Леушинское стояние

6-7 июля на берегу Рыбинского водохранилища на территории трех областей Вологодской, Ярославской, Тверской в течение последнего десятилетия проводятся мероприятия, посвященные памяти затопленных русских земель, ушедших под воду святынь, в том числе и Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря. Эти мероприятия получили известность под названием Леушинских стояний. На них в разное время приезжали известные писатели Николай Коняев, Анна Ильинская, Татьяна Шорохова, оставившие после поездки книги очерков. Публикуем главу из книги Татьяны Шороховой «Узелки на память» - «Леушинское стояние», посвященную описанию стояния в Брейтово Ярославской области в 2007 году.

Подъезжаем к границе Брейтовского района. Выходим из автобуса у поклонного Креста, который установлен только сегодня утром, а сейчас начнется его освящение. Справа чуть в стороне от дороги на возвышенности четырехконечный деревянный коричневого цвета крест из толстого бруса. Женщины собирают цветы - и вот уже основание Креста украшено полевыми ромашками, колокольчиками, иван-чаем... Июль - время разнотравья, красивое время, душистое.

С улыбкой и вниманием наблюдает за происходящим Виктор Ерохин, проводивший для нас насыщенную интересную экскурсию. Подхожу к нему со словами благодарности, ведь сразу почувствовала, что человек не только знает очень много о родном крае, но и любит и его, любит и дело, которому служит. Так и есть - Виктор Иванович родом из Углича. Он является автором многих книг по краеведению. Изучению истории угличской земли посвятил всю свою жизнь.

Минута передышки. Но вот появляется настоятель брейтовского храма отец Анатолий Денисов. Его внешность не забывается - русское солнцеликое, ясноглазое лицо... Сколько в пастыре бодрости, задора! Движения быстрые, энергичные, уверенные, точные. Духом горячий, он и окружающих зажигает силой своей веры. Таково первое впечатление, не изменившееся до расставания. С батюшкой Анатолием приехали представители местной администрации и предприниматели, помогавшие осуществить установку Креста.

Начинается молебен. «Спаси, Господи, люди Твоя...» Под ярославским небом молятся петербуржцы, москвичи, смоляне, вологдчане, угличане - местных немного. В проповеди отец Анатолий говорит, что поклонные Кресты по благословению владыки Кирилла устанавливаются при въездах в районы края у всех дорог - да освятится земля ярославская! Выражая глубокую благодарность представителям администрации и предпринимателям за понимание и поддержку в осуществлении этого святого дела, священник одаривает солидных мужей книгами. В слове, обращенном к верующим, отец Анатолий говорит о значении Леушинских стояний, которые необходимы для сохранения памяти о святынях, оказавшихся на дне Рыбинского водохранилища, о людях, похороненных там, о тех, кто оказался в связи с переселением оторванным от родных мест. Он призывает нас «совершить стояние, совершить этот маленький подвиг, и дождь ли будет или даже снег, а достоять». Слова эти, можно теперь сказать, оказались пророческими. Под ярким солнцем, приложившись к освященному Кресту, садились мы в автобус, а через несколько минут предсказание отца Анатолия стало осуществляться.

Последний раз оглядываюсь на поклонный Крест - красиво он стоит, крепко, по-богатырски стоит... Демонов язва, Ангелов слава!

Брейтово разглядеть я не успела. Запомнился городок лишь обилием зелени да проницательным взглядом сияющих глаз отца Анатолия. Все остальное - море, небо и на кромке берега кирпичная, на насыпном холме, часовня в пропорциях храма Покрова-на-Нерли... Но это уже загород. И люди с молящимися, терпеливо-благостными лицами, с горящими свечами в руках... Но это уже, в основном, паломники.

Когда автобус остановился в Брейтово и мы, вслед за Крестом, предназначенным для установки на берегу, двинулись в сторону Рыбинского водохранилища, стали сбываться слова отца Анатолия. Налетел шквал, за ним другой, и вот уже полил дождь, перешедший в ливень. К моменту подхода к месту стояния разразилась гроза, без преувеличения можно сказать, с ураганным ветром.

