С.А.Рачинский в воспоминаниях Боратынских

Личность великого русского поэта Евгения Абрамовича Боратынского привлекает внимание любителей литературы и исследователей своим творческим поиском. Не менее интересны судьбы его потомков. Большинство из них были яркими, талантливыми, неординарными личностями; у них не было того удивительного поэтического дара, коим был наделён великий поэт, но в их сердцах был не менее удивительный дар - любовь к ближнему, свет духовности, которым они одаривали окружающих.

Сергей Александрович Рачинский был племянником Е.А.Боратынского, сыном его сестры Варвары Абрамовны. Потомки поэта поддерживали тесные связи со своими родственниками, общались с ними, вели переписку. С С.А.Рачинским был хорошо знаком сын поэта Николай Евгеньевич Боратынский (1835 - 1898); они переписывались, и Николай Евгеньевич восторженно говорил своим детям об успехах Сергея Александровича, о том, какой это прекрасный педагог.

Внук Е.А.Боратынского, Александр Николаевич Боратынский (1867 - 1918), известный казанский общественный деятель, депутат 3-й Государственной Думы, сразу после окончания Училища правоведения в Петербурге приезжал в Татево, для того чтобы познакомиться с Рачинским. Встреча хорошо запомнилась обоим собеседникам. Сергей Александрович составил для себя лестное мнение о своём внучатом племяннике, а для Александра Николаевича встреча эта имела большое значение, и, вероятно, во многом определила его дальнейшую судьбу: он стал известным деятелем народного образования, оставив юридическую практику.

О личности Рачинского, его педагогическом таланте наиболее ярко и выразительно написали в своих воспоминаниях Ольга Александровна Боратынская (1844 - 1918), невестка поэта, и её дочь Ксения Николаевна (1878 - 1958)(1). Воспоминания О.А.Боратынской называются «Из гнезда», они были написаны в 1910-е годы. Мемуары К.Н.Боратынской были написаны позже - в 1930-40-е годы, они охватывают значительный период времени, и воспоминания о Рачинском занимают несколько страниц. Воспоминания эти достаточно интересны, в них есть сведения хорошо известные педагогической общественности из статей о Рачинском, есть определённые повторы, потому что она видела то же, что видели её современники, и, тем не менее, это яркое впечатление молодой девушки очень важно для понимания личности и идей С.А.Рачинского.

Ольга Александровна Боратынская вспоминала, как начиналась педагогическая деятельность её дочери: «Я убедила Ксеню поступить в только что открывшуюся тогда Художественную школу; её, однако, влекло совсем к другому, она очень хотела быть учительницей, но я опасалась для неё утомительности этой должности [...] она продолжала мечтать об учительстве, увлекаясь особенно деятельностью своего дяди С.А.Рачинского. Тогда муж мой посоветовал Ксене написать к Рачинскому, чтобы узнать его взгляды на это дело». Ксении Николаевне мысль эта пришлась по душе, она написала письмо, в котором сообщила о том влечение, какое она испытывает к педагогической деятельности, о своём желании быть полезной детям и, наконец, о своём преклонении перед его служением великому делу просвещения народа. Сергей Александрович ответил на это письмо почти сразу. Письмо это хранилось в семейном архиве Боратынских, и сейчас этот автограф Рачинского находится в фондах нашего музея(2). Ольга Александровна в своих воспоминаниях полностью приводит текст этого письма.

В письме Сергей Александрович пытался отговорить Ксению от учительства в сельской школе в имении Шушары Казанского уезда, представляя те трудности, которые может испытать молодая девушка:

«Татево, 18 декабря 1896 г.

Дорогая племянница.

Не сомневаюсь, что Вы Вашим добрым участием можете приносить великую пользу Шушарской школе, даже приносите таковую теперь, сами не отдавая себе в этом отчёта. Ничто так не оживляет и не поощряет деятельности сельских учителей, как внимание людей образованных [...]

