Смоленск и первый перевод новозаветных книг

- Эдуард Анатольевич, что сейчас является предметом Вашего изучения?

- Последнее время я занимаюсь изучением и подготовкой к изданию доселе неисследованной уникальнейшей рукописи, которая хранится в Смоленском областном музее-заповеднике. В ней содержится самый первый сохранившийся перевод Евангелия и Книги Деяний на русский язык. Его автором был первый историк города Смоленска священник Никифор Адрианович Мурзакевич (1769-1834). А выполнен этот перевод был к 1814 году, то есть за 3 года до аналогичного синодального предприятия. К слову сказать, только в 1817 г. в Санкт-Петербургской Духовной Академии был завершен синодальный перевод четвероевангелия, который начался в 1816 г.

- Вы сказали, что это первый сохранившийся перевод. А что, были еще какие-то русские переводы, которые не сохранились?

- Да. Известно, что еще в 1703 г. по поручению Петра 1 немецкий протестантский пастор Эрнст Глюк начал переводить Новый Завет на русский язык, но в 1705 г. он умер, так и не доведя дело до конца. Рабочие материалы его перевода были потеряны, так что нельзя сказать что-то определенное об объемах выполненного труда и о его характере.

- Таким образом, Смоленск является тем самым местом, где была создана первая сохранившаяся рукопись Евангелия и Книги Деяний на русском языке?

- Да. И в этом смысле наш город уникален, а хранящаяся в областном музее-заповеднике рукопись - это в полном смысле слова национальное достояние. Ведь переводческий труд отца Никифора, дал толчок двум величайшим переводчикам Писания - преподобному Макарию Алтайскому и равноапостольному Николаю Японскому. Первый из них переводил Библию на русский язык, а второй - на японский. Оба они были студентами смоленской семинарии и так или иначе должны были быть знакомы с переводческими трудами отца Никифора.

- Пытался ли отец Никифор издать свой перевод?

- Пытался. Он очень хотел сделать его общим достоянием. Для этого он посылал рукопись в Святейший Синод, но в то время вопрос о переводе Писания на русский язык всячески тормозился, и потому труд отца Никифора был осужден на архивное тление. А когда пришло понимание необходимости этого перевода, о нем никто и не вспомнил. Память об этом переводе была стерта настолько, что до сих пор во всех исследованиях по истории библейского перевода имя смоленского священника никак не упоминается.

- Что известно о судьбе этого перевода?

- Пока еще не очень много. Работал о. Никифор над ним с 1810 по 1814 год. Посылая свою рукопись оберпрокурору Святейшего Синода князю Голицыну Мурзакевич писал о том, что он попытался сделать Евангелие понятным для русского народа. Голицын передал ее на рассмотрение Синода, который, как сообщил Мурзакевичу сам Голицын, постановил сдать ее в синодальный архив для хранения. Старания вернуть рукопись обратно ни к чему не привели. Ее судьба сейчас выясняется. Но еще одна рукопись этого перевода, которая когда-то принадлежала семье отца Никифора, в настоящее время хранится в Смоленском областном музее-заповеднике, и это та самая рукопись, которую я изучаю, и текст которой готовлю к изданию.

- Что представляет собой этот перевод?

- Первые пять частей этой книги передают евангельский текст. Последняя, шестая - Книгу Деяний. Так вот, первая часть - это не обычный перевод в традиционном смысле слова. Это не перевод каждого из четырех Евангелий по отдельности, а перевод сводного текста всех четырех Евангелий, их гармонизация, в которой последовательно охватываются все события евангельской истории. В таком виде труд отца Никифора восходит к традиции самого первого перевода евангелий на сирийский язык неким Татианом. В науке этот перевод называется «Диатессарон», что в буквально означает «через четырех». Такие евангельские гармонии-диатессароны были довольно распространенным явлением на Западе, как в Средние века, так и в Новое время. Они были с одной стороны удобными пособиями для усвоения евангельской истории, а с другой, знакомили с текстами четырех евангелистов. Отец Никифор выбрал именно такую форму передачи Евангелия неспроста. И этому, скорее всего, есть несколько объяснений. Первое - это то, что, будучи священником, он видел необходимость доступными средствами донести до народа Слово Божие. Второе - будучи историком, он предпочитал гармонизировать имеющиеся источники в единый текст. Третье - это то, что обычный перевод Писания на русский язык в строгом смысле слова в то время было делать небезопасно по причине множества высокопоставленных принципиальных противников перевода библейских книг на народный язык. И большинство таких противников было как раз в том ведомстве, к которому относился сам отец Никифор Мурзакевич - в ведомстве православного исповедания.

