Апостольские правила об избрании и рукоположении епископов

Упрёки в «либерализме» и «обновленчестве» автора статьи «О природе церковной власти» есть все основания в лучшем случае отнести к некомпетентности самих обличителей, которые за всю свою благочестивую жизнь так и не удосужились ознакомиться, как заповедано всем христианам без исключений (епископам, пресвитерам, дьяконам, прихожанам), с Правилами Православной Церкви, которыми все мы призваны от времён апостольских руководствоваться не только в своей собственной жизни, но и в управлении церковном. А некоторые даже не постеснялись отпустить такие реплики как «я считаю что теперь выборный епископат ни к чему» и так далее.

В первую очередь по поводу обновленчества. Для слышащих звон, да не знающих, откуда он, поясняем. Основными лозунгами обновленчества, которые автор статьи совершенно не разделяет, были:

1. Упразднение монашеского епископата

2. Пресвитерианское управление церковью

3. Служение литургии на русском языке

4. Переход на гражданский «ленинский» календарь

А теперь скажите, люди добрые, где хотя бы намёком в нашей статье был предложен хотя бы один из этих пунктов?

Было предложено лишь вынести на всеобщее обсуждение (епископов, клира, мирян) вопрос о возвращении к многолетней церковной практике избрания кандидатов в епископы наряду с монашествующим священством священства женатого.

По поводу же «либерализации», то есть участия народа в избрании кандидатов в епископы, делаем выписки из книги «Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истринского», том I, Репринтное издание, С.-Петербург, 1911, «Отчий дом», Москва, 2001)». А проще говоря - эту обычный семинарский учебник.

В I Апостольском правиле (стр. 45) идёт речь «о рукоположении епископа... Относительно же того, кем должен избираться тот, которого эти два или три епископа будут рукополагать в епископский сан, в упомянутом правиле не сказано; о последнем акте, т.е. об избрании епископа и идёт речь в данном 4 (стр.181) правиле».

А теперь приводим авторитетнейшее и единственное толкование этого правила (стр. 183-190), оспорить которое может только Вселенский собор.

«Правило предписывает, чтобы епископ по­ставлялся (рукополагался - прим. автора) собором всех епископов данной митропо­личьей области... В случае, если не все епископы согласны относительно кандидата, тогда предпочтение отдаётся имеющему большинство голосов, но всегда после утверждения со стороны митрополита, как говорится в 6 правиле того же (I Вселенского, Никейского - прим. автора) собора, дополняющем предписания данного (4) пра­вила. Соборное послание, отправленное всем церквам мира, также дополняет предписание этого правила, прибавляя, что при избрании епи­скопа должен участвовать и народ. Всё вышеизложенное составляет предмет постановления Никейского собора относительно избрания и поставления (рукоположения) епископа, и это предписание, получившее соборную силу закона, является точным и полным выразителем церковной прак­тики послеапостольскаго времени до созвания этого собора, причём мы имеем много свидетельств, указывающих, что избрание и поставление (рукоположение) епископа в означенное время совершалось именно таким образом.

Из первого века христианства мы имеем об этом классиче­ское свидетельство от апостольскаго ученика, римского епископа Кли­мента в его послании к Коринфянам, где, между прочим, ясно гово­рится о епископском преемстве от Апостолов. Прекрасный и торжественный способ избрания епископа изображается в Апостольских постановлениях следующим образом:

«Собравшийся в день Господень народ с собором пресвитеров и в присутствии епископов пусть даст согласие. Затем старейший среди прочих епископов пусть спросит пресвитеров и на­род, тот ли это, которого желают иметь начальником (епископом - прим. автора)? И когда они ответят утвердительно, пусть снова спросит, все ли свидетельствуют, что он достоин этого великого и знатного начальствования и истинно ли исполнил то, что относится к его обязанностям в отношении Бога, не нарушил ли прав людей, хорошо ли устроил дела по дому (речь о женатом кандидате - прим. автора) и безукоризнен ли по жизни? И когда все свидетельствовали согласно, по истине, а не по предубеждению, как перед судиёю Богом и Христом и перед Духом Святым и всеми святыми и служебными духами, что он таков, тогда опять в третий раз пусть будут спрошены, действительно ли он достоин священнослужительства, чтобы устами двух или трёх свиде­телей подтвердилось всякое слово; когда же и в третий раз под­твердит, что он достоин, то пусть от всех потребуют знак согласия (речь о голосовании поднятием рук - прим. автора). И когда последнее будет добровольно исполнено, пусть умолкнут. Затем, когда настанет молчание, один из первых епископов с двумя другими, став подле жертвенника в то время, когда остальные епископы и пресвитеры тайно молятся, а диаконы держат раскрытая божественные Евангелия над голо­вою рукополагаемого, пусть говорит молитву» и т. д.

