Прометеевский проект. Часть 6

Постановка проблемы. Прометей и европейская культура. Прометей и Проект

Покорённые структуры. Религиозность

Покорённые структуры. Иерархия

Покорённые структуры. Традиция. Ценности

Проект как проект

В самом  начале мы взяли за исходную точку нашего исследования современную Россию. Вернёмся в неё. Теперь, имея чёткое представление о ПРОЕКТЕ, можно нарисовать  более полную картину текущего состояния и перспектив нашей культурной идентичности. Очевидно, что любой разговор об исторической судьбе той или иной культуры должен вестись на фоне ПРОЕКТА и обязательно с учётом его как фактора первостепенной значимости.

Прежде всего, надо иметь в виду, что ПРОЕКТ враждебен по отношению к российской традиционной культуре. Когда идеология ПРОЕКТА подобрала  для освоенного им мира имя западной цивилизации, она тем самым противопоставила Восток и Запад. Россия, безусловно, принадлежала к консервативному Востоку, и с передовым Западом, ушедшим далеко вперёд по пути усвоения прометеевских матриц, общего у неё всегда было мало. Как наши западники ни рвались в Европу, ни пытались копировать в России европейские образцы, Запад предпочитал держать Россию на расстоянии. Заключение Арнольда Тойнби (1889-1975) - автора знаменитого 12-титомника «Постижение истории» -  о том, что Россия представляет собой отдельную цивилизацию, таким образом, было вполне закономерным. Впрочем, это соответствовало и взгляду изнутри российской традиции. Н.Я. Данилевский (1822-1885) ещё до рождения Тойнби поставил Россию и Европу в цивилизационную оппозицию («Россия и Европа», 1871).

Декларация существования цивилизаций, отличающихся от современного Запада, означает, что прометеевское сознание обнаруживает у других народов наличие  культур, ещё не павших под натиском ПРОЕКТА. Пока не будет перемолото культурное своеобразие незападных цивилизаций, они будут считаться потенциальной угрозой. Особенно это относится к незападной, но христианской России. Россия беспокоит ПРОЕКТ именно тем, что выступает носителем христианской веры. Пока её христианство не преодолено, задача ПРОЕКТА не выполнена, а наличие Православия как духовной альтернативы делает возможным реванш христианских умонастроений даже на уже завоёванной территории. Тойнби прямо указывает на Православие как на причину недоброжелательства Запада:

«Русские навлекли на себя враждебное отношение Запада из-за своей упрямой приверженности чуждой цивилизации, и вплоть до самой большевистской революции 1917 года этой русской "варварской отметиной" была Византийская цивилизация восточно-православного христианства» («Цивилизация перед судом истории», 1948)

Словечко «навлекли» тут неслучайно. Именно русские, по мнению Тойнби,  несут ответственность за противостояние, а вовсе не Запад, хотя   «хроники вековой борьбы между двумя ветвями христианства, пожалуй, действительно отражают, что русские оказывались жертвами агрессии, а люди Запада - агрессорами значительно чаще, чем наоборот». Вина русских заключается в том, что они «сознательно и намеренно» «узурпировали» византийское наследие, включающее помимо всего прочего и негативное отношение к Западу. Утверждение, не выглядящее обоснованным, между тем  - весьма показательное. Объективность научного исследования фактов отступает под давлением прометеевской идеологии.

В 1917 году, по Тойнби, «Россия рассталась со своей вековой традицией, впервые в истории переняв западное мировоззрение». Это мировоззрение - коммунизм. Тут обнаруживается исторический парадокс. Тойнби признаёт, что коммунизм - изобретение Запада. С этим не приходится спорить, энергия коммунистического движения - естественное порождение прометеевской идеологии. Импорт в Россию марксизма осуществлялся силами ПРОЕКТА и полностью соответствовал его логике. Но вместо того, чтобы смести российскую самобытность, революционный дух, заимствованный из Европы,  стал идеологическим оружием, направленным против Запада и отстаивающим эту же самобытность, только перетолкованную на новый лад. Прометеевская фразеология и даже сами матрицы ПРОЕКТА оказались выдернуты из исторического контекста. Новая Россия объявила, что она дальше всех ушла по пути прогресса, то есть по прометеевскому пути. При этом многие элементы традиционной культуры вошли в ядро того, что позже получит название советского строя. России удалось принять формальную составляющую ПРОЕКТА, ограничив  воздействие его духа отдельными, хотя и очень болезненными проявлениями (например, воинствующий атеизм).

