Орангутанг ли наш Адам?
От обезьян идем ли мы?
Такой вопрос решать не нам:
Решат ученые умы.
В науке неуч и профан,
Спрошу: не больше ль правды в том,
Что вовсе не от обезьян,
А в обезьяны мы идем?
П.Вяземский
В 9-м номере Журнала Московской Патриархии за 2010 год имеется статья Алексея Гоманькова с весьма заманчивым названием «Как описать историю мира? Теория эволюции, креационизм и христианское вероучение».
В этой статье, если не брать во внимание справочных сведений о разных взглядах на происхождение мира, примечательна одна яркая мысль - Бог, оказывается, творил животных путем эволюции, производя одни виды из других, соответственно, человека сотворил из предшествующей ему обезьяны. Мысль эта высказана, надо признать, весьма ненавязчиво, вроде бы как и безотносительно к личной позиции автора, а лишь как одна из гипотез, именуемая христианским эволюционизмом. Однако общий тон статьи выдает предпочтение и склонность явно к эволюционизму. Потихонечку описывая одну версию за другой, автор мягонько стелет соломку эволюционных идей посредством таких утверждений, как: эволюционная теория описывает «способ, как творил Создатель, что считал Он боле кстати» (фраза из стихотворения А.К. Толстого), креационисты «стараются опровергнуть результаты научных исследований», тогда как эволюционисты им свято верны; «смерть животных и растений существовала на Земле до появления человека и, следовательно, до грехопадения»; и самое важное - «Бог творил одни таксоны из других. Этот процесс может быть описан натуралистами как эволюция и богословами как творение».
В целом, в общем контексте полемики эволюционизма с креационизмом данная статья не представляет существенного шага вперед. Все упомянутые доводы давно рассмотрены, вскрыты и опровергнуты православными учеными и богословами. Существенно здесь одно лишь то, что статья опубликована в официальном журнале Московской Патриархии, все материалы которого по определению должны быть четко выверены и отвечать строго церковному вероучению. В этой связи (и только в этой связи, ибо других достойных причин нет), данная статья заслуживает особого внимания и разбора.
Чтобы не утомлять читателя, мы обратим внимание только на два тезиса данной статьи, при этом даже не будем много дискутировать, а покажем лишь то, что вполне логически и естественно вытекает с принятием этих тезисов православным христианином.
Первый тезис - это признание смерти в первозданном мире живых существ, задолго до появления человека и его грехопадения. В целом, вопрос этот (если речь идет не о человеке, а о животных) в святоотеческом богословии не рассматривался как первостепенный и не подвергался подробным обсуждениям. В последнее же время этот вопрос стал обсуждаться более активно, особенно со стороны православных эволюционистов (их мы будем называть теистическими эволюционистами, в отличие от атеистических). Подобный интерес вызван той элементарной истиной, что если смерти в мире животных до грехопадения человека не было, то вопрос об эволюции снимается сам собой. Ведь эволюция предполагает непрестанную борьбу живых систем друг с другом, когда сильнейшие беспощадно уничтожают слабейших, когда одни виды пожирают другие, и выживают только те, кто отхватил у природы больше способностей к жизни. Вымирание и гибель несовершенных животных - стержень эволюции, значит, смерть должна быть в первозданном мире до грехопадения людей.
Второй и самый главный тезис - собственно признание происхождения одних видов животных из других, соответственно, человека из менее совершенного существа, за чем предполагается направляющая деятельность Самого Создателя.
Что касается первого тезиса, то апостол Павел вообще-то писал, что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению (Рим. 8: 20-21). Святитель Иоанн Златоуст пояснял этот текст: «Что значит - суете тварь повинуся? Сделалась тленною. Для чего же и по какой причине? По твоей вине, человек. Так как ты получил смертное и подверженное страданиям тело, то и земля подверглась проклятию, произрастила терния и волчцы ˂...˃ Как тварь сделалась тленною, когда тело твое стало тленным, так и тогда, когда тело твое будет нетленным, и тварь последует за ним и сделается соответственною ему» (Беседы на послание к римлянам. Бес.14: 5 / Полное собрание творений. Т. 9. Кн. 2. - М., 2003. С. 664, 665). Об этом же писал преподобный Григорий Синаит: «Текучая ныне тварь не создана первоначально тленною, но после подпала тлению, повинувшись суете, по Писанию, не волею, но не хотя, за повинувшаго ее, на уповании обновления подвергшегося тлению Адама (Рим. 8: 20). Обновивший Адама и Освятивший обновил и тварь, но от тления еще не избавил их» (Главы о заповедях и догматах / Добротолюбие. Т. 5. - Св-ТСЛ, 1993. С. 181-182). Таким образом, тленность, неустойчивость, а значит и торжество смерти, в Священном Писании признаются насильственно вторгшимися в бытие твари. Если же тварь и так суетилась в поиске лучшего места под солнцем, если она и так истлевала в безуспешном состязании за лишний вдох воздуха, то о каком покорении тлению может быть речь? Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих, ибо Он создал всё для бытия (Прем. 1: 13-14). «По его (Адама) пленении, - пишет преподобный Макарий Великий, - пленена уже с ним вместе служащая и покорствующая ему тварь, потому что чрез него воцарилась смерть над всякою душею» (Духовные беседы. - Св-ТСЛ, 1994. С. 85-86).
