К вопросу о государственно-церковных отношениях в 1938-1940 гг.

Русский Культурно-Просветительный Фонд имени Святого Василия Великого совместно с Институтом Российской Истории РАН провели научно-историческую конференцию на тему: «Научный православный взгляд на ложные исторические учения».

Атеистическая литература советской эпохи посвятила много внимания государственному натиску на религию в 1930-е гг., особенно, деятельности «Союза воинствующих безбожников» (СВБ), провозгласившему третью пятилетку «безбожной». На данный период пришелся пик деятельности этой организации, объединявшей согласно атеистическим справочникам 96 тысяч ячеек с числом 3 млн человек. Советские историки утверждали, что СВБ активно действовал до 1947 года, пока его функции не перешли к Всесоюзному обществу по распространению политических и научных знаний[1]. Однако советская литература не давала анализа причин того, почему «безбожная пятилетка» все-таки не была объявлена официально. Умалчивается факт кризиса в работе организации накануне войны. Попробуем разобраться в этом.

В 1937 году в СССР была проведена Всесоюзная перепись населения. В опросные листы по личному указанию Сталина были внесены вопросы о религии. В отношении так называемой «живучести религиозных предрассудков» перепись вскрыла, как известно, неожиданную картину. Несмотря на сложную внутриполитическую ситуацию в стране из 97521 тысяч опрошенных 55278 тысяч (56,7%) заявили о своей вере в Бога. Из них 2/3 были сельскими жителями. Молодежь составляла порядка 20%[2]. Большинство людей пожилого возраста, даже из тех, кто когда-то попускал разрушение храмов, оставались верующими. Террор 1937 года породил у значительной части населения опасения за свою судьбу, судьбы родных, страх перед неясным будущим и лишь усилил религиозные настроения. С учетом реалий «Правда» в редакционной статье была вынуждена заявить, что «верующие - не враги нашей власти»[3].

Результаты Всесоюзной переписи населения 1937 года послужили не только причиной для кровавой расправы над духовенством, но и явились своеобразным приговором СВБ. Антирелигиозная пропаганда большевиков к 1938 году перестает носить системный характер и находится на пороге кризиса. Тамбовская газета «Кирсановский коммунар» писала: «В нашем районе мы не имеем работоспособной организации СВБ. Оргбюро бездействует. Ячейки СВБ на предприятиях и в колхозах не работают. Антирелигиозной литературы (журнал «Безбожник») на весь район выписывается 41 экземпляр, из которых в деревню на 97 колхозов идет только 12. Райполитсовет провел только 6 лекций... Усиление борьбы с религией немыслимо без наличия во всех районах, во всех сельских советах крепких, работоспособных организаций СВБ»[4].

В 1938 году на страницах партийной печати неожиданно появляются статьи, посвященные 950-летию Крещения Руси, которое оценивалось как положительное историческое явление[5]. Несмотря на бюджетное финансирование, наличие штатов и территориальной структуры, СВБ практически развалился. Его численность упала с 5,6 млн. членов в 1932 г. до 2 млн. В 1938 году число уплачивающих членские взносы уменьшилось до 13%. Упал тираж журнала «Безбожник»[6]. Люди устали от казенного, бюрократического стиля работы СВБ и формального членства. В Ивановской области был сам собой распущен театр «Безбожник», курируемый областной организацией СВБ. Один из актеров впоследствии ушел в монастырь[7]...

Трудно согласиться с мнением петербургского историка С. Фирсова, исследовавшего деятельность СВБ, что местные организации СВБ стали в 1938 г. понемногу восстанавливаться[8]. Скорее всего, на это были направлены энергичные усилия Центрального Совета СВБ. На деле, восстановить потенциал СВБ в прежнем объеме не удавалось. В ряде регионов эта работа была начата практически с нуля. Архивные дела организаций СВБ регионов Центральной России демонстрируют явный спад даже информационно-надзорной деятельности первичных организаций. Все дело было сведено к формальной лекционной работе.

Антирелигиозная лекционная пропаганда была ограничена рамками освещения естественно-научных проблем. Лекционные циклы состояли из таких лекций, которые стремились обосновать религию физикой, астрономией, химией и биологией. Ряд областных организаций СВБ погряз в нарушениях финансовой дисциплины. Но самое главное, после отстранения от руководства НКВД Н.И. Ежова под партийно-политическим ударом и чисткой оказалась часть его аппарата. В партийной печати появились обвинения «левых уклонистов» в массовой ликвидации церквей, озлобляющей «отсталую часть» населения, призывы к сдержанности[9]. Комиссия партийного контроля ЦК ВКП(б) получала большое количество сигналов с мест о кризисе работы на «религиозном фронте». Отдел культпросветработы ЦК ВКП (б) просил заслушать на Оргбюро ЦК доклад Ярославского о работе СВБ[10].