Подобное же этому говорит в одном из своих посланий и Киприан, епископ карфагенский III века, например: «надобно тщательно сохранять и соблюдать божественное предание и установление Апостольское, которое сохраняется у нас почти во всех областях и по которому, для законного поставления к известному народу епископа, необходимо, чтобы собрались ближайшие епископы той области, и тогда пусть избирается епископ в присутствии народа, который хорошо знает жизнь каждого в отдельности и обыкновенно наблюдает поступки каждого».

Таким образом, как эти, так и другие свидетельства показывают самым наглядным образом, что Никейский собор данным (4) правилом только выразил в полной форме то, что практи­ковалось при выборе епископа до него и в его время. Эти предписа­ния Никейского собора подтверждаются многими историческими примерами позднейшего времени.

Так Григорий Назианзин пишет кесарийцам послание, в котором рекомендует как высшим сановникам, так и клиру и народу избрание Василия великого. Стефан ефесский, доказывая на халкидонском соборе каноничность своего поставления на кафедру, говорит, что на эту кафедру он поставлен 40 епископами и голосом первейших людей, всего клира и всего граждан­ства. Сам Василий великий упоминает в одном из своих посланий, что епископам надлежит избрать пастыря для известного го­рода, но что голос народа должен иметь в этом решающее значение.

Среди правил, принятых карфагенским собором 419 г., находим определенное упоминание о народе, который должен высказать своё суждение о кандидате на епископство, и лишь после этого епи­скопы могут поставить или не поставить означенного кандидата.

Итак на основании определения Никейскаго собора и на основании других исторических свидетельств за полтора века после этого собора, из которых некоторые приведены нами, видим, что избрание епископа в первые пять веков церкви состояло в следующем.

Собирался народ, клир и областные епископы, исследовали, кто достоин занять кафедру, и после того, как народ высказал мнение об известных лицах, собравшиеся епископы решали, который из них был достойнейшим епископства; или же сами епископы предла­гали какое-либо лицо и народ изъявлял своё согласие или несогласие на его избрание. После взаимного соглашения между клиром, народом и епископами, выбор предлагался на утверждение областного митропо­лита, и лишь после утверждения приступали к рукоположению избран­ного.

Как видно, право избрания в строгом смысле принадлежало епископам, а народ свидетельствовал каково лицо, имеющее быть епископом, или высказывал своё согласие относительно предложенного епископами лица. Голос народа, следовательно, был так же компетентен, как и голос епископов, так что без народного участия никто не мог быть поставлен епископом. Если епископы не могли прийти к соглашению относительно известного лица, то решал, как мы видели, голос большинства, а если и после этого было какое-либо несогласие, тогда снова обращались к народу, для которого избирали епископа, и голосом народа устранялось всякое дальнейшее несогласие.

Против лица, избранного по согласию епископов и народа и утверждённого митрополитом, никто уже не мог протестовать; а если бы явился такой протестующий голос, вследствие каких-либо обстоятельств, то правила повелевают наказать клир, не умевший сохранить порядка и допустивший в своей епархии возможность протеста против пра­вильно избранного епископа.

В главном, такой порядок избрания епископов, а в частности относительно утверждения избранного, повто­ряется в правилах многих соборов (Антиох. 19; Лаод. 12; Карф. 13, 50 и др.).

Участие иерархии в избрании и поставлении епископов, которым она передаёт божественные полномочия, осталось и должно всегда оставаться неизменным; участие же в этом народа с течением времени подверглось различным изменениям».

С этого момента, надо сразу заметить, и начинаются все наши беды, приведшие сначала к упразднению женатого епископата, затем к разделению церквей, потом к расколам и так далее. Но продолжим цитирование.

«Вначале в избрании епископа участвовал весь народ известной местности, без различия общественного положения того или другого лица. Это производило при избрании беспорядки и смуты, и Лаодикийский собор нашёл нужным прекратить эти беспорядки, воспретив «сборищу народну» избирать имеющих по­святить себя на служение церкви. После издания этого постановления, в церковную практику проник обычай, по которому в избрании стали участвовать только знатнейшие лица из народа (т. е. государственная элита), причём этому обычаю дал силу закона император Юстиниан. Он установил, что при поставлении нового епископа клир и знатнейшие граждане известной епархии должны собраться в определенное место и, дав присягу в своём беспристрастии, избрать трёх лиц, о которых известно, что они обладают всеми качествами, требуемыми от избираемого канонами и гражданскими законами, а затем из этих трёх лиц митрополит с епископами должен избрать достойнейшего и поставить его в епископы. Этот закон Юстиниана тотчас, после его издания, вошёл в канонические сборники и сделался общим церковным законом.

