Родине», «любимым Вождём», «нашим гениальным Верховным Главнокомандующим, нашим богоданным вождём», «величайшим из людей современной нам эпохи, гениальным вождём многомиллионного государства».

Св. Лука (Войно-Ясенецкий), архиепископ Симферопольский и Крымский, хирург, профессор, лауреат Сталинской премии первой степени сформулировал свое отношение к Сталину такими словами: «Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для мира. Потому я как православный христианин и русский патриот низко кланяюсь Сталину».

Митрополит Вениамин (Федченков), в годы гражданской войны возглавлявший церковную иерархию в белой армии барона Врангеля, проживший вдали от России, в эмиграции, 27 лет, писал в своём дневнике: «Много раз вспоминал с добрым чувством сов.власть, и в частности Сталина. Прикладываю здесь даже его портрет из календаря. На обороте мне понравилась его "речь" ‑ из 10 словечек. Открытая душа, любящая народ, рабочих. Теплом на меня повеяло от этих слов». Позже, уже вернувшись на Родину, он записал: «Я поминаю (и на проскомидии) и Иосифа Сталина, и Георгия Карпова, и нашего уполномоченного Никиту Смирнова, как заповедал апостол и как требует этого сердце мое».

По данному поводу делали заявления и зарубежные высокопоставленные иерархи, главы поместных православных церквей.Мнение Патриарха Александрийского и всея Африки Христофора такое: «Маршал Сталин является одним из величайших людей нашей эпохи, питает доверие к Церкви и благосклонно к ней относится». Кроме этого известны положительные оценки Сталина сделанные Антиохийским Патриархом Александром, митрополитом Ливанским Илией (Карамом) и рядом других достопочтенных людей.

Так же, среди тех, кто защищал нашу Родину в годы Великой Отечественной войны, было немало православных людей. В годы Великой Отечественной войны, помимо усиленной молитвы о даровании победы, она занималась сбором средств на вооружение армии, к примеру, на создание танковой колонны, которая потом шла физически истреблять противника. Это вполне в русле российской традиции, которая опирается на традицию Рима и Византии, где Церковь также всемерно поддерживала государство в борьбе с внешним врагом. В 1943 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви осудил коллаборационизм и анафематствовал изменивших присяге, в частности, генерала Власова, которое гласило: «Святая Православная Церковь, как русская, так и восточная, уже вынесла свое осуждение изменникам христианскому делу и предателям Церкви. И мы, сегодня, собравшиеся во имя Отца, Сына и Святаго Духа, подтверждаем это осуждение и постановляем: всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма, как противник Креста Господня, да числится отлученным, а епископ или клирик - лишенным сана».

И после войны, сотрудничество Церкви и государства продолжилось. 25 июня 1945 года получена телеграмма советскому правительству от болгарского экзарха, митрополита Стефана из Софии: «Русской православной церкви настало время выдвинуть себя - занять первое, руководящее, место в ряду всех православных церквей: Цареград, Александрия и Антиохия политически давно потеряли свое значение... держава после беспримерных побед и разных успехов вознеслась на необыкновенную высоту. Великой державе подобает возвеличить свою церковь. В пору тягчайших испытаний и страданий бывшую ее неусыпной молитвенницей и вернейшей сотрудницей... По нашему разумению, настало время исполниться пророчеству инока Филофея о Москве - третьем Риме».Даже в Париже, находившийся в эмиграции митрополит Евлогий говорит о том же: «огромная непобедимая Россия, от Ледовитого океана до Индийского (мечта!), гроза пограничных сильных держав, покровительница малых, сестра родная всех славян... и Москва - кто знает! - и быть может, всемирный центр Православия...».

