Бумага, как говорится, все стерпит. Компьютер, добавим, не покраснеет от стыда, когда его используют в злонамеренных, богоборческих целях. Православный народ не на шутку встревожился, узнав о планах государства ввести тотальный электронный контроль над личностью. Проблема эта многоаспектна, и еще долго будет тревожить совесть всех честных людей. Однако сама изменчивая во времени форма - устная ли, папирусная, бумажная или электронная, в коей осуществляется «учет и контроль» над верующими со стороны «власти кесаря», оборачивается к добру или злу в зависимости от намерений государства. Ножом можно отрезать кусок хлеба, чтобы накормить голодного, а можно - убить. Ныне мы живем в безгосударево, сиротское лихолетье, а потому тревожно становится всякий раз на душе, когда нас начинают опять «пересчитывать», завлекая ярко-удобными приманками в разнообразные виртуальные социальные сети. Нечто подобное было у нас в стране в недалеком прошлом, как свидетельствуют документальные источники, которые попали в мой «Имперский архив» советской эпохи.
После насильственного насаждения на территории веротерпимой православной России светской государственности, а затем и ее крайней формы - богоборческой советской власти, взаимоотношения между Православной Церковью и новым государственным образованием стали регулироваться специальным Декретом об их разделении от 1918 года.
По грехам наших предков против Бога и Его Помазанников - Всероссийских Самодержцев - Русская Православная Церковь лишилась всего своего земного могущества и неограниченной возможности влиять на паству и вести ее кратчайшим путем в гавань спасения сквозь бурные волны лежащего во зле мира. Быстро рухнули надежды на то, что масонское Временное Правительство за цареотступничество сохранит церковные привилегии и даже «свободно» их увеличит. Очень скоро Господь через страдания и искушения вразумил верных чад Своих, очистил Православную Церковь в горниле испытаний и явил миру сонм Новомучеников и Исповедников Российских.
В преодолении внутренних расколов и внешних гонений прошло десять лет «перестройки». Русская Православная Церковь выстояла. Перед богоборческим советским правительством встал насущный вопрос о необходимости перегруппировки сил и организации нового наступления на верующих, получившего кодовое название: «Перерегистрация действующих религиозных организаций». Это была своеобразная реакция врагов Церкви на Декларацию митрополита Сергия (Страгородского) и начавшееся наступление на троцкистов-интернационалистов.
Используя любую, в том числе и эту, возможность напомнить о нуждах Православной Патриаршей Церкви в СССР, Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский) в феврале 1930 года пишет на имя члена Президиума ВЦИКа, курировавшего религиозные вопросы, П. Смидовича Памятную записку, где наряду с другими насущными вопросами в 9-м пункте говорит и о предстоящей «перерегистрации»: «Необходимо сделать разъяснение, касательно вступления в силу постановления СНК (т.е. Совета Народных Комиссаров - А.Х.) от 3 апреля 1929 г. о религиозных объединениях, а равно относящейся к этому постановлению инструкции (1 октября 1929 г.) и дополнительных распоряжений, так как иногда местные власти не принимают от общины заявлений о регистрации и даже запрещают делать какие-либо подготовительные шаги к регистрации, между тем в законе ясно указан предельный срок - 1 мая 1930 г., до истечения которого обязаны зарегистрироваться все общины, желающие продолжать свое существование»1.
Многострадального Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) трудно заподозрить в наивности. Он прекрасно понимал, чем может обернуться для возглавляемой им Церкви очередная, казалось бы, формальная «перерегистрация»: новыми гонениями со стороны властей, когда за внешне нейтральными вроде бы декларациями скрывалась враждебная сущность очередного «штурма небес» (выражение председателя Союза воинствующих безбожников Е. Ярославского). И хотя митрополиту Сергию были неизвестны секретные инструкции советского правительства по этому поводу, предчувствие, огромный духовный и жизненный опыт его не обманули. Вот почему по долгу Пастыря общероссийского стада он стремился возвысить свой голос в защиту православных верующих перед красным чиновником высокого ранга.
