Православие и журналистика

Продолжение разговора о современной роли православных СМИ, начатого протоиереем Андреем Ткачевым в статье «Если мы начнем воевать, то, конечно, мы выиграем». 

Я внимательно следила за комментариями к статье, но их авторы, к сожалению, не обсуждали главную мысль, высказанную отцом Андреем: православная журналистика сегодня, к сожалению, проигрывает на информационном фронте светским СМИ, а мы должны побеждать. Причин этих проигрышей много, и о них хотелось бы поговорить не в узких рамках комментария, а несколько поподробнее, потому что тема это не просто актуальна - поражение в информационных битвах есть наш проигрыш в битве с врагом рода человеческого. И это не излишний пафос - ведь дьявол - лжец и отец лжи, а, значит, именно он сегодня владеет большей частью так называемого информационного пространства в нашей стране.

 

Гордыня как «профессиональное заболевание»

Итак, начнем с самого начала.

Что такое журналистика? Это понятие можно рассматривать в общем плане и в личностном. Я не буду удаляться в академические дебри, скажу проще: в первом случае это есть совокупность сложных систем сбора и распространения информации, а во втором - это образ мыслей, психологические особенности человека, который этим самым сбором и распространением занимается. Если еще проще, то есть человек (журналист) - и есть некое информационное поле, которое он обрабатывает.

Со светской журналистикой все ясно - она является одновременно и создателем, и отражателем общественной жизни. Есть информационный повод - его можно подать в виде новостной заметки, репортажа, интервью, статьи и тд. - это не суть важно. Главная цель здесь - проинформировать людей о чем-либо.

А вот что касается православной журналистики, то здесь все намного сложнее.

Взять хотя бы сам термин «православная журналистика», «православные СМИ» - на редкость неудачный, хотя и естественно возникающий в сознании современного человека, противопоставляющего светскую жизнь - и церковную (Русской Православной Церкви).

Но начнем с того, что, вообще-то, Православие как вероучение и мировоззрение с журналистикой как сферой деятельности, имеющей свои принципы и каноны, не совмещается. Почему? А вот смотрите: что должно быть присуще православному человеку, что он должен воспитывать в себе ежедневным, ежечасным трудом? Правильно, смирение. А где вы видели смиренных журналистов? Для нас настойчивость, напор, порой даже нахальство - неотъемлемая часть профессионального образа действий. Иной раз приходится в полном смысле слова гоняться за объектом своего внимания, надоедать ему звонками, просьбами о встрече и т.д., иначе задание редакции не будет выполнено, материал (статья, радиопередача, видеосюжет) не будет сделан. То есть смирение как личностный фактор для журналистов просто невозможен, так как он мешает исполнению профессиональных обязанностей.

Дальше. Когда журналист готовит материал в свое издание или подготавливает новость к эфиру, он всегда высказывает свои личные суждения о произошедшем. Он может делать это и не «в лоб», но с помощью оценочной лексики, так что у читателя (слушателя, зрителя) не остается сомнений в личной позиции пишущего (говорящего). То есть априори наше мнение имеет вес - и в глазах тех, кто воспринимает эту информацию, и, естественно, в наших собственных. Да мы бы и не могли написать убедительную статью, снять интересный сюжет, если бы сами не были уверены в значимости именно своей интерпретации события. А ведь это уже гордыня... И, что печально, она - наше «профессиональное заболевание», которое присуще всем без исключения журналистам. Ну и как, в таком случае, журналистика может быть «православной»?

Конечно, можно просто заменить термин на «духовная» или «религиозная», поскольку по смыслу это ближе тому, о чем пишут «православные» журналисты. Но суть-то не в терминах! А в том, что здесь на первое место выходит не сама информация, а тот, кто ее передает. То есть информационный повод может быть таким же, как и у светского журналиста, но он должен быть подан не с внешней стороны, а передан его духовный смысл. А как это можно сделать, если наши профессиональные навыки противоречат самим основам православного мировоззрения? Причем настолько, что иерей Александр Зайцев в своем комментарии к статье о. Андрея Ткачева отмечает: «Есть и другая проблема, которую я отчасти почувствовал на себе - некие негативные душевные изменения при долгой работе в иформ. сетях, даже с благими целями».