В августе 1945 года в Кремле Председатель Президиума Верховного Совета СССР Шверник вручает Патриарху Алексию орден Трудового Красного Знамени. Синод Русской Православной Церкви обращается к Правительству СССР с просьбой провести в Москве предсоборное совещание и созвать на него всех православных патриархов.29 мая 1946 года, Совет Министров СССР принял постановление 1132-460/СС, в котором сказано: «Разрешить проведение в Москве Вселенского предсоборного совещания с участием глав всех Автокефальных Православных Церквей для обсуждения вопроса о выработке общей линии по борьбе с Ватиканом. Об отношении к так называемому экуменическому движению. О созыве Вселенского Собора и некоторых других вопросах». Несколько позже руководством Советского Союза (России) предполагался созыв Вселенского собора в Москве. 7 февраля 1948 года Совет по делам религий при Совете Министров СССР отправляет отчет о своей работе за предыдущий год в ЦК КПСС, и там значится следующий пункт: «Подготовка созыва в 1948 году Вселенского Собора для решения вопроса о присвоении Московской Патриархии титула Вселенской».

Уже 1 сентября 1946 года один сотрудник Отдела Московской Патриархии, Шварев, пишет Карпову, председателю Совета по делам Русской Православной Церкви: «В настоящее время, когда на международной арене идет ожесточенная дипломатическая борьба, Русская Церковь должна трезво, с сознанием своей силы подойти к делу по организации блока православных Церквей и превращению Московской Патриархии во Второй Рим».

В начале 1946 года протоиерей Григорий Разумовский отправляет Карпову доклад, и этот доклад прошел правку в Совете по делам Русской Церкви и у Патриарха Алексия I (Симанского). В итоге в нем говорилось следующее: «Концентрировать внимание всего православного мира к Русской Православной Церкви и довести ее значение до степени первенствующей Православной Церкви, а святой Москвы до значения Третьего Рима. Показать активный интерес Русской Православной Церкви к экуменическому движению через церковную и светскую печать, а также через сношения с лидерами этого движения».

К этому времени советские танки стояли уже по всей Восточной Европе. И большая часть Православных Церквей уже была в зоне прямого советского влияния: Румынская, Болгарская, Албанская, Сербская. В Греции шла гражданская война, пророссийские силы реально могли прийти к власти. Соответственно, это давало основания предполагать, что и Греческая Церковь будет в блоке с Русской.

Есть письмо патриарха Алексия I к председателю Совета по делам Русской православной церкви Карпову, в котором тот докладывает о своей беседе с ливанским митрополитом Ильей (Карамом): «Антиохийский Патриархат лелеет надежду, что Русская Церковь и в особенности русское правительство возобновят давнюю традицию систематической материальной помощи бедной Антиохийской Церкви. Именно государство само, а не через Церковь, в дореволюционное время широко субсидировало Антиохийскую Церковь. Митрополит Илья вызвался быть нашим официозным посредником между нами и патриархами-греками. И тут, по его мнению, решающим фактором является степень нашей возможности давать им деньги. Доминирующим мотивом его высказывания является материальная помощь деньгами, богослужебными предметами, парчой, панагиями, крестами, митрами и т.д.». С разрешения Сталина Патриарх Алексий получает около 200 тыс. долларов США, на Ближний Восток спешно собирается церковная делегация во главе с ленинградским митрополитом Григорием (Чуковым). В Константинополе, через посольство Патриарх Максим получает 50 тыс. долларов.

В июле 1948 года Русская Православная Церковь праздновала 500-летие своей автокефалии. В юбилейном событии участвовали делегации всех Поместных православных Церквей. С 8 по 18 июля 1948 года в Москве было проведено Совещание Глав Поместных Церквей. Это событие явилось уникальным и плодотворным. Торжества открылись молебном в Богоявленском Патриаршем соборе 8 июля 1948 года.  Это событие явилось уникальным и плодотворным. Участники Всеправославного Совещания в т.ч. осудили Римскую курию за подрывные действия по отношению к Православию и не сочли благовременным для своих Церквей участвовать в создании экуменического Всемирного Совета Церквей, в котором преобладали протестантские течения и политические тенденции.