Но обратимся к законам чистой логики. Даже если признать, что смерть животных имела место в первозданном мире, отсюда вовсе не следует, что животные эволюционировали. Смерть - это прекращение материального бытия конкретного индивида, а эволюция - это трансформация одного вида в другой. Не надо путать смертность с эволюцией - это совершенно разные понятия, и если первое можно предположить в рассуждениях некоторых святых отцов (например, блаженный Феодорит Кирский писал, что Бог сотворил животных смертными, предвидя грехопадение человека), то второго (т.е. эволюционной концепции) у них решительно нет.
Теперь постараемся представить, как вообще вписать эволюционную гипотезу в библейское понятие о первозданном мире, мире, еще не знавшем зла и греха, мире, не испытавшем той страшной катастрофы, которая явилась в связи с падением венца творения - человека. Эволюция есть та отчаянная борьба за жизнь озверелых животных, при которой тварь интуитивно ищет совершенства, сминая слабейших и отстающих, слепо нащупывая лучшие формы для выживания своего собственного вида. Не научившийся прятаться мелкий зверек, естественно, погибает, равно как и не научившийся ловить его крупный хищник. Совершенно очевидно, что описанная у пророка Исаии идиллия о том, что волк и ягненок, лев и вол будут пастись вместе (см. Ис. 11: 6-9) (это относится к будущему веку, но отражает реалии райской жизни до грехопадения людей), явно к эволюционному возникновению мира не подходит. Паслись они у теистических эволюционистов, может, и вместе, но лишь потому, что львы всегда ходят там, где есть пища, а буйволам от хищников просто некуда деться, зато есть надежда, что первым погибнет среди них самый бестолковый или больной. Тот ли это мир, о котором в Писании сказано: И увидел Бог всё, что Он создал, и вот, хорошо весьма (Быт. 1: 31)?
Спросим теистического эволюциониста, пожирали ли в первозданном мире звери друг друга в процессе эволюции. «Естественно, - ответит он, - не травушкой же питались хищники». Теперь откроем книгу Бытия, где Сам Бог определяет рацион первозданного человека и рацион первозданных зверей: Всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому гаду, пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу. И стало так (Быт. 1: 30). Возникает дилемма: то ли звери Бога не слушались и ели друг друга, то ли Писание не точно нас информирует, то ли эволюционисты превратно понимают бытие первозданного мира, но совместить текст Писания с эволюционизмом совершенно точно нельзя. Конечно, недоумение современного человека о том, как в райском состоянии мира звери жили без хищничества, вполне естественно. Но все дело в том, что современное состояние человека, животных и окружающей нас природы не может служить правилом для оценки райского состояния богозданного мира. Наука исследует природу в ее состоянии, явившемся по грехопадении людей. Каким же был мир до грехопадения, нам сообщает лишь Божественное Откровение.
Насколько первозданный Адам отличался своим совершенством и одухотворенностью от современного человека, настолько и первозданный мир в его одухотворенности и гармонии превосходил современный грубый и хищный мир. Вот почему преподобный Григорий Синаит описывает Едем следующим образом: «Он всегда и обилен плодами и цветущ цветами, и зрелыми и незрелыми. Падающие дерева и плоды зрелые превращаются в землю благовонную, не издающую запаха тления, как дерева мира сего. Это - от преизобилия благодати освящения, всегда там разливающейся» (Главы о заповедях и догматах / Добротолюбие. Т.5. - Св-ТСЛ, 1993. С. 181). А святитель Василий Великий в Слове о сотворении человека писал: «Еще ничто из того, что получило от Бога свое назначение и существование, не умерло, и коршуны не могли этим насыщаться. И в природе не было раздора, ибо она пребывала в полном цветении; охотники еще не губили (животных), ибо такого занятия (как охота) у людей еще не было. И звери никого не терзали, ибо не были плотоядны. У коршунов обычай кормиться трупами: тогда же не было еще ни трупов, ни трупного запаха, и пища коршунов была иная. Но все жили, как лебеди, и кормились на лугах... В те времена плотоядные животные поступали таким же образом; они считали своей пищей траву и не нападали друг на друга» (http://www.orthlib.ru/Basil/sixday11.html#foot01; ЖМП, 1972, № 1).