Это можно наблюдать в православной прессе сплошь и рядом: как только в издание приходят профессиональные журналисты, оно меняется, с одной стороны, в лучшую сторону (появляется концепция, улучшается подача материала, оно начинает выглядеть более современно, профессионально), но, с другой стороны, издание становится более светским по духу - пусть даже там и публикуются речи иерархов, проповеди, отрывки из духовной литературы. Все равно - основную массу любого издания составляет информация, и по тому, как именно она подбирается, на чем ставится акцент, как даже она подается дизайнером -по всему этому можно сразу определить, каково мировоззрение автора, верстальщика, редактора.

 

Интерес или польза?

Основная ошибка несведущих в журналистике людей заключается в их твердом убеждении, что в СМИ самое важное - это авторы. «Вот у нас есть хорошие статьи, говорят они, давайте будем выпускать газету». Ну и выпускают. Максимум 4 номера. На пятом, как правило, пыл угасает, приходит понимание того, что газета или журнал - это все же не сборник разнородных статей. Это нечто большее, а, главное, для того, чтобы издание жило, должно быть понимание высшей цели: ради чего все это? Что получат люди в итоге, что в них изменится? В любом творчестве как процессе, в любом произведении как его продукте - а журналистика и само средство массовой информации, несомненно, относятся и к первому (творчеству), и ко второму (произведению), -есть некий метафизический смыслих существования. И люди, которые ежедневно созидают это издание, вполне возможно, даже не осознавая этого, работают на какую-то сверхзадачу. Впрочем, как раз в религиозной журналистике сверхзадача ясна - формирование православного мировоззрения. Но тут присутствует несколько скрытых противоречий, которые зачастую очень мешают эту самую сверхзадачу выполнять.

Противоречие первое, о котором я уже упомянула выше: противопоставление профессиональных поведенческих установок пишущего (снимающего) человека православным заповедям. Это глубинное противоречие имеет несколько причин. Во-первых, сама по себе журналистика зародилась как явление явно не духовного характера. Я имею в виду журналистику как способ переработки и подачи информации, а не как простое информирование о событии. То есть, она изначально, по самой своей природе, - продукт светского общества. Конечно, можно ее приспособить под духовные нужды. Но лишь приспособить, а хорошо ли, плохо ли - это уже зависит от редактора или от того, кому этот редактор подчиняется.

Во-вторых, из истории развития журналистики мы видим, что абсолютное большинство изданий конкурировало между собой. Даже в ее урезанном варианте, который преподают в школе и на журфаке, видно, что между разными газетами и журналами шла ожесточенная борьба за читателей. Следовательно, победа доставалась тому, кто сумел «отвоевать» кусок «информационного поля» и сделать целевую аудиторию, «живущую» на нем, своей, «приручить» ее. Каким путем - это уже другой вопрос. Так формировались профессиональные нравственные принципы, этика журналиста. Причем, обратите внимание: мы знаем имена православных публицистов, тех, кто писал в толстых журналах статьи на духовные темы в XIX, XX-х веках. Но мы практически не знаем имен духовных журналистов, работавших в менее толстых изданиях на постоянной основе - репортеров, интервьюеров. А ведь именно они-то и были профессионалами, в отличие от философов, пишущих статьи «на злобу дня» тогда, когда им захочется.

В-третьих, каким способом удавалось и удается «приручать» целевую аудиторию? Играя на любви людей к сенсациям, на интересе к тайнам жизни известных людей, к скандальным разоблачениям и т.д. Как это все относится к Православию? Никак, естественно. Поэтому очень часто православные издания упрекают в том, что они «скучные», в них «нечего читать», кроме информации, «нет ничего живого».

Как-то у одного известного религиозного журналиста прочитала о его предложении для «оживления» вводить в публикации епархиальных изданий «элементы сенсации» или даже «скандала», то есть подавать информацию, к примеру, об обнаруженной древней иконе или иной святыне «читабельно», а, на деле - по-светски, по канонам профессиональной журналистики. Да, это было бы весьма привлекательно: аршинный «цепляющий» заголовок, что-то типа «РАСКРЫТА ТАЙНА СЕМЬИ N! ВСЕ ЗНАКОМЫЕ БЫЛИ ПОТРЯСЕНЫ...» или «ЭТО ШОКИРУЕТ: ДОСКА ОКАЗАЛАСЬ ДРЕВНЕЙ ИКОНОЙ!». Только, опять же, где здесь духовность? Отсюда, второе противоречие: «интереса» и «пользы».