Весной и летом 1997 года, работая в Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока во Владивостоке над материалами по истории Православия в Дальней России, обнаружил ранее секретные документы местных административных органов, в том числе касающиеся так называемой «перерегистрации» религиозных организаций 1929-1930 годов. Бумаги не имели штрих-кодов с зашифрованными тремя шестерками, но от этого их содержание не становилось менее зловещим.
Как водится, готовиться к гонениям под видом «перерегистрации» начали загодя. Циркуляром НКВД РСФСР № 3/1/с от 7 января 1929 года приостанавливалась регистрация обществ и союзов, не преследующих целей извлечения прибыли, куда подпадали и религиозные организации2. В свою очередь уже 21 февраля 1929 года административный отдел Дальневосточного краевого исполнительного комитета за № 202/сс из Хабаровска направил совершено секретную Директиву начальникам окружных административных органов. Зная жесткую централизованную вертикаль советской власти, можно предположить, что аналогичные директивы были направлены повсеместно, поэтому приведем наиболее яркие ее моменты дословно:
«В недалеком будущем ожидается распоряжение центра о перерегистрации объединений религиозных и не преследующих целей извлечения прибыли. Эти распоряжения существенных изменений в правовое положение указанных объединений не вносят, но имеют в виду их точный учет и полное выявление их политического и общественного облика. На это обстоятельство и необходимо обратить самое серьезное внимание всем административным учреждениям».
Так уже в преамбуле директивы раскрывается ее главный, тайный для «непосвященных» смысл: не меняя ничего по сути в безправном юридическом положении Церкви и общественных организаций, еще больше усилить за ними контроль. Причина, по которой предпринимаются эти шаги, методы и приемы их реализации раскрываются в последующих пунктах директивы:
«До сих пор в подавляющем большинстве случаев отношение адморганов (административных органов - А.Х.) к общего рода объединениям ограничивались чисто формальными требованиями регистрации, представления периодических сведений, списков лиц исполнительных органов и т.д., при чем даже и этот получаемый материал не всегда в достаточной степени изучался. Непосредственным обследованиям уделялось чрезвычайно мало внимания. (...)
В отношении же религиозных объединений надзор должен носить, главным образом, форму непосредственных обследований. Те сведения, которые поступают от религиозных объединений в адморганы, дают незначительный материал об их деятельности, особенно с той стороны, какая больше всего интересует адморганы.
Крайадмотдел полагает, что на все собрания не молитвенного характера адморганам необходимо посылать своих сотрудников с целью более подробного выявления внутри общинной жизни и ее течений.
Затем, на особом учете держать лиц, фактически возглавляющих религиозные объединения, и иметь полное представление о их политической физиономии и деятельности (везде выделено мной - А.Х.)
По всем вопросам надзора за религиозными и нерелигиозными объединениями, необходимо держать тесную связь с органами ОГПУ.
Крайадмотдел полагает, что проведение перечисленных мероприятий в отношении объединений религиозных и не преследующих целей извлечения прибыли даст свои результаты и поставит наши окрадмотделы в курс их состояния и деятельности.
ВРИД НАЧ. КРАЙАДМОТДЕЛА: РОМАНСКИЙ
ВРИД НАЧ. ОБЩЕГО П/ОТДЕЛА: ДМИТРУК»3.
В апреле 1929 года появляется новый закон о религиозных объединениях. И вновь сверху вниз по административной вертикали летят спешные и секретные директивы, как юридически грамотно закрывать церкви и разгонять приходы.
Заместитель начальника Дальневосточного краевого административного отдела Галтыхин в секретном циркуляре от 25 мая 1929 г. за № 569/с дает всем руководителям окружных административных отделов ДВкрая конкретные инструкции:
«В №№ 96, 97 и 98 от 26-27 апреля 1929 года «Известий ЦИК СССР и ВЦИК» опубликован новый закон о религиозных объединениях.
В связи с этим КРАО предлагает провести следующие подготовительные к перерегистрации религиозных объединений работы:
1. Проверить в наиболее мощных религиозных объединениях наличие и сохранность переданного по договорам и описям имущества и занесения в последние дополнительно поступавшего.
2. В тех же объединениях проверить исполнение по договорам ремонта зданий, а также, определив состояние их, предложить провести ремонт.