...Дождь хлещет тугими струями, от которых не спрятаться даже под зонтиками. Да, честно говоря, и прятаться не хочется. Куртка быстро набирает в себя влагу; кажется, несу на плечах полтора-два ведра воды. Да и все здесь промокли почти сразу. Первые мысли, что - либо Господь испытывает нас, либо враг рода человеческого обрушивает на молящихся свою злобу - быстро проходят. Замечаю, что дождевая вода - не холодная, по температуре водохранилища, словно водная масса поднялась из моря в небо, чтобы окропить, окатить нас влагой, настоянной на святынях, на могилах, оставшихся под этим серым, бурлящим, мятущимся под порывами ветра простором. Вода охватывает пришедших на берег людей, чтобы соединить их общей средой с теми, кто ждет наших молитв, взывает к нашей памяти. Сопричастность уже не только мыслью, но и телесно к русской трагедии, разыгравшейся здесь несколько десятков лет назад, - вот что такое этот дождь.

И чем чаще молнии разрывали небо над морем, тем значимей становилось событие, которое совершалось здесь, - благословенное Леушинское стояние 2007 г.

Началось оно торжественной частью, так сказать, вступлением к самому молению, когда выступали со словом и представители администрации, и священнослужители. На высокой паперти часовни в честь Святителя Николая и иконы Божией Матери «Азъ есмь съ вами, и никтоже на вы» говорят люди, сменяя один другого. А дождь хлещет как из ведра. При других обстоятельствах все уже давно бы разбежались, спрятались под навесы, крыши, а здесь... Но на то и стояние.

Своим чередом проходит презентация книги Виктора Ерохина «Молгога» - научный труд, посвященный затопленному городу Мологе. Промокший до нитки автор передает в дар промокшему до нитки отцу Геннадию книгу, запаянную в непромокаемую пленку. Боковой ветер бьет мокрыми струями, срывает покрывала с аналоев да и переворачивает их, рвет полиэтилен с усилительных колонок... Одним словом, разбушевавшаяся стихия. Но при этом радостные улыбки, ведь презентация - звездный час автора! Растерянные улыбки - в какой экстремальной обстановке! Такие моменты не забываются.

Поэтесса и певица Фотина Никольская - нарядно одетая, но промокшая насквозь - поет песню о Кресте на слова игуменьи Таисии. И песня эта не только примиряет всех с непогодой, но и дает радостное осознание того, что возмужали леушане, раз силы их опробованы этим малым испытанием. Уже там, на берегу, у меня родились первые строки стихотворения:

Дождь, как огонь по своим...

Молнии в вихре синем...

Стоим у воды, стоим,

Под шквалом стоим и ливнем.

Пусть холодно - не беда.

Потерпим. Беда не в этом.

Какая кругом вода

Почти в середине лета!

Не реки здесь - палачом!

Здесь люди наворотили!

Вода - она ни при чем:

Ей тоже руки скрутили...

Все терпит Россия-мать

И черпает силу в Спасе.

...Святое дело - стоять,

Крестами всю Русь украсив.

Смотрю, как стоят дети, стоят девицы в коротких юбках, тонких блузочках и шлепанцах, стоят седовласые, повидавшие всякого на своем веку, православные русские люди, и радуюсь. Радуюсь и верю, что есть у Руси сила для воскресения, лишь донеси до русского человека правду, лишь вдохнови его жизнью со Христом в Его Царстве. И ведь воспрянет русская душа, осветится и освятится благодатью Божией! Слава Тебе, Господи, приоткрывшего через эту природную стихию сокровенный смысл таких стояний, когда человек берет власть над своей плотью и держит ее в повиновении духу. Как тут не вспомнить великопостное обетование: «Идеже действует благодать, побеждается естества чин»? Стоя на берегу Рыбинского моря, каждый знал, что никто не заболеет, не расквасится, потому что стояние - это маленький подвиг во имя Христово. И не посрамит Господь любящих Его.