Дает ли нам хотя малый повод к эволюционному пониманию происхождения жизни книга Бытия (главы 1-3)? Есть ли здесь хотя малая зацепка для мнения о переходе одних видов в другие? Сказано ли хоть слово о промежуточных звеньях - отработанном материале, выброшенном мастером за ненадобностью в мусорное ведро?
Кстати, автор упомянутой нами статьи, А.В. Гоманьков, устраивая себе ловушку, порицает фабулизм. Напомним, что фабулизм отвергает за библейским повествованием о сотворении мира какую-либо историческую истину, признавая первые строки книги Бытия лишь как поучительный миф. Сторонники фабулизма считают, что библейский текст верен в главном - что Бог Творец мира, и ошибочен в деталях - что мир создавался именно так, как написано в Библии. А.В. Гоманьков справедливо пишет, что «книга Бытия в рамках традиции православной экзегетики всегда рассматривалась как книга, написанная в жанре исторической хроники (а отнюдь не басни), то есть излагающая Откровение, преподанное нам через события, которые действительно имели место в истории. И если основная ее часть касается истории человечества, то первая глава имеет общий предмет с "естественной историей", порождая необходимость сопоставления с истинами, добытыми науками естественно-исторического цикла: космологией, геологией, палеонтологией».
Итак, посмотрим, насколько книга Бытия, повествующая о творении мира, как признает Гоманьков, в жанре исторической хроники, согласуется с данными эволюционной гипотезы. Мы будем параллельно рассматривать учение эволюционистов в связи с учением Библии, чтобы наглядно представить, сколь велика разница между тем и другим. Мы сделаем это потому, что Гоманьков предоставил нам подобное право, назвав первые строки книги Бытия вполне реальной историей.
Библейское описание творческих дней вообще весьма трудно укладывается в эволюционные представления. Так, согласно повествованию книги Бытия, птицы, то есть летающие живые организмы, появляются одновременно с рыбами (Быт. 1: 20) - тех и других Бог творит из воды, и одни покоряют морскую, а другие воздушную стихии. Для эволюционистов такая спешка с птицами вообще-то не очень удобна, потому что, согласно эволюционной концепции, жизнь вначале появилась в воде, затем из водоплавающих вывелись рептилии и выползли на сушу, а потом уже от рептилий образовались две параллельные ветви - наземных животных (млекопитающих) и птиц. Эти две ветви, согласно эволюционным взглядам, идут не пересекаясь (поэтому утконос никогда не рассматривался как переходный вид), и, стало быть, птицы должны появиться в один творческий день с наземными животными, а не с рыбами. Но Библия, увы, повествует иначе, наземные животные созданы Богом уже после птиц (Быт. 1: 20-25).
Согласно Священному Писанию, наземные животные творятся не из водоплавающих, а из земли, без всякой эволюционной связи с рыбами (если сами рыбы и птицы созидаются из воды, то звери земные - из земли, что уже подрывает возможность эволюционного древа), при чем творятся, как акцентирует внимание книга Бытия, по роду их, то есть по тем видам (таксонам), которые и были представлены во всем многообразии на планете Земля: И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так (Быт. 1, 24). Поясняя подобный закон, вложенный Богом в Его создание, святитель Василий Великий писал в «Беседах на шестоднев»: «Природа существ, подвигнутая одним повелением, равномерно проходит и рождающуюся и разрушающуюся тварь, сохраняя последовательность родов посредством уподобления, пока не достигнет самого конца; ибо коня делает она преемником коню, льва - льву, орла - орлу, и каждое животное, сохраняемое в следующих одно за другим преемствах, продолжает до окончания вселенной. Никакое время не повреждает и не истребляет свойств животных» (Беседы на шестоднев / Творения. Ч.1. Св-ТСЛ, 1909. С.139).
Заповедь же плодитесь и размножайтесь (Быт. 1: 22. 28) согласно самому своему значению есть заповедь о самовоспроизведении, а не о эволюционных мутациях, почему и дана уже после сотворения живых существ по роду их.
Приведем в этой связи слова святого праведного Иоанна Кронштадтского, конечно же, прекрасно чувствовавшего подлинное учение Откровения: «Творец в начале создал только начатки рыб и птиц, роды их, а размножение их предоставил им самим, под охранением Своим, подобно тому, как и размножение рода человеческого. И до ныне все роды рыб и птиц, размножившись до бесконечности, сохраняют в точности вид, нравы и обычаи своих родов, ни мало не смешиваясь с другими. Всякая рыба и птица и всякий гад, какими были за несколько тысяч лет назад, такими и остаются и ныне с теми свойствами, какие получили они от Творца в начале» (Полное собрание сочинений. Т.1. - СПб, 1893. С. 79).