3. При обнаружении недостач имущества составлять акты для немедленной уплаты за утраченное.
4. При обнаружении невнесения в описи дополнительно поступавшего имущества и при невыполнении обусловленного договором ремонта составлять акты для возбуждения ходатайства к расторжению договоров, если религиозное объединение в дальнейшем откажется выполнять договор.
5. На местах образовать комиссии по проверке имущества религиозных объединений из представителей РАО (районных административных органов - А.Х.), сельсоветов и религиозных объединений, которых проинструктировать.
6. В подготовительных для перерегистрации работах надлежит обратить особое внимание на циркуляр КРАО № 202/СС»4.
Советская властная верхушка не могла бы и называться «народной», если бы при каждом удобном случае не стремилась умыкнуть что-либо у этого самого народа. Не обошлось без очередного грабежа и при так называемой «перерегистрации» 1929-1930 годов. Уж, казалось бы, все у Церкви отобрали: и средства, и земли, и здания, и ценности, и даже богослужебные предметы. Однако решено было снова пополнить «закрома родины» под благовидным предлогом. На сей раз настала очередь церковных колоколов, благо перезвон их давно запретили, чтобы народ, не дай Бог, не принял его за набат к восстанию, к тому же и советская промышленность вдруг остро почувствовала нужду в цветных металлах.
Появившиеся у нас в последние годы доморощенные и пришлые ревнители православного благочестия не по разуму клянут Императора Петра Великого за то, что, видите ли, перелил колокола на русские пушки, чтобы ереси католицизма и протестантизма в России не восторжествовали. Пусть теперь почитают секретный циркуляр под № 1037/с, отправленный 16 сентября 1929 года временно исполняющим дела начальника ДАЛЬКРАО Романским всем окружным административным отделам:
«В недалеком будущем ожидается инструкция НКВД о перерегистрации религиозных объединений.
В связи с этим и попутно с проведением кампании по перерегистрации крайадмотделом намечается изъятие излишка колоколов для нужд нашей промышленности и ценностей, которые подлежат изъятию, но еще почему-либо не изъяты.
Вопрос о колоколах крайадмотделом перед НКВД уже поставлен и можно полагать, что он будет разрешен положительно.
Ввиду этого крайадмотдел предлагает взять на точный учет колокола и ценности, где таковые еще есть, и определенно наметить то, что должно быть изъято с таким расчетом, чтобы изъятие было проведено в порядке кампании по перерегистрации религиозных объединений»5.
Итак, наконец, все инструкции на местах были получены: № 328 от 1/10-29 г. (Бюллетень НКВД № 37 - 29 г.), само постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. и дополнительно к предыдущим очередное совершенно секретное распоряжение Дальневосточного краевого административного отдела № 1463/сс от 31 декабря 1929 года за подписью новой временной начальницы отдела Яновской.
В этой секретной директиве предлагалось для лучшего решения поставленной задачи образовать на местах комиссии, в которые входили бы представители административных органов, строительного и санитарного надзора, юристы, а также, где сочтут нужным, местного отделения Союза безбожников, причем последний может участвовать в «перерегистрации» только под видом сотрудника административных органов.
Комиссиям вменялось в обязанность проверить имущество и здания религиозных объединений, а при обнаружении недостатков либо передать их другому объединению, либо ставить вопрос о закрытии молитвенных зданий и передаче их для общественных целей.
Выяснять численность религиозных объединений, их состав по полу, возрасту, социальному положению и материальному обезпечению. Особо интересовались, как водится у материалистов, денежными средствами религиозных объединений, их оборотом, источниками, порядком сбора, отчетностью, а также пожертвованиями вещами: сколько стоят и куда делись.
Комиссии должны были ответить даже на вопрос: существует ли взаимопомощь между членами объединения, как она регулируется, в чем выражается, и оказывает ли совет общины материальную помощь своим членам и каким образом.
Понятно, что уж если речь зашла о рядовых верующих, то интересоваться материальным содержанием духовенства этим комиссиям сам лукавый велел. Размеры зарплаты в месяц, есть ли побочный доход или хозяйство, какие приблизительно средства они дают - вот вопросы, на которые должна была ответить «отделенная от Церкви» государственная комиссия «перерегистрационщиков».