«Реальный ход событий в России был таков. После либеральной революции (февраль 1917 г.), ее подавления Октябрем и гражданской войны «февраля с октябрем» восстановилось традиционное общество в облике СССР. Во многом оно было даже более традиционным, более общинным, чем до революции»  (Сергей Георгиевич Кара-Мурза, «Неполадки в русском доме», 2004)

Россия удивительным образом адаптировалась. Не ПРОЕКТ переварил Россию, а Россия ПРОЕКТ. Пройдя сквозь революционный огонь, она не слилась с Западом; наоборот, противостояние стало более явным. (40) Но - не более фундаментальным. Сергей Георгиевич всё же ошибается:  новое традиционное общество, которое представлял собой СССР, имело более шаткое основание, чем дореволюционное. Сказывалась родословная советской идеологии. Западные идеологи ПРОЕКТА воспринимали феномен СССР скорее как историческое предательство прометеевских  идеалов, политический кульбит, обусловленный личными амбициями большевистских вождей, но не как иное цивилизационное решение. На Западе не могли не чувствовать исходное матричное единство, так бережно сохраняемое советским официозом под сенью Маркса и Энгельса, превращённых в кумиров нового строя. Вот свидетельство Сэмюэля Хантингтона из его программной статьи «Столкновение цивилизаций? » (1993):

«Конфликт между либеральной демократией и марксизмом-ленинизмом был конфликтом идеологий, которые, невзирая на все различия, хотя бы внешне ставили одни и те же основные цели: свободу, равенство и процветание. Но Россия традиционалистская, авторитарная, националистическая будет стремиться к совершенно иным целям. Западный демократ вполне мог вести интеллектуальный спор с советским марксистом. Но это будет немыслимо с русским традиционалистом. И если русские, перестав быть марксистами, не примут либеральную демократию и начнут вести себя как россияне, а не как западные люди, отношения между Россией и Западом опять могут стать отдаленными и враждебными».

Сказанное достаточно прозрачно. Откат России в традиционализм приведёт к тому, что развал социалистической системы станет для Запада пирровой победой. Рисуя облик нежелательной России - «традиционалистской, авторитарной, националистической» - Хантингтон повторяет в прометеевской, конечно, редакции знаменитую триаду  графа С.С. Уварова (1786-1855), министра народного просвещения при Императоре Николае I - «Православие. Самодержавие. Народность», ставшую впоследствии квинтэссенцией государственной политики императорской России. (41) Сравнивая исходную форму с её прометеевской интерпретацией, нетрудно заметить, что под собственно «традиционализмом» Хантингтон имеет в виду Православие. Именно оно вызывает у Запада наиболее болезненную реакцию. (42)

Стало ли реальностью то, чего опасался Хантингтон? Так ли далека сегодня Россия от полного поглощения ПРОЕКТОМ? Думается, не далека. ПРОЕКТ ни в коем случае нельзя недооценивать, его разрушающая сила по-прежнему эффективна. На счету ПРОЕКТА два катастрофических удара, нанесённых России: первый опрокинул Российскую Империю, второй развалил СССР. И в том и в другом случае социальные и экономические предпосылки создавались с помощью внедрения прометеевских матриц в сознание наиболее активных людей. Перерождение мировоззрения предшествовало всему остальному.