В конце же VIII века, седьмой вселенский со­бор нашёл нужным рассмотреть вопрос об избрании епископа и, подтвердив прежние постановления об этом, осуждает 3 своим правилом введённый обычай, по которому некоторые, обходя церков­ную власть, посредством мирской власти старались сделаться епископами, и объявляет такое избрание недействительным. В действительности, сами светские власти поступали в таких случаях насильственно, принимая подкуп от некоторых претендентов на епископское достоинство. Обманывая государственную власть, обязан­ную наблюдать за точным исполнением законных предписаний при избрании епископа, представители этой власти находили некоторых бессовестных епископов, которые, в свою очередь, за под­купы исполняли гнусные предначертания этих представителей светской власти. Последнее, между прочим, послужило поводом к изданию осо­бой царской новеллы, упоминаемой нами ниже.

Такой способ избрания и поставления епископа со стороны надлежащего областного епископского собора и при участии народа, т. е. избранных народных представителей, сохранялся, как мы видим, в церкви в течении целого ряда последующих веков.

В исходе XII века александрийский патриарх Марк обращался к Вальсамону с вопросом, можно ли по правилам допускать деревенских людей к участию в выборе епископа, - и, конечно, получил от Вальсамона отрицательный ответ с ссылкой на 13 лаодикийское правило, определённо воспрещающее, как уже нами было упомянуто, «народному сборищу» являться для избрания духовных лиц с правом подачи голоса. Но против участия народа в настоящем смысле, т. е. против его участия через избранного им представителя, Вальсамон не говорит патриарху Марку ни слова, хотя, как известно, Вальсамон не сочувствовал участию народа в избрании епископа.

В XIV и XV веках относительно этого представляет нам свидетельства константинопольская патриархия. Так, между прочим, мы имеем решение патриарха Филофея, в ноябре 1370 г., о хиротонии монаха Анфима в митрополита угровалахийского после избрания его клиром и народом; также решение патриарха Матвея от 1 февраля 1400 г., в котором он предписывает клиру и народу при­ступить по существующему порядку к выбору заместителя на освобо­дившуюся анхиальскую архиепископию, причем повелевается предста­вить ему трех кандидатов, для того, чтобы, рассмотрев все касающиеся их свидетельства, признать достойнейшего из них епископом.

С течением времени, право народа на участие в избрании своих епископов начало мало по малу утрачиваться, по крайней мере, в большей части поместных церквей; но оно, всё-таки, не потеряло значения, как это торжественно засвидетельствовал иерусалимский собор 1672 г. в своём 10 члене, вошедшем в символические книги православной церкви, именно в Послании восточных патриархов 1723 года.

Кроме упомянутого способа, которым обыкновенно избирались и поставлялись епископы, история представляет нам случаи поставления некоторых епископов и без формального избрания, а просто через наименование известного лица епископом со стороны государственной власти, после чего подлежащее епископы с митрополитом подвергали такое лицо испытанно и, найдя его достойным, совершали над ним хиротонию и выдавали ему утвердительную грамоту.

Подобный способ поставления епископов стал практиковаться в церкви с того времени, когда греко-римские императоры провозгла­сили себя защитниками церкви, сделали в её пользу богатые пожертвования и законом признали за ней широкие привилегии.

Немало спо­собствовала этому и самая точка зрения римского государственного права, по которому случалось, что государи или заставляли, или непосредственно поставляли епископов, или же оказывали своё влияние на их избрание и поставление, или же, если клир и народ желали иметь своим епископом достойное лицо, то они это лицо и назначали... С течением времени, как со стороны церков­ной, так и государственной власти, было издано несколько законных предписаний в смысле утверждения этого права государей при поставлении епископов».

Такая практика (давление со стороны государственной власти) ни к чему хорошему не привела. В России, это знаменовалось не одним расколом, то и, так называемым, Синодальным периодом, который стал настоящим бичом Русской Православной Церкви.

Всероссийский собор, работа которого шла в дни русской смуты, призван был не только вернуть патриаршество, но и каноническое право народа на избрание кандидатов в епископы.

И если в древнейшие времена участие всего народа в избрании кандидатов в епископы походило, как сказано в упомянутом выше правиле, на «сборище», то нами и была предложена именно «тайная форма голосования» при избрании кандидата в епископы. И притом, на каждом приходе отдельно. А выборы епископа предлагалось осуществлять путём жребия, как выбор Патриарха Тихона (Белавина), после соборной молитвы.

А теперь скажите, люди хорошие, причём тут либерализм?

А может, дело не в этом, а в том, что кому-то не хочется выпускать из рук бразды тоталитарного правления? Теперь много говорят о внешних врагах Церкви, и ни слова о том, что мы изначала приняли неправильное церковное управление. Положим, во времена монархического строя и большевистского богоборческого режима, об участии народа Божия в избрании кандидатов в епископы даже и говорить не приходилось, теперь-то что мешает вернуться к этой канонической практике, отсутствие которой - и есть самый главный враг нашей Православной Церкви?

Протоиерей Владимир Чугунов,

Городецкая и Ветлужская епархия