Ставилась комиссиям и задача провести нечто вроде нынешних социологических анонимных исследований: узнать количество крещений с 1/08-29 г. по 1/01-30 г., взяв за ареал «исследований» 1-2 села в районе и 2-3 объединения в городе.
И вообще, выискиваться должен был любой случай нарушения советского законодательства религиозными объединениями, а работу проводить в тесном контакте с органами ОГПУ, предоставляя отчеты о ходе такой вот перерегистрации, больше похожей на операцию спецслужб, в Крайадмотдел строго к 1 марта и 1 июля 1930 года6.
В тот же новогодний день 31-го декабря 1929 года под следующим номером 1464/сс товарищ Яновская отослала всем начальникам окружных административных отделов еще одну совершенно секретную инструкцию о том, как строго по закону, на основании пункта «д» ст. 29 постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 года надо изымать еще оставшееся церковное имущество, в том числе и колокола.
При этом особый упор, как гласила инструкция, надо делать на нужды советской промышленности и каждый случай рассматривать отдельно, не придавая изъятию характер кампанейшины. Составляя отчеты, необходимо все подсчитать: вес, количество колоколов, обстановка изъятия, а особенно «подробно остановиться на настроениях верующих в момент изъятия, и конфликтах, если таковые имели место», ибо, как гласит 4-й пункт инструкции, «прежде проведения фактического изъятия колоколов, необходимо совершенно определенно договориться с соответствующими органами о том, чтобы колокола, относительно которых состоялось постановление об их изъятии, немедленно снимались и отправлялись по назначению, в противном случае у верующих создастся впечатление, что изъятие происходит ради самого изъятия, а не для нужд промышленности» (выделено нами - А.Х.)7.
Видимо, у организаторов «перерегистрации» были веские основания опасаться того, что православный народ им не поверит. Ну, ладно, колокола для промышленности... Но при чем здесь парча!?
Секретным циркуляром № 130/16/с от 27 января 1930 года нарком внутренних дел РСФСР В. Толмачев предлагает начальникам краевых, областных административных управлений, начальникам административных органов автономных областей «при ликвидации зданий культа всю парчу и изделия из нее передавать через особые части по госфондам местных финорганов конторе «Антиквариат» Наркомторга СССР по адресу: гор. Ленинград, Набережная 9 января, дом 18»8. Судя по рангу отправителя депеши, теперь потребовалось «сырье» для развития советской антикварной торговли.
После такой скрупулезной тайной подготовки со стороны властей дубина «перерегистрации» вовсю пошла гулять по стране. И тут же с мест в Хабаровск, в Дальневосточный исполнительный комитет и в Москву, во ВЦИК посыпались жалобы верующих на самодурство и «перегибы» чиновников. Власти лавировали, отступали и вновь бросались на абордаж Церковного Корабля. Там, где верующие твердо стояли в вере, им удавалось отбивать атаки безбожников; там же, где огонь веры угасал в нестойких сердцах, воцарялась мерзость запустения, и на местах алтарей отплясывали комсомольские танцы бесноватые потомки христолюбивых русичей.
Секретные архивные папки Далькрайисполкома пестрят сообщениями о закрытии церквей в ходе так называемой «перерегистрации». Но лучше всего атмосферу тех дней передают не сухие цифры и официальные чиновничьи бумаги, а написанное с нескрываемой болью письмо временно управляющего Благовещенской епархией Преосвященного Епископа Хабаровского Пантелеимона (Максунова) на имя председателя крайисполкома ДВК Полуяна. Все пометки и подчеркивания на нем сделаны «властным» карандашом:
«Председателю крайисполкома ДВК Полуяну.