Как совместить эти два порой несовместимых понятия - «интересность», занимательность информации - и ее духовную пользу? Во многих изданиях православной направленности зачастую первое трактуют как рассказ о чудесах, о чем-то необычном, о пророчествах, знамениях и т.д. Что касается духовной пользы этого, то я нередко замечала, как некоторые неофиты, начитавшись подобных историй, начинали воспринимать Православие исключительно в качестве мистического учения. Каждый блик на иконе, каждый шорох за спиной во время молитвы трактовались ими как проявление Божественного присутствия. На это их наталкивала сама подача авторами статей сведений о чудесных проявлениях: с придыханием, с умилением, с высокопарной многозначительностью...

Впрочем, в данном случае меня интересует не столько реакция читателя (зрителя, слушателя), сколько способность журналиста разрешить дилемму интереса и пользы. Ведь именно в этом и заключается коренное отличие светской и религиозной журналистики: в способности автора любое событие интерпретировать, исходя из его духовного смысла. Но как же это трудно! Иной раз для этого требуется знание истории Церкви, подлинной истории государства Российского, трудов Святых отцов (пример - многие публикации на РНЛ). Профессиональные журналисты в массе своей на это не способны. Следовательно, данную проблему они решают, исходя из своего понимания (или не-понимания) духовной пользы от интересной информации.

Вспоминаю, как однажды я обнаружила в Интернете новость о проходившем в Польше съезде каких-то духовных организаций и, очень довольная, подготовила ее для рубрики «Православное обозрение» в «Новосибирском епархиальном вестнике». Когда главный редактор газеты, отец Александр Матрук, просмотрел заметку, он, как всегда, мягко, мне сказал:

- Вы знаете, не надо этого ставить.

- Почему? - искренне удивилась я. - Такая интересная информация...

- Мы не знаем, что это за организации, здесь не указано, православные они или католические, или, может, протестантские.

В конечном итоге, оказалось, что это были экуменисты.

Исходя из сказанного, можно понять, что в религиозных СМИ существует и третье противоречие, порой мешающее формировать у читателей подлинно православное мировоззрение: критерий оценки интереса и пользы от информации журналистом - даже религиозным, -иногда не совпадает с оценкой этого же события священством.

Если главный редактор - священнослужитель, который постоянно отслеживает, какая информация проходит в издании, строго следит за ее качеством, то его слово оказывается решающим и проблем не возникает. Но зачастую батюшка-редактор, который служит в храме, ездит на требы, исполняет другие послушания, элементарно не успевает заниматься газетой или журналом, доверяя формирование издательской политики мирским журналистам. И тогда там могут появиться публикации, которые сами по себе будут интересными, только вместо духовной пользы от них будет духовный вред.

И вот здесь не могу не затронуть еще одну, чрезвычайно важную проблему, которая существует только в православной прессе.

 

«А ты кто такая?..»

Протоиерей Андрей Ткачев подчеркивает: «Нам нужно много качественного радио. Православный информационный продукт должен конкурировать по качеству со всеми передовыми продуктами. По смыслу информация должна быть православная, а по качеству -конкурентоспособная со всеми другими СМИ. Радио, телевидение, Интернет, печатные издания - всё должно быть востребовано».

Я совершенно согласна с батюшкой - все это надо делать, и чем быстрее, тем лучше. Потому что информационная война идет каждый день, каждый час, и мы в ней несем потери. Но вот вопрос: а кто все это будет делать? Кто будет писать тексты для радиопередач, снимать сюжеты для ТВ, и чтобы при этом все они были не просто православными, а шли строго в русле политики, осуществляемой Священноначалием Русской Православной Церкви? Ведь может быть и «православие по-кочетковски», к примеру, или в стиле протодиакона Андрея Кураева. Кто будет «руководить и направлять» журналистов? А это необходимо, иначе мы получим не духовное просвещение неграмотных в этом плане людей, а интерпретацию православного вероучения «религиозно продвинутыми» журналистами. И пусть не обижаются на меня коллеги за такие слова - согласитесь, очень трудно избежать искусов«ложного мудрствования» или синдрома «младостарчества», когда знаешь, что тебя слушают тысячи людей, когда они ждут твоего духовного совета. Все мы знаем, что до сих пор читатели нередко обращаются в редакции православных изданий за помощью, вместо того, чтобы дойти до ближайшего храма и попросить ее у священника. Про наше «профессиональное заболевание» я уже писала, но что мы, журналисты, если даже духовенство не выдерживает этих искусов!