В эволюционной же концепции Создатель уподобляется экспериментатору, творчески подбирающему одну за другой модели ради поиска самой лучшей и совершенной - не удалась одна ветвь животных - тупиковая - ничего, слепим новую. Не даром даже пророк Давид прозревал, как приходит в голову иным эволюционистам: скот был я пред Тобою (Пс. 72: 22 - на самом деле, в тексте стоит «как скот»). На подобных подтасовках цитат и высказываний созидаются всевозможные оправдания абсолютно безбожной, безумной эволюционной концепции.
В частности, теистические эволюционисты делают совершенно чудовищное толкование двух святоотеческих высказываний, одно из которых принадлежит преподобному Серафиму Саровскому, а второе святителю Феофану Затворнику. Цитаты эти теистические эволюционисты часто передают либо в искаженном виде, либо без контекста, мы приведем их такими, какие они есть на самом деле.
У преподобного Серафима в беседе о цели христианской жизни читаем: «Многие толкуют, что, когда в Библии говорится: вдуну Бог дыхание жизни в лице Адама первозданнаго и созданнаго Им от персти земной, - что будто бы это значило, что в Адаме до этого не было души и духа человеческого, а была будто бы лишь плоть одна, созданная от персти земной. Неверно это толкование, ибо Господь Бог создал Адама от персти земной в том составе, как батюшка святый апостол Павел утверждает: да будет всесовершен ваш дух, душа и плоть в пришествие Господа нашего Иисуса Христа. И все три сии части нашего естества (т.е. дух, душа и тело) созданы были от персти земной, и Адам не мертвым был создан, но действующим животным существом, подобно другим живущим на земле одушевленным Божиим созданиям. Но вот в чем сила, что, если бы Господь Бог не вдунул потом в лице его сего дыхания жизни, то есть благодати Господа Бога Духа Святаго, от Отца исходящаго и в Сыне почивающаго и ради Сына в мир посылаемаго, то Адам, как ни был он совершенно превосходно создан над прочими Божиими созданиями, как венец творения на земле, все-таки пребыл бы неимущим внутрь себя Духа Святаго, возводящего его в Богоподобное достоинство, и был бы подобен всем прочим созданиям, хотя и имеющим плоть и душу и дух, принадлежащие каждому по роду их, но Духа Святаго внутрь себя неимущим» (Беседа преподобного Серафима Саровского о цели христианской жизни / Угодник Божий Серафим. - М., 1996. С. 100).
Таким образом, согласно мысли преподобного Серафима Саровского, первозданный Адам создан именно из персти земной, а не из человекообразного существа (биологической общности с животными нет), причем сразу создан с телом, душой и духом. Славянское, равно и старорусское, выражение «животное существо» означает вообще живое существо (от слова «живот», что значит «жизнь», на что указывают и словари, в частности, В. Даля), а не скотину, как это хочется видеть эволюционистам, почему сам преподобный Серафим пояснял: «не мертвым был создан, но действующим животным существом». Иначе в молитве «Очи всех», читаемой наряду с «Отче наш» перед трапезой, выражение: «Исполняеши всякое животно благоволения» придется относить лишь к своим домашним животным, а не вообще к живым существам (слова молитвы заимствованы из Пс. 144: 15-16, русский перевод: «насыщаешь всё живущее по благоволению»). Согласно мысли преподобного Серафима, дуновение Божие сообщило Адаму благодать Духа Святого, чем первозданный человек принципиально отличался от всех прочих созданий, хотя и так превосходил их как венец творения.
Святитель Феофан Затворник, рассуждая в одном из писем о творении человека, писал: «Когда Бог творил человека, то образовал прежде тело из персти. Это тело что было? Глиняная тетерька или живое тело? - Оно было живое тело, - было животное в образе человека, с душою животною. Потом Бог вдунул в него дух Свой, - и из животного стал человек - ангел в образе человека» (Собрание писем. Вып. 1. - М., 2000. П. 106. С. 98; схожие рассуждения в Вып. 2. П. 264. С. 108). Здесь святитель Феофан действительно оперирует понятием животного, но только в том смысле, что без духа, который Бог вдунул в первозданного человека, люди по своей душе ничем не отличались бы от животных. Святитель рассуждает абстрактно, что вообще характерно для его сочинений на антропологические темы: что относится к телесной сфере, что - к душевной, а что - к духовной (к последней - самосознание, страх Божий, совесть, внутреннее стремление к Богу и т.п.). Святитель не допускает и мысли о происхождении Адама от животных. И потому уже в том же самом письме есть такие слова: «Отчего производят человека от животных - обезьяны? - оттого, что не различают в человеке души от духа. - Замечая, что душа наша схожа с душой животных, они и бредят: "Но душа - одна, стало, и весь человек от них же выродился". А когда мы настоим на различии духа от души и характеристику человека перенесем в дух, тогда вся теория Дарвина - падает сама собою» (там же. С. 100).
