На «Русской народной линии» сообщалось о выходе книги «Подвиг любви и смирения» о приснопоминаемом замечательном новгородском пастыре протоиерее Анатолии Малинине (+ 2004). Публикуем фрагмент воспоминаний о нем из этой книги.
Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою.
(1 Тим. 4, 12)
Стяжи дух мирен, и около тебя спасутся тысячи.
Прп. Серафим Саровский
Об отце Анатолии Малинине можно сказать так же кратко, как некогда было сказано об одном великом египетском старце: «В нем была любовь, и многие приходили к нему».
Действительно - многие. И не только новгородцы. Духовные чада у него были в Москве и Санкт-Петербурге, в других городах России, в Белоруссии и на Украине...
Любовь к Богу и людям - главное в жизни и личности отца Анатолия. Он жил для людей, приводил их к Богу, ко спасению - и в этом был смысл его жизни. Можно сказать - подвиг всей его жизни. Более чем полувековым беззаветным служением Господу и людям батюшка стяжал величайшую христианскую добродетель - смирение. И настолько был совершенен в ней, что - ею, уверен, и спасен, и молится о нашем спасении пред Престолом Божиим.
Иногда он мог показаться строгим, но на самом деле был мягок и снисходителен к слабостям своих чад. Не столько строгостью, сколько любовью врачевал он наши грешные души.
Все к нему тянулись, потому что чувствовали особую благодать, исходящую от него.
Стоило только побыть с ним рядом, и на душе становилось легко и радостно. Или, во всяком случае, покойно. Ничего, бывает, и говорить не надо - как-то сами собой разрешаются все вопросы, с которыми шел к нему, - все становится ясно и понятно. Такие от него исходили свет и теплота духовная, что каждый мог получить и утешение, и умиротворение, и разрешение всех сомнений... Отрадно и легко было следовать его советам, чувствуя на себе благодатную силу его молитв...
Нередко он вразумлял молчанием. Ты горячишься, излагая свои обиды или жалобы, а он - молчит. И так как-то молчит, что ты начинаешь остывать, опоминаться, приходишь в себя - и тоже замолкаешь. Иногда и со стыдом. Водворяется тишина не только между нами, но и в душе. Морок страстей, только что терзавших тебя, рассеялся. Батюшка, думаю, молился в это время - и его молитвами мир водворялся в сердце. И тогда, как ни в чем не бывало, он мог заговорить и о чем-то своем...
Знания отец Анатолий имел поистине обширные - и в церковных науках (кандидат богословия) и в некоторых светских, много читал, житейский опыт - огромный, но никогда никого не поучал, никому не навязывал собственного мнения. Интересовался в первую очередь мнением собеседника: а вы как считаете? И с большим интересом выслушивал. Никто не умел слушать так, как он. Особенно тогда, когда ты высказывал ему нечто духовно особо значимое и существенное для тебя - душу открывал. В такие исключительные минуты физически явственно чувствовалось, до осязаемости, как он моментально концентрировал все свое внимание. И воспринимал не только слухом и сознанием, но всей душой. Слушал, можно сказать, в духе.
Назидательность батюшке была чужда. Будучи человеком чрезвычайно деликатным, безусловно уважающим и высоко ценившим Богом дарованную каждому свободу, он никого ни к чему не понуждал, а если и вразумлял, так собственным примером. Примером всей своей жизни во Христе. Отец Анатолий в полной мере отвечал, я считаю, тому идеалу пастыря, который был сформулирован еще святителем Григорием Богословом: «Надо сначала очиститься, потом очищать; умудриться - потом умудрять; стать светом - потом просвещать; приблизиться к Богу - потом уже приводить к Нему других; освятиться - потом освящать». Ему хотелось подражать.
Вспоминается такой вот случай.
В августе 1997 года отец Анатолий работал над статьей о Великом Инквизиторе для журнала «София», и мы с ним не раз обсуждали эту тему. У него тогда ноги болели, отекали. Но он, тем не менее, служил практически каждый день. После Успенской всенощной я был у него, беседовали о Достоевском, и он показал мне свои ноги - распухшие, сизо-желтые - ярко выраженная аллергия, и с ног по всему телу распространялся зуд, да еще и давление поднялось. А он, оказывается, в этот день с утра был в Хутыни - исповедал монашек как монастырский духовник. И вот в этом состоянии - с такими больными ногами - батюшка служил на моих глазах больше двух недель, пропустив, может быть, две или три службы (когда, видно, уж совсем невмоготу было), и причем так служил, что большинство софийских прихожан ничего и не подозревали.
Такой пример терпения болезни, стойкости духа не мог не восхищать - и действовал сильнее всяких слов.