Очень может быть, что внимательное попечение о школе приведёт Вас и к некоторому участию в преподавании, которое делу может принести только пользу. Но остерегайтесь погружаться всецело в это увлекательное занятие. Ремесло учительства молодой девушке положительно непосильно (знаю по опыту, что на нём может сломить свои силы и старый профессор). Сохраните за собой широкую долю свободы. Она будет Вам нужна для исполнения обязанностей семейных; она позволит Вам распространить Ваше благотворное влияние более, чем на одну школу.

Слишком ранний возраст, в коем ученики сельских школ оканчивают своё слишком краткое учение, конечно, крайне затрудняет прочное на них нравственное воздействие. Но школа, живая и добрая, сохраняет связь и с бывшими воспитанниками, посредством церковного пения, школьной библиотеки, разнообразных собеседований и т.д. Не зная местных условий, не могу сказать, которые из этих средств у Вас приложимы».

Далее Сергей Александрович высказывает желание встретиться с Ксенией и приглашает ее в Татево: «Отец Ваш, в своём письме, упоминает о возможности приезда Вашего в Татево. Нет надобности говорить Вам, как бы Вы нас им обрадовали. На словах можно переговорить о многом, что в письмо не укладывается[...] Да хранит Вас Бог - преданный Вам С.Рачинский»

Ольга Александровна вспоминала, что Ксения «на некоторое время успокоилась и предалась занятиям в Художественной школе». Однако мечта о преподавании в народной школе не оставляла Ксению, и через некоторое время, совершив вместе с братом поездку в Татево и встретившись с Рачинским, она окончательно определила свой жизненный путь.

Ксения Николаевна в своих мемуарах подробно вспоминала все обстоятельства этой, столь памятной для неё поездки: «Теперь, когда я окончательно решилась идти по той дороге, которая манила меня, я хотела съездить к Рачинскому, посмотреть на его школу и набраться там вдохновения». Она не скрывает своего восхищения Рачинским, его педагогической деятельностью: «...жизнь он посвятил этому любимому делу. Зимой занимался в школе и жил с учениками, летом приготовлял к семинариям и другим учебным заведениям своих лучших учеников, и только в глубокой старости, не будучи в силах продолжать занятия, он передал школу в руки молодых учителей, своих бывших учеников, продолжая, однако, руководить их занятиями».

Рассказ о Татеве Ксения Николаевна начинает с описания усадьбы Рачинских: «Имение Рачинского Татево находится в Смоленской губернии Бельского уезда. Это старинная барская усадьба начала XVIII столетия. Огромный каменный дом с двухсветным залом, террасой с колоннами и огромным благоустроенным садом [...] Приехали мы в Татево ночью. Дом и сад приняли особый фантастический облик, а проходя по огромным комнатам со старинными портретами и гобеленами по стенам, я изумилась той роскоши, которая, казалось мне, не подходила к деятельности Рачинского [...] Несколько дней в Татево дало мне некоторое объяснение. Сергей Александрович сам вёл жизнь почти аскетическую, чем даже расстраивал своё здоровье, но любя красоту во всех её проявлениях, он окружил ею себя и свою школу, считая, что в ней есть огромная воспитательная сила. Кроме того, он дорожил стариной и с любовью поддерживал и сохранял достояние, переданное ему от предков».

Большое место в воспоминаниях Ксении Николаевны занимает рассказ о Татевской школе, системе занятий с учениками и учителях: «За парком - церковь, тоже старинная, каменная. Между церковью и школой - площадь, где по праздникам бывают ярмарки. Школа [...] вся увитая диким виноградом. Тут же недалеко врачебный пункт. Это как бы культурный уголок, который обслуживает несколько деревень на расстоянии от ½ до 2 ½ вёрст вокруг. Это обычный тип селений в Смоленской губернии, вот отчего делается понятным то, что при школах является насущная потребность в общежитиях, где ученики могли бы ночевать в случае метели или другой погоды... Школа большая, уже немного ветхая. На двери образ Спасителя, благословляющего детей. Балкон уставлен разнообразными растениями и цветами. Класс человек на 70, двухсветный, по стенам увешан иконами и картинами учеников Сергея Александровича. Налево - комната, предназначенная для уроков Закона Божия и для спевок, тут же певчие после обедни угощаются чаем. Рядом общежитие и кухня. Направо от класса комната, где в продолжении двадцати лет жил с учениками сам Рачинский и где постелью ему служили нары и соломенный тюфяк. Учитель, который мне всё показывал, с восторгом говорил мне о Сергее Александровиче: «Вот уж он не учительствует, а зимой почти каждый день приходит на молитву. Трудно ему, а идёт со своей палочкой. Я вот и не его ученик, а под его руководством работаю и совсем ожил с ним». Но кроме учительства Сергей Александрович своим примером заставлял и учеников, и учителей беспрерывно трудиться. Учителя имеют свои огороды и сады. Тот же учитель говорил мне, что всё лето учителя заняты огородными работами. Этот физический труд даёт им запас сил на зиму, благодаря чему они чувствуют себя сильными и здоровыми».

