Слово о патриотизме и национализме

1.

Эти два понятия родственны и в то же время содержат в себе существенные различия. Сначала о сходстве. «Национализм» - производное от латинского natio - «народ», которое, подобно русскому эквиваленту, имеет смысловую связь с понятием о рождении. В русском языке имеем: (род) - народ - природа. В латинском однокоренные слова с тем же значением: nascor - natio - natura. Рождение невозможно без отцовства. Отсюда в латинском имеем: pater (отец) - patria (отечество). В русском же слова «отечество» и «родина» (а последнее имеет связь с первой цепочкой) являются синонимами. Итак, налицо родственность смыслов.

Теперь о различиях. Слово «отечество» содержит в себе идею старшинства, власти, в конечном итоге имеет отношение к государству. Т.е. в понятии «патриотизм» превалирует идея государственной организации. В понятии же «национализм» преобладает идея родства.

Патриотизм можно определить как любовь к своей государственности, а национализм - как любовь к своему народу. В случае, когда этнос включен в систему государственных отношений, и эти отношения замыкаются исключительно на нем, что имело место, например, в древнегреческих полисах, можно говорить о тождестве патриотизма и национализма.

Если же государство вбирает в себя два или несколько народов, патриотизм выступает в качестве начала, консолидирующего общество. Как же он сосуществует с национализмами разных народов? Как правило, имеется государствообразующий, доминирующий народ. Отличие его национализма от других заключается в том, что он ближе всех к общегосударственному патриотизму. Например, в Римском государстве существовал закон «Об оскорблении величия Римского народа», преступления против которого карались смертью. Под действие этого закона подпадали оскорбления всякого лица, облеченного государственной властью.

Когда Рим стал всемiрной империей, о чисто латинском национализме говорить вряд ли было уместно, ибо он постепенно уступил место общеимперскому патриотизму, и это было несомненным шагом вперед в развитии народного самосознания. Император Каракалла в 212 г. даровал римское гражданство всему разноплеменному свободному населению государства. Император Диоклетиан интуитивно ощутил, что для единства державы необходима религиозная составляющая, она должна была лечь в основу римского патриотизма. И он принялся насильственно насаждать культ Непобедимого Солнца (введенный незадолго до него императором Аврелианом). Когда этот богоборец сошел с исторической сцены, равноапостольный Константин воздвиг над империей святой Крест. Заложив новую, самую прочную из возможных, основу имперского патриотизма, Константин основал и новую столицу, Новый Рим. Стал формироваться новый народ - «ромэев» - христиан с имперским самосознанием. Через тысячелетие новая империя пришла в упадок. Этому предшествовало угасание имперского самосознания. Ромэи (римляне) вдруг ощутили себя эллинами. Если в первые века существования Византии слово «эллин» в части своего значения было синонимом слова «язычник» (т.е. имело негативный оттенок), к ее концу слово «эллин» вновь зазвучало неким подобием свежести, т.е. имело место развитие эллинского национализма, что было признаком деградации народного самосознания. Богу сие было неугодно (также, как была неугодна активно насаждавшаяся тогда Флорентийская уния), поэтому Он покорил греков туркам.

Здесь нам важно понять, что национализм, хотя его как любовь к своему народу, никто не отрицает, стоит наголову ниже имперского патриотизма. Он начинает о себе заявлять в том случае, когда имперский народ находится в упадке, когда он гоним и тесним по всем направлениям.

С нездоровыми проявлениями национального чувства государствообразующего народа следует бороться не запретами, а поддержанием его в здоровом состоянии (ведь и врач, когда кого-то лечит, он борется с болезнью, а не с больным). Если этот народ не притеснять, он обязательно возьмется строить свою империю, ибо она есть идеальная форма его существования. Если ему не дать строить империю, мы обязательно увидим нездоровые проявления национального чувства. Что касается малых народов, нужно вплетать их законную и естественную любовь к своему народу (ни в коем случае при этом ее не отрицая) в более высокое чувство любви к общему отечеству, государственная мощь которого позволяет цвести самым разным этносам при условии, что они не посягают на разрушение общего дома; что они признают приоритет в государственном и культурном строительстве основного народа.

2.

Так называемое Новое время выдвинуло свое, извращенное, понятие нации. Великая Французская революция разорвала государство так, что дворянство и духовенство стали считаться отдельно от нации, чем были автоматически обречены в значительной степени на истребление. Такова технология любых революций: раздробить общество на части по классовому, религиозному, национальному, партийному или еще какому-то признаку -  с целью поглотить все общество какой-то одной из его бывших частей. Французы обозначили революционную часть общества нацией; большевики - пролетариатом; нынешние смутьяны - «креативным классом». Характерная особенность: во всех трех случаях революционная часть общества противопоставляется государственной власти и церковной иерархии. Вторая закономерность: революционный класс становится количественно все более незначительным.

