Желание зарубежных славян изучать русский язык неоднократно высказывалось ими на протяжении XIX столетия [1]. Московский Славянский комитет и родственные организации способствовали удовлетворению этого желания, организуя уроки русского языка и обезпечивая обучение ему в Австро-Венгрии и странах Балканского полуострова. В предлагаемой вниманию читателей «Русской народной линии» статье я расскажу о двух созданных при участии Комитета образовательных учреждениях, ставивших целью ознакомление зарубежных славян с русским языком и русской культурой. Речь пойдёт о венском обществе «Основа» и Славянской гимназии в Москве.
Оживлению деятельности русофильских организаций в Австро-Венгрии способствовали принятие новой Конституции и Славянский Съезд, состоявшиеся в одном и том же 1867 году. По своему значению конституционная реформа 1867 года имела для австрийских славян то же значение, что и более ранний (1856 года) манифест Султана о начале танзимата для славян турецких. И здесь, и там славяне формально получили некоторое облегчение, фактически же новое правовое положение при пассивности славян могло привести к ещё большему угнетению, и даже утрате национальной памяти. К тому же в Австро-Венгрии русины оказались разделены между двумя частями государства, а словаки и чехи, очутившись по разные стороны конфедеративной границы, в значительной мере лишились возможности совместных политических выступлений.
Вот как, например, в мае 1870 года оценивали перспективы развития своего народа руководители русинского Общества Св. Василия Великого в Ужгороде Т. Ф. Геревич и В. Ф. Кимак: «Настоящее конституциональное житие вызывает и нас всех к деятельности и развитию существующих жизненных сил. Сложа руки и не заботясь о себе, ни один народ не может рассчитывать на уважение.
Имея в виду, как соперничают в отечестве нашем народы друг пред другом для достижения гражданских выгод, можем ли мы, Русские, оставаться равнодушными к себе и бездейственными посреди всеобщего движения и народного волнения? Кажется, это значило бы обречь себя преждевременно на смерть и лишиться всех прав народного жития» [2]..
После «Критской бойни» и битвы при Садовой у австрийских и турецких славян осталось одно оружие - просвещение. Это понимали как их друзья, так и враги.
Упомянутые русинские просветители Геревич и Кимак обращались к единокровным народам за помощью: «Не сомневаемся, что и наша Славянская Братия, вняв гласу вопиющих нужд наших, поспешит нам на помощь и окажет нам своё братское соучастие в производстве успеха по части нашего многознаменательного народного подвига» - создания очага русинского школьного и печатного дела, Народного Дома в Ужгороде.
Славянофилы России, объединившиеся в Славянских комитетах, хорошо понимали нужды единоплеменной братии в Австро-Венгрии и Турции. Это показал сам Славянский Съезд 1867 года, после которого возникли два просветительных учреждения всеславянского значения. Одно из них располагалось в Вене, а другое - в Москве.
Речь идёт о студенческом обществе «Основа» (1867 - 1873) и Гимназии для южнославянских девиц ( 1870-1879).
Уже в 1858-1863 годах в Вене активно действовал русофильский кружок протоиерея Михаила Раевского. Как вспоминал Корнил Устиянович, отец Михаил принимал славянскую молодёжь по воскресеньям, и иногда по четвергам, он рассказывал собравшимся о Хомякове, Аксакове, Самарине, Погодине. «Кто побывал у него, тот почувствовал себя участником великой славянской семьи», - писал позднее Устиянович [3]. У русского священника собирались галичане, словаки, чехи и даже поляки. А.Н.Пыпин в письме к В.И.Ламанскому отмечает, что в 1858 году он видел на квартире отца Раевского объявление о «Славянской конторе» - скорее всего речь идёт о только что учреждённом Московском Славянском комитете [4].
Осенью 1867 года по почину Иосифа Николаевича Ливчака в Вене было создано студенческое общество «Основа» (или «Русская основа»).