А теперь пришла пора рассказать несколько историй из своей бытности редактором, когда по благословению Владыки Тихона я курировала все печатные издания, выходящие на территории Новосибирской епархии.

Как-то раз мне принесли текст одного издания, который, мягко говоря, был не очень грамотно написан - и стилистика хромала, и с внутренней логикой изложения были проблемы, про пунктуационные и прочие ошибки вообще молчу. Я осторожно так говорю:

- Батюшка, надо переделать, потому что вот здесь и вот здесь, и вот здесь - неправильно написано.

И в ответ слышу:

- Ты кто такая? Я игумен, а ты кто?!

- А я редактор!

В результате произошла безобразная сцена, после которой я чувствовала себя так, словно меня раскатали катком по полу кабинета.

Другая история для меня вообще закончилась сердечным приступом. Я долго пыталась объяснить священнику, что ставить летнюю фотографию, тем более плохого качества, на обложку ноябрьского номера журнала не стоит. Приводила разные доводы, уговаривала, упрашивала - бесполезно. Наконец, выведенный из терпения, батюшка отрезал:

- Будет так, как я сказал. Я плачу, и ты обязана слушать меня!

Третья история была менее драматичной, но не менее поучительной.

Однажды из прихода одного районного центра прислали электронную версию готовой к выходу газеты для просмотра. В небольшой, восьми полосной, газетке А4 формата я насчитала 11(!) гарнитур - различных написаний шрифтов. Тексты изобиловали всеми видами существующих в русском языке ошибок. Я несколько часов писала письмо дизайнеру этого замечательного издания, объясняя, что надо сделать, чтобы газета не выглядела такой страшной, потому что идея ее сама по себе была хорошая - просвещать сельчан светом православного вероучения. Поговорить с настоятелем прихода - редактором этой газеты лично я не рискнула, попросила об этом своего главного редактора - протоиерея Александра Матрука.

Так вот, одной из важнейших проблем именно православных, или церковных СМИ являются взаимоотношения мирских журналистов и выпускающих редакторов (как правило, это женщины) - и священства. То есть как раз профессионализма и духовности.

Я знала, как надо правильно писать, верстать издания, потому что это - моя профессия, и, выполняя свой профессиональный долг, я была обязана следить за качеством газет и журналов. И в любом светском издании мое слово - слово редактора, было бы истиной в последней инстанции. Автору бы и в голову не пришло разговаривать подобным образом, а если бы и пришло, то разговор с ним был бы коротким: не хотите исправлять ошибки? - до свиданья! Мало того, настаивая на своем, «воюя» с неграмотными авторами и дизайнерами, я бы и не задумалась, что каким-то образом эта «война» может отразиться на моей душе. Но в условиях православной, духовной журналистики все по-другому. И конфликт со священнослужителем-автором не равен конфликту с автором-мирянином.

В приведенных историях можно было поступить по-разному: в соответствии с православным вероучением я должна была бы смиренно сказать: «Простите, благословите, батюшка», - и все безграмотные тексты и сверстанные на любительском уровне газеты увидели бы свет. Да, светские люди, читая их, смеялись бы и говорили, мол, вот какие эти попы безграмотные! Да, престижу Церкви в глазах светского мира таким образом был бы нанесен ущерб, потому что ни о каком качестве и, тем более, конкурентоспособности в подобных случаях говорить не приходится. Но я бы поступила по-православному.