Дождь закончился вместе с торжественной частью стояния. В перерыве на трапезу сушились, кто, как мог - даже у костров. Впереди было Всенощное бдение по случаю праздника Рождества Иоанна Предтечи и целоночное акафистное пение - вершина стояния.

По ходу Всенощной службы священнослужители установили рядом с часовней и освятили поклонный Крест, привезенный из Петербурга. Крест вознесся на том месте, где предполагается построить храм. Во время елеопомазания верующие прикладывались к иконам - участницам Богослужения, а после него - к импровизированному иконостасу икон Божией Матери в руках леушан. Люди часто произносили слова благодарности: «Спасибо вам, петербуржцы, что устроили такой праздник!»

Вот еще одна радостная для меня грань праздника - неожиданная встреча с председателем Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России замечательным русским поэтом Борисом Орловым. Оказывается Борис Александрович родом из этих мест. Как пошутил отец Геннадий, в Брейтово сегодня состоялось выездное заседание поэтической секции Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России. Говорим о книге Николая Коняева «Леушинское стояние», которой Борис Орлов дает высокую оценку.

Перерыв от Всенощного бдения до акафистного пения был заполнен, так сказать, культурной программой. Сидя с гитарой на ступеньках часовни, играет и поет священник из Тверской епархии Геннадий Ульянич. Темы - неизменные: душа, Россия, вера...

Сейчас и мне предстоит выйти к людям. Не в зале, не в приходе, а вот так, под открытым небом... Понимаю, что важно выбрать стихи, подходящие именно к этому моменту, даже если он не подготовлен, неожидан. Читаю два стихотворения.

***

Она безблагодатна и пуста -

Россия без нательного креста.

Какой бы макияж не навела,

Ей на лице не скрыть морщинок зла.

Сыны ее с Иудой заодно,

И потому за ним идут на дно.

Иродиаде дочери сродни -

Уже забыли стыд и срам они!

Но повстречавшись с нею вот такой,

Я на Россию не махну рукой.

Я видела - за совесть, не за страх, -

Как кается она в монастырях,

И как в слезах ее светлеет взор,

Когда она смывает свой позор.

Спасенную у бездны на краю,

Я так ее, притихшую люблю,

Прижавшую к себе, как дар святой,

Нательный крест на ниточке простой.

Молитва к Богородице

Из слезинок молитва строится,

Тает на сердце холод:

- Снизойди и к нам, Богородица,

Посети этот город.

Собери в кабаках, на торжищах,

На больничных постелях

Всех Иванов, родства не помнящих,

Всех Марий на панелях.

Растолкуй им, Заря Небесная,

Свет явившая людям,

Что повисли они над бездною,

Что себя - не отсудят.

Подыми бедняг из попрания,

Сокруши их кумиров

И погибшим яви взыскание

И спасение - сирым.

В этом мире страстей горячечных

Бестолково-витринном

Исцели нам сердца незрячие

И поставь перед Сыном.

Одари, обожженных гарями,

Покаянною грустью,

Чтобы стали Иваны с Марьями

Светозарною Русью.

Произношу стихи не устами - плачущим сердцем и вижу перед собой заплаканные лица. В такие моменты приоткрываются понятия единодушия, единомыслия, соборности. Да, велико значение поэтического слова для русской души. И сегодня, в начале XXI века есть в русском человеке струны, отзывающиеся на искреннее слово поэта ответным чувством.

Два глубоких стихотворения прочел Борис Орлов, одно из которых посвящено крестному ходу. Что здесь скажешь? Прямое попадание в сердце.