Что есть нация, выпестованная французскими революционерами? Это часть общества, лишенная духа, лишенная головы и нервной системы, - идеальный вариант для водворения тирании (и чем малочисленнее революционный класс, тем, соответственно, более жесткую форму тирании он учреждает по приходе к власти). Ибо одухотворяет народ вера, его голова - монарх, а нервная система - природная аристократия. Когда эти факторы национальной жизни устраняются, остаются плоть и кровь, чисто животные начала. Человек дичает. Он начинает исследования: кто с ним близок по крови, а кто далек, и уже исходя из этого, назначает себе друзей и врагов. Нездоровый национализм с примесью дикости становится востребованным, потому что природа не терпит пустоты, а он хоть как-то, пусть и в достаточной степени примитивно, позволяет упорядочить жизнь.

Когда здоровый патриотизм вытесняется на обочину народной жизни, когда государствообразующий народ, его вера, его язык, его культура претерпевают гонение, а именно это мы наблюдаем сейчас в отношении русской веры, русской культуры, русского языка; тогда народу, чтобы оставаться самим собой, остается двигаться в сторону национализма. Однако, в силу исторических причин, он уже не обладает цельностью и стройностью, потому что нация была обезглавлена в печальном 1917 г., потому что разрушена ее естественная структура. Русский национализм сталкивается с национализмами других групп населения. Власти предержащие, дабы уравновесить противостоящие силы, помогают слабейшим (им это кажется правильным), чем всегда вызывают недовольство государствообразующего народа. В результате общество годами и десятилетиями колеблется на грани войны. Поэтому те, кто сейчас пытаются подавить самосознание русского народа, а оно - исторически имперское, более всего способствуют проявлению в его среде нездоровых форм национального чувства. Именно они более всего повинны в разжигании межнациональной розни, хотя на словах они - всегда за ее преодоление. Они выступают в качестве провоцирующего фактора.

Вооружите русский народ современной идеологией имперского патриотизма, и нездоровые проявления национального чувства станут постепенно сходить на нет. Внедрите эту же идеологию в представителей других народов, и градус межнациональной напряженности значительно понизится. Появится единство, обуздывающее и перенаправляющее центробежные силы в силы центростремительные.

В Ельцинской Конституции прописано: «В Российской Федерации признается идеологическое многообразие. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (Ст. 13). Государство без идеологии - это поле для будущих завоеваний со стороны хищных соседей. Увы, но здесь действует закон джунглей: кто уснул, того съели. А государство без идеологии, без царя в голове - как раз тот уснувший, тот расслабленный, которого может попирать всякий встречный. Государственное единство невозможно удержать только экономическими способами. Да, это важнейший инструмент; однако без более мощных скреп государство распадется.

Поэтому России в настоящее время, как воздух, необходим русский патриотизм в качестве государственной идеологии. Сотню лет назад черносотенное движение, единственная последовательно контрреволюционная сила, которая одна самоотверженно пыталась предотвратить ужасы революций и гражданской войны, объединяло не только русских, но и мусульманские народы Империи. 400 лет назад освобождению России также, наряду с русскими, способствовали представители других народов (в том числе жители покоренной всего 60 лет назад Казани) - в противовес русским по крови (и что особенно удивительно, по вере) предателям.

Сейчас, в условиях противостояния патриотических сил врагам России (а бьют они обычно по наиболее уязвимым местам), после заказных убийств в Казани и Дагестане крупнейших фигур, которые не мыслили судьбы мусульманских народов в отрыве от России (а цель убийств - уничтожить ростки русского патриотизма среди мусульман), было бы не только недальновидно, но и преступно, предательски, - отталкивать от себя этих столетиями проверенных союзников русского народа.

3.

Западу не впервой делать ставку на нездоровое национальное чувство русских. В годы Второй Мiровой войны наши противники использовали весь набор национализмов на территории России, дабы, разделяя, властвовать. Иуда Власов был на словах за освобождение русского народа. Но как народ, сформировавшийся в качестве государствообразующего, может быть свободен, не имея никакой государственности, т.е. будучи в оккупации? При посредстве Власова наши враги эксплуатировали нездоровое русское национальное чувство в своих интересах, равно как и нездоровые национальные чувства других народов, используя соответствующих лидеров.