Тогда же я делала по-другому. Отстаивая качество текстов, добиваясь повышения профессионального уровня изданий, спорила со священниками, порой довольно жестко. Потом каялась на исповеди, переживала, приставала к батюшкам, прося ответить на вопрос: оправдывает ли меня то, что я хотела как лучше? Боролась как раз за эту пресловутую конкурентоспособность наших СМИ, но, возможно, в этой борьбе теряла что-то более важное для своей души... Правда, поняла я это много позднее, но ответа на свой вопрос так и не получила. И вот этот выбор: престиж Церкви, внешняя привлекательность издания - или «внутренняя» польза лично для твоей (журналиста, автора) души - стоит перед каждым, кто работает в духовных (церковных) изданиях. К огромному сожалению, и то, и другое совместить редко у кого получается. Я, например, видела всего несколько религиозных изданий, где высокая духовность текстов сочеталась с таким же высоким профессионализмом их подачи. Но это как раз и есть тот идеал, к которому надо стремиться.

Отец Андрей Ткачев в своей статье говорит: «Православные СМИ не просто проигрывают в этой <информационной> борьбе, они её не ведут. Они не понимают в большинстве случаев, что находятся в состоянии войны и мобилизованы на информационную войну. Когда тот, кто воюет, хочет с тобой драться, а ты этого не хочешь, то, естественно, активная сторона выигрывает. Если мы начнем воевать, то, конечно, мы выиграем, потому что у нас есть ресурс для ведения этих действий - полемика, контрпроповедь, апологетика. Но мы никак не можем включиться и понять, что давно пора за это взяться».

Беда религиозной прессы не в том, что кто-то чего-то лично не понимает и не хочет бороться. Наша беда в том, что мы пытаемся играть на чужом поле по чужим (светским, бездуховным) правилам. И в этой битве, в бесконечной погоне за престижем, как я поняла на своем личном опыте, нам приходится поступаться тем, что для всех нас - и пишущих, и читающих, и мирян, и священников - является несравненно более важным.

И последнее. Мы, несомненно, можем сделать так, что подача информации религиозными СМИ будет успешно конкурировать в этом плане со светскими изданиями - особенно в Интернете. Для этого необходимо лишь использовать все средства современного инфо-маркетинга. Но здесь-то и кроется еще одно, четвертое, противоречие.

 

Благая цель средства не оправдывает

Дело в том, что в настоящее время (особенно в последние 2-3 года) светские СМИ активно используют в новостных и других материалах методы НЛП (нейролингвистического программирования). Неискушенному человеку даже трудно представить себе размах этого использования. На многих новостных сайтах, в том числе на Рамблер.ру и Яндекс.ру - не говоря уже о региональных сайтах, -при переходе на исходную страницу новости появляются окошки так называемой контекстной рекламы. Хотя контекстные объявления в основном используется для рекламы товара или бренда какой-либо компании, сейчас они активно применяются и для «заманивания» читателей на сайт с целью привлечения трафика.

«Контекстные» новости можно легко узнать по броским заголовкам, например, таким: «Ужасное несчастье случилось с...», «Узнай, как...», «Невероятно, но...». Вы спросите, что в этом особенного? Ничего, кроме того, что они сформированы с использованием методов манипуляции сознанием. О том, что это за методы, я прочитала в электронной книге Вика Орлова, который гордо именует себя «Мастером Психотехник».

Приведу лишь несколько примеров увиденных на разных сайтах заголовков, основанных на приводимых в книге манипулятивных «фишках»:

Прямое утверждение:

• «Экстренное заявление Голиковой потрясло всю Россию»;
• «То, что творится в Черном море, шокирует!»;
• «Даже самые желтые зубы станут белоснежными!»

- это наиболее часто встречающийся тип информационных и начальных заголовков контекстной рекламы.

 

Заголовок типа «Как...», стимулирующий эмоциональную реакцию:

·        «Как НЕ НАДО называть своих деток...»;

·        «Как зарабатывать дома от 50 000 рублей»

-направлен на возбуждение интереса, побуждает человека обязательно узнать, прочитать, посмотреть и т.д.

 

Директива:

• «Срочно заводите в своём жилище кошку: это избавит Вас от проблем»;
• «Подробности о жизни Путина. Оставь все дела и читай...»;
• «Стань профессиональным трейдером! Получи свой учебник форекс трейдера уже сегодня»

- нередко директивному заголовку предшествует

 

Панчер (короткий тизерный, т.е. дразнящий, заголовок с неполной информацией:

·        «Вот это да! Страна в шоке...»;

·        «А что, если...»