Какова должна быть завершённая программа по присоединению к ПРОЕКТУ страны с православной культурой, мы видим на примере Сербии. Сербию можно рассматривать как своего рода проекцию России. В Югославии Сербия играла ту же центральную организующую роль, что и Россия в СССР. Развал Югославии имел яркую антисербскую направленность. Права сербского, по преимуществу, православного населения рассматривались в последнюю очередь. Запад оказывал поддержку любой стороне, выступавшей против сербов и Сербии. То, что поддерживались мусульмане (а в лице албанцев в Косово они поддерживаются до сих пор, даже после 11 сентября 2001 года (43)), показывает, что с точки зрения идеологии ПРОЕКТА Православие представляет большую опасность, чем Ислам. Давление на Сербию не прекращено до сих пор; вероятно, оно не прекратится и после окончательного отторжения Косова (в нашей аналогии Сербия-Россия история с Косовом адекватна распаду уже самой России) (44). Формы давления стали гораздо мягче с момента прихода к власти в Сербии либеральных политиков, т.е. людей с прометеевским сознанием.

Политическое, экономическое и культурное господство носителей прометеевского сознания вполне достаточное условие для переработки ПРОЕКТОМ изначально культурно инородного общества. Именно таким образом ПРОЕКТОМ решена проблема стран с традиционным Православием, уже включённым в орбиту западного мира. Греческий философ и богослов Христос Яннарис оценивает сложившуюся ситуацию так («Вера Церкви», 1983):

«Противостояние между Православием и Западом утратило свой ярко выраженный характер и даже перестало быть очевидным. Запад ныне не стеснен никакими географическими границами и присутствует повсюду, став первой в истории цивилизацией поистине глобального масштаба. Слово "цивилизация" означает здесь конкретные теоретические предпосылки идеологического или догматического плана, сознательно или бессознательно выражающиеся в образе жизни, в образе повседневного бытия.

Сегодня даже в так называемых православных странах существует "западная" цивилизация: повседневная жизнь строится здесь согласно исторически сложившейся на Западе модели, на основании западной метафизики, восходящей к Фоме Аквинскому и Августину. Таким образом, Православие оказывается сведенным лишь к индивидуальным убеждениям, оставляющим в стороне практику жизни, историческое воплощение истины: Православие превращается в некое абстрактное учение, в бесплотную догму, в рутинное следование внешним культовым формам»

Понимая, какова мощь олицетворяющих ПРОЕКТ сил, их всё же нельзя считать всемогущими, а сопротивление ПРОЕКТУ бесполезным. Христианская историческая перспектива обрывает существование этого мира состоянием полного подчинения автору ПРОЕКТА и его присным. Но от нас зависит, как быстро человечество дойдёт до подобного состояния. Чем сильнее будет наша оппозиция ПРОЕКТУ, тем дольше наши дети будут иметь возможность жить духовной, а не только физиологической жизнью, т.е. сохранят достоинство полноценного человеческого существа.

Современное состояние ПРОЕКТА в определённой степени уязвимо. Кризис рационализма, вызванный стремлением ПРОЕКТА обнулить ценности, поколебал позиции атеизма. Горизонт, ограничивающий мир исключительно человеческим, оказался пробит.  Со второй половины XX-го века наблюдается некоторый ренессанс религиозности, получивший наименование «реванша богов». По большей части формы и наполнение этого «реванша» не представляют для ПРОЕКТА угрозы. Прежде всего, речь идёт о довольно аморфном чувстве мистического, хорошо укладывающемся в портрет прометеевского человека нового образца. Это - смесь эмоциональной стимуляции с созданием индивидуальной версии мироздания, которая включала бы и собственного бога или пантеон богов - по желанию. (45) В результате активизировались различные гуру, секты, новый толчок получило язычество. Приливная волна затронула и мировые религии, в том числе христианство. Этот эффект имеет прежде всего количественное, а не качественное измерение. Интерес к религии ещё не означает глубокой веры. Но всё же утрата рациональностью тотального идеологического господства в матрицах ПРОЕКТА может быть использовано православной культурой для усиления собственных позиций и выстраивания более эффективной обороны силам ПРОЕКТА.