Сообщая о системе занятий в Татевской школе, Ксения Николаевна особо подчеркивала, что Сергей Александрович настаивал на том, чтобы в сельской школе было по несколько учителей: «С двумя отделениями трудно заниматься, - говорил он, - а с тремя невозможно». В те времена ни земство, ни церковное ведомство не отпускало столько средств, чтобы в сельской школе было несколько учителей. Рачинский, пытаясь решить эту проблему, создал такую систему, при которой его лучшие ученики становились помощниками учителя. Не только зимой, но и летом у Сергея Александровича бывал целый класс, состоящий из 20 - 30 человек, готовящихся к учительству.

Подробно описывает Ксения Николаевна знаменитые уроки устного счёта: «Одним из самых интересных и любимых уроков Сергея Александровича был устный счёт. В нём участвовали две старшие группы. Дети не сидели за партами, а теснились вокруг Рачинского. Он импровизировал задачи и задавал по нескольку штук зараз. Одни легкие, другие трудные, смотря по способностям учеников, и тут же сам записывал их в уме. Первое время [...] записывались на доске, но потом и это облегчение устранилось. Устный счёт принимал иной раз вид азартной игры. Ребята, решавшие задачу, бросались иной раз, перескакивая через парты и через головы товарищей, и говорили ответ на ухо Сергею Александровичу, причём, по словам учителя, Рачинский совсем покрывался навалившимися на него ребятами [...] Тот же учитель сообщил мне, что когда он в первый раз пришёл в школу во время устного счёта, то им овладело полное отчаяние. Ребята, решившие задачи, спрашивали его, верно ли решение, между тем как он не мог распутаться в самой лёгкой из задач. «Случается и теперь, - продолжал он, - пожилой крестьянин из бывших учеников Сергея Александровича заходит в школу и задаёт ребятам задачу, от которой не только ученикам, но и учителям становится неловко».

Воспоминания Ксении Николаевны Боратынской имеют особую ценность ещё и потому, что она живо передает свои впечатления о Рачинском, рисует образ удивительного человека и талантливого педагога, сообщает о его принципах, взглядах на народное образование. «Это был маленький безбородый и безусый старичок с молодыми глазами за большими круглыми очками, - вспоминает она момент знакомства. А далее, по мере общения с ним, подмечает интересные черты. - Несмотря на свои 70 лет, он с живостью юноши интересовался всем, чего бы разговор не коснулся. На его огромном письменном столе лежали последние номера всех журналов и газет, и можно было удивляться, как он внимательно следит за литературой и политикой. Трудно было найти вопрос, который бы не был им глубоко обдуман и взвешен. Однако разговаривать с ним было трудно. В случае разногласия он страшно волновался и прекращал разговор настолько резко, что продолжать его и думать было нечего. Так случилось, когда брат стал доказывать преимущество земских школ перед церковными. Но эта суровость и резкость тона замечалась у него только дома, с людьми его круга; в школе же с ребятами, с учителями морщинки его сглаживались, глаза делались особенно ласковыми, и всё лицо принимало выражение доброты и мягкости».

Ксения Николаевна и Александр Николаевич Боратынские пробыли в Татево три дня. Перед отъездом они тепло простились с Сергеем Александровичем; на прощание он подарил им свою знаменитую книгу «1001 задача для умственного счёта», и на обратном пути в поезде они пытались решать некоторые задачки и при этом удивлялись, как ученики Татевской школы справлялись с ними так легко. Ксения Николаевна вернулась из Татево, как вспоминала О.А.Боратынская, «в восторге от всего виденного, но и с убеждением, что правила и порядок Татевской школы применимы только там, где есть интернат и неослабленное и постоянное влияние учителей, по крайней мере, во весь школьный период».