И вот уже последние приготовления к акафистному пению, согласование по связи с группой у Мяксы, на том берегу, начала песенного стояния. Пять акафистов, пять продолжительных хвалебных молитвенных песнопений от земли на небо, от сердца к небесам - Иисусу Сладчайшему, Пресвятой Богородице, Иоанну Предтече, Иоанну Кронштадтскому, иконе Божией Матери «Азъ есмь съ вами, и никтоже на вы». Именно эти акафисты будут звучать сейчас на ярославской земле под ясной звездочкой на светлом ночном небосводе. Но кроме этой, почему-то единственной звезды уже горят свечи, обожженные на Леушинском подворье в Санкт-Петербурге и в Дивной церкви Углича. Их мерцание на куполе и кресте часовни по мере сгущения ночной темноты нарастало, так что и сама часовенка стала походить на огромную свечу.

Среди молящихся вижу угличан Виктора Ерохина, Елену Олехович - помощницу священника в храмах бывшего Богоявленского монастыря, подарившую мне книги по истории угличских церквей. Отец Геннадий сообщает о том, что акафисты сейчас читаются и на берегу у Спас-Мяксы, и на подворье в Санкт-Петербурге, где возносит молитвы дежурная Елена Олехнович. При этой новости моя новая знакомая из Углича была просто потрясена: впервые в жизни она услышала свою фамилию с разницей в одну букву да еще рядом со своим именем. Да, и такие сюрпризы были во время стояния.

Такого единодушного акафистного пения, как в ту ночь на берегу Рыбинского водохранилища, мне никогда не приходилось слышать. Или просто на подъеме духа уже никаких шероховатостей не замечаешь? В сердце появилось желание, кого-то обогреть, пожалеть. Накрываю своим безразмерным спальником рядом стоящих подростков - братика и сестру. Чувство родства заполняет сердце, и не важно, что не знаешь людей по именам, есть и без имен подходящие обращения: сестрица, братец, батюшка, матушка... Что-то ненужное отшелушивается от сердца, отлетает от него. Душа чувствует свободу, счастье, хочется обнять весь мир... «Иисусе, Теплото любимая, помилуй мя...» И не только меня, Господи, но и всех нас, здесь предстоящих и молящихся Тебе, всех наших близких, всю Святую Русь, всю блуждающую в неверии Россию...

Моего немощного голоса хватило на три акафиста. Остальное время больше слушала, всматривалась в людей, отходила, чтобы посмотреть на молитвенную картину со стороны. Как оно красиво, люди добрые, Леушинское стояние! Последний акафист пели уже в часовне. Некоторые к этому времени разъехались. С паломниками из Рыбинска уехали Фотина Никольская, Виктор Ерохин, Елена Олехович. «Слава Тебе за промыслительные встречи с людьми», - приходят на память слова акафиста «Слава Богу за все». Тепло прощаюсь со своими новыми знакомыми.

Время до отъезда из Брейтово провела в автобусе, прозевав паломничество в местный храм и добросердечные беседы гостеприимного батюшки Анатолия. И теперь, полгода спустя, жалею об этом.

Поутру, на восходе солнца, отправляемся в Весьегонск на Божественную Литургию к престольному празднику Рождества Иоанна Предтечи. Брейтовская часовенка в мягких лучах утреннего солнца, словно древняя драгоценная шкатулка с отливом красного золота. Новый поклонный Крест слева от нее - главный свидетель состоявшегося Леушинского стояния 2007 года - тоже тронут ласковыми лучами. «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим».

Еще раз смотрю на Рыбинские воды. Где-то там затопленный город Молога с мраморным памятником близ алтаря храма во имя Всех Святых на могиле московского купца Ивана Григорьевича Путилова, скончавшегося в 1809 году. На памятнике том была надпись от воздвигших его: «Путилова дети: Моисей, игумен Оптиной пустыни, Исаия, игумен Саровской пустыни, Антоний, игумен Малоярославецкого Николаевского монастыря». Братья Путиловы, в силу разъездного характера жизни отца, родились в других местах. Но все равно знаменитые русские старцы первой половины XIX века кровно связаны с этим городом под водой.