Российское общественное сознание, воспринимая результаты прометеевского воздействия, не может не испытывать беспокойства. Слишком уж велики разрушения. Привычные, во многом восходящие к советскому периоду культурные матрицы ломаются и замещаются матрицами ПРОЕКТА. Формируется массовый прометеевский человек, имеющий поведенческие стереотипы, аналогичные присущим людям ПРОЕКТА на Западе. Настораживает же это, прежде всего, потому что Россия, в отличие от Запада, не имеет достаточной экономической и социальной прочности, чтобы долго вынести нового прометеевского человека. Запад пришёл к человеку без ценностей, выработав определённые механизмы, позволяющие обществу существовать в условиях господства прометеевского сознания, например - ту же приверженность общественному договору, выраженную в уважении к закону и его исполнителям, деятельном и популярном институте судопроизводства и тому подобных вещах. Остаточные следы не до конца выветрившихся ценностей прометеевской эпохи ещё какое-то время способны держать общество, имеющее к тому же весомые экономические показатели. Иное дело Россия, где человек без ценностей возникает  на месте традиционного человека в условиях полной разрухи институтов традиции. Это выглядит очевидным социальным самоубийством.

Предпринимаются какие-то попытки противодействия. Заговорили об уважительном отношении к прошлому, о восстановлении традиций. Действительно, какие-то традиции восстанавливаются. Реанимировалось казачество. Учредили кадетский корпус. События русской истории стали обоснованием новых государственных праздников (День народного единства в честь преодоления Смутного времени, День Крещения Руси - хотя бы в статусе памятной даты). Осознана необходимость патриотического и нравственного воспитания в школе. Этот список можно длить и длить, однако при этом он так и останется перечислением отдельных позитивных явлений. Нет системы. Тратятся громадные усилия на достижение локального результата (например, на принятие правильного закона), а тем временем активисты ПРОЕКТА находят сотни лазеек, чтобы обойти поставленные препоны и усилить нажим.

Главная беда нашей обороны - непонимание духовного характера происходящих событий.  В первом приближении атака  на Россию распознаётся как воздействие инородной культуры, а это значит, что она распадается на отдельные  угрозы (нежелательные культурные явления), которые могут быть описаны, локализованы и  преодолены с помощью контрмер опять-таки в сфере культуры. Между тем, наблюдаемое в культуре лишь следствие усвоенных и активированных матриц ПРОЕКТА. Те, конкретные формы, в которых была реализована та или иная матрица, по большому счёту случайны и особого значения не имеют. Важен лишь сам факт закрепления матрицы в сознании. Матрицы постоянно модифицируются, их количество нестабильно и описать их исчерпывающим образом невозможно. Невозможно также предсказать, где и в каком виде будет реализована конкретная матрица. Активность прометеевской идеологии охватывает всё, что только может быть осознано человеком. С такой тотальностью можно бороться, лишь противопоставив ей нечто, в той же мере тотальное. Единственное, что отвечает подобному требованию, это религиозная традиция. Пока российское общественное сознание будет оставаться светским, оно будет всё больше поддаваться ПРОЕКТУ. Существующий способ выстоять у России только один: она должна признать свою религиозность.

Обе исторические религии России - Православие и Ислам, - при всех своих межрелигиозных противоречиях, по отношению к ПРОЕКТУ находятся в одинаковом положении. Стремление ПРОЕКТА к своей цели предполагает их ликвидацию или существенную деформацию - вплоть до потери сущностного ядра. Наверное, этого достаточно, чтобы найти приемлемые формы взаимосотрудничества в борьбе с ПРОЕКТОМ. Однако, велика вероятность, что силы ПРОЕКТА будут поощрять Ислам к  повышению градуса конфликта с Православием, поскольку, как уже говорилось, Православие рассматривается ПРОЕКТОМ как основная угроза, для снятия которой уместен тактический союз с кем угодно.

Поэтому в качестве базовой уместнее всего рассматривать исключительно православную религиозность. Православие должно быть осознано как сущностное ядро российской культурной и государственной идентичности. Общественное сознание должно стать, по возможности, православным. Для этого требуется, чтобы православное мировоззрение вышло за пределы церковной ограды и пронизало собой общественный и личный быт россиян. С какой бы стороны ни атаковали матрицы ПРОЕКТА, они везде должны наталкиваться на противостоящие им православные матрицы.