Эта встреча с Рачинским, впечатления от Татевской школы и её учеников повлияли на дальнейшую судьбу Ксении Николаевны Боратынской. Поездка в Татево стала отправным пунктом в её последующей деятельности. Она стала преподавать в сельской школе в селе Шушары Казанского уезда, где было имение Боратынских.

Свою педагогическую деятельность Ксения Николаевна старалась строить по тем принципам, по тем заветам и идеям, которые она почерпнула из богатого педагогического наследия Сергея Александровича Рачинского. Дети жили при учебных классах, то есть примерно так же, как и в школе Рачинского. Среди предметов были: русский язык, математика, литература, история, физическая география, общая география, славянский язык, гигиена, естествознание, рисование, закон Божий, начала астрономии.

Особую роль Ксения Николаевна отводила вопросам нравственным и духовным. Она сама взялась растолковывать детям Евангелие, чтобы это соединение учения с жизнью гармонично откладывалось в сознании подрастающего поколения.

И ещё одно, что роднило школу Боратынской со школой Рачинского,- отношение к талантливым детям. Она была способна находить таланты. Дети не только постигали азы грамотного письма, не только вырастали духовно, нравственно, но и получали знания о прекрасном, им прививался художественный вкус. Ксения Николаевна, в своё время окончив курс Казанской Художественной школы, воспитала целую плеяду талантливых художников. Своим ученикам - Никите Сверчкову, Моисею Спиридонову, Михаилу Адрианову она помогла поступить в знаменитую Казанскую Художественную школу и затем, после её окончания, эти юноши при её поддержке завершили своё художественное образование в Петербургской Академии Художеств.

Те походы, которым так много внимания уделялось в Татевской школе, проходили и в Шушарах. Летом учащиеся школы совершали познавательные экскурсии из Шушар в Казань, по дороге посещая святые места - Семиозерскую пустынь и Каймарскую церковь.

Подводя итоги, можно сказать, что семена, посеянные великим педагогом-подвижником Сергеем Александровичем Рачинским в добрую почву на татевской земле, дали свои всходы и в далекой Казани. К.Н.Боратынская всю жизнь стремилась к тому, чтобы «возвысить духовную культуру своей родины, - как писала она в своём «Духовном завещании». - Жизнь становится яркой, если она одухотворена идей. А идея - это любовь: к науке, к искусству или к любой деятельности [...], не говоря уже о великом педагогическом труде».

Вспоминания о Рачинском, Ксения Николаевна писала: «Не слишком ли скоро забываются имена выдающихся людей? Не полезно ли говорить и говорить о них как можно больше, чтобы не давать паутине времени затягивать их светлый образ». Хочется надеяться, что имя Сергея Александровича Рачинского, его идеи и принципы будут востребованы и в педагогической науке, и в нравственном воспитании, и в борьбе за общественное здоровье.

            Сноски:         

(1) Боратынская О.А. Из гнезда. - Коллекция музея Е.А.Боратынского. КМГ КП-№32827/17. - С.13 - 14, 23 - 24; Алексеева (Боратынская) К.Н. Воспоминания. - Коллекция музея Е.А.Боратынского. КМГ КП-32827/311. - С.41 - 49.

(2) Письмо С.А.Рачинского К.Н.Боратынской. 1896. Автограф. - Коллекция музея Е.А.Боратынского. КМГ КП-32827/231.

Ирина Васильевна Завьялова, директор Музея Е.А.Боратынского (Казань)

На фото:Письмо С.А.Рачинского К.Н.Боратынской (18 декабря 1896 г.).

Впервые опубликовано: Завьялова И.В. С.А.Рачинский в воспоминаниях Боратынских// Традиционные чтения: Материалы первых научно-практических чтений, посвящённых казанскому трезвенническому движению (11 сентября 2010 г.)/ Эйфория. - 2010. - № 2 (120). - С.с. 4 - 14.