22.5.2013 года в СПб-ведомостях была опубликовано интервью с московским публицистом И.Шумейко, посвященное 400-летию династии Романовых. Со многими его положениями можно согласиться, особенно помня те проклятия, которых удостаивались Романовы при советской власти. Однако не все штампы прошлого удалось преодолеть автору. Попытаемся понять величие и трагедию царствовавшей династии в их историческом единстве.
О чем спор?
«Русские монархи слишком часто руководствовались желанием остановить время» - гласит подзаголовок упомянутого интервью. Совершенно верно, вот только достоинство это или недостаток? Три столетия европейцев - и отчасти русских - приучали к мысли, что прогресс несет в себе одни достижения. Однако это большой вопрос. Для отечественных западников, например, вся история российского православного Царства есть нечто враждебное цивилизации («рабовладельческая империя»). Для православных христиан - то есть для большинства русских - отечественная государственность, от св. Владимира до Ивана Грозного, Петра Великого и Николая Второго, есть их собственная, национальная история, отечественный религиозно-державный выбор. Для либералов Февральская революция - долгожданное освобождение от «ига царизма», а для монархистов тот же Февраль - предательство Империи, и Октябрь - логическое продолжение Февраля. Последующая сталинская держава для коммунистов - предмет гордости, для либералов - концлагерь, и т.д. В 2005 году президент России В.В.Путин назвал распад Советского Союза крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века. Я лично думаю, что такой катастрофой был именно распад Российской империи в феврале-марте 1917 года. Советский Союз пытался - в рамках своей идеологии и крайне жесткими средствами - ее восстановить. Что касается современной России, то она оказывается (нравится это кому-либо или нет) наследницей и преемницей обеих империй. Именно потому в России капитализм западного типа фактически бесперспективен...
Но вернемся к Романовым. Действительно, Романовы - одна из самых успешных династий в мировой истории, начавшая почти с нуля. После Смутного времени Московия представляла собой развалины царства Рюриковичей, по которым бродили лихие люди. И всего через 100 лет громами Гангута и Полтавы Россия заявила о себе как мощной военной державе, при Елизавете Петровне первый раз вошла в Берлин, при Екатерине взяла Крым и присоединила к империи воинственную Польшу, а в 1814 году разгромила фактически объединенную Бонапартом Европу в самом его «логове» - Париже. Ещё со времен Ивана Грозного Россия двинулась через Сибирь в Тихому океану, в конце ХУ111 века достигла берегов Америки, а в 1820 году (экспедиция Беллинсгаузена - Лазарева) открыла Антарктиду. В определенном смысле - по праву геостратегического освоения - она становилась империей четырех континентов. Случайно такие события не происходят: тут был замысел метаистории. Но в 1917 году могучая Российская империя перестала существовать. Почему это произошло?
Нисхождение власти
Как известно, мы живем во времена всяческих кризисов, и одним из главных среди них является кризис государственности. На наших глазах в Восточной Европе, на Ближнем Востоке и в других местах «цветные», то есть хорошо срежиссированные, революции пожирают одно государство за другим. Да и на цивилизованном Западе современные государства с большой натяжкой могут носить это гордое имя. На рубеже ХХ1 века, на глазах ныне живущих поколений, радикально изменились отношения между государством и всем тем, что приходится квалифицировать как не-государство. Речь идет о разных социальных трендах - от крайне правых до крайне левых, и от сугубо теоретических до брутально-воинственных. Однако те и другие объединяет одна черта: все они отделяют себя от государства как горизонтальные (прежде всего финансвово- информационные) сетевые структуры от духовной - и тем более религиозной - вертикали, из которой вырастает государственность в строгом смысле слова. В этом плане монархическая государственность есть, несомненно, высший тип государства, ориентированный, по слову И.А. Ильина, на веру и верность, а не на буржуазный рыночный расчет.
Нравится это кому-либо или нет, мы должны признать нисходящий, инволюционный характер государственности на Западе и отчасти в России - в той мере, в какой она разделяет судьбу Запада. Однозначно прогрессируют только технологии - всё остальное по меньшей мере спорно. В частности, государственность становится историческим воспоминанием, обслугой капитала, «ночным сторожем» - кем угодно, только не политической волей к истине. В свое время онтологическую природу государства отразил в своих «Законах» и «Государстве» Платон, для которого порядок социума являлся прямым продолжением божественной гармонии космоса (космос, как известно, и означает «порядок»). В Средние века верховная власть признавалась божественной на протяжении многих столетий - коронация европейских королей происходила в Риме.