В настоящее время взоры всего мира - и друзей и врагов СССР - обращены на ДВК и особенно на главный город его - Хабаровск; Центральное Правительство СССР обращает также, если не особенное, то во всяком случае очень большое внимание на благоустройство ДВКрая своими постановлениями, распоряжениями и действиями. Действия Правительства касаются и религиозной области. Таково, между прочим, постановление Правительства «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 года. Своим постановлением, как и первоначальной Декларацией об отделении Церкви от Государства, признается полное право для граждан СССР быть или верующим или неверующим, при чем для верующих установлены законные нормы, определяющие порядок их объединений и отношений к обществу и Государству. Между тем в ДВК происходят такие явления, которые противоречат ПОСТАНОВЛЕНИЮ ВЦИКА «О РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЯХ» И НЕРЕДКО АННУЛИРУЮТ ЕГО, ПОДРЫВАЯ ТЕМ В КОРНЕ АВТОРИТЕТ ПРАВИТЕЛЬСТВА СССР. По сему молчать о таких противозаконных явлениях было бы преступно, не только пред Церковью, но и пред Государством. Так, во-первых, в местной прессе - в газетах «ТОЗ» («Тихоокеанская звезда» - А.Х.) и «Тревога» ПОЧТИ ЕЖЕДНЕВНО ПОД КРИЧАЩИМИ ЗАГОЛОВКАМИ ПОМЕЩАЮТСЯ САМЫЕ ЗЛЫЕ ВЫПАДЫ ПРОТИВ РЕЛИГИИ И ЕЕ СЛУЖИТЕЛЕЙ, ДЕЛАЮТСЯ ПРИЗЫВЫ К СНЯТИЮ С ЦЕРКВЕЙ КОЛОКОЛОВ, К ОТОБРАНИЮ И ЗАКРЫТИЮ ХРАМОВ И ОБРАЩЕНИЮ ИХ ЯКОБЫ НА КУЛЬТУРНЫЕ НУЖДЫ, например, под склады овощей, хлеба и т.п., при чем все это подкрепляется постановлениями местных безбожников и других организаций, а вместе печатаются и сообщения о действии и осуществлении таких призывов - превращении храмов в клубы, складочные места продуктов и пр.
Во-вторых, ко мне, как епископу епархии, поступает много писем и доносятся ЖИВЫЕ ГОЛОСА О ТЕХ КРАЙНИХ ПРИТЕСНЕНИЯХ И ИЗДЕВАТЕЛЬСТВАХ, КОТОРЫЕ СОВЕРШАЮТСЯ над верующими, о недопустимых КОЩУНСТВАХ НАД СВЯЩЕННЫМИ для христианина предметами и местами. Для примера приведу, хотя некоторые из многих случаев.
В пограничном г. Имане в самый ПРАЗДНИК Р.Х. группа УЧЕНИКОВ И РАБОЧИХ с участием вооруженных лиц, потребовав от старосты церковные ключи, сняли колокола, сорвали с торжествующими выкликами с куполов кресты, запечатали храм. И ВСЕ ЭТО ДЕЛАЛОСЬ ПОД РУКОВОДСТВОМ УЧИТЕЛЯ, в присутствии собравшихся верующих людей, при чем женщины от сознания столь горькой обиды и своей безпомощности, - одни громко рыдали, другие же, молча, обливались слезами. Находящийся в том же городе РИК (районный исполнительный комитет - А.Х.), не смотря на просьбу прихожан, не принял никаких мер против такого грубого самоуправства кучки людей, не желающих считаться с законами. Переданное по телеграфу в ответ на жалобу обиженных распоряжение ВЦИКа о разборе дела настолько было замедленно, что опечаленные верующие остались без освящения воды в день Крещения.
Одновременно получились сведения о закрытии церквей в соседних с Иманом селах: Муравьев-Амурском, Тихоновке, Пантелеимоновке и других местах епархии. Сколь законны и основательны эти закрытия храмов в глухих местах, можно судить по тому, что творится в таких пунктах, как г. Иман, находящийся на самом железнодорожном пути и вблизи границы - на виду и у своих и у чужих.
Но не лучше обстоит дело и в краевом г. ХАБАРОВСКЕ. Так недавно, при закрытии железнодорожной церкви, находящейся вблизи вокзала, ДОПУЩЕНО ГРУБОЕ ПОПРАНИЕ РЕЛИГИОЗНОГО ЧУВСТВА ВЕРУЮЩИХ людей, а вместе и нарушение советских законов, при чем закрытый храм получил совсем не то назначение, на которое указывалось, когда хлопотали о его отобрании от верующих.