Однако не только купец И.Г. Путилов остался вместе с Мологой на дне рукотворного моря. Там лежит и Феодор Михайлович, второй князь Мологский, верный и неизменный союзник Димитрия Донского, участник почти всех его походов и побед, в том числе и Куликовской битвы. Он перед смертью в 1408 году был пострижен в иноческий чин с именем Феодорит и погребен в соборной церкви родного города.

Любитель русской старины писал о Мологе: «Но вот событие замечательнее всего. Здесь на устье реки Мологи, где существовал в древности городок, известный под именем Холопьего городка, открылась первая в России ярмарка; сюда съезжались купцы Немецкие, Греческие, Италианские, Персидские, Бухарские и Хивинские, для продажи и промена своих, а покупки Русских товаров. Казна в течение летних месяцев собирала много пошлинного серебра; бесчисленные суда покрывали Волгу и Мологу, а шатры застилали необозримый луг Мологский... Эта ярмарка существовала с начала XIV до половины XVI столетия». Так что, дорогие братья и сестры, наследники славных предков, в этом месте затапливались не только луга, города, деревни и монастыри, но и символ экономического процветания России - место ее первой международной ярмарки столь крупного масштаба.

Уже упоминавшийся любитель древности оставил потомкам и описание города Мологи с окрестностями: «По утру... приехали в Мологу, уездный город Ярославской губернии, в 113 верстах от Ярославля; город расположен на отлогом и ровном берегу, при соединении двух рек Волги и Мологи. <...>

Переменивши лошадей и напившись чаю, мы выехали из Мологи. Переезжая Волгу на пароме, я любовался прекрасными видами окрестностей за рекой Мологой. Представляется обширный ровный зеленеющий луг. Далее в тени дерев возвышается Афанасьевский женский монастырь; за ним виднеются вдали села и деревни; не на этом ли лугу была первая русская ярмарка...

Дорога от Мологи до Рыбинска лежит по берегу Волги; оттого езда самая приятная и веселая, особливо летом, когда величественная Волга покрыта судами, заключающими в себе богатство России и роскошь Европы».

И снова напрашивается вопрос к читателю, не горько ли читать эти строки, дорогой мой соотечественник и современник XXI века?

Почему-то припоминается Пушкинская строка «да ведают потомки православных...», а вслед за ней вспоминается ночное Сомино и его старинное кладбище в церковной ограде. На крепких еще надгробиях - следы разбоя: где некогда были укреплены кресты, остались только рваные раны - плоды безбожного времени. Таких кладбищ пришлось перевидеть немало по всей Великой России от Южного берега Крыма до Петербурга и от Петербурга до Иркутска. Как же старались враги стереть с лица земли ненавистный им знак Христовой победы над злобой и тьмой! Где-то они теперь - гонители Христа?

Да и то правда, что кладбища в наши дни разрушают реже, а вот души... Смотрю на заросшие бурьяном поля и думаю о том, что русским людям нельзя быть разрушителями родных святынь, нельзя. За таким отступлением от веры предков приходит опустошение, захирение земли-кормилицы, безлюдье в селах, безысходность в душах...

Мыслью охватываю всю нашу многострадальную Родину в ее величии и в ее нищете, и не сомневаюсь, что благоденствие нашему народу в силах вернуть лишь Господь, и то, если смогут русские люди проявить свою благую волю и всенародно склониться у родных святынь, если смогут пролить покаянные слезы с искренним, горячим словом молитвы - «Господи, прости!»

Нищему духом, но послушному воле Божией и благодарному сыну Бог подает Свою силу - вот в чем тайна могучего русского духа. Не в бессмысленном бунте, не в партизанской войне... Без первого условия любые потуги человеческие обречены на провал. А с Богом - всегда победа!.. По крайней мере, в России. Когда на Руси люди возвращаются к Спасителю, все складывается как бы само собой. Так было и после Смутного времени, и в другие эпохи.

Вернувшись домой с Девятого Леушинского стояния, написала стихотворение:

Наш путь

1

Отнимут хлеб, пометят и клеймом,

В грязи утопят, подомнут Россию...