Роль Церкви при этом становится предельно ответственной. Она должна хранить и возжигать духовный огонь не только для своих чад, но и для всего общества. Но, прежде всего, требуется  соблюдение неповреждённой чистоты этого огня. К сожалению, прометеевская идеология затронула и чад Церкви. Наше сознание в повседневном обиходе зачастую руководствуется не православной догматикой, а матрицами ПРОЕКТА.  Иной раз следы прометеевских матриц прочитываются и в трудах некоторых православных богословов. Необходимо обнаружить все такие случаи проникновения. Это возможно, поскольку на фоне православной традиции матрицы ПРОЕКТА особенно заметны. Начав с себя, Церковь может развить институты духовной экспертизы, работающие в интересах всего общества. Культурная жизнь должна получить духовную оценку, хотя бы на уровне рекомендаций. Надо построить непрерывно работающий механизм выявления матриц ПРОЕКТА. Только сделав явным этот злокачественный поток, можно успешно с ним бороться..

А судьба России сегодня зависит исключительно от того, сможет ли общество довериться авторитету Церкви. Если на это хватит решимости у государства и общества, Русь ещё постоит.

Побоимся сделать этот шаг - нас сметёт, и наше падение значительно приблизит мировую победу ПРОЕКТА.

Примечания:

40.  Показательно, что в борьбе с Советской Россией использовался символ Прометея. Это выдаёт «проектное» происхождение антироссийской и антисоветской идеологии. Лидер Польши Пилсудский в 1926 году создаёт «Прометееву Лигу покоренных Москвой народов», или просто «Лигу Прометея»,  объединяющую национальные эмигрантские сообщества. (русские эмигранты, естественно, туда не входили). Главными центрами Лиги были Варшава и Париж. Впоследствии был создан клуб «Прометей». Вообще, одним из ведущих направлений в польской политике того времени был так называемый «прометеизм», который заключался в стимулировании националистических движений на территории СССР. Конечной целью виделось ослабление и распад советской державы.

41. См.: Уваров С.С. «О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством народного просвещения» (1833)

42. Памятуя, что фантастика есть наиболее полное отражение ПРОЕКТА в литературе, здесь можно привести в качестве примера роман  Д. Брина «Почтальон» (1985), в котором в качестве силы, развязавшей гибельную для мировой цивилизации войну, называется «славянский мистицизм».

43. 11.09.2001  была осуществлена террористическая атака с помощью захваченных гражданских самолётов на значимые объекты в США, в ходе которой были разрушены, в частности,  башни Всемирного торгового центра. Трагедия позволила правительству США объявить войну международному терроризму, а поскольку к организации терактов была причастна «Аль Каида» - организация, исповедующая ваххабизм - одно из фундаменталистских направлений в Исламе, развернутая кампания  подстегнула всплеск антиисламских настроений на Западе. Тезис Хантингтона о конфликте цивилизаций, казалось, был подтверждён самой жизнью. Однако, избрание Президентом США Барака Обамы, имеющего незападные и даже исламские культурные корни, не очень укладывается в хантингтоновскую схему. У многих возникло ощущение, что стимуляция конфликта может быть инсценировкой, за которой стоит поиск Западом способов ускорить культурно-политическую переделку мира в соответствии с собственными соображениями. Насколько это ощущение соответствует действительности, сейчас неважно, показательно само появление подобных конспирологических версий. Мир не верит, что ПРОЕКТ решает локальные задачи, он чувствует его тотальный характер.

44. В настоящее время Косово признано 69 государствами (из 192 членов ООН). Все ведущие страны Запада признали Косово фактически сразу же после объявления албанским правительством края  независимости 17 февраля 2008 года. Однако полной идеологической победой ПРОЕКТА стало бы признание независимого Косова самой Сербией. Сейчас это невозможно, но процесс ещё не завершён. Есть и другие знаковые точки, к прохождению которых будет стремиться ПРОЕКТ - признание независимости Косова Россией (это важно в перспективе дальнейшей переработки ПРОЕКТОМ самой России. Возможность так продавить Россию будет означать, что она уже практически «переварена»); полноценное участие Косова в ООН (кроме России тут ещё важна позиция Китая).

45. Чуть ли не самый известный хит группы  «Депеш Мод» (Depeche Mode), записанный  в 1989 году,  имеет очень характерное название  - «Personal Jesus» («Личный Иисус»). Это новый уровень «переработки» христианства ПРОЕКТОМ.