Ранее планируемая Антирелигиозной комиссией при ЦК ВКП(б) «безбожная пятилетка» не была санкционирована политическим руководством страны, и потому ее провозглашение не состоялось. Если в 1938 г. на IV пленуме Центрального совета СВБ Е Ярославский обещал, что «следующее десятилетие станет временем полного освобождения масс от реакционного влияния религии», то уже на следующий год член ЦС СВБ Ф. Олещук заявил: «Вряд ли в третьей пятилетке удастся преодолеть все религиозные предрассудки. Если для перегона в экономике капиталистических стран надо 10-15 лет, то для полного преодоления религиозных пережитков вряд ли можно говорить о сроках более коротких»[11].

В условиях растущей угрозы военного нападения извне реабилитация идеи сильного государства стала происходить не только на теоретическом, но и практическом уровне. В государственную идеологию стали вноситься имперские и национальные мотивы, что противоречило марксистскому тезису об отмирании государства. Развернулась широкая кампания по пересмотру истории русского государства, его цивилизаторской роли. Был отмечен юбилей гибели А.С. Пушкина. В 1937-1939 гг. были отсняты фильмы «Петр I», «Александр Невский», «Минин и Пожарский», первая серия фильма «Иван Грозный». Началась социальная реабилитация института семьи как главной ячейки общества. Были законодательно запрещены аборты и их пропаганда, усложнился развод, увеличились пособия матерям. Все эти мероприятия власти соответствовали русской православной ментальности, настроениям верующей провинции. Возрождая некоторые русские традиции, борясь с наследием интернационального большевизма, власть сочла необходимым умерить пыл воинствующих атеистов. Полоса вынесения смертных приговоров в отношении взятых под стражу священнослужителей и приведения их в исполнение, активно осуществляемая осенью 1937 года, весной 1938 года начала заканчиваться.

Политическое руководство призывало к сдержанности и умеренности в проведении партийной линии в религиозном вопросе. В феврале 1938 г. секретарь ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков, предлагавший годом раньше ликвидировать законодательство о культах вообще, охарактеризовал как «неправильное... провокационное по своим последствиям» принятие Ярославским облисполкомом повышенного плана по сбору колокольной меди. В результате в с. Черная Заводь Некрасовского района вспыхнуло массовое выступление верующих, не допустивших сброса колокола с колокольни церкви. Решением Центра был снят с занимаемой должности 1-й секретарь райкома[12].

В то же время в апреле 1938 г. была упразднена Комиссия по вопросам культов при Президиуме ЦИК СССР, руководимая П.А. Красиковым, бывшим руководящим работников Наркомюста и Верховного Суда СССР. По сложившемуся мнению, полномочия упраздненной Комиссии были переданы «отделу по борьбе с церковной и сектантской контрреволюцией», который был частью Секретно-политического управления НКВД. На самом деле, считает исследователь А. Лбов, функции Комиссии был переданы местным администрациям, поскольку Секретно-политическое управление НКВД гражданскими жалобами и делами не занималось[13]. Местные исполнительные органы были гораздо более наступательно настроены к Церкви, чем Комиссия, но менее воинственно, чем НКВД.

Вплоть до осени 1939 г. серьезных перемен во взаимоотношениях государства, общества и Церкви все же не произошло. С началом 2-й мировой войны, после падения Польши в состав СССР вошли территории с практически нетронутой религиозной жизнью, не только православными, но и униатскими приходами. К 1939 году в юрисдикции Московской Патриархии оставалась только Литва. В июле 1940 года Синод Латвийской православной Церкви ходатайствовал перед Московской Патриархией о воссоединении с Русской Церковью. Автокефалия Польской Православной Церкви, дарованная ей в 1923 году Константинопольским Патриархом, никогда Московским Патриархатом не признавалась. К тому же Православная Церковь преследовалась польским правительством. Все это диктовало необходимость проведения политики, направленную на религиозную терпимость, уменьшение масштабов антицерковных акций. После разгрома Германией Польши потенциальный противник вышел к границам СССР. Военная опасность усиливалась. Открытый активный натиск на религию завершался. Государство пытается демонстрировать веротерпимость.

В то же время «западный фактор» вызвал не только более взвешенный подход на консолидацию населения страны в преддверии реального вступления в войну, но порой и излишнюю настороженность, вплоть до шпиономании. В 1940 году у власти стала вызывать озабоченность возможность активизации церковной жизни в СССР под влиянием западных территорий. В ряде городов Орджоникидзевского края прихожане не дали закрыть храмы. Началась крестильная миграция из сопредельных к западным территориям областей РСФСР областей. В печати выходят статьи явно с провокационными названиями и содержанием[14]. В феврале 1940 г. Наркомпрос РСФСР издал распоряжение о постановке антирелигиозной пропаганды в школе. Власть предпринимает попытки оживить деятельность СВБ. К 1941 г. численность этой структуры официально (очевидно, на бумаге) опять выросла - до 3, 5 млн. человек[15]. При этом Е. Ярославский предостерегает от «упрощенчества» в антирелигиозной пропаганде и предлагает дифференцированный подход[16]. Но это была, скорее, превентивная реакция на возможную активизацию Церкви, чем поворот курса. Она отражала колебания и элементы двойственности религиозной политике власти.