И это один лишь случай. А сколько было подобных даже на моей только памяти!..
Все мы читаем Евангелие, но многие ли из нас живут по нему? А вот батюшка жил по Слову Христову. У него было евангельское понимание жизни - евангельское отношение ко всем и ко всему.
Отец Анатолий сторонился суеты мира сего, лежащего во зле, с его похотью плоти, похотью очес и гордостью житейской - и нас, чад своих, призывал к тому же. Вместе с тем он всегда был в курсе того, что происходило в стране и мире. И гражданские, патриотические чувства были ему не чужды. Он болел за судьбу России и русских, за братские православные народы. Помню, как остро он переживал гибель «Курска» и захват заложников на «Норд-осте», гонения на православных на Украине. Скорбел, когда в мае 1999 года - на православную Пасху! - НАТО начал бомбить преданную ельцинским режимом Сербию.
Тогда в Новгород приехал известный сербский пианист Иван Тасовац, приглашенный дирекцией Международного Рахманиновского фестиваля дать мастер-классы для юных новгородских музыкантов. В своем интервью одной из новгородских телестудий он рассказал о варварстве американских и европейских носителей «общечеловеческих ценностей», уничтожавших православные храмы и монастыри, о бесстыдном цинизме политиков и выразил благодарность за моральную, духовную поддержку со стороны большинства простых русских людей.
Иван был на всенощной в Софии (хотя, с сожалением надо признать, что, будучи крещеным, православным по корням и в душе, гордясь родной православной культурой, он все еще оставался тогда, - не знаю, как сейчас, - фактически вне Церкви). Мы познакомили его с отцом Анатолием. Не знаю, о чем батюшка говорил с ним, но отошел Иван от него растроганный почти до слез и просветленный. И даже выразил желание на следующий день быть на Литургии, исповедаться и причаститься - чего не делал уже, оказывается, много лет. Батюшка благословил. Всю ночь он не спал - готовился к исповеди, волновался. Волновался он и на исповеди. Сподобившись причаститься Святых Христовых Таин, наш гость был по-настоящему счастлив. А еще отец Анатолий благословил его большой служебной просфорой, которую Иван увез как великую святыню в страждущий Белград. И туда достиг свет батюшкиной любви...
При всей внешней сдержанности, строгости (некоторым он казался даже суровым) отец Анатолий любил и пошутить, и посмеяться мог, улыбка вообще была у него всегда наготове. Каждому своему чаду он всегда улыбался навстречу, улыбаясь благословлял. И не было улыбки светлей и чудесней! Она озаряла тебя всего и омывала, и душа твоя благодарно отзывалась на этот свет, и просветлялась, и пела и радовалась долго еще после...
Его улыбка, свет благодати, исходящий от него,- это, по сути, было то же самое, что «Христос Воскресе, радость моя!» преподобного Серафима Саровского. Он не произносил этих слов, но он источал ту же пасхальную радость.
У отца Анатолия было еще одно удивительное прикровенное качество. Казалось, он обладал какой-то властью над временем. Как бы много людей ни собралось на исповедь, он всегда неизменно ровно, спокойно и без всякой спешки вычитывал все чинопоследование исповеди, включая пятидесятый псалом и повседневное исповедование грехов. Все, без малейших исключений. И, конечно, обязательно говорил проповедь. Сегодня многие священники, особенно молодые, молитвы перед исповедью (случается, и с пропусками) вычитывают в таком совершенно немолитвенном темпе, такой скороговоркой, как будто боятся куда-то опоздать... А батюшка Анатолий никуда не спешил - и всегда все успевал, даже когда служил один при большом стечении народа.
Проповеди отца Анатолия (имею в виду его устные проповеди) были внешне неэффектны, просты, но до чего же проникновенны! Особенно проповеди перед исповедью. Их можно, пожалуй, сопоставить с проповедями о. Иоанна Кронштадтского, о которых в свое время знатоки гомилетики говорили, что они слишком уж банальны, неинтересны якобы. Но ведь сила проповеди не в риторических красотах, а в ее духе. А дух безыскусной батюшкиной проповеди был таков, что доходил до каждого верующего сердца. Его проповеди не были пространными (уже потому, думаю, что он вообще был немногословен), но были убедительными.
И еще одной поразительной особенностью обладали проповеди отца Анатолия. Читал, помню, о редком старческом даре отвечать на вопросы своих чад на проповеди. Могу свидетельствовать, что не раз получал такие ответы на проповедях батюшки перед исповедью. И не только я.
Это был наш новгородский истинный старец, доступный для всех.