Поэтому, когда святитель Феофан Затворник непосредственно упоминал эволюционную гипотезу, начавшую распространяться как раз в его время, он прямо порицал ее как еретическую: «Нагородили они себе множество мечтательных предположений, возвели их в неопровержимые истины и величаются тем, полагая, что уж против них и сказать нечего. На деле же они так пусты, что и говорить против них не стоит. Все их мудрования - карточный дом: дунь и разлетится. По частям их и опровергать нет нужды, а достаточно отнестись к ним так, как относятся к снам... Точно такова теория образования мира из туманных пятен, с подставками своими - теорией произвольного зарождения, дарвиновского происхождения родов и видов и с его же последним мечтанием о происхождении человека. Всё, как бред сонного. Читая их, ходишь среди теней. А ученые? Да что с ними поделаешь? Их девиз: не любо, не слушай, а лгать не мешай» (Мысли на каждый день года по церковным чтениям из Слова Божия. М., 1995. С. 340-341). «Настроили басней, в которых больше ребячества, чем в мифологии греков, - и величаются... Не от этого ли нравственного ниспадения родилась и теория происхождения человека от животных? Вот куда заходят! А всё бегут от Господа, всё бегут...» (Там же. С. 141). «У нас теперь много расплодилось нигилистов и нигилисток, естественников, дарвинистов, спиритов и вообще западников, - что ж, вы думаете, Церковь смолчала бы, не подала бы своего голоса, не осудила бы и не анафематствовала их, если бы в их учении было что-нибудь новое? Напротив, собор был бы непременно, и все они, со своими учениями, были бы преданы анафеме; к теперешнему чину Православия прибавился бы лишь один пункт: "Бюхнеру, Фейербаху, Дарвину, Ренану, Кардеку и всем последователям их - анафема!" Да нет никакой нужды ни в особенном соборе, ни в каком прибавлении. Все их лжеучения давно уже анафематствованы» (Созерцание и размышление. - М., 1998. С. 146).
Если говорить собственно о соборных постановлениях Церкви и об анафемах, то еще раз учтем, что, с позиций эволюционистов, смерть в мире животных была изначальной объективной данностью. Все живущие существа умирали в процессе эволюции. А поскольку сам человек в такой парадигме появился именно как эволюционирующее животное - смертное и страждущее в борьбе за выживание, то речь может идти о 123-м правиле Карфагенского собора: «Аще кто речет, яко Адам, первозданный человек, сотворен смертным, так что, хотя бы согрешил, хотя бы не согрешил, умер бы телом, т.е. вышел бы из тела не в наказание за грех, но по необходимости естества: да будет анафема».
Теперь вернемся к позициям православных эволюционистов и к их представлениям о творении человека. Согласно таким представлениям, в первозданном мире до появления Адама, конечно же, людей еще не было, зато было стадо диких обезьян, ласково называемых эволюционистами человекообразными существами. Они населяли девственные леса не знавшей греха планеты, и наслаждаясь приятным теплом допотопного мира, питались фруктами и овощами без ГМО, зная лишь ту печаль, как бы не попасть в пасть к тираннозавру или саблезубому тигру в их вполне законной борьбе за место под созданным в четвертый день творения (т.е. после растений) солнцем. Из этой-то среды закаленных в условиях открытой природы недоразвитых существ и избирается подававшая надежду на большее совершенство особь. В нее, согласно мнению эволюционистов, и вдунул Бог Духа Святаго, и вот он, Адам, недавно спустившийся с пальмы, а теперь изумленно оглядывающий самого себя и спешащий нарекать имена животным: «лев», «бык», «собака», жены только нет. О появлении жены мы скоро поговорим. А сейчас, чтобы не быть голословными в приписывании подобных мнений эволюционистам, сделаем ссылку на книгу самого известного нашего миссионера, протодиакона Андрея Кураева - Гоманьков делает на его книгу закрытую ссылку, мы же ее сделаем открытой. Книга называется «Может ли православный быть эволюционистом?» (Клин: Христианская жизнь, 2006). Приведем из книги цитаты. Этих цитат не надо пугаться, их надо просто прочесть:
«Из чего же Бог слепил человеческое тело? Что это за земля, о которой идет речь? В Библии мы не найдем определенного ответа, ведь на языке Библии землей называется всё происшедшее из земли, и о человеческом теле также можно сказать, что это земля: земля еси и в землю отидеши. Мы не можем однозначно ответить на вопрос о том, какова была степень внутренней организации той земли, материи, которой коснулся Господь, чтобы переоформить ее в человека. Но поскольку даже человеческое тело можно назвать землей, дозволительно думать, что словом «земля» библейского рассказа о творении человека было обозначено тело уже живое, живущее, не просто ошметок глины, а земля, ранее преображенная творческим действием Бога» (с. 28-29).