Если обратимся к самому тексту рукописи, то можно отметить, что он разделен на 6 книг. В первой после предисловия из Евангеия от Луки содержатся повествования начиная от истории зачатия Иоанна Предтечи и заканчивая первой Пасхой после Богоявления. Во второй книге описаны события от первой до второй Пасхи. В третьей книге - от второй до третьей Пасхи. В четвертой - от третьей Пасхи до входа Господня в Иерусалим. Пятая книга разделена на три части. В первой части описан вход Господень в Иерусалим и важные поучения, во второй - страдания и смерть, в третьей - события от воскресения до вознесения на небо. Шестая книга - это перевод Книги Деяний святых апостолов.

Основой для перевода служил церковнославянский текст Евангелий, гармонизация текстов осуществлялась на основе хронологического подхода к евангельской истории, тексты группировались по общности контекста (будь то эпизод, притча, диалог или проповедь Христа), текст адаптировался к восприятию простыми людьми (соответствующая лексика, синтаксис, наличие пояснительных примечаний) молитвы («Отче наш», «Ныне отпущаеши» и т. п.) и многие пророчества Ветхого Завета не переводились на русский язык, а сохранялись на церковнославянском, часто автор перевода прибегал к помощи смыслового парафраза.

Вот таковы в основных чертах характеристики первого из сохранившихся переводов Евангелия и Книги Деяний на русский язык.

- Вы находите уникальные материалы, издаете любопытнейшие исследования. Все ваши труды связаны с темой смоленской святости. Скажите, а каково отношение церковной власти к вашим исследованиям?

- Меня церковная власть игнорирует - до сих пор я не попал на прием к местному архиерею, хотя записался очень давно. Видимо у него есть посетители важнее, чем я. Моя книга о святом Меркурии Смоленском получила положительную рецензию, опубликованную в «Вестнике церковной истории», а мой перевод слова преподобного Авраамия Смоленского «О небесных силах и о том, зачем был создан человек» был опубликован на сайте одного из приходов Смоленско-Вяземской епархии. С этим переводом вообще получилась крайне неприятная история. Я своего согласия на эту интернет-публикацию не давал, и потому, когда ее увидел, то сразу отправил электронное письмо разработчикам сайта, чтобы они немедленно сняли этот материал. Они этого не сделали. Тогда мне пришлось отправить другое электронное письмо разработчикам сайта Смоленско-Вяземской епархии. Письмо я адресовал секретарю епархии иеромонаху Серафиму (Амельченкову). В нем я так же потребовал немедленно убрать мой материал с приходского сайта. Это тоже не дало никакого результата. Тогда я решил записаться на прием к архиерею, где кроме прочих вопросов, связанных с моими исследованиями смоленской святости поднять вопрос этой незаконной публикации. Но, прождав очень долго и не получив никакого ответа, был вынужден сделать официальное обращение с ультимативным требованием снять данную интернет-публикацию. Публикацию-то после этого сняли, но неприятный осадок остался. Вот так церковная власть относится к моим трудам.

Я воспринимаю такое завистливо-пренебрежительное отношение спокойно. Оно с некоторых пор, видимо, традиционно для смоленского православия. Известно ведь, что когда отец Никифор Мурзакевич попытался издать написанную им «Историю губернского города Смоленска», то встретил сопротивление местного священноначалия. И если бы не местные светские власти, то его книга никогда бы не увидела свет.

- А как сейчас относятся к памяти отце Никифора Мурзакевича?

- Конечно, отца Никифора в Смоленске не забывают. Известен он, правда, лишь только как первый историк города. Его богословско-исторические сочинения и переводческие труды до меня ни кем не изучались. Недавно была переиздана его история. Надеюсь, в скором времени мне удастся издать его перевод Евангелия и Книги Деяний святых апостолов. Думается, что это издание послужит не только воплощением мечты отца Никифора (он ведь очень хотел издать эту книгу), но и восстановит историческую справедливость, поскольку будет заполнена большая лакуна в вопросе о первом переводе библейских книг на русский язык.

Однако вот что меня больше всего волнует. Это захоронение отца Никифора. Хотя оно и содержится в идеальном порядке, но оно находится на кладбище возле мало кому известного храма, да и украшает его, если верить свидетельству некоторых смоленских старожилов, каменный крест, который был для этого похищен с католического городского кладбища. До этого креста на могиле стоял весьма неказистый памятник. Все это как-то не совсем прилично в отношении памяти о столь удивительном гражданине Смоленска. Думается, что правильнее было бы перезахоронить его останки в Успенском кафедральном соборе. И это безусловно, стало бы одним из лучших подарков городу к его юбилею.

Дмитрий Николаев, специально для Русской Народной Линии