* * *
Поскольку отец Анатолий как духовный наставник входил во все мои житейские обстоятельства (то есть я сам, разумеется, посвящал его во все частности и подробности своей личной жизни), довольно скоро - и совершенно естественно - батюшка стал фактически духовником всей нашей семьи. С начала 1998 года его чадом стала жена. Дочь предпочитала ходить в храм апостола Филиппа, но во всех серьезных случаях, перед принятием каких-то ответственных решений обязательно приходила за благословением к отцу Анатолию. Батюшка бывал у нас дома - освящал квартиру, соборовал несколько раз. При каждой нашей встрече обязательно интересовался делами жены и дочки, передавал им свое благословение. Радовался, когда видел нас всех вместе в храме. Последнее великое благое дело, совершенное батюшкой для нашей семьи, было наше с женой венчание, с которым мы затянули донельзя, все откладывая и откладывая по разным причинам, а тут вдруг спохватились - и, слава Богу, отец Анатолий венчал нас на последней неделе перед Великим постом 2004 года, последним в его жизни. Мы с Любой оказались последними повенчанными им...
И каждому из нас, грешных, были явлены великие милости Божии по батюшкиным молитвам. Всего не перечесть и не перечислить, но все же кое о чем хочется сказать.
Для меня замечательным в этом отношении оказался первый же день моего «чадства» у отца Анатолия. Исповедавшись, приложившись ко Кресту и Евангелию и взяв уже благословение у батюшки, услышал вдруг от него: «А вы курите?» - (тут много можно было бы порассказать о том, как (!) я курил и докурился до криза, какими невероятными усилиями мне удалось все же бросить и как несколько лет я не курил вообще, а потом снова начал покуривать... и вот, втянулся опять) - «Да так, - смутился я, - покуриваю». - «Ну разве можно православному-то», - с легкой укоризной сказал батюшка, и я отошел. Только и сказал. Но - с этого дня я больше не выкурил ни сигареты - потому что никогда уже и не хотел. Причем произошло это как-то само собой, безо всяких усилий с моей стороны, поэтому, можно сказать, незаметно для меня самого. Так что и осознал я, что же произошло, только спустя какое-то время...
Его молитвенную помощь я получал в самых разных обстояниях, в том числе и в болезнях. Я и жив-то доселе, без всяких преувеличений, только молитвами отца Анатолия. Его же молитвами моя мама в 75 лет успешно перенесла онкологическую операцию и облучение после нее, на удивление скоро поправилась и прожила после этого еще семь лет (почти на год пережив своего благодатного молитвенника).
Жена в своей работе директора Международного Рахманиновского фестиваля не раз сталкивалась с такими проблемами и трудностями (известно, в каком положении находится сегодня российская культура), что в пору было все бросать и уходить. Но после обращения к отцу Анатолию: за советом и духовной поддержкой, не более (не дерзая уповать на чудо: и в мыслях не было), она получала разрешение если не всех, то большей - и самой существенной - части проблем, а значит, и все необходимое для дальнейшей работы. Это было явное, несомненное чудо для нас, знающих истинное положение вещей. И только для нас, потому что никого больше не касалось. И мы знали, по чьим молитвам оно совершилось. «Слава Богу!», «Это все Господь», - только и говорил, радуясь вместе с нами, отец Анатолий в ответ на наши благодарности...
В конце 1997 года жена получила грант Президента РФ на проведение очередного, третьего фестиваля. Грант запрашивался на приобретение хорошего концертного рояля, однако вопреки ожиданиям выделенная сумма оказалась недостаточной. Что делать? Пошла к батюшке. Его молитвами все устроилось: неожиданно пришли на помощь известные деятели культуры, и в декабре 97-го концертный рояль фирмы «Блютнер» был приобретен в Москве. Но тут возникла новая проблема - с его доставкой в Новгород. Зима 1997/98 года выдалась морозной, с редкими оттепелями, под которые никак не подгадаешь, чтобы заказать машину и грузчиков для перевозки рояля. А везти инструмент по морозу никак нельзя было. Люба пошла к отцу Анатолию со своими тревогами: как вывозить рояль? А он разулыбался и говорит: «Вези в начале марта». Ну как он благословил, так и сделала. Привезли «Блютнер» по оттепели. И, надо же, на следующее утро опять завернул мороз!..
А вот что значило батюшкино благословение.