Неприкровенным, но совершенно открытым вдохновителем всех таких деяний является МЕСТНЫЙ ОФИЦИАЛЬНЫЙ орган «ТОЗ», в котором рядом с призывом сдать на радиофикацию колокола помещен снимок, изображающий, как молотами разбиваются изъятые из церквей священные предметы и в числе их видно разбросанные иконы и кресты. Зачем такое подчеркивание полного пренебрежения к религиозному чувству верующих людей? Оно особенно неблаговременно и неуместно в данном случае, т.к. может вызвать только озлобление.
В скором времени ожидается закрытие ЛУЧШЕГО В ГОРОДЕ ХРАМА-СОБОРА. «ТОЗ», ОПОВЕЩАЯ ОБ ЭТОМ В СТАТЬЕ «Наш рапорт трудящимся», пишет, что в соборе «будет оборудован зал физкультуры с душами, при чем работа будет развернута в полном объеме на следующий же день после передачи здания». Там же между другими уголками будет отведено МЕСТО И АНТИРЕЛИГИОЗНОМУ. Какую нравственную боль испытывают люди верующие, слыша о таких проектах, могут отчасти понять и неверующие, если у них сохранилась в сердце хоть малая искра человеколюбия.
Не могу умолчать о тех праволишениях и угрозах, каким подвергаются верующие вопреки «Декрета отделения Церкви от Государства»: даже бедноту запугивают лишением пайка и увеличением налогов за одно только участие в церковных делах общины. СО СВЯЩЕННИКАМИ В НЕКОТОРЫХ МЕСТАХ ПОСТУПАЮТ ЕЩЕ ПРОЩЕ: при наличии общины верующих сельские власти приказывают им БЕЗ ВСЯКИХ ПРЕДПИСАНИЙ НЕМЕДЛЕННО УБРАТЬСЯ ИЗ ПРИХОДА, В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ УСТРАШАЯ ВЫСЫЛКОЙ. К сожалению, со стороны властей не принимается совершенно никаких мер к пресечению или хотя бы к ограничению этого воинственного безбожного похода против веры и Церкви Христовой, но даже усматривается как будто покровительство и поощрение этому насилию, о чем можно судить по газетным статьям, раздувающим и поджигающим взаимное озлобление в людях в опасное общественное пламя. Враги религии и Церкви в своих выступлениях против веры часто ссылаются на постановления разных групп и обществ о снятии колоколов, закрытии церквей и самоликвидации верующих. НО КОМУ НЕИЗВЕСТНО, ЧТО ЭТИ ССЫЛКИ ФИКТИВНЫЕ. На самом деле, в собраниях обыкновенно выступают два-три БЕЗБОЖНЫХ КРИКУНА, а остальные не только рук, но глаз поднять боятся, чтоб не лишили хлебной карточки, или не попасть за решетку, а затем и в более отдаленные места. Такими поступками население терроризировано до последней степени, в особенности люди верующие, да и все-то вообще находятся в крайне нервном состоянии. Указывая на столь нежелательное явление, ПОЗВОЛЮ СЕБЕ НАПОМНИТЬ МНЕНИЕ ДВУХ ЛУЧШИХ ЗНАТОКОВ НАРОДНОЙ ДУШИ - А.С.Пушкина и Н.В.Гоголя, ИЗ КОТОРЫХ ПЕРВЫЙ ГОВОРИЛ, ЧТО РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК ТЕРПЕЛИВ, НО ДОВЕДЕННЫЙ ДО КРАЙНОСТИ УЖАСЕН И БЕЗПОЩАДЕН, А ВТОРОЙ НАЗЫВАЛ ПРИМИРИТЕЛЕМ ВСЕХ НЕСТРОЕНИЙ ВНУТРИ САМОЙ ЗЕМЛИ НАШЕЙ - ЦЕРКОВЬ, КОТОРАЯ, ПО ЕГО СЛОВАМ, ЕСТЬ ЖИЗНЬ. Она то и учит всех верующих людей точно исполнять свои гражданские обязанности на основании существующих в государстве законов, если они не противны христианской совести. Но в настоящее время для каждого верующего гражданина возникает серьезный и решительный вопрос: что действует в СССР или по крайней мере на ДВ, - Постановления ли Правительства, или произвол СВБ (Союз воинствующих безбожников - А.Х.)?