Внутреннюю организационную слабость СВБ подтверждает его собственная самооценка, звучащая из недр этой структуры. На 1-й Рязанской областной конференции СВБ, состоявшейся в конце марта 1940 г. деятельность областного бюро организации была признана неудовлетворительной. Областное бюро было подвергнуто критике за слабую информированность о положении на местах, отрыв от районных советов СВБ, погоню за количеством лекторов и лекций, игнорирование индивидуальной работы с верующими. Областному руководству СВБ инкриминировалось не желание поддержать инициативу одной из районных ячеек развернуть Всесоюзное соревнование ячеек СВБ.

Но даже после прозвучавшей критики деятельность Рязанской областной организации СВБ кардинально не изменилась, что констатировала критическая статья в областной газете «Сталинское знамя» 10 сентября 1940 г. А. Лебедева, инструктора отдела пропаганды и агитации обкома ВКП(б), курировавшего антирелигиозную работу. Особый упадок переживала деятельность СВБ в сельских районах в Пронском и Ижевском районах. С молчаливого согласия работников райкомов партии распались местные советы СВБ. Плохо была поставлена работа в ряде других районов: Трубетчинском, Больше-Коровинском, Михайловском. Общее состояние антирелигиозной работы автор оценивает как явно неудовлетворительное. Центральный Совет СВБ исключил фонд премирования в сумме 1 тыс. руб. по Рязанскому областному Совету СВБ как незаконный.

Подобная оценка деятельности СВБ нашла подтверждение на областном совещании по антирелигиозной работе секретарей партийных организаций, председателей фабзавкомов и секретарей ячеек СВБ г. Рязани в конце декабря 1940 г. на совещании в качестве негативной практики отмечалось, что антирелигиозные вопросы не включаются в планы агитационно-массовой работы партийных комитетов, а вся антирелигиозная работа носит сезонный характер, когда агитационная работа оживляется только перед церковными праздниками.

В 1940 году в Рязанской области было прочитано 58 лекций с охватом 3700 слушателей. В общем объеме лекционной пропаганды лекции на естественно-научную тематику составляли 8%. Единственной лекцией, манифестирующей антирелигиозность, была лекция старшего преподавателя Рязанского пединститута В.П. Алексеева «Происхождение и классовая сущность «Пасхи», которую тот прочитал накануне церковного праздника в городской сапожной мастерской Легпрома.

Вслед за совещательной критикой последовали жесткие решения областного партийного руководства В январе 1941 года бюро Рязанского обкома ВКП(б), заслушав доклад Сараевского РК партии, указало бюро райкома на совершенно неудовлетворительное руководство антирелигиозной пропагандой.

Последняя попытка реанимации деятельности Рязанской областной организации СВБ последовала весной 1941 г. В номере газеты «Сталинское знамя» от 15 мая 1941 г. была размещена статья ранее упомянутого партийного функционера Лебедева, содержащая очередной критический анализ работы местной организации СВБ. В ней отмечалось развал райсовета СВБ в Кораблинском районе, отсутствие какой-либо деятельности в Каверинском и Старожиловском районах. Главное, приводились вопиющие с точки зрения партийного руководства факты не уничтоженной вслед за закрытыми храмами религиозности населения. Крещение детей и празднование церковных праздников не прекращалось. В селе Матча Кадомского района священник Пресняков крестил детей на дому. Крестьяне Трубетчинского района ходили крестить детей в Липецкий район Воронежской области[17].

Упадок деятельности СВБ наблюдалась и в других регионах. Газета «Кирсановский коммунар» Тамбовской области в номере от 29 ноября 1940 года в информации, посвященной конференции СВБ в Кирсановском районе писала, что большими усилиями за 2 года удалось поднять число первичных организаций с 8 до 28, а число членов - с 192 до 740. Был подвергнут критике районный Совет СВБ и избран его новый состав. В районной газете был размещен материал о том, как руководство артели «13-я годовщина Октября» Рамзинского сельсовета совместно с бригадами 2 дня праздновало праздник Покрова. Никаких мер к нарушителям дисциплины правлением принято не было[18]. В январе 1941 года на собрании партактива Ивановской области был подвергнут критике факт полного прекращения антирелигиозной пропаганды в г. Кинешме, распад организационной структуры местной ячейки СВБ[19].

Вряд ли можно согласиться с авторами, считающими религиозную политику государства в 1939 году тактической уступкой для подготовки нового витка наступления[20]. Религиозная политика государства приобретает, по терминологии М. Шкаровского, «характеристику двойственности», заключавшуюся, с одной стороны, в попытке сдерживания с тем, чтобы не допустить возрождения церковных институтов и религиозности населения, а с другой - в прагматической терпимости[21]. Власть вынуждена была считаться с Церковью, идти на компромисс, не закрепленный никакими законодательными актами.

Даная публикация может быть использована в духовном и идеологическом противоборстве с активистами воссозданного в феврале 2010 г. «Союза воинствующих безбожников», вновь провозгласивших борьбу с религией.

Юрий Вениаминович ГЕРАСЬКИН, доктор исторических наук, профессор кафедры истории России Рязанского государственного университета имени С.А. Есенина

Александр Юрьевич МИХАЙЛОВСКИЙ, аспирант РГУ