«Он касается области, уже затронутой ранее, и возникает антропоморфное существо. Мы не имеем права назвать его человеком, так как тело человека без души - это еще не человек, но это в самом буквальном смысле антропоморфное, человекообразное существо» (с. 32).
«Он создает тело из земли и после, в готовое уже тело, вдыхает душу. Библия не говорит нам о временных интервалах, поэтому у нас есть некоторая свобода думать о том, был ли какой-нибудь промежуток времени между созданием Богом человеческого тела и его одухотворением, и если этот временной зазор был, то чем же тогда являлось это существо, которое имело тело человека, но не имело человеческого разума» (с. 28).
«Сначала было создано человекообразное существо и затем наделено разумом» (с. 32).
«"И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни" (Быт. 2,7). Смысл этого текста не так очевиден, как кажется на первый взгляд. Стоит обратить внимание на его буквальный смысл. Бог вдувает дыхание жизни не в лицо, а в ноздри человека...
В Вавилоне приветствовали друг друга, прижимая руку к носу. Вот этот жест приветствия мы и встречаем при первой встрече Бога и создаваемого Им человека. По Гесиоду, "дети, рожденные Геей-Землею и Небом-Ураном, были ужасны и стали отцу своему ненавистны с первого вгляда" (Теогония. 155). Но Бог Моисея приветствует Адама, прикасаясь к его ноздрям. Это поцелуй Адаму. Первый поцелуй, которым отец приветствует первенца (вспомним еще оттенок еврейского текста: женский род слова Дух: дыхание жизни-дух-руах; это первое материнское прикосновение к первенцу).
Кроме того, Бог буквально делает Адаму "искусственное дыхание". Он взывает его к жизни. Он не брезгует Своим ликом и Своими устами прикоснуться к лицу животного (ибо до одухотворения это не более, чем животное)» (с. 35-36).
Итак, согласно эволюционным представлениям, Адам создан не из земли особым творческим действием (ибо под землей аллегорически подразумеваются предшествовавшие биологические виды), а путем избрания одной особи из человекообразных существ, в которую вдунул Бог «дыхание жизни», так что стала она душою живою. Из этого очевидно следует, что у Адама, которого уже потому нельзя назвать первозданным, были родители по плоти - отчаянно старавшиеся, но немного не доэволюционировавшие до человека животные существа. И те материнские руки, нежно прижимавшие его к своей груди, Адам впоследствии из своего Рая мог вполне спокойно созерцать навеки сомкнувшимися, ибо родившее его существо не сподобилось «дыхания жизни», и было обречено, как и все остальные животные, на окончательное исчезновение. Ведь по мысли Кураева и Гоманькова, смерть животных была еще в райское время и не должна рассматриваться как трагедия - кураевский и гоманьковский Адам хладнокровно смотрел, как родившая его навсегда сомкнула глаза.
Согласно подлинному учению Библии, Адам творится как уникальное, принципиально новое существо, которого до этого момента еще не было. Он созидается из первозданной, невозделанной земли, а дуновение Божие соделывает его существом одухотворенным. Поэтому среди всех животных для человека не нашлось помощника, подобного ему (Быт. 1: 20). Только о Еве, созданной от естества Адама, и более ни о ком, Адам мог сказать: Это кость от костей моих и плоть от плоти моей (Быт. 2: 23). Касательно творения человека, уже сама Библия отвергает аллегорическое понимание земли как предшествовавшего животного существа. Так, в книге Иисуса, сына Сираха, прямо говорится: Господь создал человека из земли и опять возвращает его в нее (Сир. 17: 1). Не в обезьяну же возвращается человек при своей смерти (если, конечно, мы отвергаем реинкарнацию).
Священное Писание приводит как очевидный факт творение Богом Евы из ребра Адама (Быт. 2: 21-22). Вообще-то, никакой вид млекопитающих, с научных позиций, не может произойти от особи мужского пола без пола женского. Оно потому и названо млекопитающим, что питается молоком, однако для первых людей, Адама и Евы, созданных особым действием Божиим, это не является правилом. Согласно Библии, женщина, то есть та, которая рождает в мир людей, появляется в бытии уже после появления человека - мужчины. Понятно, что сам процесс подобного творения - из ребра Адама - покрыт для нас непроницаемой тайной. Однако, с точки зрения современной близорукой науки это вообще абсурд - женщина отделяется от естества мужчины, а не наоборот. Вот если бы в Библии было сказано, что Адам взят от Евы, то это еще можно объяснить научно - мужчина родился от женщины, в лоне которой оформилось его естество, но наоборот - это выше научных истин. Или, может быть, нам теперь надо думать, что Ева - самая высшая эволюция живых существ, а не создана как помощница для Адама? Дело еще и в том, что отвечающие за пол хромосомы у мужчины и женщины имеют одно существенное отличие - у мужчины эта пара хромосом обозначается как XY, а у женщины как XX, и с чисто генетических позиций, заимствование естества Евы всецело лишь от естества Адама должно было бы повторять его генетическую информацию, но этого нет. Согласно Библии, Ева появляется именно от Адама, а не от Адама и его жены, творится от естества Адама, однако творится как существо, отличное от Адама по своему полу. Суть же весьма проста. Когда действует Бог, то он не спрашивает у биологов и генетиков, как Ему поступать, Он просто творит так, как Сам в Своих предвечных идеях определил, и никакая эволюция видов от примитивных к сложнейшим Ему, как Всемогущему Создателю, не нужна. Творческая деятельность Создателя не объясняется естественнонаучными законами.