Нас будут бить, пока мы не поймем,

Что только в Боге - русских мощь и сила.

Лишь в нашем Боге - в русском - во Христе!

Измену омывает покаяние.

Отцы в войну распялись на кресте,

А наше дело - в храмах предстояние.

Не кипятись, брательник, поостынь -

Тебе с сестрой надежду, а не лихо дам!

Собраться вместе у родных святынь -

У русских нет уже другого выхода.

Нам - совесть в сердце и Завет Христов -

Один закон и господин над русскими.

И если ты боишься этих слов,

То не ходил еще путями узкими.

Но на таком пути - победы свет

Дает Господь и слабому над хищником.

Кто не бросает камень нам во след? -

Уже мы перед всеми - только нищие.

Увы, опять нам нечего терять,

Зато себя найти мы можем заново,

Не надо ничего изобретать

И растворяться в миражах нирвановых.

Наш Бог Воскресший ждет Своих детей,

Которых учит мужеству и правде,

К любви зовет! И силою Своей

Со злом любым, на нас идущим, сладит.

Нам только верить надо горячо

И в день весенний освященных ваий

Христу свое надежное плечо

Подставить - Он добра не забывает.

2

И не хотя, а разберусь,

Вникая в смысл иконной Троицы...

Монголы одолели Русь?! -

О, нет!! - Вражда-междоусобица!

Любовь о Господе - наш путь.

Все прочие - бедою мечены.

Не выйдет счастье умыкнуть,

Пока мы не вочеловечены.

Назвался русским - крест бери

Взаимопомощи, прощения.

Учись за всё благодарить,

Терпеть и верить в Воскресение.

Так почему на нас - беда?

Ножи на каждого наточены?

Всё горе русских, как всегда, -

Лишь от сердечной червоточины.

Ее врачуй, ее лечи,

А остальное всё - приложится.

Тебе бы - тряпки да харчи? -

Владеет всем Святая Троица!

Высоким смыслом наполняй

Ты жизнь свою и душу вечную!

Возжаждем Божьего огня,

А там, глядишь, вочеловечимся.

Так знай, когда с тобой - Господь,

А, значит, мощь и помощь Божия, -

Трепещут враг и вражья плоть -

Им на таких идти не можется!

Богоспасаемая Ярославская земля, которую мы покидали 7 июля, была всегда связана с Петербургом многими нитями, в том числе и духовными. Гуще, плотнее были они в дореволюционные годы, чем сейчас, в чем убеждаешься, стоит только перелистать церковные газеты и журналы России Царственной.

Например, петербуржцы нередко поддерживали женское духовное образование в этом крае, не раз и не два одаривая Ярославское духовное женское училище, о чем уже упоминалось в связи с батюшкой Иоанном Кронштадтским и Иннокентием Михайловичем Сибиряковым. Но были и другие жертвователи.

«Справедливость и чувство глубочайшей признательности побуждает упомянуть и еще об одной весьма ценной, приятной и дорогой для училища жертве, - писали в Ярославле в 1895 году. - Священник С.-Петербургской градской Борисо-Глебской церкви, о. Павел Потапович Космодемьянский, пожертвовал в училищную церковь св. икону Божией Матери, именуемую «Всех скорбящих Радосте», - точную копию с чудотворной иконы, находящейся в часовне на стеклянных заводах, в ценном орехового дерева киоте». Где-то он теперь, доброхотный дар юным девам, готовившимся к учительскому служению в Церкви? Какова судьба и самих этих дев, молившихся перед иконой Божией Матери «Всех скорбящих Радосте»? Какова доля и участь тех, кого учили они до 1917 года, да и после?

Нет ответов на эти вопросы, и, наверное, не будет. Остается лишь молитвенное прошение: «Ты веси их имена, Господи! Помяни всех безвинно пострадавших на земле Ярославской во Царствии Твоем! Святые новомученники Российские, в земле Ярославской пострадавшие, молите Бога о нас!»