Сам о. Михаил Раевский в письме, адресованном секретарю Славянского комитета профессору Нилу Попову и датированном 4 августа 1868 года, так оценивал деятельность общества: «цель его состоит в поддержании в русском юношестве ( имелись в виду студенты-русины, обучавшиеся в Вене - А.П.) русского духа и распространении чрез него русского языка и русских понятий в других славянских студентах, обучающихся в Вене» [5].
В обществе проходили регулярные уроки русского языка, распространялись московские и петербургские газеты, читались рефераты по интересующим студентов темам.
Согласно документам из архива Московского Славянского комитета, вопрос о помощи обществу «Основа» рассматривался на заседании Совета Санкт-Петербургского отделения Комитета 17 ноября 1868 года. В заседании участвовали будущий Государственный контролёр Тертий Филиппов и лейб-медик Наранович [6].
Славянские комитеты вообще благосклонно отнеслись к возникновению кружка в Вене. 4 мая 1870 года, например, Совет Московского Комитета дал распоряжение казначею Зубкову о перечислении протоиерею Михаилу Раевскому 50 рублей для организации уроков русского языка в обществе «Основа» [7]. По состоянию на 21 января 1870 года Московский Комитет израсходовал на распространение русского языка среди славянских студентов в Вене 1600 рублей, из которых значительные суммы выделялись и «Основе» [8]. Всего же, по данным Мечислава Танты, Славянские Комитеты ежегодно до 1873 года перечисляли в пользу «Основы» по 500 рублей [9].
Однако после 1873 года тема «Основы» исчезает из переписки о. Михаила. Во всяком случае, в смете его расходов на 1875-1876 годы «Основа» не значится. По всей вероятности, это было связано с тем, что Осип Ливчак покинул к тому времени Австро-Венгрию, да и репрессии в отношении русофилов в 1873-1874 годах в этой стране усилились.
Впрочем, ознакомление русинов с русским литературным языком продолжили Общество имени Михаила Качковского и другие «москвофильские» организации.
Перейдём теперь к истории Славянской гимназии Москвы.
Идея организации в старой столице России учебного заведения для девушек из Сербии и Болгарии возникла не позднее 1868 года в среде участников Московского Славянского комитета и их зарубежных корреспондентов.
Потребность в таком училище объяснялась тем, что в землях Болгарии и Боснии женские школы выживали с чрезвычайным напряжением, будучи стеснены фанариотским равнодушием, латинской пропагандой и собственной безысходной бедностью. Славяне полагали, что в Москве их дочери будут чувствовать себя в большей безопасности, чем в Мостаре или Пловдиве.
Но не только соображениями безопасности руководствовались славянские деятели. Они понимали, что лишь в России юные кандидатки в народные учительницы могли бы получить полноценное образование и воспитание в православном духе.
Учреждение Училища для южнославянских девиц при Ново-Алексеевском монастыре Москвы было плодом согласия между участниками Славянского Комитета во главе с Михаилом Погодиным и Нилом Поповым, влиятельными членами московской болгарской общины (здесь стоит упомянуть Нешу Бончева, Марина Дринова и Райко Жинзифова), и, наконец, московским епархиальным начальством - Святителем Иннокентием и епископом Дмитровским Леонидом (Краснопевковым).
Игумения Алексеевского монастыря Антония приняла в деле обустройства училища живейшее участие, за что сподобилась получить благодарность от болгарских и сербских духовных лиц.
В 1870 году были подготовлены все необходимые документы и с 1871 года училище начало функционировать.
21 сентября 1871 года секретарь Славянского Комитета Нил Попов сообщал директору Азиатского департамента Стемоухову о том, что училище готово принять стипендиатку Тырновской общины, которая собиралась осенью этого года прибыть в Москву [10].
В 1871-1875 годах училище получило новое помещение, дополнило комплект книг, были набраны преподаватели. В 1873 году в программе школы предусматривались следующие предметы: Закон Божий, церковно-славянский язык, русский, болгарский и сербский языки, арифметика и начало алгебры, физика и общие сведения из естественных наук, история и география, французский и немецкий языки, чистописание, черчение и рисование, пение и музыка, рукоделие. Библиотека училища снабжена была как русскими, так и болгарскими и сербскими книгами [11].