Эти расхождения Гоманьков в своей статье скромно обходит стороной. «Подобные противоречия рассматриваются христианскими эволюционистами как несущественные», - пишет он. Конечно, они признаются несущественными, иначе будет невозможно защищать эволюцию, при полном противоречии ей библейского повествования о творении мира.
В среде теистических эволюционистов поражает одна психологическая особенность, по которой этих людей всегда можно вычислить и сразу узнать. Эти люди, как правило, боятся напрямую сказать, что считают своим предком человекообразную обезьяну, они стыдятся произнести это прямо в церковной аудитории, поэтому предпочитают говорить описательно, путем многих обходных маневров. В частности, начинают они с той в общем-то бесспорной истины, что мы должны выступать за созвучие веры и разума, религии и науки. От этой мысли делается плавный переход к утверждению, что, стало быть, мы не должны спорить с очевидными данными, добытыми палеонтологами, геологами, биологами и прочими кропотливыми специалистами (о том, что данные не всегда так очевидны, как кажется, и что наука часто подменяется идеологией даже в среде ученых, скромно умалчивается). А поскольку эволюционная концепция в современной научной картине мира является господствующей, вывод напрашивается сам собой - современный христианин должен послушно принять «объективные» данные о собственном происхождении.
Теистические эволюционисты оказываются в каком-то двойственном положении - в церковной аудитории им стыдно признаться, что они произошли от обезьяны, а в светской аудитории им стыдно сказать, что Библия не согласуется с эволюционной концепцией. Боль и обида за свое происхождение спорят в их душах с желанием блеснуть умом и ученостью, с желанием следовать мудрости мира сего и прогрессивному богословию, как бы показывая, что в их лице эволюция достигла своего апогея. Их публикации отличаются обилием научных ссылок и сносок, как будто свое происхождение от приматов они хотят упрочить как можно более сложными расчетами, ссылками на светские авторитеты и зарубежными терминами. И в этой наукообразной каше теряется ясная и четкая мысль, суть же выразил псалмопевец Давид: Человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным, и уподобися им (Пс. 48: 13).
Видя же реальное различие между эволюционной картиной и библейским описанием происхождения живых существ, легко ответить на следующую фразу Гоманькова: «Сейчас уже трудно сказать, кто был первым креационистом» (сам Гоманьков сразу же прыгает во вторую половину XX века к о. Серафиму Роузу). На самом же деле, сказать не так трудно, как кажется, ибо только что мы видели, что креационистом являлся уже сам автор книги Бытия Моисей, описавший творение (а не эволюцию) мира. Но Моисей описал не свое учение, он запечатлел в письменах то, что открыл ему Бог. Стало быть, Богом нам открыта не эволюционная картина мира, а креационная (креационизм от лат. creatio - «творение»), ибо все формы бытия произошли путем особых творческих действий Создателя. Вот как говорил об этом святитель Иоанн Златоуст в толковании на первый стих книги Бытия: «Прошу вас, будем внимать этим словам так, как будто бы мы слушали не Моисея, но самого Господа вселенной, говорящего устами Моисея, и распростимся надолго с собственными рассуждениями» (Беседы не книгу Бытия. Бес.2: 2. / Полное собрание творений. Т. 4. - СПб., 1898. С. 9).
А.В. Гоманьков победоносно упоминает постановление Совета Европы 2007 года против креационизма (того самого Совета Европы, который поддерживает содомию), не замечая того, что православному человеку должно быть стыдно хвалиться текстом, в котором сказано, что идея разумного замысла не достойна внимания в школах (из текста документа ПАСЕ), как будто у нашего мира действительно не было разумного замысла. Кстати, Московская Патриархия выступила с порицанием этого документа, протоиерей Всеволод Чаплин тогда заявил, что теория Дарвина «не получила достаточных доказательств в науке и поэтому не может считаться непререкаемой истиной», что сторонники эволюционной теории пытаются с помощью политических рычагов укрепить «свою сильно пошатнувшуюся за последние десятилетия монополию на научные знания и образование», в итоге, европейских школьников лишают альтернативы знаний о происхождении жизни на земле (http://www.pravoslavie.ru/news/24362.htm). А покойный Святейшей Патриарх Московский и всея Руси Алексий II в том же году официально заявил: «Многополярность мировоззрений ставит сегодня задачу приобщить учащихся к широкому кругу взглядов на принципиальные вопросы. К таковым традиционно относятся проблемы возникновения жизни, происхождение Вселенной, появление человека. И никакого вреда не будет школьнику, если он будет знать библейскую теорию происхождения мира. Осознание человеком, что он является венцом творения Божия, - только возвышает его, а если кто хочет считать, что он произошел от обезьяны, пусть так считает, но не навязывает этого другим» (Слово на открытии XV Международных образовательных чтений. М., 2007. С. 4).