- действует на сознание большинства людей, побуждая их выполнить требуемое или ожидаемое от них действие.

 

Большой дисконт:

·        «Доход от 12 000 в неделю!»;

·        «От 50 000 в месяц! Без усилий и вложений!»

- этот ход также беспроигрышный из-за любви большинства людей к «халяве», тем более, такой «богатой».

 

Причина:

·        «Основания, которые стали причиной отказа Кобзону в визе США»;

·        «Эксперты объяснили, почему нельзя поднимать выпавших птенцов».

 

Аффинити (теплое отношение плюс персонализация): это подача информации, особенно в рекламных текстах, в дружелюбном, доверительном тоне, использование сокращений или разговорных оборотов речи («ну и ну!», «и что бы Вы думали?», «бабло», «зелень» вместо «деньги», словечек «лох», «лажа» и т.д.).

 

Подразумеваемая выгода:

·        «5 минут - и ни единой царапины. Самый дешевый способ убрать любую царапину с авто»;

·        «Я изучил компьютер за 4 дня! Делюсь секретом»

- наверное, всем понятно, что в этих заголовках присутствует, мягко говоря, преувеличение. Но они действуют на сознание читателей безотказно.

 

Нередко информация с перечисленными выше типами заголовков сопровождается фотографией, коротким видео или флеш-анимацией - для создания мем-ассоциации, то есть своеобразного условного рефлекса, связи картинки и текста в подсознании читателя/зрителя.

Профессионально сработанная мем-ассоциация способна прочно закрепить в умах образ определенного человека (или товара) с нужной заказчику такого текста информацией. Примеров мем-ассоциаций, называемых еще медиа-вирусами, в нынешнем информационном пространстве и в Сети немало. Самые известные мемы, созданные за прошедшие 25 лет: Советский Союз - «совок», рубль - «деревянный», доллар - «зеленый», страна Россия - «Раша», «Рашка», «Единая Россия» - «партия жуликов и воров», все русские - лентяи и пьяницы.

В последнее время были заметны усилия создать следующие мем-ассоциации: попы - «чекисты в рясах», «жирующие на чужие деньги»; Русская Православная Церковь - «ЗАО «РПЦ», «ПуссиРайот» - «бедные девушки» и т.д.

Что касается непосредственно самих текстов, то здесь весьма активно применяются методы «эриксонианского (эриксоновского) гипноза» (в видео и аудио трансляциях), так называемые «встроенные команды» («А после того, как вы, дорогие читатели, сделаете то-то и то-то...»), пресуппозиции (В. Орлов злорадно отмечает, что именно с помощью этой мощной психотехники, а также метода «незавершенных сообщений» Горбачев «успешно развалил «совок») и другие.

Можно еще долго перечислять все виды и способы манипуляции сознанием, применяемые в современной журналистике. Но и приведенных примеров, думаю, достаточно для того, чтобы читатели смогли оценить способы ведущейся сейчас информационной войны против России и Церкви.

Во время прошлых войн немецким танкам противостояли наши «Т-34», их зениткам - наши «Катюши», «Мессершмидтам» - наши «Яки». То есть вооружение было одинаковым по сути и отличалось только по мощи. Сейчас - другое дело.

Я не сомневаюсь, что, при использовании всех этих методов религиозными журналистами во благо Церкви и России, они будут действенными и, с точки зрения «бойцов» информационной войны, оправданными. Но, уверена, одно предложение вести борьбус их помощью способно вызвать раскол среди верующих людей. Потому что цель - повысить конкурентоспособность религиозных изданий - в данном случае совсем не оправдывает средства.

К слову, если присмотреться к тому, что происходит сегодня в «частном образовательном пространстве для взрослых», то есть к перечню всевозможных курсов, тренингов, семинаров, вебинаров, коучингови прочего, можно заметить, что огромное место в нем занимает именно обучение всех желающих НЛП-технологиям. Там можно увидеть и бизнесменов, особенно молодых, и журналистов, и пиарщиков, и рекламщиков. Всем очень хочется владеть умами людей в полном смысле этого слова. Но пока что-то этому мешает, о чем с сожалением говорят сами коучи и «гуру» психотехник. С чем это связано? По моему мнению, не только с тем, что в России бизнес и обработка общественного мнения средствами массовой информации ведется по англо-американским стандартам, что явно входит в противоречие с нашим менталитетом. Дело еще и в другом.