Именно Хрущев возобновил гонения на Русскую Православную Церковь, сошедшие на нет при Сталине. Уже через год после смерти Сталина, 7 июля 1954 года, выходит Постановление ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения». Авторами этого постановления были М.А. Суслов, Д.Т. Шепилов и А.Н. Шелепин. В нем отмечается, что Православная Церковь успешно привлекает молодое поколение умелыми проповедями, благотворительностью, обращением к отдельному человеку и религиозной литературой. «В результате активизации деятельности церкви наблюдается увеличение количества граждан, отправляющих религиозные обряды». Постановление обязывало Министерство Просвещения, комсомол и профсоюзы усилить антирелигиозную пропаганду. Как следствие началась травля Церкви в печати.

Следующий натиск начался в феврале 1956 года, когда Н.Хрущева выступил перед делегатами XX съезда КПСС с докладом «О культе личности и его последствиях». По сути задачей доклада Хрущева было вывести себя и свое троцкистское окружение из-под ответственности за преступления совершенные против русского народа после государственного переворота 1917 года, повесив всю вину на Сталина. А ведь при Ленине и Троцком, а не при Сталине только за 1917-1921 годы, годы Красного террора, бандой политических террористов в России было уничтожено без суда и следствия 28 епископов, 1219 священников, 6 тыс. профессоров и учителей, 9 тыс. врачей, 54 тыс. офицеров, 260 тыс. солдат, 70 тыс. полицейских, 12950 помещиков, 355250 интеллигентов, 193290 рабочих и 815 тыс. крестьян (т.е., всего около 1 миллион 777 тыс.чел.). Вместо покаяния за кровавые грехи, большевики утаили правду о них и на 20-ом съезде попытались свалить ее на И.Сталина. Таким образом, по версии Хрущева, кровавые репрессии, начатые Троцким, Лениным, Свердловым и другими в 1918 году и перманентно продолжающиеся до конца 30-х годов были по-мошеннически ограничены рамками 1937-1938 годами и названы «сталинскими», хотя к Сталину они имели самое меньшее отношение.

Возвращаясь к сравнению высказываний представителей Православной церкви 40-х гг. и нынешних глашатаев, можно сказать, такая вот чехарда с выступлениями, содержащими прямо противоположные оценки целого периода русской истории не приведет ни к чему хорошему. После выступлений митрополита Иллариона сразу возникает вопрос «А на сколько безошибочным является мнение иерархов Русской Православной Церкви?» Это касается не только прошлого периода, потому что кто даст гарантию того, что через 70 лет, другой глава ОВЦС МП не кассирует высказывания и оценки по различным вопросам церковной жизни нынешнего Священноначалия? После таких выступлений можно чего угодно ожидать...

В место обвинений и оскорблений, лучше бы присмотрелись внимательнее к личности вождя, к эволюции его взглядов. В нашей истории политические реалии менялись, а страна, Отечество, государство, народ - понятия несравненно более постоянные, чем политический режим. Тогда он, действительно, был для Церкви неблагоприятен, но это аргумент вторичного порядка по сравнению с вопросом государственной независимости и перспектив самого существования народов, населяющих нашу страну, прежде всего русского народа. Большевики загнали Россию в кровавый тупик, все устои общества были повреждены и попраны, Церковь разрушена, целые сословия вырезаны. Но медленно, исподволь, Россия поднялась на дыбы. Бывший семинарист уловил имперский смысл России и направление ее возрождения. Он подтвердил старую истину: революции происходят в громе и молнии, а контрреволюции - тихо и неслышно, как дуновение ветра. С приходом к власти Сталина начался термидор, революция начала пожирать своих детей, которые даже не могли осмыслить суть происходящего. Старая гвардия большевиков безжалостно уничтожалась. Коммунистическая доктрина была решительно отвергнута. Страна стремилась вернуться к прежним формам бытия, не по форме, но по-существу. Это был конец русской революции и начало возрождения традиционной России, для этого нужен был Вождь, и Господь в лице Сталина дал ей Вождя, вокруг которого сплотились народы, победившие в войне. Это был великий человек, великий Император Великой Империи.

Дробот Семен, юрист, публицист

г. Новосибирск