Стоя на страже веры и верности СССР (против этого места красуется знак вопроса, поставленный «властным» карандашом - А.Х.), я вынужден обратиться с просьбой оградить верующих от произвола СВБ и других человеконенавистнических самовольников, чтоб иметь возможность безпрепятственно исполнять свои религиозные потребности на основании существующих государственных законов.
НАХОЖУ НУЖНЫМ ПОСТАВИТЬ В ИЗВЕСТНОСТЬ, ЧТО ОДНОВРЕМЕННО О ВСЕМ ВЫШЕИЗЛОЖЕННОМ МНОЮ СООБЩАЕТСЯ ПРЯМОМУ СВОЕМУ НАЧАЛЬСТВУ - МИТРОПОЛИТУ СЕРГИЮ И ВСЕРОССИЙСКОМУ СТАРОСТЕ М.И. КАЛИНИНУ.
Временно управляющий Благовещенской епархией Епископ Хабаровский Пантелеимон Максунов. февраль 1930 г. г.Хабаровск»9.
Заявление Преосвященного Хабаровского Пантелеимона (Максунова) 27-го февраля 1930 года за № 042/с секретарь ДВКрайисполкома Евсюков направил в крайадмотдел, который и проводил «перерегистрацию». На нем уже стояла резолюция зам.председателя краевого исполнительного комитета товарища Мамонова: «Секретно. Админ. Отд. Предлагаю совместно с ПП ОГПУ рассмотреть настоящее заявление и дать мне свои соображения. П.Мамонов. 20/II-30 г.»
Возвысивший свой голос в защиту веры, епископ Пантелеимон мог, конечно, только предполагать, что сами власти, используя двойной стандарт, и науськивали воинствующих «человеконенавистников» на погромы церквей. Тем не менее, он до конца стремился выполнить свой архипастырский долг. Насколько «успешно» краевые аминистративные органы совместно с ОГПУ «рассмотрели настоящее заявление» можно хотя бы косвенно судить по тому, что в «Общем алфавитном списке православных епископов и раскольнических иерархов 1917-1946 гг.», приложенном к «Актам Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России...» на странице 987 против фамилии Преосвященного Пантелеимона (Максунова) стоит только одна сноска: «1928-1929 Владивостокская, Хабаровская». О судьбе его Ты веси, Господи.
На крови таких иерархов, как Епископ Пантелеимон (Максунов), на крови миллионов новомучеников и исповедников выстояла Русская Православная Церковь в десятилетия жесточайших преследований. Эти настоящие ревнители Православия оставили нам живой опыт противоборства любым гонениям. Он зиждется на горячей любви русского человека к Богу и Церкви. Эта любовь хранится в наших сердцах, ее не просчитаешь каббалистической цифирью и компьютерными программами. И не то, чтобы какие-то там прошлые или будущие «перерегистрации», но и сами врата адовы никогда не одолеют божественную Любовь.
Февраль 1998 - май 2011 гг.
Источники
1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России. Позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти 1917-1943. М., 1994, с.690.
2. Российский государственный архив Дальнего Востока (РГИА ДВ) Ф. Р-2413, оп. 2, д. 176, л. 7.
3. РГИА ДВ Ф. Р-2413, оп. 2, д. 176, лл. 10-11.
4. РГИА ДВ Ф. Р-2413, оп. 2, д. 176, л. 79.
5. РГИА ДВ. Ф.Р-2413, оп. 2, д. 176, л. 91.
6. РГИА ДВ Ф. Р-2413, оп. 2, д. 308, л. 149.
7. РГИА ДВ Ф. Р-2413, оп. 2, д. 308, л. 177.
8. РГИА ДВ Ф. Р-2413, оп. 2, д. 308, л. 28.
9. РГИА ДВ Ф. Р-2413, оп.2, д.308, лл. 364-367.
.jpg)