В начале 2002 года дочка определялась на работу в студию архивных и фондовых программ канала «Культура». Она уже работала фактически в студии третий месяц, и вполне успешно, но тут возникли серьезные осложнения. Настолько серьезные, что ее оформление оказалось под угрозой. К тому времени она уже второй год жила в столице, и пресловутый «квартирный вопрос» ведом был ей уже не только по Булгакову. Сначала они с подругой снимали квартиру, недорого, и все было чудесно - до тех пор, пока их по каким-то не зависящим от них причинам не попросили с этой квартиры. Сколько-то перебивались у знакомых. Все время искали квартиру, но подходящей (главным образом по деньгам) никак не находили. Сочувствующие Алинины сослуживцы тоже искали, и тоже безуспешно. К началу февраля квартирный вопрос у юных новгородок настолько обострился, что со дня на день они могли оказаться просто на улице. И тут Алина на выходные приехала домой - отметить с родителями собственный день рождения, ну и немного отдохнуть душой от всех этих столичных неурядиц. В понедельник она была в Софии, и после Литургии отец Анатолий благословил ее на дорогу и на успешное устройство большой просфорой. На следующий день приходит дочь на работу, а ей говорят: иди, посмотри на доске объявлений - один из сотрудников канала сдает очень хорошую однокомнатную квартиру рядом с метро и совсем недорого. А документы ее - в отделе кадров на оформлении. Можно представить радостное потрясение, в котором дочь находилась, сообщая все это маме.
И ведь подобное происходило в жизни всех чад отца Анатолия. Да и не только чад. К нему люди просто на улице подходили со своими нуждами... Когда пытаешься представить, какому количеству людей он так или иначе помог за более чем полвека пастырского служения, - начинаешь понимать, какую поистине зиждительную роль играли батюшкины молитвы во всеобщей нашей жизни. В том, что она сложилась так, а не иначе. Вся она оказывается прогрета, озарена и освящена батюшкиными молитвами.
* * *
«Честна пред Господем смерть преподобных его» (Пс. 115, 7).
Кончина отца Анатолия была столь же смиренна и праведна, как и вся его жизнь. Поистине «безболезненна, непостыдна, мирна». Что-то ему было открыто, видимо, потому что он говорил некоторым, что этого Великого поста он уже не переживет. Батюшка болел, но Господь укреплял его и давал ему силы служить буквально до последнего дня. Все обратили внимание, каким просветленным, исполненным тихой радости был он и в Лазареву субботу и в Вербное воскресение. С какой любовью благословлял! А на следующее утро 5 апреля 2004 года - в Великий Понедельник - тихо отошел в вечность, ко Господу.
И скорбь Страстной недели была усугублена для нас, батюшкиных чад, потерей любимого духовного отца, потерей ни с чем не сравнимой и невосполнимой. Прощались с ним сначала в церкви апостола Филиппа, где отец Анатолий отслужил 30 лет, потом в Софийском соборе.
Отпевание, совершенное архиепископом Новгородским и Старорусским Львом в сослужении около 30 священников из всех благочиний епархии, не случайно пришлось на Благовещение Пресвятой Богородицы: вся жизнь батюшки, родившегося в праздник Покрова, прошла под благодетельной защитой и водительством Божией Матери.
Надо было видеть людской поток, который тек и тек ко гробу с телом этого смиренного православного пастыря, почитаемого, как оказалось, чуть ли не всем городом. Шли стар и млад, люди разных общественных слоев и состояний, несли и вели с собой маленьких детей. До того не раз доводилось присутствовать на проводах в последний путь выдающихся, знаменитых граждан Новгорода, но никогда не было такого людского прилива, озаренного тихим светом благодарной любви и памяти. И радостно было видеть, хоть и сквозь слезную пелену, ощущать эту всеобщую любовь, - и радость эта удивительным образом соседствовала со скорбью, и - вопреки привычной логике, против подавленной горем воли - придавала печальному событию характер некоего торжества. Тогда, сразу, было не понять и, тем более, внятно не сформулировать, но спустя два дня, вспоминая это многолюдье (почти как на Пасху) и атмосферу необыкновенного какого-то духовного подъема, ясно осознал: это было - воистину - торжество Православия.
«Можно узнать, что почивший под милостью Божиею, - писал почитаемый батюшкой святитель Игнатий (Брянчанинов), - если при погребении тела его печаль окружающих растворена какою-то непостижимой отрадою». Все присутствовавшие на отпевании в Софии и на погребении в Хутыни пережили это. Милость Божия, сопутствовавшая отцу Анатолию в жизни, не оставила его и по смерти.
Завершая эти беглые заметки, благодарю Бога за неизреченную милость Его ко мне, многогрешному, даровавшего мне такого духовного отца и незабываемые восемь лет жизни под его благодатным руководством, которое все же, хочется верить, как и любовь, «не перестает». Даже и по смерти.
Помяни, Господи, душу усопшего отца моего духовного протоиерея Анатолия, в селениях праведных, в кровах вечных да молится за всех нас, грешных, и меня, окаяннейшего, недостойнейшего из чад его да не оставит святыми молитвами своими.
Руслан Дериглазов, член Союза писателей России