Упорное сопротивление настойчивому внедрению чуждых нам понятий типа «гражданское общество», «права секс-меньшинств», «приоритет прав ребенка» (ювенальный вариант), «общество потребления», «грамотный потребитель» и т.д., вполне возможно, связано еще и с тем, что все этимемы (медиа-вирусы) являются некой враждебной силой, программой, внедряющейся в мозг человека с целью заставить его поступать сообразно навязываемым стереотипам, иной раз - противным его воле, морали и т.д. В религиозной практике их называют прилоги.

«Под приражением, или прилогом Святые Отцы понимали представление какого-либо предмета или действия, которое под влиянием внешних чувств или в результате работы памяти и воображения по законам ассоциации входит в сферу сознания человека. Возникая в сознании человека самопроизвольно, помимо его воли, приражение, или прилог сам по себе с нравственной стороны является, по учению преп. Иоанна Лествичника, бесстрастным. Он не может быть назван грехом, если только он не вызван блужданием мысли, допущенным сознательно и добровольно, и если при его появлении человек не отнесется к нему беспечно. Тотчас после появления прилога в сфере ясного сознания обнаруживается отношение к нему свободной воли человека в виде отклика чувства по поводу возникшего представления или впечатления: человек отвечает или ненавистью или любовью. От этого отклика человека зависит вся дальнейшая судьба помысла - оставаться или не оставаться ему во внутреннем мире человека. Отсюда важность этого момента в нравственной жизни». (С. М. Зарин «Развитие страстей»).

Здесь мы переходим к самому главному, к тому, что, по моему скромному мнению, и должно лежать в основе нашей стратегии ведения информационной войны.

Наша сила - в Истине

Надо признать как данность, что духовная журналистика никогда не сможет догнать светскую и сравняться с ней в конкурентоспособности и привлекательности для широкого круга читателей (слушателей, зрителей). И качественными в том смысле, который вкладывается в это понятие при оценке мирских изданий, религиозные газеты и журналы в основной своей массе никогда не будут. И не надо.

Сейчас в том же бизнесе, из методов ведения которого очень многое сегодня перекочевало в другие области человеческой жизни, существует такая точка зрения: не надо тратить время, стараясь «подтянуть» свои слабые стороны до какого-то уровня - надо развивать и совершенствовать сильные стороны, которые есть у каждого.

У религиозной журналистики есть то, чего никогда, ни при каких условиях не будет у светской - способность оценивать происходящее в мире и в жизни каждого человека с точки зрения Истины. Это придает ей глубину и объемность. Это дает возможность смотреть на своего врага с высоты Неба. Но - только в том случае, если сами духовные журналисты не будут воспринимать себя равными своим противникам. Мы должны быть другими. Просто другими, и все. Это и есть одна из наших сильных сторон.

Можно, конечно, сегодня создать новые -качественные и конкурентоспособные в светском понимании - религиозные теле- и радиоканалы, напечатать новые, «креативные» и «продвинутые»,духовные газеты и журналы. Но существует большая доля вероятности того, что они не будут востребованы массовым зрителем, слушателем, читателем, если...Возвращаюсь опять же к сказанному ранее, -если, кроме профессиональных журналистов, операторов, фотографов, дизайнеров, имеющих профессиональные светские знания, заработавших все полагающиеся «профессиональные заболевания», воцерковившихся в зрелом возрасте, там больше никого не будет. А, следовательно, подача информации в них - хотим мы того или нет - будет светской. Беседа (ток-шоу) с участием батюшек будет вестись так, как это принято в светской теле- или радиожурналистике. А, значит, и восприятие ее будет не таким, какое бы хотелось видеть создателям новых духовных СМИ. Пусть даже приглашенные «представители духовенства» и станут говорить нужные, правильные слова, «толковать и объяснять все знаковые события в поле социальной, гражданской и культурной современной жизни».