Однако, начиная с Ренессанса, в Европе развивался процесс постепенного слома классической христианской парадигмы Средневековья, с его постоянным взаимодействием «града земного и града небесного». Эпоха Возрождения инициировала новый - модернистский проект для государства. Точка сборки власти с этого времени медленно, но верно смещалась от сакрального к светскому, от теоцентрического к антропоцентрическому. Реформация в Германии отделила власть от церкви, в Англии король создал собственную церковь. После кровавой французской революции конца ХУ111 века модернистский принцип в политике и культуре делается господствующим. Точкой приложения власти теперь оказывается государственность как таковая, уже не сакральная, а именно светская (даже революционная, как в случае с Бонапартом). Собственно, наполеоновская диктатура, несмотря на весь свой имперский военно-политический арсенал, отодвинула сектор власти в Европе ещё дальше от центра - от государственности к экономике, материально-хозяйственной жизни вообще. Буржуазные революции сделали своё дело.
Что касается современной Европы, то здесь традиционная национальная государственность превратилась в несколько архаический инструмент управления, явно отставая по своей социальной эффективности от могущественных «сетевых сообществ» - автономных экономико-политических структур вроде ТНК (транснациональных корпораций) или теневых «неправительственных» организаций («Тройственная комиссия», «Бильдербергский клуб» и т.п.). В сущности, дело идет о «мягкой» репрессии западных народов, превращаемых посредством искусных политтехнологий в самодовольных «сытых рабов», гордящихся своей принадлежностью к «золотому миллиарду», но не отдающих себе отчета в собственной полной управляемости и безответственности.
Русский вариант
В отличие от Европы, Россия - и прежде всего русская власть - не проделала (во всяком случае, не проделала до конца) подобного нисходящего движения. Со времен Ивана Грозного с его образом священного Царства (Третьего Рима), русское политическое сознание всё более утверждалось в том, что Россия - страна не европейская, существующая по другому принципу. «Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европою; ее история требует другой мысли, другой формулы» (А.С.Пушкин). Действительно, вопреки Европе. русская история разворачивается по религиозной вертикали, а не по прагматической горизонтали.
Империя Романовых - яркое подтверждение сказанному. Конечно, жестокий царь Петр Великий: достаточно сказать, что в ходе петровской революции население страны уменьшилось почти на четверть. Именно Петр разрушил древнюю православную симфонию Церкви, народа и державы, отменил патриаршество и пытался построить нечто вроде европейского абсолютизма в протестантском духе. Однако где бы мы были сейчас без Петра? Можно сколько угодно осуждать его кровопийство («указы написаны будто кнутом») или считать, что Святая Русь после него кончилась, а Церковь в параличе - всё последующая судьба Отечества подтверждает его общерусскую и мировую правоту. Петровская Россия - Русь Серебряная, с её Санкт-Петербургом, Пушкиным, Достоевским и Блоком - это вечный памятник воле и делу Петра. В контексте «большой» истории России, относительно магистральной линии ее вселенского служения, нет сомнения в том, что петровские преобразования, и прежде всего заимствование западных технологий, модернизировали Россию, но не убили святую Русь. Непостижимо для либералов («перестройщиков»), и, может быть, для себя самого - Петр оставил в неприкосновенности сердцевину Святой Руси, хотя и переодел столицу по-немецки. В таком плане Петр Алексеевич Романов действительно стал первым русским интеллигентом...
Теперь о Николае Первом - ещё одном излюбленном персонаже либерально-демократических страшилок. В декабре 1825 года, в самом начале своего царствования, он подавил государственный мятеж, грозивший России не меньшим хаосом, чем 1917-й - и заслужил ненависть революционеров всех мастей. Если либералы прозвали его «жандармом Европы», то как назвать вдохновителей англо-французской агрессии против России в Крымской войне - тех самых «светочей прогресса», которые так нравятся нашим свободолюбцам? Может, это была благодарность Европы за освобождение от Наполеона? Кстати, именно при Николае Первом Пушкин перестал быть другом декабристов и стал другом царя, официальным историком Империи и написал грозные стихи «Клеветникам России». Именно в царствование Николая Первого Гоголь сложил свою поэму о Руси-тройке. И памяти Николая Павловича посвятил благодарственную статью выдающийся русский мыслитель В.С.Соловьев - кстати, сам во многом западник.