Среди преподавателей находился известный впоследствии Антон Тодоров Теохаров. Он в своё время получил степень кандидата права в Московском университете, с 1865 по 1877 годы жил в России, а в 1877-1879 годах он заведовал судебной частью при канцелярии князя В.А.Черкасского.
В 1872-1874 годах в школе при Алексеевском монастыре воспитывалась Ольга Захариева Круша, дочь болгарского педагога, составителя греческо-болгарской грамматики Захарии Икономовича Круша. После 1878 года Ольга Круша учительствовала в освобождённой Софии (скончалась 2 ноября 1918 года) [12].
Курс обучения рассчитывался на 5 лет, если воспитанницы доучивались в России, монастырь и Славянский Комитет финансировали их обучение и за пределами обители.
Цель обучения: «приготовление опытных учительниц для имеющих устроиться в болгарских и сербских землях трёх- и четырёхклассных женских училищ».
В сентябре 1874 года в монастырском училище состояла одна болгарка - стипендиатка Славянского Комитета (в 1873 году было всего 6 болгарок и 6 сербок) [13].
По состоянию на 19 сентября 1876 года в Алексеевском монастыре уже были 2 воспитанницы славянки, а вновь прибыли с охваченных войной Балкан - Лепосава Стефанович, Милица Йованович, Екатерина Иванович и Тамания Радакович [14].
В августе 1879 года на средства монастыря была отправлена на Родину сербка Даринка Огнянович, а в сентябре - Юлия Йованович [15].
После 1879 года сведения об училище прекращаются, именно это - последний год, отмеченный в коллекции документов учебного заведения в АВПРИ.
В справочнике «Православные русские обители», изданном в 1909 году, среди опекаемых монастырём учреждений значится «училище для девочек», но о его славянской направленности не говорится [16].
В 1880-е - 1890-е годы потребность в подобных учебных заведениях, несмотря на окончательное освобождение, Сербии и Болгарии, не уменьшалась. Зарубежные славяне вплоть до 1917 года старались поступить в российские средние и высшие учебные заведения, пользуясь, в том числе и поддержкой славянских обществ. Однако, например, попытка организации русско-болгарского училища в Болгарии в 1897-1902 годах не удалась.
Противоборство русских и западных просветительских учреждений продолжалось в Восточной Европе всю вторую половину 19 века, и поскольку школа в значительной мере определяет характер цивилизации, это противостояние было частью цивилизационного разлома, что особенно ярко проявлялось в русинских землях.
После так называемых «бархатных революций» 1989 года изучение русского языка в Восточной Европе было свёрнуто по политическим мотивам - этому противостояли лишь немногочисленные энтузиасты, уверенные в благотворности влияния русского языка на славянский, а так же в том, что овладение русским языком поможет молодым славянам более органично усвоить и культурное наследие человечества.
Между тем, следует помнить о том, что древнечешские и древнеболгарские литературные памятники оказали огромное влияние на формирование русского языка в домонгольскую эпоху, а в 14-16-м веках наблюдалась мощнейшее южнославянское влияние на русскую литературу. Таким образом, изучая русский язык, зарубежные славяне знакомятся с частью собственного культурного наследия, переосмысленного на русской почве, но не искажённого при этом.
Русский язык, даже и в ослабленном нынешнем состоянии есть «Божия стихия», как писал Пушкин о водах Невы, и она способна, особенно в церковнославянском своём измерении, сокрушать технократические мысленные оковы, давящие на славянское самосознание.
Примечания:
1. См. например: Распространение русского языка между чехами.- Вестник Западной России, 1867, т. III, кн. 7, отд. IV, с. 105-106. Сообщение о растущем стремлении чехов изучать русский язык и о мерах, принятых чешскими учеными для поддержки этого движения.