Не стоит опираться на каноны журналистики, созданные отнюдь не с целями духовного просвещения, надо искать и, главное, находить, что-то другое, свое, развивать, как было сказано, свои сильные стороны.

В комментарии на статью протоиерея Андрея Ткачева отец Александр Зайцев писал: «Для работы в информационном поле нужны либо гражданские люди с хорошей богословской подготовкой, либо освобожденные от треб священники со служением Литургии раз в неделю». Но батюшка тут же предупреждает: «"Сидеть" в интернете, держа руку на пульсе событий, оказывается, не безопасно. Информационные войны носят истощающий и фантомный характер. На некоторые события правильнее бывает вовсе не реагировать, чем создавать информационную пирамиду, которая только на руку её основателям...

В информационных пространствах, как на рынке, побеждает тот, кто хамовитей и горластей.

Поэтому слово именно "воевать" не слишком подходит. Петр тоже хотел воевать ночью в Гефсимании, размахивать мечом, резать сначала уши, потом что посерьёзней, но Господь не дал ему пуститься в ТАКУЮ борьбу.

Безусловно, мы - воины Христовы, поэтому и должны подражать Христу в борьбе. Не пускаться в тяжбы с фарисеями, а проповедовать истину».

Поэтому основные задачи религиозной журналистики сегодня, на мой взгляд, заключаются, во-первых, в формировании команды тех, кто способен, как «ранний» о. Андрей Кураев, как протоиереи Димитрий Смирнов, Александр Шумский, иерей Алексий Мороз, как Анатолий Степанов, Анатолий Артюх, Игорь Друзь и другие современные православные публицисты грамотно и адекватно реагировать на наиболее важные события современной жизни. Ведь научить человека писать репортажи, проводить интервью намного проще, чем возвести у него в душе мировоззренческий фундамент.

Мы с одним нашим священником, журналистом в прошлом, несколько лет тому назад побывали на встрече со студентами журфака НГУ. Была мысль организовать там курсы религиозной журналистики. Но из присутствующих ни одна студентка (а на журфаках сегодня 99 процентов, если не все 100 - девушки) не изъявила желание работать в епархиальных изданиях. Может, оно было и к лучшему.

Слава Богу, сейчас есть духовные образовательные учреждения, в которых обучают журналистике. Хотя я сама и работала в епархиальной газете, но, по моему глубокому убеждению, роль редактора, да и вообще религиозного, церковного журналиста, все же больше подходит мужчинам. Не женское это дело - по разным причинам, в том числе и из-за особенностей нашего восприятия и интерпретации действительности. Работать в команде - это пожалуйста, но нести на себе груз ответственности за информационную политику издания нам, женщинам-журналистам, очень тяжело.

Кроме того, необходимо думать и о более активном привлечении к работе на поприще религиозного информационного просвещения православных фотографов, операторов, дизайнеров, художников - то есть всех тех, от кого зависит «картинка», внешняя сторона изданий. Их воцерковленность как раз и является залогом привлекательности, профессиональной, грамотной подачи духовных материалов. А еще лучше - готовить «свои» кадры, вместе с религиозными журналистами.

Вторая задача, как мне кажется, состоит в создании школ -не курсов, а именно школ духовной журналистики, где бы обучались дети и подростки, начиная с 6-8 класса. Надо учить их умению думать по-православному, отделять «зерна от плевел», правильно аргументировать свою позицию, то есть готовить «молодое пополнение» будущих «бойцов» информационного фронта. Ведь вечная борьба добра и зла в ее современном варианте только начинается, и сегодняшним подросткам предстоит стать в «авангарде» «воинов Христовых».

Вот такие мысли вызвала у меня статья протоиерея Андрея Ткачева «Если мы начнем воевать, то, конечно, мы выиграем». Возможно, многие мои коллеги со мной не согласятся в оценке нашего труда на благо Русской Православной Церкви. Я и не утверждаю, что все так, как мне кажется. Вполне возможно, в чем-то я заблуждаюсь. Мной было высказано личное мнение по поводу проблем, существующих в «православных СМИ», у кого-то оно другое, это нормально. Давайте вместе думать, как нам воевать в этой «информационной войне». Мы же с вами - со-ратники, отступать нам некуда, за нами - наша Церковь и наша Родина.