Мы не будем подробно повторять всем известные научные данные, прямо противоречащие эволюционной гипотезе - отсутствие переходных форм в палеонтологических находках, второй закон термодинамики (система, предоставленная самой себе, не развивается от простого к сложному, а деградирует - стремится к хаосу), ненаследуемость приобретенных признаков (т.е. у жирафа шея длинная не от того, что его предки всю жизнь старались ее у себя вытягивать, а от того, что жирафа таким и создали), отсутствие прогрессивных мутаций в генах (мутации всегда ведут к уродству, но не создают новых полноценных существ), ненаблюдаемость эволюционных изменений у бактерий, которые очень быстро размножаются, даже если их подвергать особым воздействиям и т.д. По большому счету, эволюционизм - тот тупик, к которому приходят тысячи ученых после многолетних фантазий, откровенных подтасовок и издевательств над несчастной дрозофилой.
Упомянем лишь одно весьма значимое научное открытие конца XX века, о котором как-то скромно умалчивают эволюционисты - явление генетического мономорфизма. Этот безусловно признанный научный факт, о котором также скромно молчат школьные учебники, но который все же известен ярым борцам с креационизмом, однозначно показывает невозможность эволюционного возникновения всего многообразия видов. Сейчас мы скажем о нем несколько слов. Повторим, что этот факт не упоминается ни в статье Гоманькова, ни в статьях других защитников эволюционной гипотезы, которым хотя бы ради приличия стоило бы уделить внимание этому аргументу креационистов. Как говорится, если факты против моей гипотезы, тем хуже для фактов, сделаем так, чтобы подобные факты были как можно меньше известны. Эволюционисты не могут принять этот закон по той причине, что он не вписывается в общую парадигму эволюционной системы, а раз так, то лучше оставить в сторонке неприятные факты. И потому свойственная в такой ситуации для эволюционистов скромность заставляет их робко молчать, ибо в молчании, вспоминают они, еще никто не раскаивался.
Закон генетического мономорфизма был выявлен на основе многолетних исследований советскими учеными, среди которых особенно выделялись академики Юрий Петрович Алтухов, Юрий Григорьевич Рычков и Леонид Иванович Корочкин. Еще в семидесятых годах XX века стало совершенно очевидно, что принципиально важные функции вида (отвечающие за то, что человек - это человек, обезьяна - это обезьяна, а собака - это собака) кодируются генами, которые не допускают вариации, иначе организм просто погибает, не оставляя и единого шанса возможности эволюционным изменениям. Эти, мономорфные, гены (их две трети) у разных организмов совершенно различные, а поскольку любые изменения в них смертельны, то, значит, межвидовое различие животных было изначальным. Существуют и полиморфные гены (их не более одной трети по сравнению с мономорфными), которые допускают изменения и контролируют малосущественные признаки вида, так называемые адаптивные (приспособительные), например, разный цвет глаз или волос, густота подшерстка собаки и т.п. В качестве сравнения приведем пример: в любом здании можно менять отдельные элементы, допустим, окна и двери, но несущие конструкции заменить уже нельзя - здание просто развалится. Так и в отношении живых существ, генетические изменения возможны лишь внутри вида, а любое изменение, касающееся жизненно важных и определяющих особенности данного вида мономорфных генов, летально, организм в принципе не может переходить на иной, более высокий в иерархии живых организмов уровень.
Лживость эволюционной гипотезы изобличается как Божественным Откровением, так и объективными научными данными. Тем не менее, дискуссия на эти темы, по-видимому, будет только набирать обороты. На наш взгляд, современный христианин стоит перед выбором - хранить верность Священному Писанию и Преданию Церкви или же заигрывать с идеологией эволюционистов, исповедовать своим прародителем описанного в Библии Адама, созданного непосредственным действием Творца без какой-либо биологической связи с приматами, или же пугливо считать своим предком хвостатого недочеловека. Конечно, каждый волен формировать свое собственное к тому отношение. Только вот, что будет более полезно для бессмертной души человека?
Сайт «Благодатный Огонь»
.jpg)