Н. Е. Вопрос о русском языке между славянскою молодежью в Вене.- Современная летопись, 1869, № 25. Сообщение о принятом на собрании студентов в Вене решении о том, что русский язык должен стать общеславянским литературным языком (источник: http://slovari.ru/default.aspx?s=0&p=5333&0a0=2433). В болгарском обществе не только консерваторы (М.С. Дринов), но и либералы тогда выступали за изучение русского языка. Вот что говорил в 1867 году И. Богоров, которого А.В.Рачинский считал либералом - западником: «Должна быть у славян общая литература, и для этого мы имеем уже готовый, язык русский» (Досталь М. Ю. Славянский съезд в Москве 1867 г.: задачи и итоги. Взгляд с русской стороны. / М. Ю. Досталь//Славянские форумы и проблемы славяноведения. М. - Ставрополь, 2008.C. 21).
2. РГАДА, Ф. 1277, оп. 1, ед. хр. 79, Л. 4
3. Середа О. Епизод з iсториii поширення Росiйских панславiстьских iдей у Габсбурзькiй Монархii (1868 рiк)/Середа О./ Вісник Львіського університету :Серiя iсторична. - 2002. Вип. 37/2.- С. 108.
4. Кораблёв В.Н. Академик А.Н. Пыпин и славянский вопрос/В.Н. Кораблёв// Вестник Академии Наук СССР. -1933.- № 8-9. С. 72.
5. ГАРФ, Ф. 1750, оп. 1.Д.72. Л. 27. Этот же документ анализируется (весьма политизировано и пристрастно) О. Середой (см. выше). Осип Николаевич Ливчак (1842-1919). Редактор журналов «Страхопуд» (Вена, 1863-68), «Золотая Грамота» (Вена, 1864-1867) и «Славянская заря» (Вена, 1867-1868). Видный общественный деятель. В литературных журналах защищал единство русских племен и русских наречий. Полностью издал роман в стихах А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Живя в Вене, столице Австрии, навязал дружеские сношения со всеми славянскими культурными деятелями и студентами. Писал журнальные статьи, литературные очерки и сатиры. Прославился также как технический изобретатель. Одним из заслуживающих внимания действий О. Н. Ливчака было основание общества «Русская основа» в Вене для австрийской Руси, т.е. для граждан Австрии русской национальности (галичан, буковинцев, угророссов, проживающих в Вене) с целью своего народно-русского литературного образования (1867). Второй главной задачей общества было общение и связи с представителями других славянских народов (чехов, южных славян), проживающих в большом количестве в столице Австро-Венгрии. Замечательна его речь при открытии общества, напечатанная в журнале «Славянская заря», № 12, 1867, стр. 353. Литература: Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза - И. А. Ефрона, т. XVII. СПБ, 1896.
http://www.ukrstor.com/ukrstor/vavrik-galruspismennost-d26.html
6. ГАРФ. Ф. 1750, оп. 1.Д. 49.Л. 64 об.
7. ГАРФ. Ф. 1750, оп. 1.Д. 64.Л. 17.
8. ГАРФ. Ф. 1750, оп. 1. Д. 72.Лл 26-32.
9. Середа О. Епизод з iсториii... С. 112.
10. АВПРИ. Ф.146. Славянский стол. Оп. 495. Д. 11087. Лл. 91-93.
11. АВПРИ. Ф.146. Славянский стол. Оп. 495. Д. 11087, лл. 99-100. Канева К. Рыцарь Балкан. Граф Н. П. Игнатьев/К.Канева/ Перевод с болгарского Наталии Лакичевич. М.: ЗАО Центрполиграф, 2006. С. 13.
12. Енциклопедия на български родовеhttp://bulrod.blogspot.com/2011/01/blog-post_28.html
13. АВПРИ. Ф.146. Славянский стол. Оп. 495. Д. 11087. Лл. 99-100.
14. ЦИАМ, Ф. 1901, оп. 1, д. 2, л. 15.
15. ЦИАМ, Ф. 1901, оп. 1, д. 4, л.2.
16. Православные русские обители: Полное иллюстрированное описание всех православных русских монастырей в Российской империи и на Афоне. СПб. 1909 (репринт - 1994). С. 295.
Иллюстрация: протоиерей М.Ф. Раевский http://www.nlr.ru/exib/Odoevsky/images/8_sm.jpg