Что касается трех Александров - Благословенного, Освободителя и Миротворца - то сегодня общепризнано их выдающееся положение в отечественной истории. Первый из них «взял Париж и основал лицей», второй освободил русских крестьян от помещиков и славянские народы от турок, третий мог спокойно сказать Европе, чтобы она подождала, пока русский царь удит рыбу.
Наконец, последний законный русский Государь - Николай Второй. Вероятно, никто не вынес - и уже при жизни - столько клеветы, как он. Волей судьбы, Николай Александрович Романов оказался «крайним» в той цепи нисхождения (инволюции) нашей (и общеевропейской) истории, которая вела от христианской монархии к сетевой манипуляции олигархических кланов - «новому прекрасному миру». Ни Иван Грозный, ни Петр Великий не смогли бы удержать падающую с религиозно-онтологического «верха» к прагматически-буружуазному «низу» цивилизацию - разве что несколько задержать («подморозить») её. Пресловутое отречение Николая Второго- акт, направленный на спасение русской крови от междоусобицы в условиях, когда большинство правящей элиты (как «правые», так и «левые») уже вошло в зону социального соблазна, подтолкнув туда же и уставший от затянувшейся войны народ. Между прочим, если бы Россия сохранила набранную в начале ХХ века экономическую динамику, она, как подсчитано специалистами, к 40-м годам ХХ века вышла бы на первое место в Европе (или даже в мире) по уровню своего хозяйственного и технологического развития. И до Москвы и Волги немцы в Первую мировую не дошли - бои шли в Галиции и Польше. Но Бог судил иначе, и мученик Николай причислен теперь к лику святых вместе со всем своим зверски убитым семейством.
Некоторые выводы
Наиболее серьёзным упреком монархии Романовых является, во-первых, «синодальный плен» церкви, и, во-вторых, крепостное право. Однако во времена Синода петербургские императоры оставались такими же благословленными на царство христианскими государями, как и до Петра. Что касается зависимости крестьян от помещиков, то, вопреки либеральным преувеличениям, крепостное право осуществлялось на Руси во многом как родовая организации жизни. Точно сказал об этом в 1918 году С.А.Аскольдов в статье «Религиозный смысл русской революции»: «Русь была до отмены крепостного, а отчасти и после него страной рабов и рабовладельцев, но это не мешало ей быть Святой Русью, поскольку крест, несомый одними, был носим со светлой душой и в общем и целом с прощением тех, от кого он зависел, поскольку и те и другие с верою подходили к одной и той же святой чаше. Так праведность десятков миллионов очищала и просветляла в единстве народного сознания грех немногих тысяч поработителей, к тому же грех, часто ясно не сознаваемый в качестве такового ни той, ни другой стороной». Это было царство семейного типа, в отличие от насильственного закрепощения крестьян при советской власти. Династия Романовых создала и по мере сил поддерживала великую православную империю и культуру, и отрицать это было бы столь же неразумно, сколь и неблагодарно. Другое дело, что не надо Романовых идеализировать. Один Бог без греха.
Возможно, Россия сегодня - это единственная в мире страна, сохранившая религиозный потенциал жизни и культуры, в отличие от нехристианского (языческого) Востока, или от постхристианского Запада, практически расставшегося с верой уже в эпоху Просвещения. В основе отечественной цивилизации лежит устойчивая духовно-онтологическая структура, которая воспроизводит себя под разными именами и знаменами на протяжении вот уже тысячи лет. Внешне она напоминает знаменитую матрешку, в сердцевине которой находится религиозно-языковое ядро - православная вера и славяно-русский язык. Вокруг этого ядра с течением времени наращиваются цивилизационные оболочки - культура, государственность, технологии. Отсюда и наше национальное отношение к власти, собственности и свободе.
Завершая эту статью, замечу, что нам, живущим в современной России, необходимо взять в ХХ1 век всё лучшее, что было создано предками в истории - и царской, и императорской, и советской. Монархия, аристократия и демократия не могут жить друг без друга.
Александр Леонидович Казин, доктор философских наук, профессор
Первая публикация - Санкт-Петербургские ведомости, 12.7.2013
.jpg)
1. Не могу без критики