С тех пор мало что изменилось. Разразись, к примеру, война - тотчас найдутся несколько новых власовых, которые помогут разыграть нашим противникам карту русского псевдонационализма. Мы говорим «псевдо» по той причине, что любовь к народу несовместима с предательством, пусть во многом и несовершенного, пусть даже пораженного тяжкими болезнями, но своего государства. Эти новые власовы, вероятно, обретут и новых «духовных» руководителей, как было 70 лет назад. Тогда 29 июня 1941 г. подчинявшийся митрополиту Евлогию и служивший в Германии архимандрит Иоанн Шаховской (впоследствии архиепископ Сан-Францисский) писал в газете «Новое слово» по поводу нападения Гитлера на Советский Союз: «Промысл избавляет русских людей от новой гражданской войны, призывая на землю силы исполнить свое предназначение. Право на операцию свержения 3-го Интернационала поручается искусному, опытному в науке своей германскому хирургу... Понадобилась профессиональная, военная, испытанная в самых ответственных боях железно точная рука германской армии. Ей ныне поручено сбить красные звезды со стен русского Кремля, она их собьет, если русские люди не собьют их сами. Новая страница русской истории открылась 22 июня 1941 года, в день празднования Русской Церковью памяти всех святых, в земле русской просиявших. Не ясное ли это даже для слепых знамение того, что событиями руководит высшая воля?».

Казалось бы, что хорошего мог ждать русский народ от успехов германского национал-социализма? Но некоторые клюнули на удочку, съели приманку и под видом добра сеяли зло, при этом понося самыми последними словами предстоятеля Русской Церкви митрополита Сергия (Страгородского). Так сейчас многие поносят Патриарха Кирилла, полагая, что служат тем самым делу «освобождения» Церкви. Некоторые сейчас страстно желают, чтобы Россия была поглощена Западом - тогда, якобы, наступит царство свободы, в том числе какой-то небывалой степени свободы для русского народа. Несчастные! Запад многократно с XIII по XX век показывал одну простую вещь: его устроит лишь тотальное истребление (или, как минимум, распыление) русских.   

Русский человек со здоровым национальным чувством никогда не поверит предводимым демагогами и провокаторами псевдонационалистам - когда они идут рядом с либералами, оскорбляющими Русскую Церковь; когда они участвуют в одних акциях с содомитами; когда они спокойно слушают речи тех экс-политиков, что повинны в геноциде 90-х годов.

4.

Русскому имперскому патриотизму в XXI веке просто нет достойной альтернативы. Либерализм и мультикультурализм Запада рассыплются - точно карточный домик, если им будет противостоять в плане идеологии нечто более мощное. Западная цивилизация распадется на обломки, которые с разной силой станут тяготеть, точно к непреодолимому магниту, к империи Востока. Чтобы эта наметившаяся возможность стала реальностью, необходимо всемерное развитие русского имперского патриотизма. Его краеугольным камнем должно стать Православие. И не потому, что это вера большинства (хотя последнее было бы желательно) - ведь когда Константин Великий воздвиг Крест над Римской империй, православные христиане были не просто в меньшинстве, но в значительном меньшинстве. Нет, - потому что Православие наиболее терпимо к представителям любых других исповеданий. Только тот, кто прав перед Богом (православен), может сожалеть с любовью о неправоте других, при этом не насаждая своей правоты с позиций силы. Только тот, кто прав перед Богом, способен не воспринимать представителей других исповеданий в качестве конкурентов. Только тот, кто прав перед Богом, способен молиться о заблудших, не желая им зла. Только тот, кто прав перед Богом, способен не просто терпеть, но и любить тех, кто с ним не согласны.

Римская, Византийская и Российская империи объединяли в себе множества народов, не устраивая при этом геноцида, - последней особенностью всегда отличались лжеимперии: от Арабского Халифата и государства Карла Великого до Третьего Рейха и нынешних Соединенных Штатов. Народы все это видят, и смогут сделать свой выбор.

В первые годы советской власти разрушителями России была объявлена война так называемому «великорусскому шовинизму». Подобное, пусть и в меньшей степени, наблюдалось в 90-е годы. Плоды деятелей тех идеологических войн известны. Они выражаются одним словом - «разруха»: в умах, в семье, в школе, в вузе, на производстве, в сфере общественной деятельности. Когда руководство Советского Союза стало, правда, пользуясь уродливым наречием «диалектического материализма», взывать к русскому патриотизму, особенно в годы войны, страна ожила, появилась воля к жизни, был дан выход скрытой энергии народа.

Не столь уж трудно в современных условиях повторить прежний опыт, тем паче, что нет необходимости прибегать к услугам «исторического материализма» - все (или, во всяком случае, многое) можно называть своими именами. Для этого нужна политическая воля. Не случайно либералы-белоленточники, видя, как их влияние на общество тает, точно снег под лучами весеннего солнца, стремятся протолкнуть новый закон «Об образовании». Нужно этому воспрепятствовать, ибо он несовместим с идеалами русского патриотизма. Образование и воспитание без патриотической составляющей будут заведомо ущербны.

Если государство сейчас откажется от воспитания народа в духе патриотизма, энергия народов России будет искать выхода в различных национализмах, которые, в свою очередь, станут разрывать страну на клочья, от чего она будет десятилетиями истекать кровью, пока ее окончательно не поглотят многочисленные хищные соседи.